think of me, and too i'll think of you

Иногда, Джисон вспоминает о том, как в свои четырнадцать находил брата своего лучшего друга настолько невероятно привлекательным, что это едва не сделало его инвалидом. Несмотря на то, что упомянутый брат был абсолютным неудачником — очки, дурацкая улыбка и небрежные волосы. Он не был супермоделью, но Джисон вспоминает, как рисовал Д+М в своём дневнике снова и снова. А если копнуть глубже, то можно вспомнить, как он остался на ночевке у своего лучшего друга в осеннюю ночь, шестнадцатилетний, неугомонный, бодрствующий, оказался в комнате старшего брата своего друга, играющим в Overwatch. Он помнит как играл, а потом всё резко прекратилось. На его шее появились чужие губы, а на теле — руки. Мальчик, в которого он был влюблён с начальной школы касался его, целовал его, хихикал, когда Джисон случайно порезал ему нижнюю губу своей скобой от брекетов. Он потерял девственность той ночью. Теперь Джисону двадцать три, он окончил колледж и вернулся в родной город, вылез из машины Чонина и зашагал по знакомым ступенькам в дом своего лучшего друга. Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как он был здесь — рождественские каникулы и все дела, но теперь — это навсегда, никакой учёбы в колледже, дом Чонина свободен, и Джисон может вернуться тогда, когда захочет. Они спорят из-за того, кто будет открывать дверь (Чонин — своим ключом, Джисон — своим), а затем вбегают внутрь и мчаться на кухню. Мама Чонина поворачивается к ним чтобы посмотреть, что за суматоха, и улыбается, заметив Джисона в прихожей. — Ах, Джисони, привет! — Она улыбается и тянется к нему для объятий. Хан цепляется за неё особенно сильно. — Привет, мам — пробормотал он ей в волосы. — Я так скучал по вам! — Ты надолго, милый? — спросила она, отстраняясь, чтобы открыть холодильник и тут же начать доставать ему закуски. — Знаешь же, что мы всегда рады тебе. Поэтому оставайся столько, сколько хочешь. Это прозвучало в его голове как; Я знаю, что у тебя нет семьи, к которой ты мог бы вернуться. Но мы будем рядом с тобой столько, сколько ты хочешь. — Не знаю. Пока Чонини не устанет от меня, — поддразнивает Джисон, подталкивая раздраженно стонущего друга. После того, как мама Чонина кормит их перекусом, она отправляет их в его комнату, в которую они несутся как угорелые, там они плюхаются на постель, в последствии отключаясь практически на весь остаток дня, ведь устали после долгой поездки. На закате Джисон просыпается и обнаруживает, что лежит в кровати один, а на тумбочке горит лампа. Под которой лежит записка. " Мы с мамой пошли в магазин. Если увидишь это до того как мы вернёмся, напиши мне, что ты хочешь на ужин. Мы возьмем еду на вынос. КСТАТИ Минхо дома. Чонин " Сердце замирает. Минхо дома? Вот в чём дело: он не видел Минхо много лет. Когда старший пошёл в колледж, Хан всё еще был в старшей школе, а учитывая ещё плотный график танцевальной команды Минхо, тот едва находил время, чтобы до дома дойти. Когда Джисон тоже пошёл в колледж. Показалось, что их пути будто никогда не пересекались. Было ли это к лучшему? Хан не уверен. После той ночи, когда ему было шестнадцать, мало что между ними изменилось. Они всё ещё были полу-друзьями, Джисон всё ещё называл Минхо хёном, всё еще был жалко влюблён, а Ли по-прежнему был старшим братом его лучшего друга. Никто не знал, что было той ночью. Никто кроме Джисона и Минхо. Но теперь... теперь он здесь, в том же доме, в том же месте с Джисоном. И это заставляет его пульс участиться. Насколько сильно он изменился за эти годы? Минхо, которого знает Джисон, — четырехглазый неудачник с короткой стрижкой, с которым он потерял девственность на кровати с простынями в виде кошечек. Он внезапно приходит в ужас от того, кто может поджидать его в доме. Джисон на цыпочках выходит из комнаты Чонина, видя, что