Music of the Light

      Кристина сжимала руку Рауля и не могла поверить, что всё закончилось. По дороге к свободе он старался не опираться на стены; от Кристины не укрылось то, как Рауль измотан, с каким трудом давался ему каждый шаг. Но чем сильнее отдалялись они от Подземелья, тем быстрее старались идти. Простой свет из калитки, ведущей на улицу Скриба, казался Небесным светом.       Скрипнула решётка; несколько шагов — и они оказались по ту сторону театра. Солнце только вставало, поэтому людей было немного. Только на углу бульвара Итальянцев удалось поймать фиакр.       Кристина не слышала — даже не слушала, — куда Рауль приказал отвезти их. Она припала к стене, бессмысленным взглядом уставившись в окно, и чувствовала, как слёзы катятся по щекам. Мешают дышать. Трясся ли это фиакр или же это её трясло после всего пережитого? Какая, впрочем, разница? Она не станет женой… Эрика, — она будет виконтессой де Шаньи. Всё закончилось, всё в прошлом. Всё остальное больше не имеет значения.       Нет, ничто не закончилось! Она дала обещание похоронить его, надеть ему на палец это кольцо. Только когда он упокоится под своим театром — только тогда они с Раулем станут по-настоящему свободны.       Кристина закрыла лицо руками и обессиленно зарыдала.       — Почему вы плачете? — мягко спросил Рауль, взяв её руку. — Теперь мы в безопасности, монстр…       — Не называйте его так, пожалуйста! — Она убрала руки и дёргаными движениями вытерла щёки. — И давайте не будем больше вспоминать об этом.       — Как только мы приедем, я позову вам доктора, — после хмурого молчания произнёс Рауль, отстранившись. — Там было так сыро и так холодно — вы могли заболеть.       — Спасибо за вашу заботу, но я не больна. Я только очень устала и хочу спать.       — Конечно, Кристина. Поговорим обо всём, когда вы отдохнёте.       Вскоре экипаж остановился у особняка. Рауль пошарил по карманам, но не нашёл ни единого су. Тогда он вышел из фиакра, помог спуститься Кристине, и в этот момент она заметила на дорожке к дому дворецкого. Рауль велел ему расплатиться, подал Кристине руку и проводил в дом.       Слуги ещё копошились внизу; но на втором этаже их уже ждала экономка. Рауль поцеловал Кристине руку, и она последовала за экономкой в левое крыло. Спальня оказалась такой просторной и такой богатой, что Кристина на несколько мгновений застыла не дыша. Экономка предложила прислать горничную, но Кристине удалось отговорить её от этой затеи.       Едва за экономкой закрылась дверь, Кристина принялась с остервенением срывать с себя платье. Она случайно коснулась щёки и только тогда поняла, что вновь плачет, — и разрыдалась ещё сильнее. Напряжение последних… дней? недель? — выплёскивалось из неё. Ей казалось, что войди сейчас Рауль, она прогнала бы его. Видеть сейчас кого-то было выше её сил. Она развязала шнур, немного ослабила его на талии, с трудом расстегнула бюск и отбросила корсет. За ним последовало и остальное бельё; наконец, оставшись только в рубашке, Кристина забралась в кровать и сразу же уснула.       Когда она открыла глаза, в комнате стояли сумерки, а часы показывали восемь часов. Значит, прошло по меньшей мере двенадцать часов! Кристина уже хотела отругать себя за такую праздность, но потом ей вспомнились последние события, и она упала обратно на подушки. Только сейчас она поняла, что Рауль привёз её в свой дом: ощущение ужасной неправильности, недопустимости происходящего накрыло её с головой. И тут же — вспомнились те дни, что она провела у него. И Рауль знает об этом. И всё равно хочет жениться на ней. О, разве может человек быть настолько хорошим?!       