Enemy in the room

      — Ну всё, понеслось! — дурашливо взвизгнул Чанбин. — День ещё не закончился, а трахающий воздух Хван уже завирусился! — парень помотал в воздухе своим телефоном, неспособный определиться, какой из тянущихся к нему рук тот передать. На экране мелькала съёмка с последнего концерта, на которой Хёнджин весьма недвусмысленно двигает бёдрами.       — Ожидаемо. Только воздух трахнуть и может, вон уже как наловчился. — выпалил Ёнбок, будучи не в силах удержаться от язвительного комментария.       — Рот свой прикрой, пока я Его не выебал! — с пол-оборота завёлся Хёнджин, сверкая из глаз лазерами ненависти.       — Хватит, достали уже. Дайте хоть один вечер спокойно отдохнуть без этой вашей грызни. — Бан Чан из последних сил старался держать ровный тон. На сегодняшнем концерте все изрядно выдохлись и теперь, собравшись вместе, хотелось просто отдохнуть, выпить и расслабиться. Разгрузить тело и голову.       Оба парня напыжились, как воробьи под дождем, но смолчали. Да, они в курсе, что все мемберы уже по дефолту на грани взрыва от этого их «дружеского противостояния», но сами с собой ничего поделать не могут, бесятся как подростки, от одного только вида друг друга.       Минхо подлил текилы в стопку Ёнбока и пододвинул тому, намекая, чем именно можно занять рот. Младший благодарственно кивнул, лизнул соли и одним махом влил в себя прозрачную жидкость, сразу зажевывая долькой лайма и морщась. Хорошо. Взгляд сам собой вернулся к Хвану, а тот всё так же зло пялился, ещё и скривился, пародируя Ликса. «Урода кусок, пей свой бабский коктейль и не выёбывайся!» — пронеслось в светлой голове Феликса, как только старший начал помешивать своё мутно-голубое пойло. Ещё и с зонтиком, пфффф. Где он только тот раздобыл? Ёнбок вообще диву давался, как Хёнджин может мешать эту отраву не пойми из какой бодяги, а на утро вставать огурчиком. Даже этот маленький факт уже вызывал зависть, тщательно замаскированную под презрение.       Сегодня должен был быть хороший вечер. Концерт отгремел на ура, все круто справились и никто не налажал. Счастливый стафф и менеджер укатили бухать отдельно, а парни решили расслабиться группой. Благо, один из номеров, в которые их поселили, был просто огромным. Две спальни и ванные комнаты, шикарная гостиная в которой они сейчас тусят и небольшая лоджия за панорамным окном. Сюда заселились Чан, Чонин, Сынмин и Чанбин. А вот остальные двухместные номера заняли Минхо с Джисоном и Хван с Ёнбоком. Почему этих двоих поселили вместе, когда они цапаются как кошка с собакой, совершенно непонятно. То ли надо было меньше грызться на входе в отель и принимать участие в распределении, то ли их попросту решили наказать таким образом. Хотя, со стороны Чана, запереть Этих в одном помещении на целую ночь было откровенно глупо. Очевидно, что на утро он может вызывать скорую сразу для двоих.       — Хм. А грозная моська Боки, кстати, тоже выстрелила. — пролистывая видео на телефоне Чанбина, подметил Айен.       — Не удивительно, он же как чихуахуа, такой же концентрированный злобный пиздец. — хмыкнул Хван.       — Ну всё, блять, я тебя щас ушатаю. — подрываясь со своего места, Ликс старался сделать вид, что его совсем не кидает из стороны в сторону от выпитого, и резво закатал рукав на правом предплечье. Он не блефовал, эту надменную рожу давно хотелось треснуть как следует, а тут ещё и шанс такой выпал – старший нарывался сам. Ёнбок уже предвкушал сладкую боль на костяшках и чужие горькие слёзы, когда Хо дернул его за руку, усадив обратно на диван.       — Не рыпайся. — спокойно сказал тот, наливая им ещё по порции текилы.       — Что и требовалось доказать. — Хван не сдерживал победной улыбки. Даже если бы он получил по лицу, это того бы стоило… бить в ответ не стал бы. Выставить младшего злодеем и повесить на него всех собак – идеально! Ох, какой бы разнос тому устроили за порчу драгоценного лица всей группы. От этих мыслей у Хёнджина аж на душе потеплело.       Сынмин предусмотрительно увёл беседу в другое русло, рассуждая о будущих выступлениях на премиях и втягивая в разговор всех остальных. Враждебная атмосфера быстро рассеялась, обилие алкоголя и пьяный смех мемберов тому очень содействовали. Все активно старались не обращать внимания на обоюдоострые взгляды и периодические словесные выпады между двумя «друзьями». Данная тактика поведения давно вошла в привычку, с тех пор как Хёнджин с Ёнбоком разругались в пух и прах из-за какой-то мелочи. Из-за чего именно всё полетело в тартарары, уже никто не помнил, даже эти двое, но так вышло, что Ликс тогда на попятную не пошел и первым извиняться не стал. И всё, пиздец, с каждым днем ситуация лишь усугублялась, снежным комом накапливая новые обидки, пока не вылилась в неприкрытую вражду. Да, с ними пытались вести поучительные беседы и достучаться до разума, но видимо, что-то там в тех дурных головах перегорело и восстановлению не подлежало.       После очередного ядовитого замечания Хёнджина, словно бы говорящего с самим собой, но четко направляющего желчь в сторону Боки, младший не выдержал и снова вспыхнул.       — Нахуй иди, дылда. — выплюнул тот.       — Ты его сначала отрасти, а потом уже посылать сможешь, недомерок. — довольный собственным остроумием, Хёнджин поднялся на ноги, театрально откинул зонтик из своего коктейля и осушил бокал тремя большими глотками. — Я спать, а то тут ложка дегтя окачательно весь мёд испортила.       Пока «дылда» удалялся, Ёнбок пытался укусить руку Хо, зажавшую ему рот и шипел в ту как злющая змея. Проигравшим никто не любит оставаться, тем более когда дело касается кровного врага.       Посидев с остальными ещё минут двадцать и влив в себя энное количество текилы, Феликс подуспокоился и понял, что стало как-то скучно, да и усталость накатывала уже весьма ощутимо.       — Постарайтесь не нажраться вусмерть. — кинул он на прощание и неуверенной походкой засеменил на выход. Спать хотелось, да, но от одной мысли, что он сейчас зайдёт в номер и снова увидит эту мерзкую рожу с губами-варениками, аж тошно становилось. Вот бы этот хмырь уже спал, а ещё лучше, в процессе отравился собственным ядом. Спускаясь на лифте, Ёнбок сиял, как новогодняя гирлянда, в красках представляя, как идет пена из чужого рта и в муках корчится тело. Ведь Хёнджин весь такой гибкий, пластичный, он бы так красиво извивался в предсмертных конвульсиях, загляденье.       Радость продлилась недолго. Старший обнаружился в номере не спящим, сидящим на своей кровати и залипающим в телефон. К сожалению, живой и здоровый. Хван скосил взгляд на блондина и «приветственно» закатил глаза. «Иди в жопу!» — привычно подумал про себя Ли и, прихватив пижамные штаны, отправился в душ.       Десять минут покоя, пусть их и разделяла лишь одна стена номера, но казалось, что они вообще находятся в разных вселенных. Прекрасно! Феликс искренне наслаждался тёплыми струями воды, омывающими тело, и представлял, как вместе с водой в слив уходит вся негативная энергия и злость. К концу водной процедуры он почти что преисполнился радостью от мыслей о грядущей встрече с подушкой и мягким одеялом. А вот старший, всё это время наоборот, накручивал себя ещё больше, вечно натыкаясь на видео с Ёнбоком, под которыми куча стей исходили слюной и восхваляли этого недомерка. Бесит. Перед тем, как дверь в ванную распахнулась, на глаза попалось видео, где Ли бессовестно светит своим накачанным прессом. И да, стоило лишь поднять взгляд, как перед ним оказалось полуобнажённое тело белобрысого, во всей красе демонстрирующее те самые долбаные кубики. Тот что, специально тут пыжится и красуется? Нельзя было футболку надеть что ли? Хёнджин опустил взгляд на собственный оголённый живот. Да, он тоже в одних пижамных шортах, но ему можно, ведь… нормального аргумента в мозгу не нашлось и он демонстративно хмыкнул, разочаровываясь в собственной думалке.       Ликс преспокойно умывался, чистил зубы и наносил вечерний уход на кожу, ярко ощущая на себе прожигающий взгляд из-за открытой двери ванной. Он даже был не против, надеясь, что у Хвана капилляры в глазах полопаются от таких напряженных гляделок.       — Пялишься, дылда. — констатировал факт Ли, заходя в комнату и продолжил подсушивать волосы полотенцем. У Хёнджина вон тоже влажные ещё были, наверное, успел принять душ перед его приходом.       — Не обольщайся, я просто проверяю, могу ли убить тебя взглядом. — заулыбался старший, представляя себе, как воспламеняется вражеский образ, полыхает ярко и красиво.       — А я подожду, пока ты сам своей же желчью захлебнёшься. — прекрасный настрой Феликса так и таял, ускользал сквозь пальцы, и всё из-за одного единственного урода. Ну нахера их вместе поселили? Очевидно ведь было, что ничем хорошим это не закончится.       — Долго ждать придётся, я выносливый. — горделиво вздёрнул подбородок старший.       — Тебя послушать, так ты вообще круче всех. — хмыкнул Ликс. — А на деле, только ростом похвастаться и можешь.       — Ох, похвастаться у меня есть чем, друг. — Хван специально сделал особенно язвительный акцент на последнем слове. — Это ты у нас, как будто заархивированный, весь меньше положенного.       — Ха. — Феликс потянул какую-то, уж совсем безумную улыбку на своём лице и переключил внимание к взбиванию подушек на кровати. — Ты бы сдох от удивления… друг.       — Ну-ну, воображение разыгралось, Ликси? Я тебя по всем фронтам сделать могу. — Хёнджин вдруг понял, что эта перепалка доставляет ему какое-то особое удовольствие. Кровь в венах начинала бурлить, опьянение развязывало язык и снимало барьеры. Они сейчас в комнате одни. Можно отпустить тормоза и смешать мелкую выскочку с грязью, без нравоучений Хёнов. Может, даже к лучшему, что их поселили вместе, отличный шанс оторваться по полной.       — Не советую проверять. Может больно сказаться на твоей самооценке. — то, с какой издёвкой сказал это Ёнбок и каким пониженным, игривым голосом, дало четкое подтверждение, что они говорят об одной и той же части тела.       — Хули проверять? Всё и так очевидно. — брюнет провел языком по нижней губе и уставился на Ли исподлобья, всем своим видом намекая на то, что превосходство на его стороне. Слишком самоуверенная ухмылка старшего бесила неимоверно, хотелось стереть её с лица, желательно кулаком.       — Уверен? — Ли выпрямился и впился взглядом в недруга с таким вызовом в глазах, что у того аж губы от раздражения задрожали.       — Сука, поспорить хочешь? — Хван же был уверен в своих силах, да и в том, что его сейчас тупо берут на понт, тоже. В любом случае, он уделает мелкого. Или тот отступится сам, или признает своё позорное поражение в процессе. Расклад настолько выигрышный для старшего, что даже перспектива оголиться перед этим заморышем, казалась не такой уж неприятной.       — Ради того, чтобы увидеть как ты охуеешь… да, я бы поспорил. — надменно вздёрнул бровь блондин.       — На что? — Хёнджин чувствовал, что его заносит, но уже ничего не мог с собой поделать. Стоило лишь представить, каким разбитым и несчастным будет Боки и всё, ради этого зрелища он готов был на что угодно. Кровь в венах аж зашипела, явно принимая в себя дозу адреналина. Азарт кружил голову, а перспектива выйти победителем, сладко тянула мышцы.       — Твоего унижения мне будет вполне достаточно. — глаза Феликса горели диким огнём. Он прекрасно осознавал, что всё же есть шанс проебаться, но в любом случае, Хван охуеет, возможно, даже до разбитого эго и сердца. Так пошатнуть самолюбие этого мудака возможность выпадает не часто и ею просто грех не воспользоваться. Боже, перед глазами уже стояла картина того, как старшего трясет от злости до пены изо рта – загляденье.       — Мне твоего тоже. — заявил Хван, спрыгивая с кровати. Они встретились на полпути и с силой стиснули руки друг друга, дабы закрепить договор и обозначить свои чёткие намерения «уничтожить» оппонента. Брюнет чуть было не заржал вслух, стоило лишь ощутить в своей ладони маленькую лапку Феликса. Ну младший явно дурак дураком, меряться с высоким и, явно во всех смыслах превосходящим, его соперником. Оба буквально скалились, выжигая глаза друг другу презрительными взглядами.       Первым отмер брюнет, решительно ухватился за резинку своих шортов и боксеров, набрал в лёгкие побольше воздуха… Ну блять, это на самом деле не так просто, как казалось. Вот так, взять и засветить своё хозяйство, внаглую. Они уже видели друг друга обнажёнными и не раз. Чего только не случалось за годы совместной работы. Но тогда каждый был занят своим делом и было не до рассматривания. А сейчас, аж мурашки по коже бегут, от неловкости и азарта. Похуй. Хван потянул ткань вниз и выровнял спину, максимально расправляя плечи. Ли взгляд не опускал, продолжал пялить в глаза и подрагивать губами, пытаясь сдержать какую-то эмоцию. У Хёнджина в голове пролетела малоприятная мысль, что его просто наебали. Он дёрнул подбородком вниз, мол «давай, упырь, твоя очередь».       — Ты дебил, или как? — всё-таки не выдержав, прыснул в кулак младший. — Ты собрался своим вяленьким членом меряться? Не думаешь, что сначала стоит поднять, а?       — Не уверен, что при тебе встанет. — попытался выкрутиться Хёнджин. Да, ситуация немного туповатая сложилась, в погоне за выигрышем он как-то совсем по-глупому упустил из виду этот нюанс. В голове же всё представлялось как надо, а сейчас пошло не по плану. Было стыдно, но младшему он точно этого не покажет.       — Ох, так у тебя ещё и проблемы с эрекцией? — Феликс внутри ликовал, сумев подловить старшего на такой оплошности. Уже один бонус в его копилку удовольствия.       — Три минуты. — сквозь зубы процедил брюнет.       — Две. — парировал Ли и, отойдя к своей кровати, полностью снял штаны. Хван поджал губы и закатил глаза, поняв, что мелкий и белья-то не надевал. Вот же дикарь.       Оба парня разместились на своих кроватях, в изножье. Пока старший выпутывал длинные ноги из остатков одежды, невзначай услышал, как Ликс смачно сплюнул в руку. От этого звука, брюнет поёжился и рефлекторно посмотрел в сторону соперника. Парень, сидя на самом краю, откинулся чуть назад, уперевшись за собой левой рукой в кровать, склонил голову вбок и, прикрыв глаза, уже положил правую ладонь на мягкий член и слегка массировал тот. Крайне странно было наблюдать за Таким Феликсом. Раздражение защипало под кожей, когда взгляд прошёлся по обнаженному телу. Отрицать то, что Ликс весьма привлекательный молодой человек мог только сам Хёнджин и то, из чистой вредности. Тренированное танцами и нагрузками в зале тело, выглядело упругим, под тонкой кожей, местами покрытой мелкой россыпью веснушек, эстетично перекатывались рельефные мышцы. Пустив слюну на собственную ладонь и обхватив ею почему-то вздрогнувший член, старший продолжил пялиться на блондина. Да, распаляла ненавистью его красота и даже то, что тому сейчас явно было приятно. Чужая грудная клетка, наполняясь большими порциями воздуха, стала вздыматься куда отчетливее. Мышцы веснушчатого лица расслабились и постепенно на том прорисовывалась эмоция блаженства. Чужой член явно поддавался манипуляциям и становился больше. Так, что-то Хван отвлёкся и отстаёт… ну, или нет. Опустив взгляд на свое достоинство, он понял, что они вполне идут на равных.       