***
Тэхён проснулся за пять минут до того, как прозвенел будильник. Юнги к этому времени уже ушёл на утреннюю тренировку, поэтому он не спеша собрался, накинул кожаную куртку и засунул руки в задние карманы голубых джинсов, оглядывая комнату. Ким забрал ключ-карту и напоследок взглянул на себя в зеркало. Боже, волосы стоило бы хоть немного уложить, они похожи на взъерошенное гнездо. Однако внешний вид его никогда особо не волновал. Даже без попыток привести себя в порядок, в нём было что-то такое, что цепляло. Мягкие черты лица, родинки, глаза цвета глубокого ночного неба, в которых появлялись мелкие белые блики — мама называла их «звёздочками». Для Тэхёна комплименты были мимолётны, как дуновение ветерка; он слышал их, да, но никогда по-настоящему не замечал того, что видели остальные. В нос ударил неприятный запах перегара, как только Ким начал поворачивать ручку своей двери. Его взгляд инстинктивно метнулся к комнате на противоположной стороне коридора, и там время, казалось, остановилось. Нужно было постоять так секунд десять и пару раз ущипнуть себя. Мало ли он всё ещё спит. На двери с табличкой «301» большими буквами красовалось слово, аккуратно выведенное красным маркером, «Мудак» и отпечаток губ, оставленный владельцем персиковой помады. Чоён отлично постаралась. — Она мой кумир, — Тэхён не сдержал вырвавшийся смешок. Он бессознательно потянулся в наружный карман рюкзака за чёрным фломастером и небрежно дописал мелким почерком: «Единственный и неповторимый». Хорошее начало пятницы. Довольный проделанной работой, Ким с приподнятым настроением и улыбкой до ушей направился по коридору к лифту. Мысль о выходных приятно осела у него в животе, хоть и смешалась с тревожным чувством от приближающегося зачёта. Сегодня можно было немного передохнуть и расслабиться. В школьные годы он всегда был в числе любимчиков учителей. Выполнял все задания в срок, часто оставался после занятий, чтобы задать дополнительные вопросы, участвовал в различных олимпиадах. И нет, он не был заучкой, просто учёба давалась ему довольно легко по сравнению с остальными. Природный дар или правильный подход к обучению — не важно, главное, что оценки в аттестате позволили поступить ему в престижный вуз со стипендией. Сейчас же стало непривычно тяжело, однако он старался не показывать этого родителям, которые звонили каждый вечер перед сном, интересовались учёбой, и как их любимый сын там справляется один. Нормально. Всё было в пределах разумного. Он не убивался. Лучший друг, потрясающий сосед — их было достаточно, чтобы не загнуться от одиночества. Две лекции по охране окружающей среды прошли незаметно — Тэхён уткнулся в тетрадь, иногда записывал за преподавателем основные моменты. Вокруг было довольно спокойно и тихо, редкие перешёптывания первокурсников изредка отвлекали, и он невольно задумался о том, что стоит познакомиться с кем-то, чтобы не чувствовать себя одиноко на парах. Он не нуждался в постоянном общении, но завести знакомых не помешало бы. Ким оглядел аудиторию, наблюдая за своими однокурсниками, которые собирали свои вещи и возбуждённо обсуждали планы на выходные. Его охватило чувство изолированности. Обычно он был не из тех, кто начинает разговор первым, предпочитая оставаться наедине со своими мыслями, но сейчас не мог избавиться от ощущения, что что-то упускает. — Возможно, пришло время выйти из зоны комфорта, — размышлял он. Закидывая рюкзак на плечо, Тэхён вышел из корпуса и направился в сторону общежития. Послеполуденное солнце приятно согревало лицо, а ветер слегка приподнимал каштановые пряди. Вокруг всё цвело, что несомненно воодушевляло, и он остановился посреди тропинки, запрокинув голову, наслаждался теплом и мягкой прохладой. — Тэхён! — раздался мягкий женский голос позади. Ким обернулся и увидел Чоён, стоявшую среди толпы студентов в чёрных костюмах. Она выглядела как цветок на кладбище, вся в приторно розовом и с натянутой улыбкой до ушей. Короткий твидовый пиджак, мини-юбка из той же ткани, каблуки, бант на голове, идеальный макияж, укладка — можно только гадать сколько времени она тратит утром на всё это. Чоён точно была из тех самых популярных девушек, с которой мечтали, давясь