Кристина заставила себя встать, надеть халат и сесть к зеркалу. Волосы выглядели ужасно. Она взяла расчёску и принялась распутывать их, прядь за прядью, стараясь отвлечься от мыслей и сосредоточиться на этом занятии. Но случившееся в Подземелье возвращалось снова и снова — Кристина отбросила расчёску и обхватила голову. Нет, она не может вечно помнить это! Она должна забыть! Помнить лишь о своём обещании — и только!       На полу по-прежнему валялась старая одежда. Кажется, только рубашка да панталоны не измазаны грязью, но и от них исходит этот удушающий запах Подземелья. Кристина забросила одежду в угол и только после этого осознала, что другой у неё нет. Нужно попросить кого-то из слуг привести её платья из театра — иного варианта нет. Не ходить ведь целыми днями в халате! Она запахнулась поплотнее и вышла в коридор, надеясь встретить хоть кого-то из слуг. И почти сразу же наткнулась на горничную.       — О, госпожа, мсье виконт распорядился купить вам несколько новых платьев и… всего остального. Если вы желаете, я принесу их и помогу вам одеться.       Первым порывом было отказаться от помощи, но Кристина по-прежнему чувствовала себя уставшей и потому лишь кивнула с улыбкой. В спальне она разделась до сорочки и принялась застёгивать корсет. Но тут в дверь постучали; Кристина набросила халат и открыла. Пришла горничная с новой одеждой.       Платья, купленные Раулем, хоть и не соответствовали статусу невесты виконта, всё же были куда роскошней прежних. Чистые светлые цвета — против коричневого и серого. Шёлк и кружева — против хлопка и шерсти. Их было приятно касаться, на них хотелось смотреть.       Горничная медленно и аккуратно распутывала волосы Кристины и уже заканчивала вечернюю причёску, когда в дверь постучали и доложили, что мсье виконт ждёт её в столовой. Пришлось спешно укладывать оставшиеся пряди и чуть ли не бежать вниз. Рауль сидел за столом и смотрел перед собой невидящим взглядом. Из этого состояния его вывел лишь звук отодвигаемого стула на другом конце стола. Он подал знак слугам, и те, быстро подав еду, удалились.       — Думаю, нам стоит пожениться как можно быстрее. Например, через две или три недели. Что скажете?       Кристина подняла на него глаза и с тревогой спросила:       — Вы считаете, всё ещё есть опасность?..       — Кто знает… В любом случае, мы должны обезопасить себя и защитить вашу честь.       — Вы разбираетесь в этом лучше меня. Если вы считаете, что стоит поступить так, то я положусь на ваше мнение.       — Тогда решено. Вам нравится эта одежда? Знаю, она не великолепна… Как только вы будете чувствовать себя хорошо, мы закажем вам новые наряды и украшения. У моей будущей жены должно быть только лучшее.       — Это так великодушно с вашей стороны, — улыбнулась Кристина. — Спасибо.       После ужина в гостиной Рауль погрузился в обсуждения предстоящей свадьбы. Должно быть, он ожидал целый список пожеланий, но таковое было только одно:       — Главное, чтобы нас обвенчали не в церкви Мадлен.       Она видела, что он хотел спросить о причинах такой просьбы, но замолк, едва открыв рот. Потом он говорил ещё что-то о гостях, о приёме в честь помолвки, о свадебном ужине, о свадебном путешествии… Но она слушала вполуха, не понимая, зачем ей всё это знать. Разве не сказала она, что ей всё это не важно? Что единственное, что имеет значение, — стать наконец его женой? В конце концов Кристина сказала, что у неё болит голова, и отправилась в спальню.       Уснуть сразу же не получилось. Она ещё какое-то время провела за первой попавшейся книгой, потом рассматривала новую одежду и, лишь когда время приблизилось к полуночи, легла спать.       