Poison Prince

Его снова отправляли в Витую бездну – «поднимать уровень боевых навыков». Только вот, Куникудзуши всерьез сомневался в эффективности подобных тренировок. Иногда ему начинало казаться, что Дотторе попросту издевается. И Доктору намного интереснее постфактум копошиться в вывернутых наизнанку органах куклы, а до успехов в поднятии боевых талантов ему и дела нет. Скорее всего, так оно и было. Однако, они заключили соглашение. Взаимовыгодную сделку. И Куникудзуши был готов использовать любую возможность, дабы стать сильнее. И одолеть Эй. Поэтому он снова и снова спускался по мрачным лестницам в неизвестность, каждую секунду ожидая нападения очередной темной сущности, будь то хиличурл или нечто похуже... От ржавого двуручного меча, которым снабдил его в этот раз Дотторе, юноша избавился еще в начале пути, сменив его на привычный одноручный меч, позаимствованный у кого–то из поверженных противников. Нет, Доктор точно издевался, каждый раз выдавая ему абсолютно неподходящее оружие и артефакты! И ничего общего с прокачкой боевых талантов тут не было! Куникудзуши ведь не собирался сражать Эй с помощью двурука или – того хуже – катализатора, совладать с которым он физически не мог в силу отсутствия врожденных магических сил. Всё, что он мог сделать с катализатором – так это запустить его драгоценной создательнице прямо в голову, точнёхонько между глаз. Эта мысль чуть-чуть согревала, успокаивала, веселила. Позволив себе тихо хихикнуть, Куникудзуши преодолел последний лестничный пролёт и оказался в очередном пустом зале. Или, как ему показалось, пустом. В круглой комнате не было ни существ, ни "людей", порожденных темной магией этого неизведанного пространства. Словно бы всех противников уже одолели до него. Однако… Чуткие механические уши куклы уловили слабый звук электрического треска, доносящийся откуда-то сверху. Запрокинув голову к потолку, Куникудзуши моментально понял – он проиграл. Будь у него даже самые сильные лук и стрелы (увы, с лучниками в прошлом зале он разделался настолько безжалостно, что подбирать было нечего), он бы все равно не справился с монстром, что висел под потолком. Манифестация Грома. Куникудзуши не успел среагировать, как существо набросилось на него, поражая раскатами электро элемента. Такого же как у Эй. Только слабее. И даже так, боль моментально прожгла каждую клеточку его механического, множество раз модифицированного тела. Электричество опалило искусственную кожу, пробираясь под самые шарниры и рассоединяя цепи проводов, сплавляя в неработоспособную груду металла и дерева. Он никогда не забирался так глубоко в Витую Бездну. Это было ошибкой. Не чувствуя собственного тела юноша бросился бежать. Так позорно, трусливо, жалко. Раскаты грома неслись вслед до самой лестницы, на которую он рухнул, утрачивая ощущение реальности. Голова гудела, а перед глазами всё плыло, темнело, так хотелось закрыть их, упасть в беспамятный обморок в ту же секунду. Но всё же, он не был в безопасности. Он никогда не был в безопасности, и никто не пришел бы ему помочь. Куникудзуши свыкся с этой простой аксиомой собственной жизни. Превозмогая боль, он принялся ползти, скорее слыша, чем ощущая, как трещат по швам его «сосуды» и «артерии», как лопаются остатки обугленной синтетической кожи на изломанных ногах. Он полз куда-то вверх. Не особо рассчитывая, что ждущий в убежище Дотторе тут же кинется чинить его. И уж точно не ожидая, что Доктор сам спустится на выручку, если кукла будет отсутствовать слишком долго. Куникудзуши полз, не сознавая куда. Впервые явственно ощущая дыхание смерти в затылок. И лишь одна мысль оставалась ярким маяком в его медленно гаснущем сознании: он должен выжить, чтобы расквитаться с Эй. Забрать то, что по праву предназначалось ему. Восстановить свою судьбу и изначально предначертанную цель существования. Одолеть Эй. Забрать Сердце Бога. Стать Архонтом. Он должен... – Кажется, я подоспел вовремя, – прозвучал мужской голос: мелодичный, но усталый, с нотками пробивающейся хрипотцы. Куникудзуши не мог его слышать, он отключился, еле преодолев порог одного из залов, который зачистил ранее. Не мог он и почувствовать, как его тело обмотали верхней одеждой и аккуратно подхватили на руки. – Бедный ребенок, и как ты только выжил подле него? Дотторе ужасен, как и его методы, – произнес неизвестный с легкой усмешкой. Выбравшись на поверхность, спаситель уверенным шагом направился к ближайшему убежищу Доктора в Мондштате. *** Куникудзуши очнулся в пустой операционной. Никто не следил за его состоянием, естественно. Никто и не должен был. Дотторе и так милостиво соизволил подлатать его искалеченное тело. Куникудзуши с легкостью мог