Он считал, что любит...

"Личное пространство, право на неприкосновенность? Боюсь, мне эти понятия неизвестны, мой дорогой Озрич... Больше не известны и больше не нужны. Хочу кое-что сделать с тобой, гордец. Всегда был гордецом, им и останешься, но что, если мне всё же под силу надломить эту черту в тебе? Если быть откровенным, я бы с радостью сломал тебя всего. Изнутри. Но так неинтересно..." - вкрадчивый голос намеренно растягивал зловещий шёпот. Король Джустеко находился здесь уже чуть больше одной недели. И всё это время Фергал растягивал удовольствие. Издевательства начались очень милосердно: всего лишь точечные удары в нос и глаза. Для оранжевого мага это и правда было невероятно милосердно. Он не пытался лишить Мэкрика столь важной части его тела, вовсе нет: в первый день Балладева просто любовался тем, как король жмурится и хмурится. Чем-то в эти моменты справедливый напоминал пленителю кота на солнце. В моменте, когда эти пронзительные глаза не смотрели на него, как на самое жалкое и премерзкое на этом свете создание, храбрый мог представить кое-что. Пока представить. Итогом первого дня стали лопнувшие капилляры в одном глазу и разбитый нос. Всего-то. На второй было надорвано одно ухо и появилась парочка глубоких колотых ран в плечах, из-за которых каждое, даже малейшее движение, отдавалось резкой болью. На третий Баладева пришёл без чего-либо, чем можно было ранить, хотя обещал принести инструменты. Когда король увидел бинты в руках мучителя, не сразу догадался, зачем именно они нужны, хотя надежды это и не прибавило. Озрич знал, что Фергал держит свои обещания, а Фергал пообещал ему нечто ужасное. Что ж, в этот раз было сломано несколько пальцев, а затем закреплено в самом болезненном положении этими самыми бинтами. Всё, чтобы Мэкрик продолжал болезненно корчиться, пока Фергал с наслаждением рассматривает его лицо и вслушивается в редкие болезненные стоны. Когда золотые глаза всё же сумели взглянуть на Балладеву, тот улыбался так искренее, как-будто читал книгу, которая ему безумно нравится... И эта книга прямо сейчас сидит перед ним. Пока он может рассмотреть только обложку, но нужно потерпеть ещё немного... В четвёртый день, каким бы странным это не казалось, но мучитель остановился. Даже любезно освободил опухшие налившиеся лиловым пальцы от ткани, более того: забинтовал, как следует. Что удивило Мэкрика ещё больше - внезапно храбрый маг пригласил его на чай. Разумеется, король был готов к тому, что там будет что-то подмешано, однако трапеза прошла без каких-либо прецедентов. Его даже не заставляли что-либо пить или есть. Фергал лишь отпил немного из его чашки и попробовал из его блюда, чтобы показать, что яда там нет. Это начало немного сбивать блондина с толку, но надеяться и верить король по-прежнему не спешил. Он прекрасно знал, кто перед ним. Единственное, что Балладева делал всю трапезу - время от времени смотрел на Озрича. Вернее даже - любовался. Так, будто смотрел на солнце на горизонте в последний раз. Будто завтра больше не настанет. На пятый день король был любезно предоставлен сам себе. И на шестой. И на седьмой. Но покой никак не собирался возвращаться. Каждый шаг и шорох заставляли ёжиться в мучительном ожидании. Не зря ведь говорят, что один из сильнейших страхов человека - страх неизвестности. Но, разумеется, тревоги не было достаточно, чтобы надломить Озрича. Тот старался держать в голове одну мысль: не расслабляться. На восьмой мучитель заявился в камеру, необычайно радостно улыбаясь. И это заставило проскользнуть в жёлтую душу страх. Фергал слишком