слюной, хотя бы поздороваться. Однако она предпочла вешаться на парня, что не уделяет ей должного внимания. Как иронично. Было любопытно узнать причину, по которой Чонгук решил расстаться с таким прекрасным ангелочком. Неужели она могла ему не нравиться. Парни вроде него, казалось, нуждались в красивой девушке рядом, как с обложки дорамы. Хотя бы для поддержки статуса любвеобильного старшекурсника. — Как у тебя дела? — она быстро попрощалась с однокурсниками и шагнула навстречу Тэхёну. — Привет. Эм, всё хорошо, — ответил Тэхён, немного озадаченный её прямотой. — Мы так и не познакомились поближе. Не хочешь выпить кофе? — она умела задавать вопрос с нужной интонацией, что без стороннего вмешательства, роль которого играл в прошлый раз Чонгук, невозможно было отказаться. Кажется, эти искрящиеся глазки заполучали всё, что хотели. Тэхён, застигнутый врасплох внезапным приглашением, на мгновение заколебался. — Почему бы и нет. Но я угощаю, — настаивал он. — Отлично! — она хлопнула в ладоши и заулыбалась, шагая вперёд. Казалось, что этот человек, кроме радости ничего не чувствует. Несмотря на напористость, Тэхён не мог не испытывать к ней чувства благодарности. В конце концов, не каждый день кому-то удавалось произвести такое яркое впечатление. Пока они шли бок о бок, Ким думал, что, возможно, эта неожиданная встреча могла бы стать началом новой дружбы. Всё-таки у них со вчерашнего дня нарисовался общий «враг». Почему же внезапная помощь с залом от Чонгука не вызвала в нём таких же тёплых чувств? Тэхён не понимал и понимать не собирался. Заносчивый образ всё плотнее оседал в голове, терзал, тревожил до скрипа в зубах. Казалось, каждая встреча с ним — олицетворение американских горок. Вот, ты на самом верху, наблюдаешь захватывающие пейзажи, а в следующую секунду летишь в пропасть на огромной скорости, что забываешь как дышать. Тем временем Чонгук, сидящий рядом, отстёгивает твой ремень безопасности, ухмыляясь с чупа-чупсом во рту. Представили? Тэхёну представлять не надо — это ощущение стало до боли знакомым. Они приняли решение остановиться в кафетерии, что находился на первом этаже общежития, откуда доносился приятный запах булочек. Ким встал в небольшую очередь, чтобы сделать заказ, пока Чоён искала свободный столик. Только Тэхён успел занять своё место и протянул один стаканчик с кофе девушке, на горизонте появился Чонгук. Чёрные мятые брюки и такая же футболка, свисающая с широких плеч. Похоже, что после вчерашнего он завалился на кровать в этом же, даже не удосужившись переодеться с утра. Он шагал неуверенно, чуть ли не заплетался в собственных ногах, но как только заметил милую парочку знакомых, резко оживился и подскочил с ним, упираясь руками в края маленького круглого столика. — Быстро ты оправилась от расставания, даже успела обучиться граффити. Не знал, что у тебя талант к рисованию. — Ты заслужил, — Чоён даже бровью не повела, лишь уставилась на Тэхёна, взглядом умоляя избавиться от уже бывшего парня. — Я почти обиделся, — Чонгук притворно надул губы, — а тебе, малыш, разве не нужно делать домашку на следующую неделю? «Малыш» раздражал до невыносимого гула в ушах. Тэхён точно не выглядел как «малыш» и уж тем более не был им для едва знакомого Чонгука. Эта негласная власть, что он имел над Кимом, заставила первокурсника прикусить губу, лишь бы не обматерить того и не разукрасить уже сжатыми кулаками милое личико. — Отвали, я тебе не «малыш». — Вот и вся благодарность за помощь! Этот мир слишком жесток для меня, — он театрально вскинул руки. Однако спектакль продлился недолго, парень тут же надел маску серьёзности и повернулся к Тэхёну. — Пойдём выйдем, надо поговорить. — Никуда я не пойду, от тебя несёт перегаром. Словно заворожённый и разучившийся управлять своим телом, Ким не мог отвести взгляда от покрасневшей шеи с дорожкой едва заметных фиолетовых отметин вдоль сонной артерии. Похоже парню вчера было слишком весело. И это бесило ещё больше. Беззаботность? Безответственность? Тэхён просто слишком завидовал тому, что кто-то может делать всё, что вздумается. — Вставай, — первокурсник остался сидеть на месте как вкопанный, и тогда Чонгук, не выдержав, схватил того за локоть, подняв