— Вечер обещает быть незабываемым, — с такими словами Руслан Енисейский встал перед входом в клуб с неоновой вывеской "Ночная стрекоза", которая мигала настолько часто, что начинало рябить в глазах.
Не то чтобы походы в клуб были для Руслана особым событием, но сегодня шестое чувство подсказывало, что должно произойти что-то особенное. В конце концов, не зря же он написал Сибирякову с предложением выпить. Смысла в этом, может и не было: Коля всегда отказывался или вовсе игнорировал сообщения и выключал уведомления, когда уже знатно выпивший Руслан начинал писать "сообщения непристойного характера" (так их называл сам Коля). И самое интересное, что Колю смущал не столько факт похабщины в неприкосновенном диалоге со столицей СФО, сколько наличие огромного количества орфографических и пунктуационных ошибок: у и без того занятой столицы не было времени на подработку в качестве Т9, а вытирать кровь из глаз каждое сообщение (которое, к слову, приходило через долю секунды после предыдущего) желания и здоровья не хватало.
В этот раз Руслан предусмотрительно выбрал день, когда бесконечная череда дел Сибирякова подходила к концу и шансы заманить его расслабиться были значительно выше. В этот раз Руслан выбирал клуб поближе к офису, чтобы Коля смог добраться ночью без транспорта и лишних приключений. В этот раз Руслан тщательно перепроверял сообщение, чтобы Коля не принял его за пьяного идиота и не отключил уведомления после первой же буквы. В этот раз все обещало пройти гладко, и давняя мечта хотя бы немного напоить юного гения казалась такой близкой и реальной, такой...
— Вечер обещает быть скучным, — вяло заключает Руслан и залпом осушает стакан с коньяком, параллельно обновляя диалог с Сибиряковым. Ничего. Был в сети полчаса назад, ровно в тот момент, когда Енисейский отправил сообщение. Вот и говорите потом, что Коля не обладает проницательностью. — Да что ж ты не отвечаешь-то?!
Руслан обреченно вздыхает, но пересиливает желание напиться до беспамятства и прикрывает пустой стакан ладонью, когда бармен предлагает налить еще. Второй рукой он набирал следующее сообщение.
Если ты не ответишь в течение 5 мин, я завалюсь к тебе в офис!
К слову, обещанных пяти минут Руслан не ждет и покидает клуб уже в течение первой. Он не успел опьянеть от одного стакана, и оттого остается довольным, когда видит свое сообщение без единой, на свой взгляд, ошибки.
"Теперь точно ответишь", — думает он, в очередной раз обновляя диалог и победно ухмыляясь загоревшейся точке возле имени собеседника.
Николай Сибиряков в сети
Николай С. печатает...
Руслан замирает посреди улицы и, кажется, не моргает.
Я занят.
— Да ну еб твою... — яростнее, но Руслан печатает снова, на этот раз промазывая по буквам и оставляя всю свою надежду на автозамену, которую он предусмотрительно подключил, после того как Коля добавил его в черный список на целые сутки.
Ты в офисе?
Николай С. печатает...
Да.
Руслан оставляет себе на раздумья всего долю секунды и тут же разворачивается, шагая по давно знакомому маршруту.
***
— Ну и что ты здесь делаешь? — Сибирякова ни капли не напрягали сообщения Руслана, но само его присутствие в его кресле с закинутыми на стол ногами — там документы, между прочим — заставили его как минимум насторожиться. Коля не показывает замешательства, но Енисейский с улыбкой подмечает, как тот замер в дверном проеме на несколько секунд и на столько же отвлекся от бумаг, с которыми, собственно, и вернулся.
— Ты не отвечал, а я даже предупредил о своем приходе, — Енисейский потянулся, едва удержав равновесие и с довольной ухмылкой глянул на Сибирякова. — К тому же ты уже несколько дней чахнешь в четырех стенах, так что тебе не помешает компания.
— Как тебя охрана пропустила?
— Они не смогли устоять перед моим обаянием и харизмой.
— Ты выпил. Предполагаю, что-то крепкое, — Коля едва заметно сморщился, пройдя совсем рядом, и аккуратно положил листы бумаги на стол, идеально ровно, параллельно краю столешницы.
— Всего один стакан коньяка и даже не полный. Эй! — Руслан резко принимает сидячее положение, из-за чего кресло жалобно скрипит и грозится упасть, и так же резко поднимается. — Между прочим, я специально шел по переулкам, чтобы быстрее к тебе прийти, а ты даже не рад!
— Я написал, что занят. Могу уточнить, у слова "занят" основное значение - это...
— Да знаю я!
— Более того, названное тобой заведение находится довольно далеко от офиса.
— Это самое близкое, которое было. Я хотел, чтобы ты расслабился, повеселился, а то сидишь тут, серо-зеленый, на контакт с внешним миром не выходишь.
— Я работаю. Не могу подвести Михаила Юрьевича. Он положился на меня, это большая ответственность, которая требует...
— Много сил и времени, да-да, слышал уже сто раз.
— Тогда прояви любезность и не отвлекай меня от работы, — Коля возвращает себе кресло, пока Руслан старается не закатывать глаза: его личная шкала занудства сибирской столицы зашкаливала и едва не достигала рекордного "Детей бить нельзя".
На несколько минут в кабинете повисла тишина, которая нарушалась то стуком пальцев по клавишам, то шуршанием ручки по листам бумаги. И всю эту атмосферу создавал один единственный Николай Сибиряков собственной персоной. Руслан, найдя себе другое кресло, затих.