радостно улыбался. А когда уселся перед ним на стуле, начал рассказывать о том, как прекрасно снаружи в эту пору стало. И всё... Больше ничего не произошло в этот день... Озрич старался не особо думать об этом, но не накручивать себя получалось не особо. Такая улыбка Фергала заставляла всё внутри холодеть. И вот, настало сегодня. Разумеется, мучитель просто подготавливал его. Хотел, чтобы расслабился и отвык. Речь Балладевы свидетельствовала об этом более чем. И теперь оранжевоглазый приблизился к нему. Шершавая смуглая ладонь легла на шею, начав оглаживать настолько нежно, насколько вообще была способна. Озрич еле сдержался, чтобы не сглотнуть и тем самым не дать возможность болезненно вдавить кадык внутрь - поручиться за храброго он был не в силах. Вторая рука скользнула за раненное ухо и легко потрепала незаживший кончик плоти. Мэкрик поморщился скорее от отвращения, чем от боли. Затем чужие губы приблизились к скуле. Справедливый чувствовал, как дыхание мучителя неумолимо ускоряется. Ласковый поцелуй в щёку, затем сразу же мокрый поцелуй в шею. Рефлекторно король втянул голову в плечи, однако тут же с хрустом был возвращён в изначальное положение. Мэкрик замер от осознания того, насколько, возможно, мерзкие вещи с ним сделают. Фергал приблизился к надорванному уху, а затем жадно облизнул. Но этого было совершенно недостаточно. Горячее дыхание больно опаляло и вместе с тем заставляло кожу холодеть. В раненную плоть впились зубами со всей силы. Шипение от боли перешло на рык, а затем на болезненный стон. Озрич был готов поклясться, что слышал, как Балладева хищно улыбнулся. Ораньжевый слишком часто и громко дышит. Всё то же несчастное ухо продолжили терзать языком настолько интенсивно, насколько это было возможно. Кровь стекала вместе со слюной. И снова сдавленный стон. Сильные руки зажали между собой, оставляя минимальное расстояние между жертвой и хищником. Фергал взглянул на него, гадко улыбаясь и вместе с тем задыхаясь: "Поцелуй меня". Мэкрик невольно вздрогнул. "Ну же, не заставляй меня ждать.." - с таким же нажимом, с каким была произнесена фраза, было оказано давление на некогда глубоко колотое плечо. Озрич прорычал, не смея отвести взгляд от лица напротив. И с ужасом обнаружил, что звуки, которые он издаёт, невероятно сильно заводят мучителя. Наконец тот в нетерпении впился в губы короля, чуть ли не кусая. Справедливый пожалел, что не успел вдохнуть достаточно воздуха: чужой язык впихивался настолько глубоко, насколько мог. Непроизвольно Мэкрик пытался вытолкнуть его наружу, но удалось это по воле мучителя только тогда, когда слёза стекла по щеке вниз. Король жадно хватал ртом воздух, молясь всем богам, лишь бы Фантом не зашёл слишком далеко. Ещё несколько таких сеансов, и Озрич стал бледнее луны, а Фергал залился ярким румянцем. Мучитель не прогадал: жертва была брезглива, и, поморщившись, выпустила изо рта всю образовавшуюся там жидкость. Балладева с наслаждением впился в ключицу, раздирая кожу до крови. Привкус ЕГО крови на губах невероятно заводил. Хотелось ещё и ещё. Ораньжевый кусал и кусал, словно животное, рыча и вдавливая пленника в стену. Затем мучитель стал вылизывать свежие раны. Боже, как редко, но как же сладко Озрич стонал - а это ведь только начало... Мучитель сорвал кофту, пожирая взглядом открывшийся вид. Проглядывающиеся рёбра выглядели уж слишком заманчиво, и Фергал не смог отказать себе в том, чтобы надавливать между ними ещё и ещё, чтобы слышать Озрича ещё и ещё... Ещё и ещё... Ещё и ещё... Когда и с этой частью короля Балладева наигрался, настала очередь