Крылья тьмы

      Король не знал тогда, маленькое существо, похороненное заживо под обломками обрушенного дома, может так изменить его жизнь.       Она была единственным живым смертным на сотни миль. Ребенку было, возможно, четыре, возможно, восемь — трудно было сказать, потому что она была очень, очень маленькой, даже по человеческим меркам, её синее платье лохмотьями свисало, впитывая капли крови. Маленькое хрупкое существо с копной черных волос, закрывавших пронзительные черные, как сама смоль, глаза.       Где-то, погребенная под обугленными балками и осыпавшимся камнем, лежала семья несчастной девочки, вероятно, раздавленная до неузнаваемости или, что более возможно, их опустошенные тела были оставлены на ночь, и их забрали хищники, такие же, как те, что преследовали её сейчас, глядя на нее с таким интересом, с каким ястреб смотрит на затравленного кролика.       Люди, конечно, сами часто играли роль хищников, вредителей, а зачастую и тем, и другим, но находясь не на своей территории были лишь разменным мясом.       Три крылатых стригоя приземлились перед ней, улыбаясь своей удаче.Сегодня им обеспечена свежая кровь. Она тут же начала бороться большими с обломками, прижавшими ее к земле. Она узнала их — узнала их острые зубы и черные, лишенные перьев крылья, и, возможно, даже узнала форму, которую они носили, — темно-фиолетовый цвет Короля Хиаджа. Возможно, те же твари, что и они, сожгли ее дом и носили точно такую же форму.       Но она не могла бежать, что уж говорить о побеге, если ее платье было порвано и безнадежно цеплялось за всё в окружающих ее руинах. Она была слишком мала, чтобы сдвинуть большие балки, которые придавили её тело, и как только она поняла, в каком положении она находиться, глубже придвинулась в них, надеясь, что это укрытие сможет уберечь. — Посмотрите на это, как пытается спастись маленький ягненок, — прошипел один из них обнажая длинные белые клыки, облизываясь.       Они с нечеловеческой быстротой подошли к ней, а когда один из них протянул к ней свою руку, она издала низкий утробный звук, прорычав на него, а затем поймала кончики его пальцев между своими мелкими зубами, крепко зажав плоть. Солдат гулко взвыл и отдернул руку, ошарашенно на неё таращась, а его товарищи рассмеялись. — Ягненок? — озлобленно шипел он сквозь зубы, забинтовывая руку куском собственной рубахи, — Больше похожа на дикую гадюку. — Или на садовую змею, — насмехался другой, локтем пихая в бок.       Укушенный солдат потер больную руку, стирая несколько последних капель багрово-черного цвета. Он склонился над ней, намереваясь вытащить. — Неважно, — всё также ворчал он, выплевывая рядом с ней, — вкус у них одинаковый. Не знаю, как вы, ублюдки, но я голоден после такой долгой ночи. Но тут на них упала безликая тень.        Солдаты затихли все как один, услышав шелест крыльев. Они опустили головы в благоговейном поклоне, несмотря на приближающегося. Прохладный вечерний воздух задрожал, тьма закружилась вокруг их лиц и крыльев, словно лезвие, ласкающее горло в молчаливом предупреждении. Король Хиаджа не проронил ни слова, величественно опустившись напротив них и его глаза уперлись в её. Да ему и не нужно было ничего говорить, его черные крылья с красными узорами, говорили сами за себя о многом. Он не был физически самым сильным вампиром, но его хитрость компенсировала это сполна. Он не был ни самым свирепым воином, ни самым мудрым из мудрецом, но его благословила сама богиня Геката, и каждый, кто встречал его, мог поклясться, что это сущая была правда. Смерть окрашивала каждый его вдох.       Его солдаты замерли, когда он перешагнул через обломки маленького дома, двигаясь прямо на человеческого ребенка. — Маройцы были уничтожены в этом районе, все до единого — проговорил один из них после нескольких долгих ударов сердца, —Легион отправился на север и…       Король немедленно поднял руку, услышав голос и воин мгновенно замолчал, издав писк.       