"Надоело, небось, ерундой заниматься", — пронеслось в голове Коли, и он удовлетворенно кивнул собственной мысли, сверяя бесконечный поток чисел с итоговыми значениями на листе бумаги.
Руслану, к слову, ничего не надоело. Он думал. Очень много думал. Думал о том, почему выпил только один стакан (и точно ли один) и почему именно коньяка, почему вообще позвал Колю, почему после получасового молчания не напился как последняя свинья и не уединился с какой-нибудь обворожительной проституткой или не менее сладким мальчиком. А лучше сразу с двумя. И еще выпивки заказать. Руслан едва не взревел: Сибиряков доведет его не то до греха, не то до спермотоксикоза. Енисейский переводит взгляд на виновника его страданий, но тот все так же увлечен своими бумажками. Руслан ставит локоть на стол и подпирает ладонью подбородок, пока зеленые глаза изучают силуэт напротив.
У Коли красивое лицо. Тусклый свет от одиноко горящей лампы на рабочем столе неравномерно освещал лоб и часть щеки, когда как остальное было погружено в полумрак. Красиво. Енисейский и раньше замечал, но теперь, когда голова едва не начала гудеть от потока пустых страданий, это казалось куда более неожиданным открытием. Тем более когда стрелки часов давно переползли полночь. Особенно когда в помещении были только они двое. К тому же практически в полной темноте. Руслан всматривался в эти черты лица, но Коля, казалось, не замечал ничего, кроме своих бумажек. Руслану же и лучше: в его голове медленно созревал план, а губы расплывались в хитрющей ухмылке:
— Коля? — почти шепотом, чтобы не спугнуть раньше времени, но черти в зеленых глазах уже включают свою похабную танцевальную мелодию.
— Я занят.
— А ты знаешь, что такое секс? — Енисейский практически бесшумно поднимается с кресла и ступает, будто хищник, который крадется к жертве. Не то чтобы он любил подобные сравнения, но грохочущее сердце в груди и безмятежность, с которой ничего не подозревающий Сибиряков ставил роспись в очередной бумажке, не оставляли в голове других ассоциаций. Может, Руслан выпил не один стакан. В теории. Возможно. Вероятнее всего.
— Секс - это совокупление двух особей и передача биоматериала от одной особи к другой с целью воспроизведения потомства, — Руслан замирает. Буквально на долю секунды и то, чтобы цокнуть языком и закатить глаза. Ну такая игра! Он хищник, Коля - жертва. Такие эмоции! Такие...такие...совокупление и особи. Да ну ебаны в...
Руслан берет себя в руки и делает последний шаг, отделяющий его от чужой спины:
— Двойка тебе, Сибиряков, — Коля вздрагивает, когда горячие — через ткань тонкой рубашки это ощущалось слишком контрастно — ладони легли на его плечи, а голос прозвучал у самого уха. Рука дернулась, и неровный завиток от чернил расползся наполовину листа. Коля тяжело вздохнул и развернулся лицом к красноволосому чудищу, которое не давало ему покоя вот уже который вечер подряд.
— Зачем ты меня отвлекаешь? Ты наверняка осведомлен, насколько важные документы мне необходимо заполнять.
— Эх, Коля, Коля, так и состариться недолго... — Коля не успевает добавить ни слова про старение городов, когда все такая же горячая ладонь оказывается теперь уже на его губах, плотно прижимаясь к ним, не давая и шанса что-либо сказать. — Тебе нужно расслабиться, — повторяет Руслан и ловит недоумевающий взгляд. Сибиряков ловко высвобождается из чужой хватки, отодвигая руку за край кожаной косухи.
— Не вижу корреляции между необходимостью восстановления организмом энергии и совокуплением, — Руслан тяжело вздыхает и отходит на шаг.
— Ты сексом-то занимался хоть раз в своей бурной физико-химической жизни?
— Это абсолютно нелогично. Во-первых, я город, следовательно размножение для меня не играет такой роли, как для людей. Во-вторых, необходимо найти подходящую партию, обсудить с ней. В-третьих, нужно согласовать с Михаи... — остаток реплики тонет в снова появившейся на его губах ладони. Пристальный взгляд зеленых глаз смотрел прямо в душу, а черти в них уже активно тверкали под свою похабную мелодию.
— Коля, какой ты все-таки Малыш еще, — ухмылка снова появилась на губах Руслана. Свободной рукой он упирался в подлокотник, оказываясь близко к чужому лицу. Слишком близко. Настолько близко, что, будь они в другой обстановке, Сибиряков бы обязательно упомянул про риск заражения какой-нибудь гадостью воздушно-капельным путем. — Сексом занимаются не только для размножения. Знаешь что-нибудь про слово "удовольствие"?
Руслана увлекла эта задумчивость на бледном лице, непонимание, сменившееся неуверенностью, а затем и попыткой дать определение "удовольствию" прямо через ладонь, которая тут же была пресечена протяжным "чшшш" и более сильным нажимом.
— Тебе все еще нужно расслабиться, — напомнил Руслан и оказался в паре миллиметров от чужого уха. — Хочешь, научу тебя получать удовольствие?