И всю ночь провела в беспокойном сне, без конца просыпаясь и засыпая. Недавние события так и лезли в голову, не желая оставить её в покое. Ей снилось, что Эрик вновь заставляет её выбирать между Кузнечиком и Скорпионом, что он вновь у её ног, целует подол её платья… что Рауль и тот странный Перс вновь страдают в комнате пыток и зовут её… В один момент показалось, будто за окном блеснули его глаза, но на поверку оказалось, что то были фонари. И Кристина со вздохом упала на подушки.       Наконец наступило утро. И первое ощущение, что всё произошедшее — лишь дурной сон, вселило радость… Увы, эйфория продлилась недолго. Кристина поднялась с постели, накинула на плечи халат и со страхом посмотрела в угол, куда накануне бросила старую одежду. Угол был пуст, и она облегчённо выдохнула. В соседней комнате, оказавшейся гардеробной, она отыскала утреннее платье и быстро собралась к завтраку.       Рауль ещё не спустился, когда она вошла. Слуга помог ей сесть за стол и налил кофе. Оглушительно тикали часы. Нужно как-то узнать у Рауля об… об обычаях в таких семьях. Например, будут ли они и после свадьбы ночевать в разных комнатах? И…       — Доброе утро, Кристина, — улыбнулся Рауль, входя в столовую. — Надеюсь, вы отдохнули? Как вы себя чувствуете?       — Мне уже лучше, спасибо. Видите, я была права: мне просто нужно было поспать. — Я счастлив, что всё так благополучно разрешилось. Скажите, — начал он, намазывая булочку маслом, — куда бы вы хотели отправиться в свадебное путешествие?       — Я… я не знаю. Куда обычно ездят?..       — Например, в Рим или Флоренцию. Можем отправиться в любое место.       — Выберите сами, пожалуйста. Я ничего в этом не понимаю и… мне не важно, где мы будем. Важно, что вы будете рядом.       — Значит, Флоренция.       В столовую вошёл бледный дворецкий и, молча протянув Раулю газету, удалился. Тот недолго бродил взглядом по строкам и отбросил газету на пол. Кристина едва не вскрикнула от испуга, но всё же взяла себя в руки и хотела спросить, что случилось, но она не смела произнести ни звука. Она встала, подняла газету и прочитала сообщение двухнедельной давности о смерти графа Филиппа де Шаньи — и осела на пол. Господь милосердный, за что? О, бедный Рауль!       — Проклятый монстр! — Он смёл со стола посуду и только чудом не задел Кристину. — Чудовище! Это он убил Филиппа!       — Святый Боже… Неужели это правда?.. — она прижала руки к груди. — Рауль, я… Вы должны помнить, что я с вами…       — Я должен был убить монстра! За то, что он сделал с вами, за Филиппа!.. Если бы я знал тогда! О, чудовище! Кровожадный урод!       — Полиция, кажется, расследовала это дело…       — Что эти остолопы понимают? Они сказали, что это был несчастный случай! Как было с Бюке. Я должен вернуться туда и отомстить за Филиппа!       — И стать таким же убийцей? — ужаснулась она. — Нет, Рауль. Если бы это был он, его бы наказала полиция. Но они сказали, что это был несчастный случай. Что, если это и правда так?       — Вы выгораживаете монстра? — вскочил он. — Даже сейчас он властен над вами?       — Нет! Я лишь не хочу, чтобы вы… — Кристина закрыла лицо руками, еле слышно всхлипнув. — Чтобы вы стали убийцей… — Слова «как Эрик» едва не сорвались с языка.       Рауль закрыл лицо руками, глубоко вздохнул несколько раз, потом взял её ладони в свои и прикоснулся к ним губами:       — Простите, Кристина. Вы правы. Я не должен уподобляться… отребью. — Он вернулся за стол и после недолгого молчания сказал: — Нам придётся отложить свадьбу. На шесть недель — самое меньшее. А лучше на восемь, чтобы общество не судачило. Надеюсь, вы не слишком расстроитесь из-за этого?       — Боже, Рауль! Конечно нет. Он ведь был вашим братом.       — К тому же нам будет, чем заняться в это время. Список гостей, ужин… — Рауль сжал виски и после недолгой паузы произнёс: — Простите, мне нужно заняться делами. Дом в вашем распоряжении. Увидимся за обедом.       