дверь в комнату Минхо открыта, а внутри темно. Блять. Значит, он внизу. Джисон, пытаясь оставаться непринуждённым, спускается по лестнице и быстро отправляет сообщение Чонину с тем, что хотел бы съесть. Он старается не бросать взгляды на гостиную, проносясь мимо неё на кухню, ведь если Минхо всё же окажется сидящим на диване, он просто надеется, что тот ничего не скажет и — — Хан Джисон. Он останавливается в дверном проёме кухни, а его взгляд поднимается вверх. Минхо двадцать пять, у него чёрные волосы, он зрелый и подтянутый, а ещё пиздец красивый. В животе скрутило. Он в футболке, в свободных шортах, без очков, кожа его чистая и слегка загорелая из-за солнца. Его глаза... блять, его глаза чёрные, кошачьи и... ох, такие сексуальные. Мышцы его бицепсов трепещат и пульсируют, когда он скрещивает руки. Он помнит, как сжимал эти руки, которые были намного тоньше, чем сейчас. Помнит, как Минхо откинул очки в сторону и целовал Джисона в шею, скользнув одной рукой в ​​его пижамные штаны, и— — П-привет, — как идиот хрипит Джисон, прерывая ход своих мыслей. Потому что Иисус Христос. — Р-рад, снова увидеть тебя, Минхо-хён. Звучание собственного имени с чужих уст, кажется, вызывает легкую ухмылку на потрясающе красивом лице Минхо. — Рад видеть, да? — дразнит Минхо, делая шаг вперед и проводя рукой по каштановым волосам Джисона. Это почти интимно. — Кое-кто вырос с тех пор, как я видел его в последний раз. И это говоришь ты! Джисон вдруг выпаливает. — Ты красивый— Минхо вскидывает бровь. — Я что? — М,— Джисон сглатывает, в горле внезапно появляется большой ком. — Красивый. Знаешь. Совсем изменился. Воздух между ними густой. Джисон чувствует как задыхается. — Мм, — Минхо мычит и отходит от Хана к холодильнику. — Мамы с Чонином не будет какое-то время. Хочешь наверстать упущенное? Джисон кусает губу. — Д-да, конечно. Оказывается Минхо не просто красивый. Он всё ещё очень умён. У Минхо три кота в городе, и он преподаёт уроки по танцам в самом центре. Он устроился и счастлив, чёрт, что-то в животе Хана переворачивается, когда он видит его таким. Взрослым и повидавшим множества дерьма в жизни, таким далёким от семнадцати-восемнадцатилетнего парня, которого он однажды поцеловал. Минхо возвращается и прислоняется головой к диванной подушке, внимательно глядя на Джисона. Этот взгляд совсем не изменился. Все такой же расчетливый, наблюдательный. Вполне достаточно для того, чтобы заставить Джисона поёжиться. — Ты так вырос, Ханни, до сих пор не могу в это поверить. Хан кусает губу, пожимая плечами, — честно говоря, я всё ещё ощущаю себя ребёнком... — Я никогда так о тебе не думал. — Говорит Минхо, подталкивая ногу Джисона носком, своей ноги. — Если бы я это делал, то показался бы извращенцем, не думаешь? Глаза Джисона немного расширяются. Внезапное упоминание об их совместном времяпровождении, выбивает его из колеи. Он не ожидал, что Минхо затронет эту тему. — Ах… — Джисон краснеет, отводя взгляд и не в силах скрыть свою застенчивую улыбку. — Ты знаешь, что я имею ввиду... Минхо придвигается ближе. Джисону жарко. Ощущение, будто он сгорает заживо. — Да. — Говорит Минхо. — Но ты стал таким красивым, Сонни. Понимаешь? Хан краснеет пуще прежнего. Минхо не затыкается. А когда вообще было такое, чтобы он молчал? — Я всегда считал тебя привлекательным, даже в этих очках и брекетах, ты был очень милым. Тогда мне понадобилось столько сил, чтобы взять и не съесть тебя. Вздох выходит дрожащим. Тело потряхивает. Он снова ощущает себя шестнадцатилетним. После последних слов, он выдерживает паузу, и выражение, которое мелькает на лице Минхо, Джисон никак не может назвать. Он что-то вспоминает; обдумывая. — Ты встречаешься сейчас с кем-то? — Спрашивает Ли, поддерживая диалог, и Джисон моргает. — Ах. Нет, — он качает головой. — Ни с кем. Кажется этот ответ пришёлся