Флёрдоранж

      Чонгук поправляет рукава рубашки, прихорашиваясь у зеркала. Завязывает неспеша галстук, а после заправляет обратно выбившуюся из прилизанной причёски прядь. Оценивает себя на восьмёрку и берёт чемоданчик на заклёпке с документами.       Попахивает скукой смертной. Единственное, что его радует — это знание, что он идёт в таком виде не лекции читать, как происходит это обычно, а на корпоратив. Закрадывается надежда на то, чтобы познакомиться с кем-нибудь из сотрудников. Глядишь, повезёт: общее объединяющее дело, схожие интересы, и уже просыпаешься не в одиночестве.       По крайней мере, Чонгук очень на это надеется. Мечтать не вредно, как говорят.       Он приезжает на своей машине, и встречает его шумная компания вылизанных с ног до головы сотрудников, отличающихся между собой, разве что, цветом волос и оттенком деловых чемоданчиков. Директор, уже изрядно подвыпивший, кричит ему что-то неразборчиво, видимо, радуясь его приходу.       Из-за алкоголя ароматы становятся ярче. Чонгук принюхивается, с усталостью осознавая, что половина людей здесь уже в нокауте. Он теснится между незнакомыми ему коллегами, с одним из них сталкиваясь плечом.        — Простите, наверное, неудобно так тесниться? — разворачивается к омеге, которого пихнул нечаянно плечом. Тот выглядит довольно мило: в крупных очках с толстым стеклом, худым островатым лицом и приятным запахом флёрдоранжа с нотками нероли и взбитых сливок.       Чонгук понимает, что перед ним сидит омега с одним из самых соблазнительных ароматов, который часто обозначается, как афродизиак. Где-то в журнале за последний год выходила статья о самых чарующих запахах у омег, среди которых был именно этот.       Повезло же.        — Что вы, всё в порядке, — омега выставляет перед собой ладонь в примирительном жесте, неловко улыбаясь. Чонгук замечает на себе его изучающий взгляд, а потому отворачивается, делая вид, что занят размышлениями о том, какой алкоголь лучше выпить.       Омега решается завязать разговор самостоятельно.        — Из какого вы отдела? Мне кажется, что ранее мы не пересекались, — начинает осторожно, как будто бы даже придвигаясь в интересе поближе. Чонгук вдыхает его ненавязчивый аромат, про себя раскатывая его на языке. Реагирует достаточно спокойно, хотя чётко улавливает нотку зарождающегося флирта.       Значит, им заинтересовались. Он устало вздыхает, весь его внешний вид буквально начинает кричать о том, как он сейчас не хочет выходить на контакт. Но, превозмогая личные переживания, отвечает:        — Вы правы, мы не пересекались. Я из отдела маркетинга, а вы?..        — Из технической поддержки, — кивает. — Меня зовут Тэхён, приятно познакомиться.        — Чонгук, — представляется в ответ, пожимая омеге руку. Тот немного смущённо поправляет очки, видимо, про себя решаясь спросить о чём-то.        — А вы… у вас есть кто-нибудь? — всё-таки спрашивает аккуратно, и у Чонгука это вызывает даже лёгкую улыбку.       Он знает, что пахнет привлекательно: шафран, уд и нотки чёрного перца, обозначающие, что он весьма доминантный и сильный. За такой набор отбоя от омег у него не было ни в школе, ни в университете. Благо, на работе люди стали более тактичными и осторожными, потому особо к нему никто не лезет.        — Никого не наблюдается, хотя хотелось бы, — цепляется за чужой крючок, располагающий к флирту, и тонким намёком говорит о согласии пообщаться в более интимной обстановке.       Тэхён сразу преображается, раскрывает перед ним аромат и приосанивается, улыбнувшись. Поправляет вновь очки, и Чонгук опускает взгляд на его тонкие руки, обрамлённые серебристыми браслетами с мелкими звёздочками. Мило.        — Я как раз не притрагивался к алкоголю, как и вы. Может… — опускает неловко пушистые ресницы, и Чонгук ухмыляется, подхватывая его реплику:        — Поедем ко мне? — заканчивает за омегу, подперев рукой голову. По глазам видно, что забавляется. — И давайте на «ты», раз уж планы сместились в таком интересном направлении, — звучит игриво, приподнимая одну бровь.       Тэхён кивает, а на его бледном то ли от белого света, то ли от недоедания, лице, появляется румянец.       Чонгуку даже нравится, если бы только не мысль, что его «секретики» обычно разрушают абсолютно все планы на секс.        — Перед тем, как мы перейдём к основному, — подбирает мягкие выражения альфа, чтобы не смущать и без того смущённого омегу, что заныкался от него подальше на заднее сидение машины, — я бы хотел перекусить и сказать кое-что очень важное.        — Если у вас есть страсть к БДСМ, это, пожалуй, не ко мне, — тихо отвечает Тэхён, и под толстыми стёклами скрывается смущённая шутка. Худенький, скромный и симпатичный — довольно неплохой набор.        — Я таким не увлекаюсь, — уверяет Чонгук, постучав пальцем по рулю. — Закажем суши или есть определённые предпочтения? — последнее выделяет особенно пикантно, глянув в зеркало заднего вида. Тэхён смотрит на него с улыбкой.       По сгустившемуся аромату в машине становится ясно, что ему очень нравятся происходящие заигрывания, прикрытые метафорами и тонкими намёками.        — Люблю кое-что, — расплывчато отвечает, прокашлявшись. — Фанат римминга, — говорит всё-таки напрямую, решившись не увиливать. — А в еде не особо привередлив.        — Хорошо, — соглашается Чонгук, показывая, что совсем не против.       Когда уже, будучи в квартире, на столе по тарелкам разложены суши, а в рюмках поблёскивает соджу, Тэхён пить отказывается, аргументируя тем, что хуже чувствует процесс в нетрезвом виде и плохо возбуждается, если пьян. Чонгук не притрагивается к алкоголю тоже, понимая, что если один будет под градусом, а второй в абсолютно ясном рассудке, секс превратится в нечто не особо привлекательное.        — Возвращаясь к тому, что я должен сказать и о чём предупредить.       Тэхён вытягивается, как по струнке, ожидая услышать что-то вроде «это вот я люблю, а это не люблю». Но, в противовес догадкам, до его слуха долетает нечто абсолютно непредсказуемое:        — Я омега.       Тэхён моргает.        — В смысле? — принюхивается к чужому запаху, не понимая, что за ерунду ему только что ляпнули. Запах альфы: яркий, насыщенный и сильный. По-другому и быть не может!       Чонгук вздыхает. Тэхён осматривает его вновь, совсем потерянный. Перед ним сидит точно альфа. Рельеф мышц — такого у омег не бывает, крупное телосложение — у омег, даже с особенной генетикой, такого не бывает! Запах, как у альфы — у омег такого нет тем более!        — Слышал что-нибудь про интерсекс людей? — уточняет мягко Чонгук, видя, что ввёл своего гостя в ступор. Чужое разочарование на лице хоть и доставляет немного обиды, уже является чем-то привычным.        — Не очень, — всё же отвечает Тэхён, глянув на рюмку с алкоголем. Уже жалеет, что не выпил.        — Что ж, я — интерсекс. У меня есть признаки обоих полов. Внешне я полностью альфа, а вот на гормональном уровне омега. С течками и всеми вытекающими. Мне сложно найти партнёра, поскольку альфам я по понятным причинам неинтересен, а омегам становлюсь неинтересен после первого знакомства, — пожимает плечами, взяв палочками одну сушинку.        — Я… прости, я не был готов к такому, — Тэхён делает лёгкий поклон, поджимая губы. — Наверное, пойду домой… Прости, — извиняется ещё раз, сжимая руки в кулаки на коленях.       Взгляд Чонгука смягчается.        — Поешь сначала. Подвезти тебя потом домой?       Тэхён снимает очки, шмыгнув носом. А потом утирает тыльной стороной ладони слезу, покатившуюся по щеке. Чонгук обеспокоенно подрывается к нему, заглядывая в лицо.        — Эй, я тебя настолько шокировал? — он приобнимает омегу неловко, не зная, как его успокоить. От него, конечно, по-разному уходили: и со скандалами, и с истериками, но никогда вот так вот… плача по-скромному.        — Прости, если бы я мог… мне так жаль, что я бросаю тебя тут одного из-за твоих особенностей, — шепчет, закрывая лицо руками. Чонгук впадает в ступор, а после ласково стирает с чужих щёк солёные капли, выпуская успокаивающий феромон.        — Я всё понимаю, — уверяет, убирая руки омеги в стороны, чтобы открыть лицо. — Я не первый раз с таким сталкиваюсь. Ты самый лояльный из всех пока что мне попадавшихся, — мягко улыбается, и Тэхён, кажется, успокаивается, отстраняясь. Под нос себе что-то бурчит, а потом, заплаканный, принимается есть суши.       Чонгук смотрит на него, расстроенного, и расстраивается сам. Конечно, ему обидно, что очередная надежда хотя бы на секс, а не то, что на отношения, разбивается, но больше его печалит то, что другой человек, в виду своей эмпатичности или чего ещё, переживает, что не смог дать какому-то такому «полуфабрикату», как он.       Он бы и сам себе не дал, будь обычным.       Уже когда они прощаются, Тэхён просит прощения снова:        — Прости, что так получилось. Я просто… ты хороший, я очень надеюсь, что ты найдёшь нужного человека, — желает от всего сердца, и Чонгук улыбается ему немного грустно.        — Конечно. Может, всё-таки подвезти?        — Нет, а то опять заплачу, — смеётся слегка нервно, поклонившись. — Надеюсь, мы сможем подружиться. Увидимся, — прощается, неловко поправив очки и, как только дверь за ним закрывается, растворяются и последние нотки флёрдоранжа в воздухе.       Чонгук вздыхает, убирая коробки из-под суши. Выпивает одну стопку соджу, убирая остальное в холодильник. И ложится спать.       Потому что, несмотря на корпоратив, работу никто не отменял.