***
И вот, Уокер-младший сидит перед ним. Прямо как тогда, в небоскрёбе, разве что в этот раз руки связаны несколько надёжнее. Волосы всё ещё влажные после душа, под который его затолкал один из людей Рорка, чтобы отмыть от присохшей грязи. Сам парень выглядит истощённым и уставшим — из-под глаз так и не вымылись остатки грима, кожа бледнее, чем обычно, даже верёвку пытается развязать не так активно. Но в глазах по-прежнему горит огонёк тихой ярости — тот самый, который мог бы потухнуть при классической промывке мозгов по методам Федерации. Рорк доволен. — Похоже, отец тебе мало про меня рассказывал, — начинает мужчина, выжидающе глядя на заложника. Логан, как обычно, молчит, лишь сильнее хмурится от упоминания Элиаса. — Точнее, про нас. — Рорк наклоняется ближе, понижая тон голоса. На губах всё ещё играет ухмылка, — Интересно, как он объяснил развод с вашей матушкой. Уокер смотрит на него в замешательстве, ему явно некомфортно. Вздохнув, Гэбриел достаёт из нагрудного кармана потёртую фотографию и подносит её к лицу парня, позволяя осмотреть. На ней они вместе, ещё молодые, и Рорк широко улыбается, приобнимая боевого товарища за плечо. — Вашему старику стоило раньше перестать бегать от себя. — бывший Призрак не без удовольствия наблюдает за тем, как меняется выражение чужого лица. Дошло, пусть и не сразу. В карих глазах напротив отражается шок, недоверие и отвращение. — Ублюдок! — Логан оскаливается и делает рывок вперёд, жёсткая верёвка впивается в запястья, удерживая его на месте. Рорк усмехается, закидывая одну ногу на другую. — Элиас тоже знал, что тебе не понравится. Каково осознавать, что всю жизнь тебе врал родной отец? — ухмылка всё еще играет на губах мужчины, и он выжидающе поднимает бровь. Выражение лица Логана бесценно — Рорк жалеет, что не прихватил с собой камеру. — А теперь подумай, о чём ещё он тебе врал. Уокер снова молчит. Его брови сведены к переносице, а губы поджаты. Гэбриел рад, что их «свидание» пока что идёт по плану. — Я вижу в тебе потенциал, парень. Яма его уничтожит. Как насчёт небольшой сделки? — Рорк протягивает руку, словно Логан мог бы её пожать, и совсем не удивляется, когда в ладонь прилетает плевок. Мужчина со смешком вытирает руку о штаны и продолжает: — Я тебя вытащу. Информация о твоих друзьях мне не нужна, всё равно не расколешься. Но ты меня выслушаешь. Идёт? — мужчина внимательно наблюдает за сменой эмоций на лице пленника: Логан делает вид, что не заинтересован, и смотрит куда-то в сторону, но Рорк знает — Уокер младший ни за что не упустит возможность увеличить свои шансы на побег.***
Так Логан оказался в личной комнате, которая своей пустотой напоминала больше тюремную камеру. Здесь не было окон или часов, так что Уокер довольно быстро потерял счёт времени. Зато здесь была комфортная температура, чуть менее комфортная кровать и нормальная еда. Кажется, в ней даже не было яда, в отличие от той, что ему скармливали во время нахождения в Яме. Время от времени появлялся Рорк — по его визитам Логан пытался вести отсчёт дней. Они разговаривали. Точнее, говорил почти всегда только Гэбриел: вспоминал бывших друзей из отряда, их предательство, пересказывал что-то из истории Федерации и всё время разъяснял, почему Логану стоит к нему присоединиться. Большую часть Уокер пропускал мимо ушей, прислушиваясь, только когда в речи похитителя проскальзывало что-то потенциально полезное, а вопросы и вовсе игнорировал. По крайней мере, первые несколько встреч. Изоляция сводила с ума, пусть и не так разрушительно, как в яме. Помимо попыток позаниматься спортом в тесной комнате, единственным развлечением оставались разговоры с Рорком. На их время запястья Логана вновь стягивала верёвка, напоминающая, кем они друг другу приходились: он — пленник, Гэбриел — его похититель и человек, убивший его отца. Всё просто. Но Логан на физическом уровне ощущал, как бывший призрак забирается ему под кожу. Спокойный тон, ненавязчивые прикосновения и одобрение, которого ему так не хватало от Элиаса — всё это заставляло терять бдительность. После всего произошедшего Рорк казался слишком… адекватным. В один момент Уокер-младший ответил Рорку. Он уже и не помнил, что именно заставило его заговорить, но тогда ему показалось, что терять уже нечего — он и так в плену без малейшего шанса выбраться самостоятельно. Они проговорили добрый час. В этот же вечер он совершил роковую ошибку — согласился прогуляться до покоев Гэбриела. Себя он убеждал, что это даст шанс хотя бы немного осмотреть базу — узнать количество патрульных, может, приметить пожарный лаз. К сожалению, Рорк жил близко к нему, даже слишком — буквально через стенку. Он пожалел о своём решении, как только за ними захлопнулась дверь. По спине Логана пробежал холодок — на прикроватной тумбе лежала маска его отца, та, которую с него стянули в первый день плена. От предположения, для чего Рорк хранил её именно здесь, Уокера начало мутить.***