Прикрыв глаза, брюнет попытался представить себе какую-нибудь из бывших любовниц, но отвлекся на звуки. В комнате тишина, из-за которой тяжелое дыхание Феликса слышалось слишком отчётливо, да ещё и этот характерный звук дрочки… Пришлось открыть глаза и укоризненно посмотреть на парня, пытаясь донести мысль «ты мне мешаешь», но тому было как-то по-боку. Ли слегка выгнулся, едва заметно подмахивал бёдрами, а кукольные губы приоткрылись, позволяя делать более глубокие вдохи. Язык то и дело проскальзывал по губам, увлажняя их и заставляя поблескивать в свете неярких ламп комнаты. Хёнджину, откровенно говоря, не хотелось признавать, что младший выглядит горячо, это означало бы личное поражение моментально. Но, блять… Хван раздражённо сомкнул губы, не веря собственным мыслям и ускорил движение руки, на уже почти полностью вставшем члене. И тут, Феликс едва уловимо начал постанывать… Пиздец. Брюнет хотел отвернуться, ей богу, хотел, но не мог. В груди творилась полная хрень, с одной стороны съедало любопытство, с другой ненависть, а с третей растекалось какое-то дразнящее чувство тепла… или, даже жара.       Внезапно, блондин распахнул глаза и посмотрел прямо на старшего. Ухмыльнулся, заметив, как в потемневшем взгляде напротив сверкнул испуг. Хван резко зажмурился и отвернулся, будучи пойманным «с поличным». Сжал ладонь сильнее, словно попытался наказать сам себя, и начал двигаться с напором и силой, причиняя себе лёгкую боль.       Феликс заценил. Да и признаться, он уже давно смирился с тем, что Хёнджин до опизденения красивый парень. Неспроста же все по тому так текут. Вот и сейчас, представшая перед глазами картина не вызывала удивления, скорее лёгкое раздражение. Длиннющие ноги широко расставлены, напряжённые мышцы стали ещё отчётливее просматриваться, бёдра… сука, почему у него такие красивые бёдра? Аж завидно. Подкачанные, объёмные, рельефные. А кисти, лодыжки и талия, наоборот узкие, на них бы красиво можно было сцепить пальцы, желательно до синяков. Вот если бы он ещё не сутулился, была бы вообще эстетическая бомба. Но это явно вызвано дискомфортом, что младшему только в радость. Самого Ликса происходящее не смущало, было легче от понимания, что Хёнджин взбесится из-за этой ситуации, другого голого парня рядом с собой и самого факта необходимости дрочки. А с учётом того, что голый дрочащий парень – это ненавистный тому Феликс, так вообще может рвануть по полной. Ох, как бы хотелось увидеть заливающееся алой яростью красивое личико, как глаза туманит кровавой пеленой, а руки дрожат от испепеляющей ненависти. Ли ухмыльнулся ещё шире и замедлил движение руки, сжимая себя сильнее и скользя по стволу с напором. Ему страх как хотелось поиметь Хвана, предположительно даже, во всех возможных смыслах.       — Я готов. — прервал чужое увлекательное занятие Ли, как только осознал, что Хёнджин уж больно разогнался и начинает кайфовать. Никакого удовольствия! Тот должен страдать, стрессовать и мучаться. Весь творящийся абсурд, ради этого и затеялся ведь – довести друг друга до ручки и посмотреть, кто первый сдастся, или потерпит поражение.       — Я тоже. — поднимаясь на ноги сообщил старший. Момент истины, соревновательный дух на высоте, внутри груди всё аж скрутилось в предвкушении победы. В голове уже клокочет собственный злодейский смех и вкус триумфа оседает терпкостью на корне языка.       И вот, картина маслом, два голых парня со стояками, встали друг напротив друга и медленно опустили взгляды вниз.       Феликс неоднозначно хмыкнул.       Хёнджин тяжело сглотнул. О том, что собственное достоинство вполне себе приличного размера он давно в курсе и в этот момент уже должен был открывать шампанское и праздновать свой триумф в этом абсурдном споре. Но вот вопрос, какого хуя у младшего хуй такой здоровый, а? По всем внешним параметрам, у Боки раза в два меньше должен быть, а тут… капец, вот чисто визуально даже не понятно кто выигрывает. Блять, нет, так просто не бывает, ну, не может у этого щуплого задохлика быть такой агрегат.       Хван неверяще сделал шаг ближе и прищурил глаза. Никаких подвохов рассмотреть не получилось и это взбесило его окончательно.       — Что за херня? Ты его увеличивал что ли каким-то макаром? — шипел он, продолжая разглядывать ровный, объёмный член с бежевой головкой. Маленькая ручка до боли комично смотрелась на фоне весьма внушительного стояка.       — Ко мне природа была благосклоннее, чем к тебе. — растягивая довольную улыбку на лице, съехидничал Феликс, привычно намекая на отсутствие мозга в черепной коробке оппонента.       — Ага, щас, губу закатай, мелкий. — парировал Хван и решил, что этот спор он выиграет во что бы то ни стало, нужно только как-то замериться… — Линейки в номере, походу, нет?       — Можешь позвонить на ресепшен и попросить принести. — подмигнул Ли.       — Ещё чего. — хмыкнул старший, а сам сделал ещё один шаг ближе, не отрывая взгляда от чужого члена. Нет, так нихрена не понятно. Алкоголь в крови сделал своё дело, дурная пьяная голова приняла единственное по её мнению, рациональное решение. Хван быстро сократил между ними расстояние, немного согнул колени, чтобы оказаться на одном уровне и обхватил ладонью оба члена, прижимая их друг к другу стволами в вертикальном положении. Феликс, то ли от испуга, то ли от внезапного прикосновения, одёрнул собственную руку и низко простонал. Замерли оба, перепуганные взгляды поднялись выше и встретились.       — Ты чего? — удивлённо переспросил Хёнджин.       — У меня, как бы стоит, а ты… — в замешательстве пробубнил блондин, но был прерван.       — Будь мужиком и потерпи! — цокнув языком, Хван вернул взгляд к их достоинствам и попытался наклониться торсом чуть вбок, чтобы лучше было видно чья головка выше. Но всё ещё было, мать его, не очевидно. Он слегка двинул бёдрами, опустил руку к самым основаниям, пытаясь понять, точно ли они на одном уровне «пристроились» и повёл сжатой ладонью вверх, плотно соединяя члены. Добравшись до головок, сдавил ещё сильнее, чтобы те уж наверняка припадали друг к другу и можно было определить победителя. Чужой член в руке дёрнулся и как будто стал твёрже и больше. Блятство. Хван вновь поднял взгляд и ошарашенно уставился на младшего. Тот откровенно закусив губу, смотрел в ответ каким-то совсем уж пьяным взглядом, весь напрягся и едва ли дышал.       В образовавшейся немой паузе Хёнджин успел осознать, что прижатая к нему плоть капец какая горячая и упругая, а под пальцами он чувствует биение чужого сердца, пульсирующего в кровообращении во вздувшихся на члене венах. Очень быстрое биение, а прислушавшись к собственному, стало очевидно, что и оно ускорилось.       Феликс знатно прихуел от того, что учудил старший, но сдвинуться с места просто не мог. Во-первых, во вражеской лапе его самая драгоценная часть тела. А во-вторых, это очень… странно-пугающе-волнующе-непонятно… приятно. Ладонь Хвана большая и тёплая, а хватка сильная. Прижатый возбуждённый член так вообще ощущается обжигающим. Весьма необычные, но вполне однозначные желания вызывала сложившаяся ситуация, и шальная мысль о доведении дела до финала проскочила молнией.       Лицо младшего переливалось в эмоциональном спектре всех стадий принятия и Хёнджин очень внимательно следил за этим процессом, пока Боки не закатил глаза, едва ощутимо двинувшись бёдрами вперёд. Сердце в груди старшего пропустило удар. Что этот мелкий гадёныш удумал вообще?       — Эй, ты что, по парням что ли? — тут же озвучил свою догадку брюнет.       — Нет. Вообще-то это ты за наши члены уцепился, придурок. — прошипели ему в ответ.       — Придурок? А мне кажется, что кое-кто тут о себе кое-чего не знает. — мысль о том, чтобы испортить, сломить Ликса и заставить того, выпрашивая член стонать, как сучку, почему-то показалась Хвану гениальной. А сам он и потерпеть может ради такого, ничего страшного. Ну, да, что может быть лучше, чем сделать из врага гея, не так ли?       Феликс же уже понимал, что спорить на подобную тему при пьяной башке, было очень глупо и рискованно, но то, что делал старший, вообще ни в какие рамки не лезло. Наблюдая как тот пустил слюну на их члены, прямо из собственного открытого рта, Ли окончательно оторопел, ну, или охуел и так сильно выпучил глаза от удивления, что чуть не потерял зрение. Тонкая струйка вязкой слюны попала только на головку Хёнджина и тот недовольно рыкнув, наконец ослабил хватку. Только Ли набрал в лёгкие воздуха, чтобы облегченно выдохнуть, как… Хван просто взял в обе руки по члену и начал растирать головку о головку, увлажняя их. И, откровенно говоря, это было пиздец как приятно. Младший не понимал, что происходит, что ему делать и как вообще на подобное реагировать. Хвана хотелось уебать, но при этом ещё и притащить ближе, зажать и заставить признать, что тот тащится от происходящего. Вот это было бы точно круто, унизить старшего уличив в… в том, что они оба сейчас творят какую-то херню? Ли хоть и бездействует, но тем самым, по факту даёт своё молчаливое согласие на все манипуляции. Так же получается?       Хёнджин, закусив губу пыхтел, старательно размазывая свою слюну. Ощущения были странные. Нежная кожа чужой головки, влажная и бархатистая, прошлась по уздечке Феликса, заставив того вздрогнуть и прогнуться в спине. Приятно? Внезапно участившееся дыхание понесло в лёгкие блондина знакомый аромат, щекоча им рецепторы. Когда они ещё дружили, запах старшего Ликсу очень даже нравился, естественный и мягкий, стойко ассоциировался со спокойствием и вызывал чувство безопасности. Вот и сейчас, память сыграла с ним какую-то злую шутку, притупляя агрессию и погружая почти что в трансовое состояние. Феликс лишь на мгновение прикрыл глаза, забываясь и отдаваясь ощущениям.       Не сказать что Хван понимал, что конкретно и зачем он делает. Просто так залип на том, как мягко соприкасаются их головки и как странно и ново это ощущается, что мысли напрочь выветрились из головы. У него никогда не было опыта с парнями, даже не думалось о подобном. Теперь же, пьяная башка почему-то решила, что ему это интересно. Вот просто прямо сейчас обвести своей влажной головкой чужую, осторожно тереться уздечками друг о друга. Кстати, от этого внутри что-то заискрило, да и чужой член тоже вздрогнул. Прикольно. Хотелось прикрыть глаза, но зрелище было таким необычным, что он не решился. Словно малое дитя, он с любопытством исследовал и игрался, только игра была слишком взрослая. Ещё раз обведя головку, он потёрся своей уздечкой об уретру Феликса, а тот так шумно вдохнул воздух, что аж мурашки по коже побежали. В желании понять ощущения, брюнет повторил то же самое действие, только наоборот и да, это было реально приятно. А что если…?       