представить, как смачно и громко матерился при этом Доктор, и в сей раз даже понимал почему. Возможно, Дотторе, истребует в качестве оплаты исполнения какого-нибудь особо грязного поручения или проведет над ним внеочередной эксперимент... Нет, для экспериментов ему не нужен был повод. Он честно не мог представить, какую плату Доктор потребует за свою услугу в сей раз. Юноша попытался отвлечься и встать с операционного стола, на котором его, судя по всему, бросили сразу после лечения, попутно вспоминая, как же ему удалось покинуть Бездну. Мысли путались, что случалось с ним довольно редко, поэтому он оглядел себя в поисках подсказок. Его тело представляло весьма плачевную картину: обе ноги до колена намертво зафиксированы гипсом, левая рука свешивалась плетью – механические мускулы еле слушались, а правая и вовсе удалена ниже локтя и наспех перебинтована тряпицей. Не говоря о множестве глубоких ссадин и ожогов по всему корпусу. Даже не будучи кукольным мастером, Куникудзуши осознавал, что текущее положение грозит ему полной перетяжкой кожи – удовольствие малоприятное. Впрочем, он жив. Единственный плюс на фоне осознания собственной слабости и неспособности сразиться с Эй в текущем состоянии. Осознания, от которого кукле захотелось разрыдаться. «...такой беспомощный и хрупкий, кажется, я совершил ошибку, включившись в этот эксперимент со всей самоотдачей...», – донеслась добивающая реплика Дотторе из соседнего коридора. – И теперь хочешь полностью свалить его на меня? – послышался другой, более мелодичный, но очень схожий голос собеседника. Это обстоятельство заставило Куникудзуши напрячься. На базе редко являлись гости помимо клонов – или сегментов – Дотторе, но их голоса он уже успел запомнить. Чтобы обходить за пару километров и лишний раз не пересекаться. Сегменты Дотторе временами вели себя еще противнее оригинала. – Не полностью, – опроверг Дотторе. – Скажем так, я нашёл более вкусного мальчика для исследований. Более перспективного: Алхимик из Мондштата: он не глуп и намного более самостоятелен в отличие от моего персонального разочарования. Потребуется время и усердия, чтобы подобраться к нему поближе и сманить к себе в логово, хех… Куникудзуши поежился. Даже ему, отринувшему человечность, заключившему сделку с дьяволом, порой претили методы Дотторе. Но голос неизвестного собеседника бесстрашно возразил: – Ты провалишься. Делай что хочешь, но с тем алхимиком, Альбедо, шансы равны нулю. Если в ком и сокрыт искомый потенциал, то только в творении Архонта. – Ну так и присмотри за ним, – цыкнул Дотторе. – Чтоб не натворил глупостей. И не помер раньше срока. Он еще может пригодиться. Кукла не могла видеть лица собеседника, но почему-то ему показалось, что тот хмыкнул в ответ. – Тогда проведаю его состояние, может, наш малыш уже очнулся? Куникудзуши услышал скрип открывающейся двери. Притворяться спящим не имело смысла – он все равно не успел бы за те секунды, что дверь отворилась, и перед ним предстал юноша со светло голубыми волосами и алыми глазами. «Всё таки очередной сегмент» – мелькнула разочарованная мысль. Клон Дотторе тем временем пересек комнату и остановился прямо напротив израненной куклы, вглядываясь в его лицо с теплой полуулыбкой. А вот это занятно. Дотторе никогда не проявлял подобных эмоций. Не улыбался, всегда честно демонстрируя полное отсутствие эмпатии по отношению к подопытному. То же касалось и двух других известных сегментов. Никто из них не пытался заигрывать и уж, тем более, никогда не улыбался искренне при виде него. Однако новоприбывший юноша был.. другим. За милой улыбкой скрывалась целая нечитаемая гамма эмоций. Нюансов. И Куникудзуши откровенно не мог распознать, что означают поднятые уголки его губ и слегка прищуренные глаза. – Приятно познакомиться, Куни. Я – Четвертый сегмент, но ты можешь звать меня Зандик. Это имя, которое я носил с рождения и от которого почему-то отказался в будущем. Зандик бросил вопросительный взгляд за спину, туда, где в дверном проёме виднелся силуэт Доктора. Тот фыркнул: – Я не обязан объясняться перед вами, недоумки. Технически, вы оба мои марионетки, и повинуетесь моим приказам. Даже если на какое-то время мне придётся покинуть базу, вскоре я вернусь и проверю, как исполнялись мои указания. – Конечно-конечно! – Зандик изобразил смирение, демонстративно похлопав по зажатой подмышкой папке, в которой, видимо, содержался свод инструкций, оставленных Дотторе. – Ведите себя хорошо. Или пришлю Второго, – угрожающе шикнул Доктор и развернулся, бросив напоследок. – Вернусь проверить через две недели! Зандик покивал головой, всем видом симулируя напускную серьезность и тут же прыснул, стоило шагам Дотторе