Ответа не последовало. Повисла настолько тягучая тишина, что едва уловимое гудение лампы казалось оглушающим. Руслан думает, что перегнул. Сломает еще столицу СФО, а потом Московский сломает ему что-нибудь другое. Енисейский ослабляет хватку и уже было убирает ладонь с чужих губ, когда через несколько секунд ощущает подушечками пальцев кивок.
Руслан удивлен, и в попытке увидеть в этих ясных и явно невинных глазах напротив хотя бы каплю шутки вынужден одергивать себя: Коля шутить не умел, тем более на темы, не касающиеся чего-то гениально-научного.
— Уверен? — Енисейский спрашивает на всякий случай и по большей степени для себя: глядя на Колю, хотелось удариться головой об стену, потому что эта юная столица выглядела слишком невинно и — о боже святые бордели — смущенно. Руслан смотрел на него сверху-вниз. Нет, не властно, не высокомерно, а потому что Сибиряков до сих пор сидел.
— Нет, — Коля теребит манжет рубашки, не зная, куда деть руки, и звучит непривычно тихо для себя. И непривычно неуверенно. Он поднимает взгляд на Руслана и встает с кресла. Теперь он смотрит сверху-вниз, но с такой неуверенностью, что их положение едва ли изменилось. — Тем не менее я думаю, что могу довериться тебе.
Подобная откровенность действует опьяняюще. Руслан не думает ни секунды и уже в следующее мгновение обнаруживает себя выцеловывающим губы Сибирякова. Они стояли вплотную друг к другу, и если Коля не знал, куда деть руки, то Руслан придерживал одной рукой его предплечье, а вторую запустил в двухцветные волосы и притягивал ближе.
— Положи руки мне на плечи, — между поцелуями выдыхает Руслан, не особо стараясь отстраниться, но Коля слышит, судорожно вздыхает перед следующим поцелуем и неуверенно сжимает чужую косуху.
Енисейский переносит руку с затылка на щеку и надавливает большим пальцем на подбородок, пока губы спускаются к длинной шее с невесомыми касаниями, будто стараясь хотя бы немного расслабить зажатого Колю. Тому, в свою очередь, это не особо помогает, но он поддается и приоткрывает рот, чем тут же пользуются, и их языки сталкиваются, а по кабинету проносится тихий стон. Становится жарко моментально, а в пах импульсами ударяет жар. Руки на плечах сжимаются чуть сильнее, чуть увереннее, и Руслан принимает это за сигнал. Его бедра начинают подталкивать Колю ближе к столу. На ощупь, спотыкаясь об кресло и тумбы, но в какой-то момент поясница Сибирякова упирается в крепкое дерево, и тот едва не заваливается на спину. Сильные руки моментально оказались на талии, удерживая от встречи с твердой поверхностью: еще не время.
В помещении становилось все жарче, находиться в одежде становилось все труднее, и Енисейский рывком стягивает с себя косуху, откидывая ее куда-то в сторону. Металлические вставки звенят после встречи с полом, да так громко, что Коля хочет рефлекторно повернуться на звон, но ему не позволяют разорвать поцелуй, наоборот, его губы сминают еще активнее, а горячая ладонь наконец выправляет рубашку из брюк и размашистым движением проходится по голой спине. По кабинету проносится еще один стон, более громкий, и Енисейский как никогда доволен собой. Костяшки с нажимом проводят по позвонкам, а губы собирают новую порцию несдержанных стонов, отрываясь только на несколько мгновений, чтобы не задохнуться от этих ощущений. Ну, и нехватки воздуха тоже.
Что нужно знать о Руслане Енисейском? Он всегда носит с собой презервативы и смазку, особенно если собирается вечером в клуб (а делает он это на регулярной основе). Два-три квадратика с резинкой и тонкая упаковка одноразовой смазки, больше напоминающий пробник какого-нибудь крема — это то, что рано или поздно вскрывается, когда люди сближаются с Русланом и переходят из категории "какой-то чел" в категорию "ну, мы с ним бухали пару раз". Этот набор экстренной помощи пригождался не всегда, но, как только возникала непредвиденная необходимость с кем-то
потрахаться уединиться, он выполнял свою работу на ура.
В этот раз Руслан не изменял своим традициям. Однако, когда рука нырнула в карман джинсов и не обнаружила там ничего, кроме фантика от карамельки столетней давности, Руслан не поверил. Он прекращает вылизывать шею, рывком убирает руку со спины и, оставляя Колю с одышкой и дезориентацией, на ощупь ищет в полумраке косуху. Он был на грани, чтобы начать вспоминать молитвы.
— Блятьблятьблятьблятьблять... — карман за карманом, и все были пустые. Скомканная бумажка с чьим-то номером телефона, чек за покупку перчаток для мотоцикла, снова карамелька, которую Руслан с ловкостью шпиона стянул в пункте выдачи озон, когда забирал носки с динозавриками, но ни намека на презервативы и смазку.
Руслан замирает и медленно переводит взгляд с косухи на Колю, будто прикидывая свои шансы. Если без презервативов еще может прокатить (все же если удалось уломать Колю на секс в принципе, то сделать еще один шажок до секса без защиты не так далеко), а вот без смазки...Руслану все же хотелось, чтобы Сибиряков пережил свой первый секс.
— У тебя есть смазка? — вопрос отскакивает от стен и оседает сразу в двух головах: зависнувшем, словно компьютер после долгой работы, Коле и осознавшем тупость своего вопроса Руслане. — Ну, или крем для рук...? — Коля отрицательно качает головой.