Он надавил на ствол чужого члена, опуская тот до горизонтального положения, и со своим проделал то же самое. Теперь можно было потереться буквально уретра в уретру, но каких-то особых ощущений он от этого не получил. Тогда Хёнджин попытался проскользить рукой с одного ствола на другой, но стоило лишь перейти на член Ёнбока, как свой подпрыгнул.       — Блять. Держи так. — скомандовал брюнет, не поднимая взгляда.       Феликс окончательно выпал в осадок. Он и так шокированно наблюдал за тем, как взрослый Хван ведёт себя абсолютно по-детски, словно вообще свой же член впервые видит и в порыве любопытства готов творить что угодно. Явно речь уже шла не о меряниях письками. Старший реально исследовал их обоих, открыто и непринужденно изучая ощущения и возможности применения имеющихся в наличии «деталей». Просто пиздец. Но если вот, прям, откровенно и начистоту, это было даже забавно. Ликс бы и в страшном сне не мог представить, что первый подобный опыт будет именно с Хёнджином, но… вот это происходит, и почему-то ощущается вполне ок. Если на минутку отодвинуть их вражду в сторону, то не сложно признать, что Хван привлекательный, сексуальный и вообще довольно горячий. Да и кончить после таких стрессов тоже было бы неплохо.       А руки-то где? Ответ на вопрос нашёлся не сразу. Ли казалось, что всё его внимание сконцентрировано лишь на игрищах перед взором, а собственные конечности обнаружились сознанием попозже, больно стискивающими свои же бёдра. Зачем он выполняет чужую просьбу, даже задумываться не стал. Просто окольцевал пальцами основание своего ствола и удержал тот в горизонтальном положении когда Хван убрал свою руку. А вот дальше произошло нечто, окончательно закоротившее мозг. Хёнджин, удерживая свой ствол и упираясь головка в головку, сплюнул на правую руку и заскользил ей сразу через оба, словно те продолжение друг друга. Ух, это отозвалось весьма… впечатляющими ощущениями. Феликс честно пытался сдержаться, но сдавленный стон вырвался сам собой и старший поднял на него глаза. Тот по глупому улыбался, явно довольный собой, а в чернеющей бездне его глаз так и сверкала мысль «гля, прикольно ведь, да?». Но стоило брюнету осознать, кто стоит перед ним и с чьим телом он сейчас развлекается, как на лице отразился вселенский ужас. Хёнджин замер и медленно открыл рот, видимо собираясь что-то сказать, оправдаться или выругаться. Но в Феликсе уже забурлила кровь, гормоны попавшие в ту неслись по всему организму, провоцируя странные желания. И он, недолго думая, поднял руку и вцепился Хвану в шею, сильно, почти перекрыв доступ кислорода. Глаза напротив шокировано расширились. Пошла загрузка мыслительного процесса у обоих.       — Я никогда такой хуйни не творил, но мне интересно. — тяжело дыша, смог озвучить скудную мысль Ликс.       — Тоже. — прохрипел старший, выпуская из лёгких последние запасы кислорода. Маленькие пальчики сжимающие горло так сильно, словно бы вскрывали его личное Я и добавляли в него какие-то новые оттенки, перемешивая привычное самовосприятие, трансформируя во что-то совершенно иное. Под чужими пальцами пульсировала натянутая кожа, а в голове Хвана слово: «Сильнее».       Они молчали и, в принципе, думали об одном и том же. Что напротив стоит вовсе не хрупкая девушка. У них два члена на двоих, силы тоже вполне равны, каждый может дать отпор и вломить. Сделать больно, сжать сильнее, возможно даже заставить… подчинить. Ни у одного из них подобного опыта не было и, возможно, уже никогда не будет. Ненависть, полыхающая между ними целый день, как-то подозрительно сильно распалила тела, воспалила разум и переросла в желание отыметь друг друга. Причем не церемонясь. Ещё и это непонятно откуда взявшееся любопытство, тяга к новому… а тот, за кого каждый из них сейчас держится, вроде как не сильно-то и против.              3… 2… 1… Завершение мыслительного процесса. Режим «да и похуй» активирован.              Хван ухмыльнулся.       Феликс дёрнул того на себя.              Алкоголь, бесконечное напряжение между ними и пикантная ситуация, в которую оба попали по собственной дурости, сделали своё дело. Впервые целоваться с парнем – странно. А с парнем которого ненавидишь всей душой – безумие. Вот они и столкнулись губами, даже не попытавшись те приоткрыть. Тупо прижались друг к другу и замерли. Пару секунд и хватка на шее Хвана ослабла, а руки старшего тут же скользнули на тонкую талию Феликса, надавили, сокращая расстояние между парнями до отметки «0». Оба шумно потянули воздух носом, ощущая плотный контакт как сверху так и снизу.       Как там говорилось? Искра, буря, безумие?       