со стула, и потащил к выходу. — Пока-пока, — пропел он и послал воздушный поцелуй Чоён. Кима оттащили от столика в кафе так резко, словно он был пушинкой, а удивлённое лицо девушки было лишь размытым пятном, оставшимся за прозрачной дверью. — Да что ты творишь?! — воскликнул Тэхён. Чонгук, которого, казалось, ничуть не смутил тон первокурсника, продолжал крепко держать его за тонкое запястье, ведя по тротуару. — Пошли прогуляемся. — Я не хочу с тобой никуда идти, — сказал Тэхён, пытаясь высвободить руку. Чонгук раздражённо вздохнул, оглянулся по сторонам и резко остановился, разжимая хватку. Его определённо не устраивало упрямство Кима. Хотелось подмять того под себя, врезать, лишь бы он наконец заткнулся. — Послушай, я же по-хорошему хочу, почему ты упрямишься? — Ты меня раздражаешь. — Ну этого не достаточно, чтобы не общаться со мной, когда я так обаятелен. Тэхён фыркнул. У парня проблемы с головой, если он считает своё поведение «обаятельным». — Ладно, перейдём к делу. Окажи мне услугу. Чон раздражённо встряхнул телом и потёр лоб, хмурясь. Казалось он всё ещё мучается от последствий вчерашней ночи. Меньше пить надо. Или справляться со своей усталостью другими способами. Тэхён никогда не понимал алкоголя. Сам факт опьянения, невозможности управлять телом и трезво мыслить. Как это может кому-то нравиться? Он был пару раз в таком состоянии по вине Чимина, который насильно затаскивал его на школьные вечеринки, куда одноклассники тайком приносили кучу алкоголя всех существующих цветов и градусов. Организм, не подготовленный к таким специфическим жидкостям, сразу выталкивал их наружу, поэтому Паку приходилось возиться с тем, чтобы друг не подавился своей же рвотой и не испачкал волосы с одеждой. В целом — опыт не из приятных. — И какую же? — Ким скрестил руки на груди, защищаясь. Взгляд Чонгука не дрогнул. Он лишь смахнул пару прядей волос в сторону, чтобы получше разглядеть с ног до головы напротив стоящего парня. — Ректор попросил меня найти первокурсника для выступления на предстоящей конференции. Ты должен будешь прославить наш университет. — С какой стати я? — Тэхён, застигнутый врасплох этой просьбой, нахмурился ещё сильнее. — Потому что ты у меня в долгу, и давай посмотрим правде в глаза, твоя милая мордашка — может стать нашей визитной карточкой, — сказал он, расплываясь в улыбке. — Из-за речи не переживай. Как же ты там написал?.. «Единственный и неповторимый» Чон Чонгук прикроет твою задницу. — Когда конференция? — На следующей неделе в среду. Отговорки не принимаются, я уже сообщил преподавателям — тебя отметят на всех пропущенных парах. Идея выступить на конференции была пугающей, но неожиданное предложение о помощи вызвало неохотное любопытство. — Ладно. Он выпалил это слово, даже до конца не обдумав просьбу, но кажется, что пожалеет об этом чуть позже. Будет не очень красиво с его стороны, если ректор узнает, что Тэхён отказался от такой возможности. Поэтому ничего не оставалось, как согласиться провести немного времени наедине с Чонгуком. — Оказалось проще, чем я думал, — пробубнил куда-то в сторону Чон. — Тогда приступим прямо сейчас, у меня не будет времени на выходных. Отдых, о котором так отчаянно мечтал Тэхён последние дни, только что вырвали у него из рук и вдобавок посмеялись, оставляя наедине с Чонгуком. Ну сам же согласился, за язык никто не тянул. Разве что за руку. От сильной хватки область запястья слегка покраснела, боль приятно стягивала кожу. Приятно? Он должно быть рехнулся. Ещё скажи, что понравилось и поблагодари за хамское отношение.***
«Singularity — BTS»