— Он для подобного не предназначен, — голос Сибирякова звучал хрипло, хотя они только целовались. Новая волна возбуждения пробежалась от затылка по позвонкам прямиком к паху Руслана.
Что станет с его голосом после? Об этом Руслан подумает позже. По крайней мере, после того, как придумает, где в час ночи раздобыть смазку и презервативы.
— Здесь есть круглосуточная аптека? — Коля вопроса не понимает. Он только тяжело дышит и бегает взглядом по возбужденному и несколько раздосадованному Енисейскому. — У меня нет ни резинки, ни смазки, — поясняет он медленнее, после - уточняет, что "резинка" - это ничто иное, как "презерватив", но шестеренки в голове Сибирякова работают туго. Кто бы мог подумать, что такого непробиваемого заучку настолько легко вывести из равновесия. — Коля, Малыш, сосредоточься. Аптека. Круглосуточная. Есть?
Голубые глаза пару раз моргают, но Коля все-таки заторможенно кивает и даже вспоминает точный адрес. Руслан никогда так быстро не разбирался с яндекс-картами. 5 минут от офиса, 24 часа. Руслан ликует. Он снова накидывает косуху и уже было готовится стартануть, но вместо этого в два шага подходит к Сибирякову и шепчет ему на ухо:
— Дождись меня. Я быстро, — мажет губами по скуле и коротким, но четко выверенным движением сжимает чужой пах. Коля только успевает дернуться и снова покраснеть, как Руслан уже оказывается в дверях. — Никуда не уходи, Малыш, — громкий смешок проносится эхом по коридору. Енисейский изучает карту и параллельно ищет запасный выход, чтобы лишний раз не светиться перед вечно полудремлющей охраной на первом этаже.
Аптека нашлась, на удивление быстро. По яркости ее освещение не отличалось от фонарных столбов, стоящих вдоль здания, а тусклая, частично потухшая вывеска "Аптека 24" давать подсказку в этом и без того нелегком квесте явно не хотела, но Руслан все равно справился. Ввалился, правда, будто пришел грабить. Колокольчик на двери едва не отлетел, а фармацевт едва не подавился кофе, хотя добрая часть от него все-таки оказалась на полу под немые ругательства.
Презервативы Руслан находит точно такие же, как берет обычно, а вот со смазкой возникают проблемы. Для такой маленькой аптеки выбор слишком большой, а учитывая специфику существования Коли, он становился вовсе невозможным. Клубника, банан, малина, бабл-гам... Руслан берет какую-то нейтральную и на фразу фармацевта про ее химозный запах реагирует победной улыбкой: Коле точно должно понравиться такое — главное, чтобы он не начал вынюхивать химические элементы в процессе "совокупления".
Руслан возвращается в кабинет ровно через 7 минут после своего ухода и выпадает в тот же момент, когда дверь за его спиной тихонько щелкает. Нет, Коля не ушел. Он смиренно ждал Енисейского и даже у того же стола, где его оставили. Более того, Коля, этот правильный и дисциплинированный мальчик, сидел
на этом столе. В его руках был телефон, яркое свечение от экрана которого явно портило зрение в полумраке, но Сибирякову было явно не до этого: он не замечал ни темноты, ни яркости экрана, ни даже вошедшего Руслана (а он торопился, между прочим). Но это все мелочи. Такие мелочи, что Руслан едва не выронил покупку из рук после осознания.
Коля смотрел порно. Этот невинный и тихий мальчик был полностью увлечен просмотром контента 18+, который, пускай, и был ему доступен как минимум по возрасту, но который тот вряд ли хоть раз в жизни исследовал.
Темные брови сведены у переносицы, губы закусаны. Коля был так сосредоточен, будто изучал какой-то важный законопроект своего региона, и Руслан бы поверил в это. Блять, Руслан ожидал, что обнаружит Сибирякова снова за его бумажками или не обнаружит вовсе, потому что тот одумается и уйдет домой от
Руслана греха подальше, но нет. В полной тишине были отчетливо слышно стоны, доносящиеся из динамиков. Мужские стоны.
Блядство, это же даже не видеоурок "Как ебаться с мужиком". Это действительно просто порно. Просто видео, как один мужик вставляет другому. Это просто буквально то, что сейчас будет происходить между ними.
Руслан тихо кладет купленное на соседний стол и подкрадывается к Сибирякову, пока тот продолжать увлеченно смотреть свои "взрослые мультики". На губах Енисейского в очередной раз расползается ухмылка, особенно после того, как взгляд упал на ширинку темно-коричневых брюк: Коля был возбужден.
— А ты времени зря не теряешь, — Руслан наслаждается. То, как дернулись руки, как телефон едва не оказался на полу, как через секунду погас экран, как покраснело все лицо, как дернулся кадык, как Коля не был уверен во всем. Просто во всем. Интересно, каково это для него, не обладать знаниями и опытом в какой-то сфере?
— Я думал изучить данный вопрос более...детально, — Коля замялся в попытках подобрать нужные слова, потому что под пристальным взглядом зеленых глаз подбирать слова в принципе получалось очень плохо. — По крайней мере, с теоретической точки зрения.
— Это правильно, — Руслан проводит языком по своим губам, забирает телефон из чужих рук и откладывает его в сторону. Ладони ложатся на острые колени, поглаживая. Коля, кажется, задерживает дыхание, — потому что сейчас мы перейдем к практике.