Он опустился на колени перед маленькой девочкой, а она пристально смотрела на него, отодвигаясь ещё глубже в обломки, пытаясь не дышать и не сводить с него глаз. Ее жизнь была всего лишь горсткой лет, ничто по сравнению с его веками долгого и принудительного существования. И все же она прожигала его глазами полными ненавистью, глядя на него. — Ее нашли здесь? — любопытно спросил Король, отбрасывая большую балку в сторону, позволяя ему лучше разглядеть её порванное синее платье. — Да, Ваше Высочество, — едва слышно выдал один из них. — Это из-за нее кровь на твоей руке? — насмешливо протянул Король, указывая на его забинтованную руку. Волна плохо подавляемых смешков окатила солдат и раненный весь покрылся пунцовой краской, что было видно даже через кромешный мрак. — Да, Ваше Высочество, — ещё тише ответил тот. Ответ был слегка смущенным.       Солдаты подумали, что он намеренно издевается над ним, но не в этом было дело, совершенно нет. Он тут был ни при чем.        Король потянулся своими руками к ней, пытаясь приподнять её тело, на что она зарычала. Он позволил ей укусить себя, пометить — не убрал руку, даже когда ее зубы, совсем крошечные, глубоко вонзились в его костлявый указательный палец, из-за чего струйка кровь побежала по его рукам.       Она смотрела ему прямо в глаза, не мигая, боясь, что если она упустит бдительность, то это будет её конец, и он отвечал на ее взгляд с растущим интересом.       Это не был взгляд затравленного и запуганного ребенка, который не знает, что делает и какая опасность его ждет.       Это был взгляд существа, которое понимало, что противостоит самой смерти, и все равно решило плюнуть ей в лицо. — Маленькая змейка, — пробормотал он, гладя её спутанные волосы, стряхивая с ним пыль. Солдаты позади него издали тихие смешки и он развернулся на них, распрямляя свои крылья. Настала гробовая тишина. Это была не шутка. — Ты совсем одна? — тихо спросил он, обратно к ней поворачиваясь, заметив, что она не перестала сжимать его палец между зубов.       Она не ответила, пристально глядя на него, она лишь сильнее сжала зубами его плоть. — Если ты отпустишь меня, — сказал он, заботливо заправляя волосы за ухо, словно завороженный, — я не причиню тебе вреда.       Девочка не сделала ни единого движения, продолжая подозрительно смотреть на него, и черная кровь струйками стекала по ее подбородку. Уголок губ Короля изогнулся в подобие одобрительной ухмылки. — Хорошо, ты не должна мне доверять, — и едва слышно добавил, — Никому из них не должна доверять.       Он освободил палец, затем осторожно извлек её из-под обломков, пока она истошно билась, пытаясь освободиться. Даже в муках яростного сопротивления она была абсолютно безмолвна. И только когда он поднял ее — Богиня, она была такой легкой, что он мог бы держать ее одной рукой, — он понял, насколько она ранена, ее изорванная одежда была насквозь пропитана кровью. Сладкий аромат крови проникал в его ноздри, когда он прижимал ее к груди. Она была на грани потери сознания, но сопротивлялась этому, все ее тело было напряжено. — Отдыхай, маленькая змейка. Тебе не причинят вреда.       Он погладил ее по щеке, стирая грязь с лица, и она снова попыталась укусить его, но искра магии проскочила по кончикам пальцев. Вместе с шепотом ночи пришел сон без сновидений, слишком тяжелый, чтобы даже эта маленькая злобная тварь могла с ним бороться. — Что Вы хотите, чтобы мы с ней сделали, Ваше Высочество? — спросил всё тот же раненный солдат, приближаясь к Королю. Король прошел мимо них, устремив свой взгляд на потухающие огни города. — Ничего. Я заберу ее. Вдалеке послышался шелест крыльев, легион возвращался с другой части города, летя обратно в Восточное Королевство. Хоть он не мог видеть, король знал, что трое солдат обмениваются растерянными взглядами. — Куда? — спросил, наконец, раненный. — Домой, — раздражённо ответил Король, отворачиваясь от них и взмыл в небо.       Она сопела, крепко сжав одной рукой шелковую ткань королевской рубашки — она все еще боролась, даже во сне.       Домой. Он отвезет ее домой.       Потому что он, Король вампиров Хиаджа, покоритель Дома Тьмы и Ночи, благословенный богиней Гекатой и один из самых могущественных людей, живших в Восточном Королевстве, увидел в этом ребенке частичку себя. И там, прямо под сжатым кулаком ее ладони, что-то теплое зашевелилось в его груди при виде ее. Что-то более опасное, чем голод. И он решился. В конце концов, вампиры лучше других знают, как важно беречь свое сердце. А любовь, как известно, острее любого кола.