ему по душе; Улыбка, расплывшаяся по лицу Минхо, выглядит угрожающе. Выражает гордость, победу. — Хорошо. — Минхо приближается к нему ближе, его рука поднимается к лицу Джисона, поворачивая его голову. Их взгляды встречаются. — Потому что я всё такой же эгоист, Джисон. Я хочу, чтобы весь ты принадлежал только мне. Ты такой сексуальный сейчас, это сводит меня с ума. Джисон смущённо пищит, пытаясь скрыть лицо ладонями, но Минхо те отталкивает. — Я серьёзен, ты только посмотри на себя, детка. Детка. Когда они занимались сексом, Минхо называл его так. Блуждая трясущимися руками по телу Джисона, он бормотал: дерьмо, детка, ты такой тугой... — Посмотри на себя — в ответ говорит Джисон, медленно теряя самообладание. — Ты уже... не идиот. Минхо ухмыляется. — О? Идиот, да? Он наклоняется вперед, проводя носом по нижней линии подбородка. Лёгкое и тёплое дыхание оседает на коже Джисона, по которой в сию же секунду пробежали мурашки. Джисон чувствует, как его осторожно толкают на диван, как Минхо нависает над ним, и как его бедро упирается между его коленями. — Но ты всё равно позволял этому идиоту трахать тебя, — шепчет Минхо. — Не так ли, детка? Ебать. Джисон дрожит. — Д-да... Губы касаются линии подбородка. — Так... порядок? Боже, он волнуется о нём — это так сексуально. Хан почти теряет сознание. — Угу, — он кивает, нервно протягивая руку и укладывая её на талию Минхо. — Порядок. Он чувствует улыбку Минхо на своей коже. Его губы тянутся вверх, пока их носы не соприкасаются, и Джисон открывает глаза. Обнаруживая, что Ли смотрит прямо на него, прикрыв веки, а его зрачки широко раскрыты. — Я скучал по тебе, — говорит Минхо в губы Джисона. — В ту ночь я должен был сделать тебя своим по-настоящему. Дыхание сбивается. — Т-ты... — Ты бы сказал «да», Джисони? Его слова тают на языке Хана. Это едва ли поцелуй. Это намного больше чем поцелуй. Джисон думает, что Минхо вполне мог бы добраться до его сердца. — Был бы моим парнем? — Блять, — выдыхает Джисон, притягивая Минхо за волосы и, наконец, целуя его как следует. Минхо стонет удивлённо, но тут же углубляет поцелуй, скользит языком по чужим губам, и целует с гораздо большей изящностью, чем в свои семнадцать. — Я т-тоже эгоист, — бормочет Хан в поцелуй. — Я всегда хотел, чтобы ты был только моим. И вот он снова думает об этом, пока Минхо посасывает его нижнюю губу, вырывая из его груди дрожащий всхлип. Он вспоминает, как они с Ли использовали вазелин вместо смазки: три пальца, облитые полностью тягучей жидкостью, исчезали между тощих бёдер Джисона. Они тогда были обычными детьми, такими наивными, но кое-что Джисон будет помнить вечно, когда Минхо впервые потрогал его пальцами, — лучше уже не будет. Он влюбился в Минхо ещё до того, как научился кататься на велике. Не было ничего прекрасней чувства, чем быть первыми друг у друга во всём. Теперь Минхо старше и сексуальнее и прямо сейчас он лижет предвкушено приоткрытый рот Джисона. Он проводит рукой между их телами и потирает ладонью растущий стояк в штанах Хана. Его бедра подпрыгивают от этого ощущения. — Ооо, — дразнит Минхо, отстраняясь от его рта, а след от слюны соединяет их языки. — Кое-кто стал больше… Джисон краснеет. — П-подожди... — Твой крошечный член был таким милым тогда, — Минхо улыбается, глядя вниз между ними, и крепко, почти до боли сжимает Джисона ладонью. — Не терпится увидеть, что у тебя теперь между ног. То, что кто-то назвал его член милым и маленьким, по идее должно было унизить Джисона, но это лишь сильнее заводит его. Он чувствует, как небольшая струя предэякулята капает из его уретры в ткань боксеров. Вдруг, рука Минхо начинает играть с поясом его боксеров, а пальцы осмеливаются заглянуть внутрь. Джисон напрягается, но тут же расслабляется, когда Минхо проводит большим пальцем по его животу. — Хорошо? — Спрашивает Минхо, и