Коля не успевает издать и звука, когда его ноги разводят в стороны, и между ними ловким движением оказывается Енисейский, вовлекая в очередной поцелуй, более настойчивый, жаркий, жадный. Ладони с нажимом поднимаются по бедрам на талию, на этот раз задирая за собой рубашку.
Руслан насыщался каждым поцелуем, издевался над своим мальчиком, то кусая губы, то касаясь невесомо, то впиваясь, пока легкие не начнет жечь от нехватки кислорода, то отрываясь каждые несколько секунд, чтобы прильнуть снова, маняще утягивая за собой Колю, который действует скорее рефлекторно, чем осознанно.
— Малыш, мы только целуемся, а ты уже поплыл, — тянет Руслан довольно, проводя по алой от смущения щеке ладонью, к которой тут же тянутся, будто это не город был вовсе, а самый ласковый и доверчивый на свете кот. — Не передумал еще? Не уверен, что у тебя будет возможность отказаться позже, — он смотрит выжидающе и с некоторой опаской. Они еще не зашли слишком далеко, но Руслан уже на грани. Еще немного, и он вряд ли будет в состоянии остановиться.
Коля вместо ответа прикрывает глаза — о-боже-святые-бордели как у него подрагивают ресницы — и подается вперед всем телом, явно намереваясь поцеловать, но Руслан не понимает, откуда столько неумелости, потому что уже через секунду ему приходится ловить это тело, едва не боднувшее его подбородком по носу. Руслан успел мысленно обматерить их разницу в росте. И опыте. Он обхватывает Колю за бедра и фиксирует на столе. Пальцы начинают расправляться с пуговицами на белоснежной и с утра еще наверняка идеально выглаженной рубашке. Руслан распахивает ткань в стороны и кладет ладонь на плоскую бледную грудь, ощущая учащенное дыхание и гулко бьющееся сердце под пальцами. В следующее мгновение рубашка летит на пол. Контраст температур вызывает мурашки, но Енисейские моментально компенсирует это засосом на ключице и все теми же горячими ладонями, которые легли на выпирающие лопатки и с нажимом повели вниз по спине, пересчитывая кончиками пальцев каждый позвонок, уделили внимание пояснице, которая тут же прогибается под шумный выдох Коли и очередной засос, но уже в изгиб шеи.
Руслан и сам мычит что-то, жмется сильнее, не оставляя между их телами и миллиметра. Ладонь сжимает ягодицу, возвращается к пояснице и обратно, и все с таким усилием, что кожа краснеет у обоих. Второй рукой Руслан упирается в столешницу, ровно в сантиметре от бедра Сибирякова. Губы касаются сонной артерии, пробуют ритм чужого сердцебиения на вкус, пока взгляд не падает ниже, намного ниже. Бугор на темных классических брюках игнорировать было трудно. Руслан пробегается по нему пальцами и чувствует будоражащую собственный член влажность. И чертов стон прямо над ухом. Коля ведь возбудился еще до похода в аптеку и пребывал в этом сладостном состоянии до сих пор. Не говорил ни слова, не просил прикоснуться, сделать что-нибудь. Ну что за
Малыш. Коля сжимает руку в кулак, и Руслану приходится приложить усилие, чтобы вытянуть ее вперед и положить на его же пах. Голубые глаза, зажмуренные после прошлой ласки, распахиваются, и Руслан наконец-то видит,
насколько Коля возбужден.
— Трогал себя когда-нибудь? — шепчет Руслан на ухо, щекоча горячим дыханием и вызывая волну мурашек. Коля качает головой. — Какой же ты невинный, Коля, ты меня с ума сведешь, веришь? — Енисейский хватает чужую руку и перемещает на собственную ширинку. Она топорщилась не меньше, и терпеть это трение члена об одежду становилось все невыносимые, особенно когда рука Коли рефлекторно сжимается. Руслан выдыхает через зубы и поглаживает чужое запястье, чтобы лицо напротив не выглядело таким ошарашенным. — Как думаешь, они похожи? — ухмылка снова сияет на губах, пока рука возвращается к члену Сибирякова, начиная массировать сквозь плотную ткань. Собственный член чувствует неумелые, но старательные попытки повторить те же действия.
— Мы разного роста и возраста. Они будут схожи разве что по внешним характеристикам, но размер и толщина буду отличаться пропорционально росту и комплекции, — Коля прерывался на рваные вздохи, но, даже будучи в таком положении, не изменял своим душным традициям. Руслан без предупреждения погружает руку в чужие штаны и ловит стон самым развратным и мокрым поцелуем, на которой только был способен.
— Коля, Малыш, выключи свой гениальный мозг и просто наслаждайся, — ладонь щекоча проходится по всей длине, чтобы вынырнуть и начать расстегивать пуговицу и ширинку. — И даже не смей ничего говорить про количество микробов, которые я тебе только что передал. Услышал? — Руслан следит за изменениями на чужом лице: как приоткрыт рот, как краснота от смущения переходит на шею, как пара светлых прядей смешалась с темными и прилипла к мокрому лбу.
— Да... — выдыхает Коля и тянется за поцелуем. На этот раз ловить его не приходится.
— Вот и славненько, — Руслан позволяет себя поцеловать, придерживает Колю за шею, массируя ее, пока другая рука освобождает член, проводит по головке под несдержанное мычание и выпрямившуюся по струнке спину.
Руслан завидовал, потому что его член продолжал тереться о грубую ткань. Терпеть уже не было сил.
