…Веками горело Око под Нашим началом, горела пустошь под нещадными лучами. Песок и Ветер сплетались в жарком, душном танце, служили Нам верою и правдою. Царствие дней Матери Нашей, Ара-аль-Амалы, полное праздности и красной человечьей крови, окончилось тобой, возжелавшим человечью девку. Теперь Мы ослаблены, заперты под нашей же магией. Твои дети умны, и твоя кровь дала им силу. Но однажды они её растеряют. И тогда Мы вернемся, чтобы подчинить больше, чем Великую Пустошь. Мы подчиним весь мир.
Юный принц, сильная душа.
Пленный колдун, верная душа.
Алый маг с Драконьей Земли, пылкая душа.
Всё предрешено. Восход вот-вот настанет.
Льды оттают. Пески и Ветра вновь исполнят свой танец, и кровавой рекой ознаменуется Наше возвращение.
Ледяной ветер яростно кусал кожу даже сквозь ворох меховых тканей — Эзер упорно двигался вперед через снежную пустошь, наперекор ужасающей метели. Взгляд застилала пелена, юноша едва держался на ногах от холода и усталости. В глубине души, он уже пожалел о решении бежать в Заметённые Просторы. Можно же было в какие-нибудь Святые Земли, жить в лесах… или не бежать вообще. Подумаешь, инквизиция! Сейчас, продираясь через зверский мороз, Эзер как никогда прежде спрашивал себя: так ли ему хочется жить? Ответ находился, к сожалению, моментально. Если бы он не хотел, то не бежал бы из Амариланы сюда, в ледяную пустыню, в надежде, что это спасет его голову от плахи. Он шёл пешком уже две с половиной мили, прижимая к себе то немногое, что удалось унести с собой. Эзер даже не смог попрощаться с тётей и дядей, и его сердце сжималось каждый раз, вспоминая, какой была их последняя встреча. За его грехи его семья вполне могла лишиться жизни, в то время как он, точно трусливая шавка, сбежал, даже не оборачиваясь. Астлеи — жестокий род. Эзер хотел верить, что они в безопасности и их не коснулись последствия совершенного им, но слишком хорошо знал, чем в истории заканчивались препирательства с правящим домом Амариланы. «Я должен был остаться и принять наказание» Резкий порыв ветра выдул мысль из головы: Эзер сделал болезненный вдох, и горло засаднило. На горизонте не было ничего, где можно было бы укрыться. Дрожа, Эзер попытался собраться и согреть себя магией, но у него ничего не вышло. Он был слишком измотан, чтобы колдовать. От холода незащищенная кожа пальцев онемела, потрескалась. Эзер чувствовал, как ему становилось хуже и хуже. Ноги заплетались, идти через сугробы становилось всё труднее. «Нет… Нет, только не это, нет, нет, нет...!» Его повело в сторону от сильного порыва. Юноша завалился в сугроб, грохот от его падения потонул в завываниях вьюги, а лицо засыпало снегом. Сил встать уже не нашлось. «Вот так и сдохну. Маг огня — и умереть в метели. Смешно». Закрывающимися глазами Эзер уставился в мрачное небо. Ветер пел ему колыбельную, последнюю в его жизни. Медленное тепло смерти разливалось по телу, и Эзер поддался ему, окончательно смыкая веки. Где-то неподалёку померещился хруст сугробов, но ему было всё равно: сознание покинуло его, и Эзер провалился во тьму.***
— Эзер! Лисички разбежались от громкого звонкого голоса, не успев доесть и половины из того, что он для них принес. Эзер закатил глаза и недовольно обернулся. Уже через пару мгновений к нему подбежала девочка, такого же возраста, как и он сам. Его сестра. — Ты всех лисичек распугала, Ивори! — зашипел на неё Эзер, когда она подошла поближе. Мягкое лицо Ивори тут же приняло виноватый вид. По её большим медовым глазам Эзер понял, что она неспециально. — Что ты хотела? — со вздохом спросил он. — Мама звала тебя, — Ивори украдкой всё еще смотрела на недоеденные угощения для лисичек, которых она спугнула. — Сказала, что будет семейный совет. — Семейный совет? — встревожился Эзер. — Что случилось? Что-то