Комната Чонгука оказалась довольно просторной за счёт отсутствия второй кровати, стола и шкафа. По планировке ничем не отличалась, но было заметно невооружённым глазом, что вся мебель стоила в разы дороже. Двухместная широкая кровать, аккуратно застеленная светло-зеленым постельным бельём, стояла изголовьем к стене. По бокам от неё — две тумбочки из темного матового дерева, на одной из которых лежали две книги, очки в чёрной оправе и чупа-чупс. Пф. Ким больше удивился, если бы не обнаружил ни одного. Хотелось спросить, как часто он ходит к дантисту из-за своего пристрастия к сахару. У окна, по всей длине стены, стоял узкий письменный стол из того же материала, что и тумбочки, над ним висели небольшие полки, заваленные книгами и различными папками. С другой стороны находился огромный до потолка шкаф для одежды и зеркало во весь рост. Тэхён воздержался от комментариев по поводу комнаты и сразу прошел внутрь после того, как Чонгук протянул руку вперёд в качестве приглашения. Вокруг было кристально чисто — ни одной пылинки — настолько, что можно было подумать о наличии у парня личной горничной. Тэхён мялся посреди комнаты, не зная куда себя деть, когда Чонгук исчез за дверью в ванной. Руки неловко свисали по бокам, воздух вокруг казался густым, заряженным энергией, от которой покалывало кожу. Он чувствовал себя загнанным в клетку со львом. Сердце бешено колотилось в груди, в диком, беспорядочном ритме, который он не мог ни успокоить, ни понять. Казалось, что сам факт исчезновения Чонгука лишил комнату кислорода, превратив её в вакуум, где время замедлилось, а чувства обострились до невыносимой степени. Тишина была гнетущей, ощутимая тяжесть воздуха давила со всех сторон, и посреди всего этого Тэхён стоял парализованный и захваченный необъяснимой, но всепоглощающей тревогой. Он ощущал вес собственного тела, то, как его ноги вдавливались в ковер, а взгляд метался по комнате в поисках чего-нибудь, что могло бы обеспечить видимость безопасности или отвлечь от нарастающей паники. — Чего стоишь? Садись, — сказал Чон, стряхивая оставшиеся капли воды с рук. Ким направился к ранее обнаруженному пуфику в дальнем углу комнаты, тем временем другой парень рухнул на мягкую кровать, издав довольный стон. Он медленно перевернулся на спину, приподнялся на локтях и удивлённо вскинул бровь. Как нелепо. Тэхён выглядел как жалкий щенок, забитый в угол, осталось ошейник нацепить. — Ну что ты там скорчился, иди сюда, — Чонгук похлопал по матрасу рядом с собой. — Мне и здесь удобно. — Я разве похож на волка? Не бойся, не съем. Разве что укушу. — Меня уже достали твои шутки, — Тэхён закатил глаза, в нём закипало знакомое раздражение. — Ты думаешь, я всё это время шучу с тобой? Комната, когда-то наполненная эхом их болтовни, теперь, казалось, сжалась вокруг, и Чонгук уставился на парня, ожидая услышать ответ. — Хватит пялиться. Не пытайся меня прочитать. Хочет поиграть? Пусть постарается не вылететь на первой же минуте. Чон, кажется, уловил нотки вызова в голосе и, встав с кровати, двумя грациозными шагами добрался до первокурсника. Он стоял, возвышаясь над напряжённым телом, пронзительно глядел сверху вниз в карие глаза, не моргая, и сунул руки в карманы брюк, будто наслаждался загнанностью Тэхёна. — А кто сказал, что я хочу прочитать тебя? — подразнил он, делая ещё один осторожный шаг ближе, и почти упёрся в колени Кима. — Я просто наслаждаюсь… люблю разгадывать истинные чувства человека, которые он так отчаянно пытается скрыть. Пространство между ними было наполнено магнетическим притяжением, которое Тэхён отказывался признавать, скрывая трепещущее ощущение скрутившееся в животе. Он не понимал, что с ним происходит. Такого никогда не случалось. Тело потряхивало по необъяснимым причинам, всё вокруг превратилось в пелену неразборчивых пятен, а слова слились в кашу. — Я для тебя что, головоломка какая-то? Улыбка Чонгука появилась медленно и неторопливо, как развевающийся на ветру флаг. — О, определённо. Но, знаешь, некоторые головоломки стоят потраченных усилий, — голос понизился до хриплого шёпота. Чонгук наклонился так близко, что Тэхён почувствовал тепло дыхания, от которого закружилась голова. Он пыхтел, в тщетных попытках втянуть воздух, который, казалось, сопротивлялся безуспешным стараниям. Взгляд Кима на секунду метнулся к губам Чона, и от этой фатальной ошибки его бросило в жар. Захотелось притвориться мёртвым, слепым, глухим. Каким угодно, лишь бы убежать отсюда и больше не видеть эту самодовольную ухмылку. — Видишь? Ты просто не хочешь признавать этого. — Признавать что, Чонгук? Что все ведутся на твою невыносимую привлекательность? К твоему сожалению, я точно не из числа этих бестолковых людей. Смех Чонгука эхом разнёсся по комнате, и он отступил назад, давая Тэхёну возможность наконец