— Поможешь мне, Малыш? — он кивает на ширинку, и на этот раз Коля соображает быстрее. Его пальцы дрожат и едва справляются с пуговицей, да и Руслан держится из последних сил, чтобы не сорвать эти штаны к чертовой матери, но старания его мальчика стоили того. И определенно стоило того, что последовало после улетевших на пол штанов Руслана.
— Можно мне...? — Коля смотрит жадно, проводит кончиком языка по сухим губам, но рука так и остается висеть в воздухе в ожидании разрешения. Разрешения? Енисейский усмехается.
— Что "можно", Малыш? Я тебя не понимаю.
— Можно...п-прикоснуться? — Руслан держится из последних сил. Держится. Из. Последних. Сил. Завалить и отодрать мальчишку хотелось до безумия, но эта игра в смущающегося Сибирякова и уверенного в себе Руслана заводила до судорог в паху. Откуда только такие кинки.
— Конечно можно, — Руслан ждет, когда дрожащая ладонь неловко проведет по всей длине, удобнее устроится на члене. Руслан позволяет себе насладиться моментом, чтобы сразу после этого запустить руку в лохматые волосы и притянуть к себе. — Если бы ты был поопытнее, я бы заставил тебя отсосать, клянусь, — Енисейский не успевает среагировать: его член от неожиданности и неумелости сжимают слишком сильно. — Ай, блядство, Коля, осторожнее! Он же настоящий!
— Руслан, прости!
— Нет, сил моих больше нет!
Коля продолжал извиняться, пока его рывком стягивали со стола, пока снимали брюки, пока те улетали по знакомой траектории в незнакомом направлении и даже пока его разворачивали и укладывали грудью на стол.
— Руслан? — раздалось почти жалобно. Сибиряков попытался посмотреть через плечо, но получил хлесткий удар по ягодице и был снова прижат к столешнице, пока чужие губы оставляли засосы в районе лопаток. Сердце билось так, что еще немного — и пробьет деревянную поверхность. Было страшно. От подобной смены настроения у Сибирякова все внутри похолодело. Он окончательно запутался.
— Малыш, ты сводишь меня с ума, — засосы постепенно сменяются на поцелуи, ягодицу мягко оглаживают и оттягивают. — Такой невинный, но такой старательный. Коля, я не могу больше сдерживаться. Побудь хорошим мальчиком и расслабься, ладненько? Я не сделаю тебе больно. Веришь?
Коля молчит долго, и Руслан осознает, что был слишком резок, но, кажется, он слишком удачно оттягивает чужие волосы на затылке, потому что по телу Коли снова бегут мурашки и тот активно кивает, бессвязно повторяя "да, да" и "хорошо". Послушный мальчик.
Руслан целует между лопаток, шлепает по ягодице звонче, но без боли, и отходит к своему новоприобретенному экстренному наборчику. Слышно шуршание пакета, щелчок открывающегося колпачка, по помещению разлетается странный запах, но Коля не видит ровным счетом ничего, разве что боковым зрением улавливает красные пряди, и то, те вскоре исчезают из поля зрения.
— Заждался? — что-то холодное и вязкое капает на поясницу, вызывая волну мурашек и напряжение мышц по всему телу. — Малыш, расслабься, она сейчас согреется. Ты такой горячий. Нравится запах?
— Он...странный. Что это?
— Если бы я знал, — Руслан пожимает плечами, как будто кто-то мог это увидеть, и растирает смазку по бледной коже, проводя пальцами ниже. Минуя впадинку на пояснице, между сжавшихся ягодиц. Он нарочно с нажимом проводит по анусу двумя пальцами, давая почувствовать давление и заодно прикидывая, насколько Коля готов ему отдаться. — Малыш, ты такой зажатый. Я даже не начал вводить пальцы, — Руслан оказался у самого уха. — Я начну с одного, потом добавлю второй, потом третий...а потом уже как пойдет. Но я все-таки планирую тебя трахнуть, — ягодицы снова зажимаются, но на этот раз Руслан уверен, что это не от страха. — Ты такой забавный, Малыш. Такой трусишка, а стояк железный.
Коля чувствует, как по его члену несколько раз ласково проводят, и тихо стонет в сложенные перед собой руки.
— Малыш, еще одно правило. Не сдерживайся. Будь хорошим мальчиком, — Руслан выдавливает на пальцы еще смазки, после чего возвращает чистую руку на Колин член, проводя большим пальцем по головке. — Ты такой возбужденный. Предвкушаешь? Как думаешь, в твоей биологии есть название этому состоянию?
— Я....я не зн...Ах, Руслан! — Енисейский отвлекал умело. Настолько умело, что Коля в раздумьях о биологии пропустил, как в нем оказался палец.
— Чшшш, Малыш, не зажимайся, он хорошо проходит, — Руслан целовал поясницу, куда мог дотянуться, мягко надрачивал в попытках расслабить напряженное тело. Оно поначалу сопротивляется, но вскоре мышцы расслабляются, позволяя Руслану добавить еще один палец.
Два — уже много для девственного Коли, но тот старается дышать и прислушиваться к своим ощущениям, к плавным и осторожным действиям. Кто бы мог подумать, что Руслан может быть настолько чутким любовником. Он и сам не понимал: у него стояло так, что, казалось, тронь кончиком пальца, и все взорвется к чертям, но он сдерживался из последних сил. Виски пульсировали так же сильно, как Коля сжимался вокруг его пальцев.