бёдер. Также не шибко церемонясь, Фантом стянул штаны. Жёлтый попытался лягнуться и отдалиться, но у него ничего не вышло. Фергал огладил пальцами выступающую тазовую кость, надавливая совсем нежно. Также прошёлся по ляшкам, затем коленям. Затем подтянул одну ногу к себе и, согнув, начал изучать икры, затем пятку, затем пальцы. Мэкрик уж слишком часто дышал, дышал от страха и ненависти, но у мучителя была весьма хорошая фантазия. Балладева поднял ногу заключённогу и широко прошёлся языком по всей стопе. Озрич крупно вздрогнул, поморщившись в отвращении. Затем храбрый стал изучать пальцы тем же способом, с наслаждением ощущая, как те сжимаются в напряжении. Когда вся стопа короля оказалась мокрой, Фергал нежно укусил того под коленом, после чего выпрямился, оглядывая проделанную работу: забившийся в угол, презренно и остервенело смотрящий ему в лицо Озрич - не смеющий взглянуть ниже, а зря. "Знаешь, меня всегда до чёртиков бесило, когда ты на меня так смотрел... Ещё немного, и я заставлю тебя прекратить..." - раскатистый голос мучителя заставил по телу пройтись табун мурашек. Теперь Балладева, не стесняясь, опустил взгляд на промежность Мэкрика, разглядывая с нескрываемым предвкушением. Ораньжевый смотрел долго и пристально, затем небрежно положил ладонь на тазовую кость и как можно медленнее спустил её к заветному месту. Скользнув сбоку, всё ещё не касаясь органа, пальцы прошлись вниз, порядочно надавив на выступающие ягодичные мышцы. Совсем немного задержавшись на месте, они прошлись выше, мягко сминая яички. Мэкрик почувствовал, как его нутро медленно холодеет. Его член осторожно смяли, поглаживая бережными движениями. "Какой мягкий... Знаешь, мне так даже больше нравится..." Его продолжали гладить. Гадкое липкое чувство осело налётом где-то внутри. Невооружённым взглядом было видно, что Фергал еле держит себя в руках. Балладева с нетерпением стал пытаться привести чужой фаллос в эргированное состояние, но тщетно. От каждого прикосновения в этом месте Мэкрик зажимался только сильнее, ощущая всё больше мерзкой холодной дрожи и слабости. Наконец, поняв, что его старания не приводят к желаемому результату, Фергал протянул ту же руку, забираясь в золотистые волосы. "Милый, у меня есть для тебя одно поручение..." - мучитель донельзя смаковал каждое слово. Большое палец той же руки лёг на губу Озрича, медленно оглаживая, постепенно надавливая всё больше и в конце-концов попытавшись заставить открыть рот, но король плотно стиснул губы и зубы. "Открой ротик, по-хорошему...~" Пленник в ответ втянул даже щёки. - "Озрич, не беси меня.." - Голос мучителя дрожал от волнения. Но король не собирался расслабляться. Тогда ногти смуглых рук, расцарапывая его тонкие губы, протиснулись к дёснам. Расцарапав и их, с огромным усилием Фергал уже было протиснул пальцы вовнутрь, однако в последний момент передумал. "Нет, так не пойдёт. Ты должен сам. Я хочу, чтобы ты взял в рот. Сам". - С каждым новым словом голос дрожал всё больше. Золотые глаза впились в него с сильнейшей ненавистью и отвращением. В тот же миг раздалась звонкая пощёчина. Озрич никак не мог отойти от мысли о том, насколько же ему стало гадко. Отсосать... Ему... Немыслимо. Гордость справедливого никогда бы не позволила. Нет, чёрт возьми, нет!.. Фантом, оскалившись, схватил одну из его перебинтованных ладоней и крепко сжал. Мэкрик всхлипнул. Слёзы тут же стекли по подбородку, капая на растерзанные ключицы. "Хватит!!." - жёлтый вскрикнул. "Тогда сделай то, о чём я прошу..." Некогда бледную, теперь лиловую, ладонь сжали до хруста. Всё лицо