серьёзное? Почему так внезапно? — Я не знаю! — сестра воровато огляделась по сторонам, а затем понизила голос до шёпота. — Но ночью родители обсуждали кое-что в общей комнате. — Ты подслушивала? — повеселился Эзер. — Ивори, я плохо на тебя влияю? — Помолчи! — обиженно фыркнула Ивори. — Иначе ничего тебе не расскажу! — Ладно, ладно, не дуйся ты, — поспешил успокоить её брат. — Что обсуждали-то? — Я плохо расслышала, но... — она ненадолго замолкла, будто решаясь: — Они говорили что-то об «отправить», «армия» и «обучение». Эзер почувствовал, как голову будто заливает свинцом. Он схмурился, но быстро всё понял. Их с Ивори планируют сослать: его — в армию, Ивори — на обучение как быть хорошей придворной дамой. Эзеру захотелось взвыть от одной мысли о службе. Нельзя было сказать, что он был совсем плох и безнадежен, но он бы предпочел провести жизнь в библиотеке и исследованиях мира, чем в душных казармах. Но деваться было некуда: возраст подошел. На следующей неделе им с Ивори будет четырнадцать, они даже запаздывают. Намного чаще аристократия отправляла своих отпрысков на обучение в двенадцать, а то и десять лет. Ивори заметила его беспокойство и поспешила подбодрить, чтобы до начала совета он совсем уж не скис. — Это ведь всего на четыре года, — сказала она. — А потом сможешь вернуться в Миэрид, и заниматься чем хочешь. Зароешься в свои древние сказки хоть до самой старости! И, в конце концов, тебя ведь хвалят здешние мастера мечей, так с чего бы в другом месте это должно измениться? Эзер лишь неопределенно кивнул. Ивори аккуратно взяла брата за руку. — Идём? Он не ответил, а сестра уже потянула его в сторону дома. Эзер даже не заметил, как они вошли в просторый общий зал. Родители уже были там. Усаживаясь, Эзер быстро скользнул взглядом по их лицам: мама выглядела привычно немного рассеянной, её темно-каштановые волосы были уложены в замысловатую прическу; медовые глаза, такие же, как у Ивори, всегда глядели так, будто бы она всё время о ком-то грустила, и зачастую, взгляд становился тяжелее, когда она смотрела на Эзера — он никогда не понимал почему. Её живот был едва заметно округлен — несколько месяцев назад лекари объявили, что мама понесла ещё одного ребёнка. Рядом с матерью сидел отец —, высокий и статный мужчина, с густо поросшей мощной челюстью, — и держал её за руку. Он был спокоен и холоден, и лишь поглаживания ладони жены разрушали его каменный образ. Дети устроились напротив родителей, не решаясь поднять взгляд. Несколько секунд висело удушливое для Эзера молчание, а затем мама прокашлялась и заговорила: — На следующей неделе вам исполняется четырнадцать, — начала она издалека. — Вы юные, но уже достаточно взрослые, и, как принято в Амарилане, должны будете… — Поступить на обучение, — перебил Эзер. — Может лучше сразу скажете, куда нас ссылаете? Мама схмурилась, чуть сжала руку отца. Реакция последовала незамедлительно. — Юноша! Манеры! Где написано, что ты можешь перебивать мать? Эзер прикусил язык. — Тем не менее, ты прав. Вы поедете в Кэрмарэль, где вам предстоит пройти обучение. Ивори, — мама посмотрела на сестру. Та, встрепенувшись, вернула ей восторженный взгляд. Ивори мечтала стать полноценной леди и познакомиться с наследным принцем Кьяром и его сестрой принцессой Улиссой Астлеями — детьми короля, Амарэля Четвёртого. Она жила сказками о любви, и своего обучения ждала с явным нетерпением, — Ты отправишься в женский пансионат. Эзер, ты… «Пойдешь в армию» — … пойдешь в армию. Мы уже всё выяснили: твоим командиром станет Арагон Астлей, — мамин голос едва заметно дрогнул, — За тем, умоляю тебя, веди себя достойно и не груби. Он… не славится кротким нравом. «Ну, конечно» - подумал Эзер, и лишь после он осознал суть сказанных матерью слов. Арагон Астлей. Принц Арагон. Брат Его Величества. Глава королевской гвардии, Арагон Чёрный Меч, сильнейший рыцарь Амариланского Содружества. О нём слагали песни и несли кошмарные слухи: будто бы он обезглавливал учеников, если считал, что им не место в армии, насиловал любую женщину, что ему приглянулась и что он ни во что не ставил никого, кроме себя самого. Эзера как молнией пробило. Он поедет на обучение в столицу. И его командиром станет Чёрный Меч. Это будут долгие четыре года.***