Енисейский ощупывал горячие стенки в поисках простаты, постепенно растягивая. Он видел, что Коля смущен, задумчив, сбит с толку, и эта идея с "расслабиться" не соотносилась у юного гения с реальностью. Он двигает пальцами активнее и наконец-то попадает по нужной точке, заставляя Сибирякова дернуться с громким стоном и, кажется, удариться лбом о столешницу. Стенки сжимаются сильнее. Руслан улыбается.
— Нравится, Малыш? — он не ожидает услышать ответ, только добавляет еще один палец и кусает в район копчика под тихое мычание. Даже в темноте было видно, насколько у Коли покраснели уши. Руслан не отказывает себе в удовольствии подвинуться ближе, потянуть за волосы и прикусить чужую мочку. — Тут есть камеры, Малыш?
— Да... — они оба знали, что это не так, но то, что Коля принял правила их своеобразной игры, не могло не радовать, и Енисейский подыгрывает.
— Малыш, как думаешь, они записывают то, чем мы сейчас занимаемся? — Руслан проталкивает пальцы глубже, грубее, тут же достает их и загоняет так, чтобы попасть точно по простате и заставить Колю со всхлипом вжаться в стол. — Ты смотришься очень красиво. Можешь представить, как это выглядит со стороны?
Коля мычит что-то неразборчивое, утыкаясь лбом в твердое дерево, но Руслан не унимался. Он шептал на ухо те же непотребства, которые обычно маячили в сообщениях после шестого коктейля, а Коля уже не справлялся с собой. Руслан видел, Руслан чувствовал, как начинает подрагивать спина, как сбивается дыхание. Он продолжает усиленно трахать его пальцами, доводя до пика. Коля уже начинает ловить молекулы перед глазами, когда рука резко останавливается и пальцы покидают тело. Коля рефлекторно тянется за ними, когда ладонь скользит к собственному члену, но не успевает достичь цели: Енисейский перехватывает ее и заводит за спину.
— Малыш, ты уже хочешь закончить? Мы только дошли до самого сладкого, — Руслан раздвигает чужие ягодицы и касается пульсирующего колечка мышц большими пальцами, постепенно проталкивая их до костяшки. — А когда мы начали, в тебя один указательный с каким трудом входил, а, помнишь?
Коля постанывает, виляет бедрами, пока Руслан продолжает мучить девственное тело, тихонько хмыкая. Ему становится не до шуток, только когда спереди слышится приглушенное, но такое протяжное "Русла-а-а-н", что Енисейский шумно вдыхает через нос. Пальцы покидают разгоряченное тело, и Коля уже было разворачивается, но его заставляют опереться на локти. В следующую секунду он едва не падает обратно на стол, потому что член Руслана скользит между ягодиц, дразнит, надавливает на анус, но не входит, только растирая смазку.
— Чувствуешь? Это из-за тебя он так стоит, — Руслан наваливается на спину Сибирякова и кусает за ухо, пока руки сжимают и тут же отпускают худощавые бедра.
Енисейский больше не медлит. Он отстраняется от Коли только на пару мгновений и то, чтобы взять со стола упаковку презервативов. Обертка шуршит, коробка мнется от нетерпеливых действий, пока он наконец не достает заветный квадратик.
Презерватив прохладный, и ощущается контрастно со стояком. Руслан добавляет сверху химозной смазки и возвращается к Коле, поднимая его со стола, но оставляя стоять спиной к себе. Он приставляет головку и медленно погружается. Анус приятно сжимает и согревает изнывающий без внимания член, и Руслан стонет, попутно опуская руку на пах Сибирякова. Коля, не привыкший, чтобы в него что-то засовывали, тем более настолько габаритное, зажимается, цепляется пальцами за край стола и начинает учащенно дышать.
— Больно? — интересуется Руслан, мягко поглаживая чужой член.
— Нет, — Коля прислушивается к своим ощущениям и отмечает, как все внутри будто расширяется, а что-то инородное погружается все глубже и глубже. — Непривычно.
— Мне продолжить?
— Да.
Енисейский прикусывает изгиб шеи, и член входит до конца под два синхронных выдоха. Ноги Коли начинают дрожать, и тот едва не падает, но его успевают вернуть на стол, уложив грудью на приевшуюся деревянную поверхность. Руслан выходит наполовину и плавно толкается на пробу, тут же выигрывая джек-пот: с первого раза и по простате. Сибиряков рвано стонет и подтягивается подальше к краю стола, чтобы ухватиться за него. Руки сжимаются до побелевших костяшек. Руслан усмехается и толкается снова, так же плавно, но теперь до упора, так, что яйца соприкасаются с ягодицами. И снова стон.
— Малыш, я смотрю, тебе нравится, — легкий шлепок заставляет Колю вздрогнуть от неожиданности и сжаться, что вызывает рык у Руслана, и он ударяет еще раз, но с другой стороны. — Ты сводишь меня с ума.
Толчок за толчком, Руслан больше не находил особого сопротивления. Коля принимал его со всем желанием, услаждая слух рваными вздохами и, на особо чувствительных моментах, громкими стонами. Енисейский ловил его отражение в одном из мониторов. Плохо видно, конечно, но кто хочет, тот всегда увидит. Руслан хотел безумно, ну просто до одурения. Он уже не сдерживал себя. Помещение наполнилось шлепками вперемешку с вязким хлюпаньем смазки, прерываемое несдержанными вскриками. Руслан разошелся, забылся, вбивался в худое тело так, что стол ходил ходуном, а стоны Коли превращались в один нескончаемый поток. Никто из них не был против.