вздохнуть. — Невыносимую привлекательность, да? Приму за комплимент. — Не забивай себе этим голову, — Тэхён покачал головой, пытаясь успокоиться, дрожь в голосе появилась сама по себе. Глаза Чонгука светились от разлившейся по лицу победы. — Слишком поздно, — пробормотал он. — Идём. Чон ущипнул кожаный рукав куртки парня и повёл его ватные конечности к кровати, которые никак не относились к отключившемуся в самый неподходящий момент мозгу. Проминая под собой мягкую ткань покрывала, Ким аккуратно забрался на четвереньках к изголовью и облокотился на подушку. Когда Чонгук же чуть ли не запрыгнул на кровать, растянулся во всю длину, сладко причмокивая. Было бы словно, если бы тот отключился прямо здесь, а Тэхён незаметно ускользнул. Однако Чон был настроен довольно серьёзно, поэтому, как только уселся, велел первокурснику открыть заметки и начал диктовать начало уже заученного текста. Ким сдался. Просто не смог устоять. Не он сам, а его тело, бездумно согласившееся на это. Редкие соприкосновения изводили и пускали мурашки по позвоночнику. Он ёрзал, каждые пять минут меняя позу, мысленно объяснял себе, что дело в неудобном матрасе и отдалённом запахе перегара. Продолжай в том же духе. Может получиться оправдать своё неровное дыхание. Чонгук всё видел — не слепой — и, к тому же, прекрасно понимал. Это было не так и сложно. Он чувствовал, как парень превращается в мягкое желе, покрытое толстой оболочкой отрицания, как мечтает провалиться сквозь кровать и спрятаться подальше. Чон намерено придвинулся еще ближе, располагая свою голову на плече Тэхёна. Стало теснее и жарче. Температура тел инстинктивно повысилась. Они же не животные, а обоих понесло, как пятнадцатилетних школьников. — Мне неудобно. — А так? — Чонгук по-хозяйски и бесцеремонно расположил свою ладонь на бедре Кима, слегка сжимая упругую кожу. Тэхён взвыл прежде, чем рука успела подняться выше, и отодвинулся, стряхивая тяжёлое тело от себя. Всё. С этого момента он отказывается от своего тела. Заберите, распишитесь! Такой позор он не вынесет и обязательно поищет в интернете информацию о переселение душ. Пусть другой страдает из-за его сверхчувствительности. — Чон, руки убрал, — на удивление получилось даже неплохо, с едва обнаружимой дрожью в голосе. — Тебе нужно расслабиться. — А тебе сосредоточиться на речи. — Я пытаюсь, но твоё ёрзанье меня отвлекает. Развезло не по-детски. Но размышлять сейчас о причинах такой реакции было просто невозможно. Он обязательно подумает об этом позже, когда его перестанет бросать то в жар, то в холод. Пока Тэхён писал продолжение речи, основываясь на уже готовом шаблоне, Чон перевернулся на другой бок, потянулся к тумбочке и зашелестел тонким пластиком. — Не хочешь пососать? — Что прости? — Тэхён, полностью погружённый в работу, чуть не поперхнулся и старался не отводить взгляда от телефона. Однако, бестактное предложение всё же заставило слегка повернуть голову. Гребаный леденец. Он протянул ему невинную конфету на палочке. Пальцы будто парализовало, когда Ким уставился в одну точку где-то в районе своего телефона, пока всё вокруг расплывалось. — Чупа-чупс. — Нет, спасибо. — А ты о чём подумал, мелкий? Риторический вопрос, на который они оба прекрасно знали ответ. Чонгуку, казалось, до безумства нравилось наблюдать за его реакцией. Он прощупывал почву, дёргая за ниточки, испытывал бедного Тэхёна до такой степени, что тот уже весь извелся. — Проехали. — Как скажешь, — бросил Чон, и карамель привычно застучала по зубам. Прошло полчаса, каждая минута тянулась как вечность, а Тэхён оставался прикованным к месту, словно статуя, высеченная из упрямства и растущего чувства дискомфорта. Спина Кима, прижатая к твёрдой поверхности изголовья, начала затекать, и покалывание со временем переросло в настойчивый гул. Можно было встать, перевернуться на бок, потянуться, сделать что угодно, лишь бы избавиться от подкрадывающегося онемения позвоночника. Но он ничего из этого не предпринял. Не смог. Почему Тэхён не сбежал ещё в тот момент, когда поведение Чонгука перешло за грань разумного? Уйти означало бы признать, что такие выходки задели его за живое. Признать, что другой человек способен повлиять на него, пробудить