затихнуть. – Ты ведь не боишься Второго, правда? – улыбнулся он, обращаясь к кукле. – Нет. Не боюсь, – сухо ответил Куникудзуши, не желая признаваться, что садистские наклонности Второго сегмента вызывают в нём отторжение, граничащее с паникой. – А ты откуда взялся? Зандик вопросительно вскинул бровь, пытаясь грамотно подобрать ответ на расплывчатый вопрос. – Я сегмент, созданный из воспоминаний Доктора о юности, о временах, проведенных в Академии Сумеру, – он поправил зеленый берет. – Что касается времени моего создания.. кажется, я появился на свет около полугода назад, и с тех пор путешествовал по миру. – Дотторе так просто разрешил? – настала очередь Куникудзуши удивляться. – А что он мог поделать с моей мятежной натурой? – весело отмахнулся Зандик. – Ты либо очень самоуверен, либо... умнее и красноречивее оригинала? – проговорил Куникудзуши, скорее рассуждая с самим с собой. – В какой-то степени я – и есть оригинал, – хитро сверкнул глазами Зандик. – Самый молодой, самый первозданный и истинный. Передо мной открыты все пути, тогда как он – лишь олицетворение сделанных выборов и совершенных ошибок. Он лишь песчинка в море вероятностей, один из бесконечного множества сценариев моей будущей жизни. Понимаешь, о чем я? Кукле, не особо поспевающей за ходом мыслей Зандика, захотелось пожать плечами. Но мышцы не послушались. Вторым желанием стало обозвать собеседника чокнутым, но это было бы как-то слишком, учитывая, что данный сегмент, по всей видимости, собирался пристально следить за ним в ближайшее время. Поэтому он продолжил безмолвно сверлить юношу взглядом. – Моя главная ценность в моём потенциале, – ласково улыбнулся Зандик. – Впрочем, равно как и твоя. Мы оба – чистые холсты, на которых можно написать шедевры. Поэтому не закапывай себя раньше времени, хорошо? Тобой толком никто еще не занимался, чтобы раскрыть все твои таланты. – А ты, значит, займешься мной? – от милых улыбок и смешков Четвертого сегмента Куникудзуши становилось не по себе, он попросту не мог не язвить в ответ. И Зандик прекрасно это понимал. – Расскажи, какова твоя цель? – Вернуть то, что по праву является моим. Восстановить справедливость и стать Архонтом. – Внушительно, – Зандик покачал головой. – И зачем? – Потому что это моё предназначение. Я был рождён с единственной целью, править смертными. – Допустим. И каким Архонтом ты станешь? – Жестоким, – последовал незамедлительный ответ. – Другого они не заслужили. – Жестоким и всемогущим, – снова ухмыльнулся Зандик. – И счастливым? – Да. Не знаю… – Куникудзуши запнулся. – Удовлетвореным, скорее. Не думаю, что когда-либо смогу почувствовать счастье. Я не создан для этой эмоции. Зандик снова ухмыльнулся своей раздражающей многозначительной ухмылкой, словно бы ему всё было понятно и многое хотелось сказать, но он не считал нужным утруждаться. А затем без предупреждения подхватил Куникудзуши под колени, и прислонил к своему плечу, поднимая на руки, вынося из операционной. – Эй, куда?! – Может, я не могу сделать тебя счастливым, но давай начнем хотя бы с постели... – Что?! Зандик расхохотался, осознавая, как двусмысленно прозвучала предыдущая фраза. – Ничего непотребного, не подумай! Просто тебе нужен хороший отдых, на столе лежать не позволю, поспишь у меня. Куникудзуши закатил глаза: – У меня есть комната, если ты не в курсе. – Видел. Больше похожа на пыточную камеру, – парировал Зандик. – Спорим, ты никогда не спал на матрасе из Фонтейна? – Мне не нужен комфорт, чтобы стать сильнее, – высокомерно ответил Куникудзуши, сожалея, что все его конечности обездвижены. Очень хотелось врезать наглому Четвертому. – От одной ночи, проведённой на мягком матрасе, слабее не станешь. А вот восстановишься быстрее, – поставил оппонент точку. Они как раз подошли к нужной комнате, и, отперев дверь, Зандик сгрузил Куникудзуши на кровать – высокую и мягкую. Совсем не похожую на футон или кушетку в операционной. Почувствовав под спиной пружинистую перину, кукла тут же начала проваливаться в сон. Куникудзуши действительно неимоверно устал, ослаб, нуждался хоть в капле уюта и покоя. Возможно, он мог позволить себе ослабить бдительность на пару часов. Исключительно в целях восстановления. О доверии к Зандику, несмотря на его лучезарную открытую улыбку и напускную заботу, речи идти не могло. – Надеюсь, ты что-то смыслишь в медицине, а не только языком молоть умеешь, – пробормотал Куникудзуши, окончательно проваливаясь в сон. – Благодарю за оказанное доверие, – очередная милая усмешка. Зандик потушил настольную лампу и, прихватив со стола какую-то книгу, вышел из комнаты. В отсутствие Дотторе на базе предстояло многое сделать. Он наконец-то вступил в игру.