Когда оргазм оказывается совсем близко, Енисейский резко замедляется под разочарованный выдох Коли, едва не задохнувшегося от смены ритма. Руслан нащупывает чужой член и грубо водит по нему в такт своего нового темпа. Редкие, но глубокие и резкие толчки вынуждали Колю елозить по столешнице, упираясь в нее лбом, потому что сил терпеть уже нет. Ему было хорошо. Слишком хорошо. Большой палец так правильно давил на уретру, член так правильно попадал по простате, заставляя пальцы на ногах подгибаться, а бедра дрожать.
Еще пара толчков, пара движений рукой, и Сибиряков с громким стоном кончает. Руслан догоняет его, подавшись бедрами особенно глубоко и замерев в таком положении. В глазах на несколько секунд потемнело. На подкорке сознания Руслан слышал загнанные выдохи Коли. В мониторе отражалась только его растрепанная макушка.
Руслан сжимает чужую ягодицу и выходит. Завязанный презерватив летит в другом направлении. В кабинете было жарко и душно, но Руслан делает глубокий вдох, наслаждаясь этим непередаваемым запахом секса, и заваливается спиной на стол прямо рядом с Сибиряковым, который, кажется, перестал подавать признаки жизни.
— Эй, Малыш, ты в порядке? — ладонь тормошит и без того лохматые волосы, но в ответ слышится ленивое мычание. — Коля, не вздумай здесь спать.
Коля нехотя отрывает голову от столешницы и поворачивается к Руслану. Краснота с лица почти ушла, ясные голубые глаза смотрели уставше, а на щеках засыхали мокрые дорожки.
— Точно все хорошо? — уточняет Руслан и проводит тыльной стороной ладонью по щеке. Тот слабо кивает и даже ластится. Кто бы подумал, что Коля такой тактильный.
— Думаю, мне следует пересмотреть свое определение "совокупления".
Руслан издает тихий смешок:
— Получил удовольствие?
— Полагаю, что так.
— Хорошо, тогда я вызову такси.
Они собираются настолько лениво, что таксисту приходится ждать лишние 15 минут, за которые Руслан щедро доплатит. Пока разморенный после секса Коля, продолжая сидеть на столе, пытается совладать с безбожно мятой рубашкой, Енисейский успевает пробежаться до уборной (прямо так, голышом) и вернуться с бумажными полотенцами, которыми старательно отмывает пол от Колиной спермы. Замотанный в эти бумажки презерватив Енисейский предусмотрительно выкидывает уже на улице, чтобы на следующий день не читать новостей об инфаркте уборщицы, которая пришла вычищать мусорки в офисе и нашла то, чего не должно было там оказаться.
Они выходят практически в обнимку, потому что Сибиряков клюет носом и едва шевелит ногами. Он щурится от света фонаря, но не останавливается, стараясь поспевать за и без того неспешным шагом. Они оба помятые, но настолько довольные, что этого хватает, чтобы компенсировать недовольство водителя за долгое ожидание. Руслан называет адрес Коли, а тот, кажется, даже и не против.
Сколько бы Руслан ни ворчал, Сибиряков все-таки засыпает прямо в такси, и, несмотря на угрозы бросить его прямо там, Руслан по-честному тянет его по ступенькам до лифта и так же честно удерживает, пока они едут до нужного этажа.
Они заваливаются в кровать прямо так, в одежде, хотя, по большей степени, это Енисейский нагло забирается на жесткий матрац и утягивает за собой Колю. Сибиряков поначалу возмущается, но быстро сдается, как только горячие руки оказываются на его талии и притягивают к себе.
***
Утром, ближе к часу дня, Руслан проснется от чувства пустоты и нагретой подушки. Со вторым он справляется быстро, едва не мыча от приятной прохлады, а первое так и не восполняется. Он не сразу понимает, в чем дело. Часть ночи Руслан прижимал к себе худощавое тело, и еще часть лохматая макушка утыкалась ему прямо в нос, не давая свободно вдохнуть. Сейчас же не было ни того, ни другого.
"Блядство, Сибиряков, не говори, что ты свалил работать", — Руслан лениво потягивается и открывает глаза, тут же сталкиваясь с чужой спиной, точнее, белой тканью рубашки, под которой просвечивали алые засосы.
Конечно, как же Руслан мог забыть. Пускай ночью Коля и был отзывчивым и податливым мальчиком, утром, подобно Золушке, он снова превратился в нетактильный занудный валенок, тихим комочком сопящий на противоположной половине кровати.
Руслан вздыхает и ловко притягивает спящее тело к себе, сгребая его в охапку вместе с одеялом. Руслан утыкается носом в темный затылок и вдыхает запах каких-то химикатов и чего-то непонятного, чем пахло, вероятно, только от Коли. Кажется, Руслан был счастлив. Он лежал в полусогнутом положении и обнимал кокон, из-под которого едва намечались темные со светлым пряди и слышалось тихое сопение. Руслан не знал, что чувствует Сибиряков в этот момент. Он просто не видел, как на губах Коли расцвела улыбка.
Это все ничего. Они еще могут насладиться моментом. Они еще смогут понять, что расслабиться можно и в объятиях друг друга.