Хёнджин толкнулся бёдрами вперед, а Феликс приоткрыл рот чтобы сдавленно простонать, стоило лишь ощутить как чужой член проехался по собственному. Упустить момент было просто невозможно. Хван тут же всосал в себя нижнюю губу парня и получил ответный, несдержанный толчок снизу. Всё, дальше оба сорвались с «обрыва». Ликс запустил пальцы в тёмные волосы и крепко сжал. Жадно впился в губы оппонента, то вбирая их в себя, то слегка прикусывая. Хёнджин не отставал. Поцелуй получался какой-то совсем дикий, яростный, словно они хотят друг друга сожрать, а не поцеловать. Первым через линию обороны прорвался язык старшего, вошёл глубоко и настойчиво, мазнул по чужому, упругому и влажному, а после прошёлся по верхнему ряду зубов. Ли не стал терпеть подобного, вытолкнул вторженца наружу своим языком и уже сам, проник в чужой рот, без малейшего стеснения вылизывая там всё до чего мог достать. Он прижал голову брюнета к себе ещё сильнее и надавил своим языком на чужой, прижимая тот к низу и не позволяя сдвинуться. Вот тут снова удивились оба. Хёнджин слегка осел и так протяжно, мелодично застонал, что у Феликса в груди прорвало вулкан и магма хлынула по венам. Но брюнет резко отстранился, на его лице читалось явное непонимание и смущение.       — Что? — раздражённо выпалил Ли, у него внутри всё кипело и хотелось… непонятно чего. Всего сразу и одновременно? Больше, сильнее, болезненнее. Так, чтоб аж искрило. И всё это Хван вполне мог предоставить без того, чтобы Феликс боялся его сломать. Откровенно говоря, Хёнджина-то и не жалко, в случае чего.       — Это всё… из чистого интереса? — как-то слишком робко спросил старший. Реакции собственного тела пугали. Ёнбок сильный. Больно тянет за волосы, сжимает кожу и это, на удивление остро отзывается в брюнете возбуждением. Он к такому просто не привык, даже не знал, что подобное может ему нравиться.       — Ну да. — хмыкнул Ли и тут же попытался притянуть партнёра ближе. — Не тормози.       — Стой, подожди. — но Хёнджин лишь больше отстранился, получив за это укоризненный взгляд. Он выпутался из чужих рук и подскочил к своей сумке, рылся в той наспех, выкидывая вещи прямо на пол, пока не озвучил «Бинго!». Вернулся с каким-то предметом в руке и когда колпачок щёлкнул, открываясь, стало понятно, что это смазка.       — Будет прохладно. Терпи. — предупредил старший, выдавливая на правую руку густой гель. Откинув тюбик на ближайшую кровать, Хван заглянул в глаза напротив. Ли хищно облизнулся и вздёрнув один уголок губ вверх, качнул головой в одобрении возможных действий.       Старший не соврал, на горячей плоти смазка комнатной температуры ощущалась ледяной, но это отдалось приятным контрастом. Длинные пальцы вновь сомкнулись, плотно прижимая оба члена друг к другу и, не тратя время впустую, заскользили по ним стандартным движением, вверх-вниз. Две пары глаз жадно наблюдали за происходящим внизу непотребством. Вид поистине новый и необычный, стволы плотно примыкали друг к другу и когда рука поднималась выше, то соприкасались и головки. Член Хвана был немного изогнут вверх, так что стоило руке опуститься, и контакт в верхней точке прерывался. Почему-то, Ли это одновременно расстраивало и забавляло, хотя ещё несколько часов назад, он подобного себе вообразить бы не мог… тем более, с Хёнджином. Но сейчас было на удивление комфортно и горячо, этим ощущениям хотелось отдаться и ими же насладиться. Особенно, когда в процесе, твою талию сжимает большая рука, сильно, с напором сминая кожу, и доставляя практически мазохисткое удовольствие.       Через какое-то время, до Феликса дошло, что всё интересное, по сути, делает только старший, а сам он откровенно филонит. Дух соперничества всё ещё давал о себе знать, отставать или «проигрывать» не хотелось. Так что Ли накрыл большим пальцем одной руки головки и принялся ласкать их, пока старший больше внимания уделял остальной длинне. Вот вам и тандем. Второй же, Ёнбок заскользил по груди напротив. На ощупь та была непривычно твердая, упругие мышцы под кожей приятно пружинили при надавливании. Добравшись до маленьких, тёмных ореол сосков, он на пробу сжал одну из горошин и старший сразу же дёрнулся, зашипел. Одно мгновение и тот подставился сам, словно принимая новые правила игры, а Ликс на это лишь усмехнулся.       Руки ходили по всем частям тела куда могли дотянуться, исследовали, щупали, сжимали. Мужское тело ощущалось совсем иначе, твёрже и сильнее, но кожа у обоих под пальцами оказалась мягкая, нежная. Необычный контраст. В какой-то момент Феликс решился опустить руку ниже и осторожно погладил чужие яйца, сразу же получив в ответ одобрительное мычание. Кожа в паховой области оказалась вообще до одури приятной, тонкой, аж венки просвечивают. Хёнджин тоже, судя по всему делал лазерную эпиляцию, так как такой невероятной гладкости иными способами просто не достичь.       