Клубок

— Быть может, ты всё же прервёшься ненадол... — Нет, — летит чёткое в ответ вместе с очень громким звуком удара по столу. Лиза никогда не была пугливой, но это заставило её слегка вздрогнуть, округлив глаза. Буквально за пару минут совершенно ненавязчивых попыток отвлечь Действующего Магистра они добились неловкой паузы, тишины, показывающей, что ведьма уже не знает, что и попробовать. Девушки смотрят друг другу в глаза; Лиза, стоящая у стола, свысока следит за чужой мимикой и не может не замечать, как под синей мантией обеспокоено и напряжённо поднимаются плечи при дыхании. Рыцарь смиряет всё обычным для такого выражением лица, выражающим недовольство: когда хмурые брови опускаются совсем низко, а усталые от бумаг глаза сужаются... и больше это выражение ничего кроме строгости показать не может. Но всё же внутри что-то сломалось от беспечности Минчи в ответ, потому голубые глаза испуганно оглядели стол и руки, будто это не сама Магистр только что распускала кулаки. — Ах, прости, — смягчается Джинн, не понимая, почему из неё в реальность начала вырываться агрессия, — я слишком напряжена сейчас, чтобы думать о чём-то постороннем. Ведьма, убедившись, что всё же может подобраться ближе, положила руку на угол стола, обходя, и, стоя по левую сторону от Гуннхильдр, присела на край столешницы под недоверчивый хмык в свою сторону. Бархат перчаток потянулся к голове Джинн, чтобы перебирать блондинистые пряди, выбившиеся из причёски. — Как можно работать в таком состоянии? Нечасто тебя такой можно увидеть, — проговаривает Лиза. — Сначала тревожность, затем – подавляемая агрессия, а дальше? – смягчается на последних словах, чтобы всё не звучало как упрёк. — Разучишься пользоваться глазом Бога? Секунда, и в упомянутый анемо-артефакт, лежащий совсем рядом на столе, прилетает небольшой пурпурный разряд, игриво разлетаясь. Глаз Бога, со звуком взаимодействия стекла с деревянной поверхностью, от удара перемещается на небольшое расстояние. Джинн поймала его рукой, смущённо поднимая взгляд опять к ведьме. — Что ты предлагаешь, Лиза. Я... — Диван, — перебивая в ответ, совершенно спокойно отвечает Минчи. Начав сопротивление и успев только открыть рот, чтобы что-то сказать, рыцарь снова получает один и тот же ответ: — Диван. Ты не понимаешь проблему, раз уже начала просто так срываться, — пауза. — Милая? Один неловкий взгляд на дверь, чтобы вспомнить, что пришедшая Лиза всегда закрывает её на ключ во избежание неловких случаев. Они переместились к мягкой мебели, пока Лиза мысленно ещё раз благодарила весь штаб за наличие диванов для гостей. А конкретно этот Джинн с Лизой использовали для себя чаще всего. Использовали с разными целями. Негатив может распростряняться словно цепная реакция; уметь держать себя в руках в подобных случаях – навык полезный, но не должен заходить в игнорирование проблем и молчание. Потому, во избежание неприятных разговоров и ругани, которая вполне возможна на эмоциях, Лиза придумала простое правило для Джинн, как для партнёра: Джинн не может продолжить работать дальше, если хоть раз потеряла над собой "контроль". А если контроль потерян – они садятся на диван и говорят об этом, пока не станет лучше и процесс накопления не пойдёт дальше. Но что более потрясало Магистра – это отношения с магом. С человеком, который может перевернуть мир с ног на голову и через секунду вернуть всё в точно такое же состояние, как и было. Волшебно. Мигом светлый кабинет превратился в тёмное помещение: всё померкло и перестало светиться, а солнечный свет, пробивающийся через окна, будто застрял в оконной раме, красуясь спокойным, неярким белым. Гуннхильдр уже привыкла и относилась к этому спокойно, поэтому после того, как она почти легла на диван, устало откинув голову назад, и Лиза пристроилась совсем рядом, кладя на ту же спинку дивана локоть, всё снова показывало комфорт и безопасность. — Ты хочешь поиграть? — вопрос от рыцаря. — По крайней мере, это всегда даёт нам определённую атмосферу, — посмеялась Минчи, практически сразу перейдя обратно на свой обычный мурчащий голос, прекрасно зная, что контекст слова "игра" сейчас для них решает всё. — Я не хочу, чтобы всё доходило до срывов. Момент. Ведьма сводит ладони, уже почему-то оказавшись без перчаток, а когда разводит руки, от кончиков пальцев, поблёскивая белым, тянутся фиолетовые тоненькие ниточки, похожие на молнии. Замечая свечение на себе, Гуннхильдр понимает, что подобные нити вьются вокруг головы, некоторые из них мягко проникают в неё, выходя с другого бока, а чуть пониже, грудь, в области сердца, протыкается сиреневым и приятно согревается изнутри. Девушка начала