в нём что-то, с чем Ким не был готов столкнуться. Поэтому он предпочёл оставаться неподвижным, терпеть оцепенение, выслушивать замечания по поводу речи, притворяясь, что на него это никак не влияет, что всё контролирует, хотя внутри каждая клетка тела кричала об обратном. Закончив, Тэхён наконец встал с кровати, чуть прогибаясь в спине. Он осторожно дошёл до рюкзака и с тихим шипением закинул его на плечо. Остановившись прямо на пороге, Ким завис над дверной ручкой, размышляя, уйти молча или сказать что-то на прощание. — Давай после этого перестанем пересекаться, — промямлил он, разворачиваясь лицом к Чону. — Как будто не знаем друг друга. Чонгук подошёл почти вплотную и прислонился к дверному косяку, с лёгкостью заблокировав выход всем телом. — Будешь игнорировать меня, Тэ? Уверен, что справишься? Ответом было неразборчивое бормотание. Ощущения от прикосновений Чонгука отпечатались на коже, как неприятное чувство, заставляющее его колебаться между крайностями. Ничуть не смутившись, Чонгук продолжил: — Что, никаких остроумных замечаний? — У меня нет на это времени, — пробубнил Тэхён низким голосом. — Но минуту назад у тебя было время на меня, — возразил Чон с усмешкой. — Не делай вид, что тебе не понравилось наше совместное времяпрепровождение. — Подвинься, — сказал он, на этот раз твёрже, но Чонгук лишь улыбнулся, как хищник, наслаждающийся загнанностью бедной жертвы. — Заставь меня, — оглушающий шёпот осел в воздухе. У Тэхёна перехватило дыхание, он попал под перекрестный огонь своей гордости и тревожного осознания того, как Чонгук влияет на него. Он чувствовал на себе пристальный взгляд, полный ожидания, ищущий трещины в хрупкой броне Кима. — Я шучу, расслабься, — наконец сдался Чонгук, отступая в сторону, чтобы дать ему пройти, но эти слова никак не облегчили тяжесть в груди Тэхёна. Раздражённо вздохнув, он вышел в коридор, и Чон, не сказав ни слова, закрыл дверь шумным хлопком, оставляя первокурсника в водовороте чувств, которые он не мог — не хотел — признать. Всё. На этом он закончился. Тэхён не знал, за что зацепиться, что думать, с чего начать. Он не знал ничего. Абсолютно. Мысли проносились с головокружительной скоростью, и каждая ускользала от него прежде, чем он успевал полностью осмыслить происходящее. Поэтому принял решение — забыть. Забыть всё, что он чувствовал, что испытал, как страшный сон. Ничего не было. Он просто начнёт с чистого листа, наденет маску безразличия, и если уж пересечётся с Чонгуком, то попытается вести себя гораздо сдержаннее и менее уязвимо. Тэхён очень постарается.***
В танцевальном зале было душно. Тэхён раз в сотый пытался повторить сложное движение, которое являлось кульминацией хореографии. Чимин ходил вокруг него, помогая то тут, то там. Киму казалось, что если сейчас не остановиться, то его сердце умудрится сделать тройное сальто назад, а сам он откинет ноги. Благо, Пак заметил тяжёлое состояние друга и предложил сделать перерыв. Тот вместо того, чтобы подойти и нормально сесть, облокотившись на стену, устало упал на середине зала. — Ты как там? — обеспокоенно спросил Чимин, жалея о добавлении этого поворота в танец. — Нормально… — вяло отозвался юноша, но вставать или садиться не собирался. — Кинь мне воду, пожалуйста… — Держи! — в лежащего сразу полетела бутылка ледяной воды. — Спасибо… Тэхён ещё минут пять лежал посреди помещения, ловя свои отражения в зеркалах. Его волосы растрепались, небрежно падая в глаза, мокрая от пота футболка прилипала к телу. Он выглядел ужасно, в отличие от Чимина, который сейчас писал кому-то с улыбкой на лице. Хотя, почему кому-то? Он точно писал своему милому, ненаглядному и тому подобное Юнги. Ким рад за друга, но в его сердце медленно подкрадывается ощущение навязчивой пустоты, даже некоторой зависти. Но несмотря на это, парень был вполне доволен своим положением, если опустить факт очень сильной боли в ногах. В тишине, редко прерывающейся болезненными стонами Тэхёна, похожими на звуки из преисподней, друзья провели ещё четверть часа. Вдруг дверь зала медленно приоткрылась, и в проёме показался сын ректора. Его наглая, по мнению Кима, мордашка быстро оглядела зал, задержавшись взглядом на танцорах. Вселенная