Картинка перед глазами вдруг начала размываться: Эзер быстро заморгал, пытаясь понять, что происходит. В голову ударило осознание: это воспоминание. Ему уже давно не тринадцать. Всё это — просто эфемерный образ прошлого. Эзер, оглядываясь, стал вспоминать, что случилось. «Судя по всему, я замерз насмерть» — рассуждал он: «Это так выглядит загробный мир что-ли? Мне что, опять придётся прожить четыре года под началом этого ублюдка? Это слишком жесткое наказание, эй! Крылатая Мать, я хочу другое!» «Чего он там бормочет?» — грянул точно гром чей-то совсем чужой голос. Эзер испуганно осмотрелся по сторонам. Никого не было. «Это бред» — ответил второй, женский, и тоже неизвестный Эзеру: «По крайней мере, мы видим, что он жив. Вполне вероятно, что он вот-вот очнётся». Очнётся? Он что… Так, минуточку! Эзер напрягся, сосредоточился и… … Резко распахнул веки, тут же заходясь в надрывном кашле. Бой крови в ушах на время его оглушил, а глаза застелила белая пелена. Юношу крупно трясло, он потянулся обнять себя двумя руками, но в этот же момент его зрение немного прояснилось, и Эзер застыл, удивлённо моргая. На него смотрели двое: коренастый парень, плюс-минус его возраста, и женщина лет тридцати пяти — сорока. Её лицо было изуродовано обильным количеством шрамов, самый большой пересекал нос и правый глаз, выходя за бровь, шрам чуть меньше приходился на левую щёку и рассекал губы. Эзер шокированно уставился на незнакомку, пока его мозг лихорадочно соображал. «Я не умер. Я не умер!» — набатом билось в голове Эзера: «О, Крылатая, я не умер!» Женщина тут же поднялась со своего места и потянулась к нему, но Эзер непроизвольно дернулся в сторону. Тогда она мягко улыбнулась и сказала: — Не бойся, Огонёк, мы тебе не враги. — От… Кха... О-откуда вы... — «знаете», хотел закончить он, но горло сковало болью, и голос сорвался на неразборчивый хрип. — Знаю? — с усмешкой догадалась она. — Так ты красновласый. Но дело не в этом: мы тебя уже лун шесть ждём, не меньше. Яавар, — она обернулась к парню, что стоял, прислонившись спиной к стене. — Позови Алиму, пусть посмотрит на него. Юноша безразлично пожал плечами и вышел из комнаты. Женщина подошла к маленькой прикроватной тумбе, принялась что-то мешать. Эзер обессилено упал обратно на койку, его огненные волосы разметались по твёрдой подушке. Он в третий раз попытался осознать случившееся, но его ужасно лихорадило. Мысли в голове расплывались, превращались в кашу. Так плохо он себя никогда не чувствовал. Женщина тем временем торопливо протянула ему чашку с какой-то тёмно-зеленой жидкостью. — Пей, — Эзер недоверчиво скосил глаза. — Станет легче. Обещаю. Юноша ещё пару мгновений гипнотизировал жижу взглядом, но затем решил, что если бы его хотели убить, то не стали бы выхаживать. Он аккуратно взял чашку из рук и сделал неувереный глоток. Травяная жидкость мягко потекла по горлу. На вкус, конечно, была мерзкой, — Эзер скривился —, но боль в горле начала отступать. Женщина уселась напротив и некоторое время молча наблюдала за тем, как Эзер борется с лекарством. Как только он закончил, она забрала у него пустую тару и вновь заговорила: — Наверное, самое время представиться, да? Меня зовут Альдана. — Эзер, — после выпитого он даже смог говорить. Разумеется, он всё ещё ужасно хрипел, но