их носы снова сталкиваются. — Д-да, — кивает Хан. — П-прости. — Тсс. — Минхо снова целомудренно целует его, а его рука проникает внутрь боксеров Джисона. Он слегка посмеивается, беря член Хана в руку. — Ты бреешься? — Воск, — выдыхает Джисон, наблюдая, как кулак Минхо начинает двигаться под тканью его штанов. — Т-ты не возражаешь? — Нет, — Минхо улыбается, используя другую руку для того, чтобы полностью спустить с Джисона штаны, и чтобы его член прижался к животу. — Я не припомню наслаждения твоими лобковыми волосами в моём рту. Хан покраснел и закрыл лицо руками. — Ты... Боже как неловко, у тебя ведь они тоже были! — А теперь нет, — хихикает Минхо, снова беря в руку член Джисона и потирая большим пальцем головку. — Шах и мат. Джисон испытывает истому и блаженство, когда Минхо касается его, спина выгибается, а сам он прижимается к телу над собой. Их губы снова сталкиваются, но не в поцелуе, они дышат в рты друг друга, а стоны которые срываются с уст Хана, Ли воспринимает всерьёз. — Ты все еще быстро кончаешь, детка? — Минхо дразнит, начиная с каждым движением проводить ладонью по щёлочке члена Джисона. Сумасшествие. — Помнишь, как быстро это было в тот раз? Ты забрызгал все мои простыни. — Я-я... — И хуже всего, что он правда не может этого отрицать. Джисон был и остаётся человеком с преждевременной эякуляцией. Не прошло и двух минут, как Минхо коснулся его, а в животе уже всё зудит и так хочет вырваться наружу. — Я так и не смог отстирать, представляешь? — Продолжает Минхо, меняя хватку и начиная удерживать руку прямо на головке, легонько поглаживая. — Сохранил частичку тебя. — Хён, — выдыхает Джисон, бедра беспорядочно дергаются вверх, тело совершенно не контролируется. — Я сейчас кончу, хён, я сейча... Стук в дверь, затем звонок. — Привет, привет! Глаза в шоке расширяются и Хан извергается прямо на рубашку Минхо. Минхо вскакивает как ужаленный. Он заправляет член — всё ещё кончающего Хана, какого хрена?! — в боксёры, затем штаны, который эффектно пачкает всю переднюю часть ткани спермой. Джисон скуля в ладонь, с глазами-блюдцами наблюдает за тем, как Минхо бросает ему на колени подушку, а сам заворачивается в единственный на диване, лежащий плед. Чонин заглядывает в гостиную, держа в руках пакет с едой. — Ужин здесь. Минхо прочищает горло и неловко улыбается. — А, да. Спасибо, Чонини, а мы с Джисони как раз навёрстывали упущенное, верно? Чонин смотрит на них, слегка прищурившись. — Понятно, ладно, пойдёмте есть. Когда они снова остаются одни, Ли оглядывается на Хана, кончики его ушей уже бордовые. — Пойду переодену рубашку, — тихо говорит он. — Думаю тебе стоит сменить штаны. — А, угу. — Джисон кивает, а после откашливается. — А ты... эм... Минхо украдкой смотрит на входную дверь, убедившись, что их никто не видит, он раскрывает плед, снова показывая свое тело. Джисон сразу замечает напряжённый член в его штанах. Он сглатывает. — Ага, — Минхо машет головой. — Я. Ужин проходит... немного неловко. Джисон рассказывает о колледже, Минхо — о городе, Чонин стонет и охает от каждого вопроса мамы, а Минхо дразнит его, как старший брат. Все это время Джисон мог думать только об одном; МинхоМинхоМинхоМинхо. Его имя вертится у него в голове по кругу. Он думает о рубашке, которую запачкал. Он думает о своих грустных-испачканных спермой боксерах, кучей лежащих на полу спальни Чонина. Ему дико стыдно. Когда они закончили и Чонин и Джисон вернулись в комнату первого, а голова Хана всё еще была заполнена мыслями о Минхо. Он делает вид, что не думает о нём в течении нескольких часов, пока Чонин не засыпает в своей постели, а Хан до этого не замечает на часах 00:01. В коридоре темно, в доме тихо. Джисон на цыпочках проходит мимо двери спальни Чонина и молча останавливается перед спальней Минхо. Он прикусывает губу и поднимает руку, укладывая