короля сморщилось и покраснело. Это было невыносимо. "ХВАТИТ! ХВАТИТ! ХВАТИТ!!!" - Озрич не слышал, насколько оглушительно кричит. Фергал в жадном упоении разглядывал каждую морщинку. Какие прозрачные слёзы. Морщится уже совсем не как котёнок на солнце.... Морщится в агонии... А всё из-за того, каким справедливый является. Всё это доставляло Балладеве почти экстаз. Наконец раздался нечленораздельный крик, но желанных слов за ним не последовало. Огорчённо цокнув, храбрый отпустил руку, а затем вгрызся в сосок. Король взвыл. Фантом давил, пока наконец не плеснула кровь, а затем медленно начал отрывать плоть за образовавшийся край. Желтоглазый вдавил колено в его бедро со всей силы. Мэкрик наконец крупно вздрогнул, отчего тут же вскрикнул. *** Одного оторванного окровавленного кусочка плоти и небольшого ожога на его месте оказалось достаточно, чтобы мучитель наконец услышал заветное "СТОЙ!" той самой отчаянной интонацией. Чужие дрожащие губы жадно вбирали воздух, король никак не мог восстановить дыхание и прекратить время от времени биться в мелких судорогах. Когда Фергал снова нежно огладил его подбородок, Мэкрик дёрнулся, а затем его губы снова начали гладить. Король не мог прекратить морщиться. Когда чужие пальцы попросились внутрь, Озрич с усилием медленно разомкнул челюсть. "Хороший мальчик~" - от омерзения снова пробрала дрожь. Большой палец лёг на язык, надавливая на беспрестанно шевелящуюся мышцу. Затем прошёлся по нёбу, по внутренней части щеки. Заключённый слышал, как другой рукой Призрак как можно скорее снимает с себя одежду. Когда с облачением было покончено, Фергал мокрыми пальцами прошёлся по своему органу, предвкушённо втянув воздух через зубы. Свободной рукой Балладева наклонил справедливого перед собой, поднимая его лицо вверх, чтобы размазать по нему выстувишую жидкость. Слишком гадко. Блондину пришлось подавить рвотный рефлекс, когда что-то сколькое коснулось его губ. Призрак подался вперёд, и сжатые в отвращении губы крайне медленно вобрали в себя это нечто. Король не хотел думать о том, что ощущает у себя на языке прямо сейчас. И как оно пульсирует. Насколько судорожно дышит эта паскуда. Как пахнет. Как вцепилась в его волосы. Как улыбается там, наслаждаясь. "Начинай," - нетерпеливый ласковый шёпот. Как же мерзко... Мэкрик зашевелил дрожащим от отвращения языком. Тут же из органа вытекло немного смазки. Какой противный вкус... Заключённый дёрнул головой, перемещая член к щеке, подальше от языка, но липкий привкус разлился только сильнее. Озрич снова злобно дёрнул головой, но после нескольких таких сеансов раскатитый голос потребовал: "Нет-нет, поработай языком, милый..." Король медленно приблизился дрожащим языком, чуть ли не сворачивающимся в трубочку, к органу, касаясь самым кончиком. Как только он ощутил достаточно этого отвратительного вкуса вновь, дёрнулся назад, но в ответ Фергал толкнулся ближе к горлу. Справедливый ощутил, как в напряжённые мышцы крайне неприятно врезалось это твёрдое нечто, заставляя их снова и снова пытаться вытолкнуть инородный предмет обратно. В отместку за неохотливость Мэкрик был на порядочное время лишён воздуха, и за этот промежуток времени всё его горло оказалось в этой липкой жиже, выделяющейся во всё бОльших объёмах. Когда заключённый смог вздохнуть, едкий шёпот предупредил: "Будь поактивнее в этот раз~". Блондин снова скривился, сглатывая напрашивающуюся на выход в неприличных количествах слюну. Как же он ненавидит, как же он презирает этого урода... Теперь пришлось хотя бы попытаться двигать языком нормально, пускай тот и плохо