словно издевалась над ним. Чонгук либо, как предполагалось изначально, продал душу Дьяволу и спрашивал у того где находится Тэхён, либо у парня есть маленький кабинет увешанный по периметру мониторами, и он следит за каждым шагом своей «жертвы» с видеокамер. Но, учитывая все варианты, Ким не понимал, чем так привлек его внимание. Единственный смог ответить что-то на его постоянный подколы, а не расплавился от томного шепота, что обжигал шею? В случае Тэхёна и первое, и второе, но он решил благополучно забыть последнее. Чонгук лёгким шагом пошёл в противоположный от них край помещения и остановился, будто ожидая реакции первокурсников. — Ты что здесь забыл? — твёрдо сквозь зубы поинтересовался Тэхён, сжимая в руке бедную бутылку с водой. Он чувствовал, что как никогда держит ситуацию полностью под своим контролем. — Не твоё собачье дело, этот зал не принадлежит вам, — издевательски улыбнувшись, съязвил Чон и пристально посмотрел на вставшего Кима, со лба которого всё ещё медленно стекали капли пота. — Тут так жарко, — кинув спортивную сумку в угол, он вальяжно прошёл к окну и открыл его. — Сильно устал, мелкий? — Прекрати меня так называть, — наконец ответил Тэхён, оставив в покое бутылку. Раздражение перерастало в гнев. Не на Чонгука, а на самого себя за произошедшее ранее. Ведь сейчас для него не составляло никакого труда контролировать свои конечности. — А как ещё называть тебя? «Малыш» ты тоже отверг… — Так, отставить споры! — возник между ними Чимин, до этого сидевший в стороне. — Прекратите оба. Вы надоели! Чонгук, пришёл тренироваться? Так иди и тренируйся. А ты, — он обратился к другу, который всё равно, скрестив руки, сверлил взглядом Чона. — Или отдыхай, или идём дальше учить хореографию. Тэхён молча соглашается со вторым вариантом и волочится за целеустремленным Паком обратно к зеркалу, не забыв показать средний палец Чонгуку. Тот лишь усмехнулся, но в этот раз как-то по-доброму, безо всяких издевательств. Ким почувствовал что-то неладное. Такой жест был словно затишьем перед надвигающейся бурей, готовой снести с ног бедного парня. Странное чувство отстраненности — дереализации — разлилось внутри, щекоча нервы. Температура вокруг понизилась на два градуса, от открытого окна или от приближающегося нашествия урагана их словесных перепалок — Тэхёну было не известно. Он нуждался в своем личном приложении с оповещениями о природных катаклизмах. Что-то вроде: «Смерч под названием «Единственный и неповторимый» со скоростью 10 км/ч надвигается в Вашу сторону. Просьба немедленно вернуться в свою комнату забаррикодировав выходы». Пока Чимин боролся с колонкой, Тэхён несколько раз успел словить взгляд Чона в зеркале. Темные глаза томно стреляли прямо по незащищенному телу, заставляя отвечать тем же. Но вскоре музыка заиграла, и он вернулся к своему «любимому» повороту. Чонгук не спешил начинать тренировку, он медленно стянул с себя футболку и опять наблюдал за реакцией «мелкого». Тело спортсмена было довольно крупное, плечи, казавшиеся из-за мышц ещё шире, были раза в три больше чем у Тэхёна, а вот талия была тонкой, но не как у худых. Появилось ощущение, что Чонгук носил корсет девятнадцатого века. Также Ким отметил, что мускулатура его «врага» была не точёно острой, а мягкой. Мягкой как зефирка, которую хотелось пожамкать. И чем больше он этого хотел, тем больше принимал факт, который старательно игнорировал, что Чонгук, безусловно, привлекателен. Фигура была впечатляющей, черты лица симметричными и манящими, а его обаяние — нравилось это Тэхёну или нет — неоспоримым. Ростом удался, личико смазливое, но пойдёт, — сердцеед всех студенток, что ещё сказать? Ну например то, что Тэхён сошел с ума. Это так, к слову. — Тэ, хватит отвлекаться, — Чимин выталкивает его из грёз своим чуть громким криком. — Тебе нравится Чонгук что ли? — Заткнись, — в ответ кричит Тэхён, привлекая внимание старшего, который только закончил отжиматься. Что же такое. Даже лучший друг не понимает его положения. Чон сделал вид, будто ничего не заметил, и продолжил свою тренировку. В его голове остался взгляд Кима и интонация, с которой он произнес «заткнись». Заполняя себя абсолютно любыми отвлекающими