речь можно было разобрать. — Откуда вы знаете амариланский? — Это не я, — улыбнулась Альдана. — Это ты, Огонёк, откуда-то знаешь язык Теокриза. Эзер удивлённо поднял глаза. И в самом деле! Альдана говорила не на амариланском, а на совершенно другом языке, но он понимал её, и даже не заметил, как подстроился сам. — Я из Миэрида, — поспешил объяснить он. — Мой дедушка жил ещё при цветущем Теокризе и знал язык. Учил меня, пока не умер. А дальше я сам изучал, — Эзер на мгновение замолчал, после чего будто бы сконфуженно поспешил добавить: — Я много языков знаю. — Похвально, — женщина задумалась. — Миэрид… Теперь часть Амариланского Содружества, да? — на лице Альданы мелькнула тень злобы, но лицо быстро приняло прежний собранный вид. — Что ж, досадно. Эти территории всегда принадлежали Аманаэлям, Астлеи присвоили их себе… А, в общем, чего я о былом! Лучше расскажи, как ты попал сюда? Довольно безумно с твоей стороны — соваться в такой холод по собственной воле. Эзеру показались странными рассуждения Альданы, но он решил, что не станет задавать вопросы. Вместо этого он сказал: — У меня были причины, — раскрывать свои мотивы первой встречной? Нет уж, увольте. И даже несмотря на то, что Альдана не совсем подходила под описание «первая встречная», Эзер всё равно решил не рисковать и лишний раз придержать язык за зубами. — Ладно уж, — как-то невесело рассмеялась она. — У всех свои секреты. Молчи, если угодно, — помолчав, она добавила: — Где там Яавара и Алиму носит? В этот же момент тяжелая дверь из темного дерева за её спиной распахнулась. — Нигде не носит, здесь мы, — буркнул Яавар, проходя внутрь и придерживая дверь. — Лима, прошу. Вслед за ним в комнату вошла низенькая девушка, на вид немного болезненная и хилая. Эзер вывел, что это и была Алима. В отличии от остальных людей в комнате, она была намного бледнее — она вообще выглядела, словно из снега, её волосы, волнами спадающие на плечи, ресницы и брови едва отличались от кожи, и лишь красноватые глаза выделялись из общего фона. Алима заметила его сразу же, и Эзер уловил в её взгляде некий восторг, смешанный с испугом и смущением. И всё же, она не сумела отвести от него глаз, хотя бы ради приличий. Альдана, хмыкнув, встала со своего места и обратилась к ней: — Ну, теперь довольна? — Зато теперь вы мне верите, — голос её звучал тихо и чисто, точно перезвон маленьких колокольчиков. Алима неуверено подошла ближе к койке, и присела на её край. Эзеру отчего-то стало неловко: что-то в этом девичьем взгляде заставило его еле заметно зардеться. — Привет. — Привет? — как-то несовсем уверенно ответил он. — Я ждала тебя, — легонько улыбнулась она. — Огонёк. — Что значит «ждала»? — не понял Эзер. Альдана, кажется, тоже говорила, что они его ждали. Схмурившись, Алима повернулась к Альдане. — Ты ему не рассказала? — Милая, мне кажется, что лучше тебя самой это никто не объяснит, — мягко улыбнувшись, она окликнула Яавара. — Эй, пойдем-ка. Пусть наша Снежинка поболтает со своим Огоньком. Яавар принял всё то же безразличное выражение лица и спешно покинул комнату вместе с Альданой. Эзер остался наедине с едва знакомой ему чудаковатой девчушкой, но тревога в нём почему-то вдруг поутихла. — Ну так...? — поторопил он, когда заметил, что "Снежинка" будто не здесь. — А, да! — опомнилась Алима. — Извини! Как бы объяснить, чтобы ты мне поверил… Понимаешь, это очень-очень важно! Никто не верит, а я знаю, что важно! До твоего прихода они все шептались, что я проклятая, что сумашедшая. А это неправда, клянусь! Ты должен мне поверить, пожалуйста, Огонёк! Алима в самом деле волновалась о том, что он ей не поверит. Её руки заметно тряслись, и он почти физически ощущал, как девушка нуждалась в его доверии. Эзер бы и рад, но было одно «но» — он всё ещё