слушался. Хотя следующий сеанс лишения воздуха, разумеется, чуточку отрезвил. Чем больше Озрич упрямился, тем сложнее было делать что-либо от недостатка кислорода и всё более и более сбитого дыхания. Но он всё никак не мог успокоиться. Мерзкий ком окутал всю его душу, лапая своими ручонками. Быть может кто-то более жалкий, кто-то послабее смирился бы быстрее, принял бы быстрее, но только не он. И Фергал испытывал экстаз, видя, как Мэкрик насилует сам себя. Хотел бы король сказать, что знает Балладеву достаточно хорошо, однако к несчастью на этот факт бескомпромиссно указывала липкая субстанция во рту в уже порядочных объёмах. "Извращенец..." - невольно прошипел справедливый у себя в голове. Однако ему пришлось продолжить пытаться доставить удовольствие этому гаду. Их неспешный сеанс продлился ещё, чёрт знает, сколько времени, но храбрый никогда не отличался особым терпением, а потому в конце-концов пришёл к решению, не заботясь уже ни о чём, доставить себе удовольствие по полной, оттаскав блондина за волосы и хорошенько вытрахав в горло. За это время ораньжевый маг сделал лишь одну паузу, и то, лишь потому, что лицо Мэкрика начало приобретать совсем уж нездоровый оттенок, а позволить заключённому отключиться он ну просто никак не мог. Когда Фергал кончил, хищно улыбнувшись, с абсолютнейшим экстазом на лице приказал: "А теперь проглоти это всё". Совсем уж скривившийся король дрожал, в попытках вздохнуть нормально и попутно выпуская часть жидкость наружу. Наконец желтоглазый рефлекторно нагнулся и выблевал всё содержимое. Такое Балладеве совершенно не пришлось по душе. Он подумывал закончить на этом сегодня, но такое неповиновение просто вывело его из себя. Фантом дождался, пока лицо Озрича станет хоть немного более нормально цвета, а затем ледяным тоном велел: "Ложись. На спину." Король снова помедлил. Но ораньжевый хотел, чтобы тот ВЫПОЛНЯЛ его прихоти. Спустя один ожог на глазу Озрич выполнил приказ. "Ты весь трясёшься. Знал бы ты, как жалко выглядишь. Твоё залитое слезами и слюнями лицо - просто нечто". - Фергал надавил на место, где раньше был сосок. Король снова взвыл. "Но знаешь, этого недостаточно. Я хочу, чтобы ты почувствовал ВСЮ мою боль. И тогда, может быть, я прощу тебя..." "А я тебя никогда, паскуда!.." - почти срывающийся на истеричный тон внезапно ответил сиплый голос. Фергал взглянул с жалостливой снисходительностью и плюнул блондину в лицо. "Ну, только если у тебя вообще останутся силы ненавидеть..." Со всё таким же снисходительно-примерзким выражением лица Балладева присел на корточки, взяв справедливого за подбородок. "Я сделаю кое-что похуже, чем просто поимею тебя..." Озрич невольно вздрогнул. В оранжевых глазах блеснул садисткий огонёк. Призрак снова прильнул к нему, на этот раз целуя действительно нежно, наслаждаясь тем, как его губы дрожат, не способные физически ответить. Руки теперь старались дарить лишь ласку. За время издевательств Фергал изучил все самые болезненные точки жертвы и теперь умело их избегал. Здоровое ухо стало усеиваться еле ощутимыми поцелуями. Озрич не хотел чувствовать больше, но после столького количества боли тело само размякало от деликатных прикосновений. Озрич ненавидел себя за это. Пока его бренная оболочка невольно расслаблялась и усталость делала голову всё тяжелее, на душе было всё также гадко. Да как этот ублюдок вообще смеет его гладить после всего, что сделал?!. Издевается, садист чёртов. Против воли справедливого прикосновения с каждым разом становились всё приятнее, и все ощущения стремились к ним, подальше от боли. Так не должно