её на дверную ручку. Он точно сходит с ума, ей богу. Со скрипом открыв дверь, он просовывает голову внутрь и видит Минхо, лежащего на боку в кровати с телефоном перед лицом. Он поднимает глаза и встречается взглядом с Джисоном. — Проходи, — нежно проговаривает Минхо, отбрасывая свой телефон в сторону. Джисон так делает. Заходит, прикрывая за собой дверь. Он стоит неподвижно, когда Минхо встаёт с кровати и идёт к нему. Он прижимает его к двери. Внезапно оказавшись так близко друг к другу, что Джисон может почувствовать его запах. — Так сильно скучаешь по мне, м? — Минхо шепчет, наклоняясь, чтобы провести носом по точке, где у Джисона бьётся пульс. — Да, — признаётся Хан. Ухмылка Минхо касается его кожи. — Знаю, детка. Джисон прислоняется затылком к двери, а Минхо начинает тереть его через пижамные штаны, медленно, мучительно. Минхо целует его в шею, и в линию подбородка, в конце концов достигая губ и выдыхая в них грязные слова. — Позволь показать тебе, насколько сильно я стал лучше, — говорит Ли. — Могу я? Могу я?— спросил семнадцатилетний Минхо, заглядывая в промежность боксеров Джисона и прося разрешения стать первым человеком, который когда-либо прикоснется к нему ртом. Могу я? — спросил семнадцатилетний Минхо, проталкивая пальцы в Джисона, быстрые чмоки отгоняли болезненные всхлипы, которые срывались с опухших уст Хана, когда в него впервые вошли. Могу я? — спросил семнадцатилетний Минхо, его руки обхватили податливое тело Джисона, притянули к своей груди и нагло сжали в своих объятиях, тогда Хан заснул под ритмичный тук-тук-тук сердцебиения Минхо. — Да, — отвечает Джисон как и каждый раз тогда. На нём снова нет одежды, и он снова обнаженный на кровати Минхо. На тех же кошачьих простынях. Он вдыхает их запах, когда переворачивается на живот, Минхо выпячивает его задницу вверх, мягко шлепая по обеим ягодицам, как по барабанам. — Всё та же милая попка, — Минхо дразнит, сжимая его обеими руками. — У тебя здесь родинка, ты знал? Он указывает пальцем в серединку левой ягодицы. Джисон жмурится, оглядывается назад и дует губы. — Не тыкай меня в задницу. — Я собираюсь оказаться в этой заднице. — Возражает Ли, шлёпая его снова, но в этот раз сильнее. Джисон тихо стонет, опуская голову обратно на матрас. Минхо суетится позади него и в конце концов нащупывает скользким пальцем ободок Джисона. Хан вздыхает, снова пытаясь прижаться к нему. — Часто ли ты занимался этим с тех пор? — Спрашивает Минхо, кружа пальцами вокруг его дырочки, заставляя Джисона загнанно дышать в простыни. — Н-нет, — говорит Джисон, поворачивая голову так, чтобы его щека лежала на матрасе. — Ну, я трогаю себя, но… с тех пор ни с кем не был… Минхо останавливается. — Ты ни с кем…? — После тебя... нет. Наступает тишина, а затем Минхо внезапно резко вводит в него свои пальцы. Джисон охает и выгибает спину, сжимая руками одеяло под собой. — Я был у тебя первым, а теперь буду единственным? — спрашивает Минхо, почти рыча, и от этого у Джисона по спине пробегает холодок. — О, Джисони, никто другой не смог удовлетворить тебя, не так ли? Он не хочет признавать, что Минхо отчасти прав, но это не одна из причин по которой он так ни с кем не встречался, нет. Но из-за того, что Минхо сейчас начал трахать его двумя пальцами, Хан видит звёзды в глазах, поэтому он всё же решает начать немного потакать ему. — Ах, угу, — хныкает, кивает, отталкиваясь от руки Минхо. — Всё время думал о тебе. Подождите, что? Он не хотел этого говорить. Хотя это, ну... Вроде как правда? Минхо тянет Джисона назад, его задница сталкивается с бёдрами первого. Он ахает от удивления, когда его рука давит ему на спину, вынуждая ещё сильнее прижаться грудью к матрасу. — Я тоже постоянно думал о тебе, — говорит Минхо, прижимаясь губами к уху Джисона. Легонько целуя его. — Как же мне повезло быть у тебя первым. — Я-я