После своеобразного завтрака Кристина спросила дворецкого, была музыкальная комната или хотя бы пианино. При первом взгляде на рояль ей показалось, что она не сможет даже смотреть на клавиши, но это ощущение улетучилось, едва она начала играть. Пальцы, отвыкшие от игры, болели, аккорды сбивались даже в самых простых ритмах… Когда же слуга доложил, что пора переодеться к обеду, Кристина поняла, что уже довольно бегло играет простенькую пьесу.       Так прошло два дня. Каждый был похож на предыдущий, и это немного успокаивало, давало надежду, что начавшаяся обычная мирная жизнь продолжится, и ничто больше не нарушит этого распорядка. Они с Раулем встречались за едой и проводили время вместе после ужина. Это был ещё один вопрос к Раулю: всё будет ли так же после свадьбы?       Но… чем же ей заниматься целыми днями? Она не сможет петь в Опере, а петь дома без учителя — не лучшая затея. Некоторые богатые дамы посвящают себя благотворительности, но она ничего в этом не понимает. Можно посещать приёмы и ездить в гости — ни с кем благородным, кроме Рауля, она не знакома. Разве что после свадьбы, когда она станет вхожа в высшее общество, это переменится.       Утром второго дня за завтраком Рауль подозвал слугу и спросил о почте. Что он сообщил, Кристина не слышала, но его ответ явно не понравился Раулю. Однако он отпустил слугу и, помрачневший, вернулся к еде — почты нет. Должно быть, это странно?..       — Рауль, что, если ваши друзья ещё не знают, что вы вернулись из поездки за город? Прошло ещё так мало времени. Думаю, через несколько дней письма полетят сотнями, — ободряюще улыбнулась Кристина.       — Надеюсь, вы правы. Да, пожалуй, так и есть. Нужно немного подождать. В конце концов, они не могут проигнорировать смерть Филиппа.       Рауль оказался прав: в течение трёх дней он в самом деле получил несколько писем от ближайших друзей и некоторых родственников. Но их холодный тон и формальные выражения, лишённые даже малой толики искренности, показались ему оскорбительными и… удивительными. Он успокаивал себя тем, что это лишь проявление участия, нежелание тревожить его чувства и бередить рану в душе. Но всё-таки было в этих попытках убедить самого себя нечто… глупое, наивное. В этом была ложь.       — Они презирают меня, Кристина, — констатировал на следующий день за ужином Рауль. — Презирают за слабость, за то, что я не отомстил за смерть брата. Они считают меня трусом, и они правы! Я должен был вернуться в его логово и задушить монстра. Я и сам презираю себя, — он покачал головой и, увидев, что она собирается возразить, сказал: — Я знаю, что вы правы. Но я не могу заставить себя чувствовать иное.       Он краем глаза заметил, как Кристина оторопело посмотрела на него.       — Прошу вас, не нужно… — запинаясь сказала она. — Только не ещё одно убийство, только не вашими руками! Я уверена, они поймут вас, и всё наладится!       — Я хотел бы верить в это. Но я слишком хорошо их знаю. — Он отбросил салфетку, вскочил и прошёлся несколько раз из одного угла столовой в другой. — Мы должны уехать. Здесь нам не будет покоя. Мне нужно немного времени, чтобы всё уладить. Три недели. Самое бо́льшее — месяц. Можем вернуться в Швецию, если вы хотите. Или уехать во Флоренцию… Выбирайте, мне всё равно! Главное — уехать как можно дальше от проклятой Оперы.       — Рауль, но ведь мы не можем пожениться сейчас, вы сами так сказали… — растерянно проговорила Кристина.       — Мы не можем устроить пышное празднество, но мы можем тихо обвенчаться где-нибудь. Если только вам не нужно венчание в соборе Богоматери и приём.       — Это мне совершенно безразлично. Да, вы правы, так будет лучше.       — Значит, завтра мы закажем для вас лиловое платье, договоримся со священником. После нужно… — еле слышно пробормотал Рауль.