быть!.. На миг по какой-то необъяснимой причине Озрич вдруг понадеялся на пощаду, на милосердие. Тут же блондин вздрогнул от осознания, что начинает забываться, и над ухом раздался озабоченный голос: "Я слишком надавил?" Почему, почему он больше не слышит в голосе мучителя и капли издевательства?!. Тем временем его спину всё так же осторожно оглаживали. Мэкрик вдруг брыкнулся, но в ответ послышалось лишь увещевающее "ну-ну-ну..." Ещё один поцелуй в губы. Совсем немного страсти среди нескончаемой нежности. Король не хотел признавать, что ему становилось приятно. Вдруг его поцеловали в грудь. "Твоя худоба и бледность делают тебя похожим на неземное существо..." С чего вдруг этот урод на комплименты расщедрился?!. Блондин лишь сморщился и отвернул лицо. Жаркий засос где-то в том же месте. Справедливый поймал себя на том, что невольно ахнул. Нет-нет-нет, так не должно быть!.. Ещё несколько засосов и море, море поцелуев. Пленнику начало казаться, что он теряет рассудок. Он ведь ненавидит своего мучителя, так почему.... Почему становится жарко.... Мэкрик сжался от мурашек, когда дорожка поцелуев добралась до его паха. Всё та же успокаивающая интонация известила, что бояться нечего. Да как он мог... Как он мог предать самого себя... Почему ему так приятно.... Почему?!... Озрич бессильно откинул голову. Его продолжали целовать там. Поцелуи стали усеивать внутреннюю часть бёдер, отчего король зажмурился, чувствуя, как покраснел достаточно, чтобы этого нельзя было не заметить. Но когда чужие широкие губы коснулись непосредственно органа, блондина будто ударило током и тот вновь похолодел. Весь румянец как водой смыло. Стоп! Что Фергал вообще себе позволяет?!.. Ах он... Мразь.... Храбрый маг непонимающе поднял на него глаза, а затем, всё также не прерывая зрительный контакт, снова нежно поцеловал головку. "Расслабься и наслаждайся..." Да ну нет! Не мог этот Фергал взять и!.. Взять и!.. Но тот продолжил своё действо. Король старался абстрагироваться, как мог - всё, только бы не возбуждаться - но тщетно. В конце-концов он выгнулся и вздрогнул, выворачиваюсь в удовольствии. Почему... Почему ему нравятся прикосновения этого подонка... Златоглазый отчаянно нахмурился, запрокинув голову назад - остатки разума кричали, что не позволят этой сволочи увидеть его эмоции. Но сволочь оказалась умелая. Озрич пропустил момент, с которого перестал сдерживать вздохи и постанывания. На контрасте с тем, что с ним творили всё время до, это казалось раем. Блондин отчаянно выгибался, приподнимая живот, чтобы ощутить больше удовольствия... Иррале, просто дайте ему наконец почувствовать себя хорошо... В отличии от него, Балладеве, кажется, оральные ласки приносили удовольствие во всех аспектах. Нет, он не должен... Не должен... Не может.. предать... Не может... Ещё одно будоражащее плоть ощущение. Ещё одна волна удовольствия... Вдруг среди блаженства врезалась глубокая боль. Озрич вскрикнул. Орган проткнуло достаточно сильно что-то острое и тонкое. "Помнишь, я же обещал принести инструменты.." - В озабоченном голосе теперь раскрылось издевательство во всей красе. Как он мог вообще понадеяться!.. Король начал скручиваться в нечто, шипя от ощущений. Снова проткнули. Послышался ответный рык. Блондин чувствовал, как за крайнюю плоть заходит это нечто острое, разрывая тонкий канал. Плеснула струя крови и остатков прочих телесных жидкостей. Справедливый поджал ноги, подвывая. Как он мог ему поверить хоть на миг. Как он мог расслабиться. Как он мог отдаться... "Ну а теперь давай начнём нашу игру по-настоящему, дорогой мой~"