тоже был твоим, — хнычет Джисон, пуская слюни на подушку. — А т-ты был с кем-то ещё? Что-то мокрое и большое упирается в его ободок, и Джисон замирает. Блять. Минхо намного больше, чем тогда, ну он взрослеет и всё такое, но Хан боится, что он попросту не влезет в него. Одной рукой Ли массирует его бедра, а другой натирает кончик своего члена об дырочку Джисона. — Несколько было, — небрежно бросает Ли. — Они были пустышками. Никто из них не сравнится с тобой. Джисон поворачивает голову и смотрит назад. Господи. Минхо великолепен. Его чёрные волосы падают ему на глаза, которые сосредоточены на маленьком пространстве между их телами. На нём всё еще одета футболка, но штанов уже нет, он стоит на коленях позади Джисона и направляет свой член в мучительном и слегка дразнящем темпе в его дырочку. — Первый и единственный... — бормочет Ли, наконец-то начиная проникать внутрь, вызывая у Джисона почти яростный стон. Это больно. Он раньше не ощущал подобного — Минхо был меньше на три дюйма да и то он от страха двадцать минут его пальцами растягивал. Теперь они старше, больше и нетерпеливее, а член Минхо прорезает себе место внутри тела Джисона. — Т-так хорошо, хён, — бормочет Хан, снова пуская слюни на подушку, а с члена капает предэякулят прямо на матрас. — Т-трахни меня, п-пожалуйста-а... — Разве я сейчас не этим занимаюсь, а, детка? — Подразнивает его Минхо, начиная крутить бедрами, входя и выходя с легким хлюпаньем. — Или Джисони хочет жестче? — Ммм, — кивает он. — Хочу жестче. Минхо обхватывает Джисона за талию и приподнимает его так, что его грудь соприкасается со спиной второго. Он облизывает мочку уха Джисона, покусывая висящую там серебряную серёжку, и начиная трахать его в безрассудно быстром темпе, вырывая из горла Хана самые неловкие хныки. Затем он видит, как под дверью щелкает свет в коридоре. Он просачивается внутрь, освещая половицы, и снаружи раздается тихий звук шагов. Минхо приостанавливается. Джисон подносит ко рту ладонь, прикрывая его, не в силах контролировать жалобные стоны, которые так и норовят сойти с его губ. Шаги затихают, дверь в ванную открывается. А Минхо продолжает грубые толчки бёдрами. Хан мычит в ладонь, благодарный за то, что она заглушает звуки, льющиеся из его рта. Минхо вбивается в его тело так сильно, что шлепки их тел о кожу друг друга слышатся по всей комнате. А его рот оказывается прямо напротив уха Джисона. — Детка, ты хочешь, чтобы нас услышали? — шепчет Минхо. — Знали, как ты охуенно себя чувствуешь, пока я трахаю тебя? Глаза Джисона закатываются. Слышится звук смыва воды. Минхо поддерживает темп, тело Хана едва удерживается в вертикальном положении, если бы не хватка старшего, обхватившая его за талию, то он давным-давно бы расплылся по простыням. — Готов поспорить, что ты бы хотел, чтобы тебя слушали, — продолжает Минхо, другой рукой протягивая руку и дразня яйца Джисона, перекатывая их в ладони. — Или видели, м? Хочешь зрителей, которые бы смотрели на то, как я трахаю тебя? Джисон находится в опасной близости. Он не может рискнуть уронить руку, пока в коридоре еще горит свет. Он очень надеется, что это не Чонин, потому что это предполагает, что его отсутствие в постели будет раскрыто, а утром произойдет разговор к которому он максимально не готов. — Я знаю, что такая маленькая шлюшка, как ты, хочет этого, — ворчит Минхо, его толчки становятся немного небрежными. Джисон надеется, что это означает то, что он уже близко. — Но я не знаю, детка, не думаю, что хочу, чтобы кто-то еще видел тебя таким. Я эгоист, Ханни, хочу чтобы ты был лишь моим. Джисон быстро качает головой и что-то бормочет в руку. — У-уже хён... Рука, находящаяся на его члене резко поднимается и откидывает ладонь, закрывавшую рот. — Скажи хёну, что ты его, — приказывает Минхо. Джисон сглатывает и втягивает в себя воздух. — У-уже