мыслями, пытался забыться, но любопытство оказалось сильнее. Доделав планку и окончательно перестав чувствовать руки, Чонгук сел на пол, достал бутылку воды, ловким движением открыл её и, устроившись по-комфортнее, принялся наблюдать за первокурсниками. Через десять минут на весь зал раздался мелодия рингтона. Чимин замер посредине связки, телефон громко завибрировал на полу, и на экране высветилось имя Юнги. Бросив извиняющийся взгляд через плечо, он поспешно подбежал к устройству, выключая звонок, и произнёс: — Продолжай, я скоро вернусь, — обратился он к Тэхёну и мгновенно исчез за дверью. А Чон будто только этого и ждал. — Ты слишком неуклюж. Попробуй собрать руки немного раньше, так сможешь быстрее развернуться, — в голосе Чонгука прозвучала насмешка, его глаза на мгновение встретились с потемневшим взглядом в зеркале. Эти слова задели Тэхёна за живое, и он почувствовал, как его захлёстывает волна гнева, горячего и необузданного, заставляющая резко развернулся. — Почему бы тебе не следить за собой? — он рявкнул, перекрикивая музыку. Чонгук просто усмехнулся, крутя в руке пустую бутылку от воды. — О, но наблюдать за твоими тщетными попытками сделать хоть что-нибудь достойное — гораздо интереснее. Ким сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони. — Закрой рот, ты не имеешь права как-то критиковать меня, если никогда не танцевал, — выпалил он в ответ. Чонгук вытер лоб тыльной стороной ладони с выражением притворной невинности на лице. — Мне не нужно быть экспертом, чтобы распознать бездарность в твоих движениях. Это окончательно вывело Тэхёна из себя. Он подошёл к Чонгуку, сокращая расстояние, пока они не оказались всего в нескольких метрах друг от друга. — Повтори. Чонгук твёрдо встретил его взгляд, уголок рта дёрнулся вверх. Парень ловко поднялся на ноги, чтобы сравняться с первокурсником, и скрестил руки на груди. — Без-дар-ность, — повторил он, подчёркивая каждый слог с намеренной наглостью. Чон, в глазах которого всё ещё читался вызов, отступил на шаг, на губах играла едва заметная ухмылка. Он двигался медленно, нарочито плавно, словно приглашая следовать за ним, чтобы продолжить их разговор. — Думаешь, что такой умный, да? — выплюнул Тэхён. Голос превратился в ядовитое шипение, когда он шагнул вперёд. Ким, подпитываемый гневом и уязвлённой гордостью, не отставал, его внимание было приковано к Чонгуку с таким напряжением, что казалось, будто зал вокруг перестал существовать, а взгляд сфокусировался лишь на фигуре перед ним. И затем, в мгновение ока, напряжение спало, но не так, как он ожидал. Спортивная сумка Чонгука, невинно брошенная на пол, стала невольным катализатором. Тэхён зацепился за неё ногой на середине шага, и потерял равновесие. — Чёрт! — испуганно воскликнул он и инстинктивно потянулся вперёд, руки нащупали плечи Чонгука в отчаянной попытке удержаться на ногах. Но было уже слишком поздно. Застигнутый врасплох Чонгук смог лишь приготовиться к удару, и они оба с грохотом упали на пол. Тэхён тяжело приземлился на Чонгука, отчего у них обоих перехватило дыхание. Какое-то мгновение они лежали, сбившись в кучу, и эхо их падения зависло в воздухе. Тэхён остро ощущал взмокшее после силовой тренировки тело под собой, исходящий от него жар и удивительно плотные мышцы груди. Их лица были всего в нескольких дюймах друг от друга, и Ким чувствовал, как потоки их неровных вздохов смешиваются, а взгляд Чона сочился чем-то опасно похожим на отчаянное желание. Затем первокурсник, раскрасневшийся от невыносимой близости, завопил: — Отвали от меня, придурок! — он безрезультатно начал копошить руками в попытках подняться, опираясь ладонями о голую грудь Чонгука. — Я? Это ты не смотришь, куда идёшь, — усмехнулся он и запрокинул свои руки за голову, переплетая пальцы. Их взгляды снова встретились, и время, казалось, остановилось. Сердце Тэхёна бешено колотилось в груди, настолько сильно, что было готово выпрыгнуть. Это, несомненно, заметил и Чон. Казалось, что хуже быть не может. Может. — Мне уйти или вы так решаете свои разногласия? — Чимин непринуждённо стоял в проёме, наблюдая за озадаченными лицами, что одновременно развернулись на вопрос друга. Пак зашёл очень «вовремя».