совершенно ничего не понимал. — Так, стой! — оборвал он. Алима испуганно вздрогнула, он виновато понизил напор. — Во-первых, прекрати звать меня Огоньком. Меня зовут Эзер. — А, хорошо! А-зер, — Эзера покорёжило от неправильной фонетики его имени, но он решил, что исправит произношение в следующий раз. Сейчас имелись вещи поважнее. — Я Алимара, — она тут же закрыла себе рот ладонью, словно проболталась о чем-то, и уже шёпотом продолжила: — Ой, тоесть, Алима! Никто, кроме мамы, не знает, что моё имя Алимара. Так что и ты меня так не называй. Алима! Или Лима. Никакой Алимары, понял? «Алимара» мельком про себя подумал Эзер: «что не так с именем Алимара?» — Ладно. Лима! Отлично, мы познакомились, — Эзер сухо прокашлялся: — Теперь следующее. Давай ты сначала расскажешь мне, что происходит, а уж затем я решу, верить тебе или нет. — Но это очень важно! –возмутилась она. — Ты должен мне поверить! — Пока что я ничего тебе не должен! — осадил он. — Расскажи уже! Алима обиженно надула губы, опустила глаза в пол, а затем выпалила: — Хорошо! Но только слушай внимательно! Это важно, понимаешь? В общем, около шести лун назад ко мне стали приходить видения. — Видения? Вроде тех, которые показывают будущее? — Да, именно такие! Мне явилось многоликое существо, и сказало, что я стану ключом к концу Вечной Стужи, — в глазах Алимы пламенем горела надежда. — Я думаю, что это богиня Ара-аль-Амала наконец заметила, что её дети нуждаются в светочи её Ока. — Звучит как помешательство, — резонно заметил Эзер. — Дослушай! — прошипела она. — Я не знаю, почему выбор богини пал на меня, но Она сказала, что придёт огненная кровь, которая поможет растопить льды и утихомирить Стужу. А пару дней назад мне пришло видение, что огненная кровь уже здесь, в Теокризе! Я увидела, где ты будешь идти и что тебе понадобиться наша помощь, потому переполошила всех, чтобы вышли к тебе навстречу. Мне опять никто не поверил, но пошли, только бы я от них отстала. А в итоге нашли тебя, всего окоченелого. В снегу валялся и, судя по всему, готовился умирать. — Это ты что, меня спасла получается? — Эзер с недоумением поднял бровь. — Ну, вроде того! — она смущённо улыбнулась. — А меня к тебе даже впускать не хотели. Почти три дня! Эзер, задумавшись, последнее предложение прослушал. — Полгода назад, говоришь… Какого числа пришло твое первое видение? — Число не помню, но где-то в начале расцветника. «Начало расцветника… Да ну, этого не может быть!» — М-м… Числа шестого? — О, да, именно! — удивилась Алима. — А как ты узнал? «День, когда... Ох, что, серьёзно? В какую гадость я опять вляпался? Да у меня просто талант скрытый всю жизнь дремал!» — Да я наугад сказал, — отмахнулся Эзер. — Интуиция хорошая. На пару секунд они замолчали. Затем Лима вдруг взяла его лежащую ладонь в свои, худые и бледные. Касание мягкой холодной кожи обожгло неожиданностью и повторным смущением. К счастью, Эзер и без этого сидел весь красный — лихорадка понемногу спадала. — Так ты мне веришь? — спросила Алима, будто бы умоляя его. — Да, — у него не нашлось причин для отказа. — Но вопросов у меня всё ещё очень много. — Главное, что веришь! — она развеселилась и широко заулыбалась. — Я не знаю, что будет дальше, но я уверена: твоё предназначение гораздо больше моего. Ара-аль-Амала никогда не ошибается. Эзер не разделял воодушевления Алимы, но едва заметно улыбнулся и кивнул. Её не хотелось расстраивать. Наконец, она выпустила его руку из плена своих ладоней и встала с койки. — Я пойду пожалуй. Ты отдыхай, поправляйся скорее, — и прежде, чем выйти, добавила: — Ты нужен Теокризу, нужен всем нам, Огонёк. Спасибо, что ты пришёл. И ушла. Эзер плюхнулся обратно в постель и поспешил скорее вернуться ко сну, не желая сейчас обдумывать всё, что Алима ему рассказала.