твой. — хнычет Хан. — Твой, М-минхо. Его вдавливают лицом в матрас, и Минхо низко стонет позади него. Тепло заполняет его, распространяется по нутру, заставляя пальцы ног подгибаться, и этого достаточно, чтобы он кончил на простыни, а потом упал, зажав свой член между животом и постелью. Это могло бы длиться минуты, а может и годы. Пока Минхо наконец не выходит из него и не переворачивает Джисона на спину, вытаскивая его из лужи собственной спермы. Хан жалобно скулит, закрывая потное лицо сгибом локтя. — Ты в порядке? — спрашивает Минхо, начиная вытирать живот Джисона салфеткой с тумбочки. — Ммм, — кивает Джисон, тихо шипя, когда ткань касается его члена. — Думаю, ты меня тупо трахнул. Минхо усмехается. Он отбрасывает салфетку и наклоняется, нежно целуя Джисона. — Надеюсь, это было сказано в положительном смысле? — Однозначно, — выдыхает Джисон в губы Минхо, плавясь в поцелуе, и притягивая его обратно к себе. Их медленные поцелуи, ощущаются как долго тянущиеся дни. Рука Минхо бережно оглаживает шею Джисона, а язык вылизывает его рот. Все его поцелуи не похожи на те, что были в семнадцать — Джисон помнит зазубрины брекетов и сладковатый привкус крови, хихиканье, а также количество слюны между их ртами. Он помнит, как Минхо целовал его в шею. Он помнит, как Минхо зажал его нижнюю губу зубами и потянул ее, отстраняясь. Джисон думает, что семнадцатилетний Минхо, вероятно, научился всему этому из порно, но ведь это не сделало его менее горячим, чем он был тогда, верно? он осознавал, что есть кто-то, кто так сильно хочет и желает его. Он не понимает, что засыпает во время поцелуя, пока Минхо не начинает смеяться ему в губы и не отстраняется. — Джисони хочет спать? — Хм? — Хан моргает, увидев великолепное лицо Минхо, нависшее над его собственным. — Прости... Минхо только качает головой, двигаясь позади Джисона и обхватив его руками за талию. Он кладет подбородок прямо на плечо. Именно так они спали в первый раз. — Спокойной ночи, — шепчет Минхо, целуя его мочку уха. — Видь меня в своих снах, красотка. Глаза Джисона уже трепещут. — Постоянно вижу.

☽🐱

Когда Джисон открывает глаза, это происходит не от лучей солнечного света, проникающих через окно Минхо, и не от ощущения влажных губ на его шее, как он мечтал. Нет. Его мучает ощущение, что за ним наблюдают, и когда он моргает, на него смотрит потрясенное и испуганное лицо Чонина. Глаза Джисона расширяются. Инстинктивно он сильнее натягивает одеяло, скрывая свою наготу, как будто это как-то заставит Чонина забыть увиденное. Минхо все еще тихо храпит, прижимаясь к затылку Джисона, который отчаянно пытается игнорировать чужой вставший член, прижатый прямо между его ягодицами. — Инни, — шепчет Джисон.— Я могу объяснить. — Мне противно, — говорит Чонин. — На самом деле, отвратительно. Я не могу поверить, что ты занимался с ним сексом. Тот, о ком идет речь, сдвигается за спину Джисона, рука сжимает его талию, а легкие вздохи обдувают ему плечо. — Мм. Малыш. Лицо Джисона краснеет от смущения. — Хён... — Привет, красотка...— Минхо мягко покачивает бедрами вперед, издавая очередной сонный вздох. — Хочешь еще раз? — ИУ! — восклицает Чонин, поворачиваясь и наконец выходя из комнаты, хлопнув за собой дверью. Минхо замирает, затем поднимает голову с плеча Джисона. — Это был Чонин? — Да, — с сожалением в голосе, произносит Хан. На мгновение они затихают, а потом слышат в коридоре— Боже, ФУ! Минхо разражается хихиканьем и снова зарывается лицом в шею Джисона. Джисон расслабляется и смотрит на семейную фотографию на столе Минхо — его мама, папа, Минхо, Чонин... и Джисон. Он видит себя шестнадцатилетнего, смотрящего на него в ответ. Эта фотография была сделана на Рождество после того, как он и Минхо лишились девственности друг с другом. Он смотрит на подростка Джисона и улыбается. Он твой, крошка.