плавиться. Иначе ничем не описать то, что она совсем сползла на диван, завороженно удерживая взгляд на любимой. Мебель слегка поскрипывает, что слышно только из-за тишины, пока Лиза, дёрнув руками, натягивает ниточки, управляя ими. И, медленно усаживаясь на колени к Джинн, та сразу тянется к щеке, оставляя на рыцаре первый поцелуй. Они назвали эту игру "клубок". Пурпурные нити естественно себе магическим светились в темноте кабинета, похожие на неоновое свечение: Джинн видела похожий свет из колб с тягучей на вид жидкостью в лаборатории Альбедо, который ей и рассказал про то, как создавать светящиеся растворы с необычным веществом под названием неон – оттого в голове Магистра выработалось сравнение, чтобы унять свой мозг, не понимающий, как глаз Бога даёт стихии свечение. Лиза подтягивается ближе, невольно заставив Джинн неожиданно охнуть. Молнии в руках ведьмы начали складываться в небольшой комочек. С каждой секундой рыцарю всё больше хотелось заснуть. — Расскажи, что с тобой случилось, — шепчет Минчи, хотя ответ получает не такой тихий, а вполголоса. Немного подумав, Магистр начинает говорить. Сначала со спешкой – как всегда и привыкла, затем уже останавливая себя от суеты, чувствуя поглаживания тёплых рук Лизы на своих, начинает говорить складнее и всё тише и тише. Джинн не может даже физически обращать внимание на окружающую среду, когда рядом её любимая Лиза Минчи. Какие чары применялись и применялись ли они вообще, никому не известно, но то, к чему они склонялись, – чары лишь любовные. Слышится звук, который появляется, когда натягивают струны: ведьма потягивает на себя пурпурные нити, умело играясь руками с образовавшимся небольшим клубочком из этих же нитей. Чем больше Джинн говорила, устало прикрыв голубые глаза, тем больше и длиннее ниточек Лиза из неё тянула, вытаскивала, складывая в визуально созданный склад в своих руках. И с каждым новым "Я думаю...", "Мне показалось...", "Я устала...", "Моё состояние..." Минчи заглядывалась на чужие-знакомые губы, выдающие за душу все её секреты и беспокойства, потому что Джинн была и правда очень тревожным человеком, Лиза предельно мягко парировала своими ответами, просто хотя зацеловать девушку под собой от открывающейся картины. Гуннхильдр переставала дрожать, вскакивать, делать резкие движения. Торопить себя, обвинять себя, заставлять себя. Ведьма правда любила Джинн. И за многие месяцы их тёплых, стабильных отношений ничего и не менялось, даже если подобных "главных" слов становилось всё меньше. "Люблю" было в голове, было глубоко внутри, добираясь до сердца раньше каких-либо тревог – вот почему у Джинн среди всей работы и забот всё же удавалось выйти из порабощения самой себя и взять отдых. И чем больше в руках у Минчи образовывался клубок, переставая тянуться от Магистра, тем спокойнее дышала Джинн. Тем Лиза становилась все счастливее, несдерживая своими пухлыми губами улыбки. Гуннхильдр медленно приоткрывает глаза, замечая, что рядом уже нет этого чуднòго свечения. Как и напряжения где-то в груди. Лиза держала в руках все эти светящиеся нити и изучающе смотрела на магию, будто это не она её и создавала. — Никогда не бойся спросить меня, что бы то ни было, — говорит та. С совершенно сонным взглядом рыцарь просто смотрит вперёд, зная, что сейчас ей уже ничего не надо делать. Лиза постаралась. — Я дам тебе знать обо всём, что происходит. Дам ответ и подтверждение, если нужно, — уже шепчет. — А сейчас... мы снова выкинем из тебя всё плохое. Чтобы не тревожило. Чтобы не тревожило мою милашку. И, развевая полуденные грёзы, Минчи разрывает клубок, рассеивая магию по воздуху: та испарялась сама в считанные секунды, с треском поднимаясь к потолку. В комнате стало чуть светлее, но лишь так, чтобы темнота давала отчётливо видеть лица друг друга. — Уже засыпаешь, — с лаской протягивает Лиза, поднимая чёлку Джинн, чтобы оставить поцелуй на лбу. — Почему так каждый раз, — не в силах бороться с гигантской сонливостью, которая отрезала от мира, Гуннхильдр подзакатывает глаза, пытаясь как-то всё ещё держать их открытыми, но смиряется с собственными потерями. — не люблю днём... спать... — Отдохни. Минчи, улавливая какие-то громкие, но отдалённые звуки в коридоре, встаёт, чтобы усесться уже рядом на тот же диван, не мешая уставшей девушке. Лёгкие поглаживания по плечу – рыцарь сваливается в сторону, к пёстрым декоративным подушкам. — Ведьма. С тобой мне не так тяжело. Лиза с интересом раскрывает глаза, слегка повернув голову к Джинн во время последней реплики. Но всё, что было видно – мирно спящий Действующий Магистр, во сне сжимающий в кулаки руки, всё ещё закованные в рыцарские краги.