Блондина грубовато укладывают на чужую постель, сверху слышится щелчок наручников: связанные руки Логана теперь ещё и прикованы к металлическим прутьям изголовья. Рорк по-хозяйски усаживается на его бёдра, словно его совершенно не смущает двусмысленность их положения. Логан под ним неистово ёрзает, пытаясь сбросить мужчину и освободить руки, но Рорк только ухмыляется, опуская руки на тело юноши. Он осматривает свой трофей. Призраки повержены, ещё не скоро смогут явиться на базу в поисках пропавшего сержанта, и до этого момента Уокер полностью принадлежит ему. Гэбриел задирает футболку парня, проводя ладонью по груди и очерчивая большим пальцем кубики пресса. Чёрт, Элиас отлично поработал над своими сыновьями. Логан замирает и смотрит на него в недоумении — не ожидал, что похититель начнёт распускать руки? Очень зря. Началась новая, пугающая глава пребывания Уокера в плену. Их встречи приобрели иной окрас, неожиданный, к сожалению, только для Логана. Если раньше Гэбриел хотя бы пытался делать вид, что Уокер-младший привлекает его исключительно своей силой воли и бесстрашием, то со временем правда стала слишком очевидной. — Такой же красивый, как твой отец. — с губ Рорка слетает хриплый смешок, а ухо Логана обдает жаром. Рорк крепко держит его за шею, вжимаясь носом в висок. Уокера в очередной раз передёргивает от сравнения, и он пытается вывернуться из хватки, но мужчина над ним лишь посмеивается и сильнее вдавливает сержанта в кровать. Рука между ног продолжает вытворять что-то немыслимое, Логан задыхается, пытаясь сконцентрироваться на чём угодно, кроме огрубевших подушечек пальцев на своей коже, но не выдерживает и бессильно взмахивает бёдрами, толкаясь в ладонь. — А говорил, что не хочешь, — выдыхает Рорк ему на ухо, ускоряя движения и наслаждаясь тем, как по щекам Уокера расползаются красные пятна. Логан запрокидывает голову, мгновенно жалея об этом: мужчина над ним тут же опускается к обнажившемуся кадыку, прикусывая кожу. Недостаточно сильно, чтобы оставить следы: никого из Федерации не стоит просвещать в то, какие методы Рорк применяет для вербовки своего особого пленника. Гэбриел знает о нём всё — где и как прикоснуться, чтобы вызвать дрожь во всем теле, или что шепнуть на ухо, заставляя стыдливо зажмуриться от неуместной волны возбуждения. О том, откуда Рорк это знает, Логан так же предпочитает не думать. Уокер знает, что Рорк — конченый ублюдок, который начал ехать крышей ещё до Ямы. Никто в здравом уме не потащит отряд через утопающий город, не будет часами разговаривать с пленником, и уж тем более не будет раз за разом появляться на пороге его покоев по ночам. И, тем не менее, сейчас он лежит под этим ублюдком с каменным стояком и полыхающими щеками, давясь собственными стонами. Он хочет убить Рорка, теперь ещё и за беспорядок, который тот устроил в его голове. За это отвратительное чувство тепла в груди, когда мужчина взъерошивает его волосы или стискивает в объятиях. Это совершенно неправильно, но Логан чувствует себя любимым, нужным, замеченным. Это сбивает с толку. Рорк никогда не целовал его в губы — слишком опасно. Один из его людей чуть не лишился двух фаланг, когда полез к Логану без перчаток. Зато на щеках, рёбрах и шее Уокеру довелось прочувствовать весь спектр ласк, на которые был способен бывший призрак. Большую часть времени Гэбриел был с ним абсурдно нежен: гладил подушечками пальцев, касался губами, тёрся носом, словно Логан был его любовником, а не заложником, успевшим по его наводке познакомиться со всеми прелестями Ямы. В редкие моменты он терял контроль. Обычно это происходило, когда всё же удавалось добиться отклика от напряжённого тела Логана, или когда тот срывался, рыча и пытаясь хотя бы немного навредить бывшему призраку в отчаянной борьбе. Тогда глаза Рорка темнели, поблёскивая возбуждением, и он позволял себе плотно прижаться к бёдрам Уокера своими, уткнувшись в шею, чтобы жадно вдохнуть пьянящий запах. Когда это произошло впервые, Логан был чертовски напуган. А потом он остался лежать на смятых простынях в недоумении, когда Рорк ушёл, остановившись в самый нелогичный момент. Это повторилось ещё несколько раз — Гэбриел никогда не доводил его до пика, оставляя разгорячённым и сгорающим от стыда. Тогда Логан понял — Рорк хочет, чтобы он попросил. И Логан попросил. Разумеется, не чтобы снять напряжение и отдаться похитителю. — Я был неправ. — Гэбриел улыбается, нависая над ним. Пару минут назад Логан освободил запястья от верёвки и успел ударить в нос увлечённого его телом противника. Он дрался яростно, впервые за месяц получив возможность достойно дать отпор: в ход шли колени, кулаки, зубы, и даже нож Рорка, который удалось снять с пояса. И пусть итог этой схватки был очевиден с самого начала, Логан скалился, с ненавистью глядя в карие глаза напротив. — Ты даже лучше Элиаса. — и Уокера снова начинает мутить: Рорк смотрит на него так, словно любуется произведением искусства. С одобрением, почти так же, как тогда в падающем самолете.