В какой-то момент их взгляды снова встретились и это отозвалось в груди чем-то привычно трепетным, словно из прошлой жизни, когда они ещё дружили и дорожили друг другом. Хван мягко улыбнулся, именно улыбнулся, а не оскалился или ухмыльнулся как обычно. Ликса это даже обескуражило и он непроизвольно ответил тем же. Они смотрели друг на друга, бегая взглядами по лицам, заново изучая черты, в совсем уже ином восприятии. То, что раньше раздражало, теперь показалось привлекательным. Веснушки выглядели вовсе не как что-то лишнее, а гармонично оттеняли светлую кожу. Брюнету внезапно захотелось прильнуть к ним губами, попробовать каждую, даже рискнуть слизать их с лица. Феликс же немного залип на пухлые губы и мелькающий между ними язык, сразу окатило воспоминанием как приятно те касались его… и этот язык, чёрт. Такой сильный, объёмный, умелый. Как Хван мог бы применить тот ещё?       Ситуация, запахи, гнев переросший в нечто иное, пламенное, всё это постепенно заводило их, делало смелее и настойчивее в своих желаниях. Хван сжал ладонь на членах, сильно проводя по тем с особым напором. Сцепившись горящими взглядами простонали оба, в унисон.       — Трындец, почему так приятно? — прошептал Феликс и прикрывая глаза откинул голову назад. Теперь, когда они оба приняли происходящее, ощущения казались ещё ярче.       — Не знаю. — улыбнулся брюнет и оценивающе уставился на чужую, открывшуюся шею. А почему бы и нет? Он прильнул губами к изгибу, где шея переходит в надплечье, попробовал её на вкус, сначала осторожно и робко, а после осмелев, даже рискнул прикусить. Горячий поцелуй лёг выше прямиком на артерию. Хёнджину понравилось это ощущение – чувствовать трепет сердца Боки прямо на своих губах. То, как бешенно оно колотилось, словно никаким законам мироздания уже не было подвластно, рвалось куда-то, отдаваясь быстрой пульсацией в гонимой крови. Старший даже вздрогнул, когда наконец понял, что в кои-то веки, это сердце клокочет не от ненависти к нему, а… А от чего? Что чувствует Феликс? Так же волнуется, поддаваясь своим необъяснимым желаниям, боится открываться, но всё равно идёт навстречу? Ему так же волнительно и приятно? Хван вмиг перестал понимать сам себя. Ещё недавно он бы воспользовался этой ситуацией, чтобы унизить и уничтожить, он же этого и хотел ведь, ради этого всё и затеял. Тогда почему сейчас, хочется совсем другого? Ласкать, вызывать желание, изучить полностью, подарить и принять удовольствие. Странно, необъяснимо, но словно бы так и должно быть, так правильно.       — Я… я скоро… — прервал мысли старшего тихий стон блондина и он тут же разжал ладонь. Ликс недовольно промычал, но умолк, как только его притянули ближе. Хёнджин целовал шею, трепетными касаниями, поднимаясь выше и выше, пока не достиг, теперь уже, желанных губ. Этот поцелуй стал совсем другим – медленным, томительным, наполненным искренностью. Губы поочередно захватывали в плен, нежно сжимая другими, а после отпускали, позволяя проделать то же самое с собой. Никто не пытался взять лидерство, просто отдавались приятному моменту. Феликс робко завёл руки за спину старшего и уже сам прижался к нему, поглаживая и едва слышно постанывая в поцелуй. Ему было приятно, необычно, словно бы, наконец, всё оружие и броня отброшены в сторону и можно раскрыть свою истинную, чуткую сторону.       Хван поглаживал талию, спину, прошёлся пальцами по позвоночнику Ликса, обводя каждое маленькое возвышение. Возбуждение из пиковой точки постепенно начало переходить в константу, из яркого пламени перетекло в приятное тепло, словно густая смола, обволакивающая всё нутро и поддерживающая одну температуру. Не так ярко, но ещё приятнее чем было.       Феликса окончательно разморило когда большая ладонь легла на ягодицу и пальцы сжали одну из половинок. Он почувствовал себя непривычно податливым. Ощущения были приятные и желанные. Хотелось ещё и, возможно, даже большего. Таять в этих руках, бездумно отдаваясь. Но прикосновение чужих пальцев к собственному сфинктеру тут же привели к вспышке страха. Ли весь напрягся и отпрянул, разрывая поцелуй. Уставился на старшего совершенно ошарашенным взглядом.       — Тише, тише. — обнял брюнет, прижимая к себе, но нежно, не удерживая силой. Шептал слегка подрагивающим от волнения голосом. — Не бойся, я не сделаю больно. Просто хочу потрогать тебя там. — Феликса озадачило то, что сказанное не было вопросом, Хёнджин не спрашивал его разрешения, лишь предупреждал о том, что собирается делать. И эта решительность отозвалась внутри ворохом эмоций, а те запузылись в крови приятным предвкушением. Он позволил.       Брюнет медленно отвёл руку, сплюнул на пальцы и, положив голову на плечо парня, вновь осторожно коснулся сжатого кольца мышц. Ликс дёрнулся, но не оттолкнул. Даже под подушечкой пальцев ощущалось, как сильно напряжены мышцы, младший явно опасался более решительных действий. Но Хёнджин, даже такой пьяной и одурманенной возбуждением головой, понимал, что пытаться попасть внутрь – идея не из лучших. Скорее всего, такой опыт сейчас для обоих первый. Ни один из них не знает, что должен чувствовать и как правильно действовать. Хотя, тем и интереснее.       Мягкие массирующие движения быстро успокоили Ликса и он постепенно расслабился. Буквально повис на старшем, так как ноги стали ватными и почти не ощущались. Да и всё тело, будто потяжелело раза в два, что казалось странным. При возбуждении Ли всегда испытывал лёгкость, чувство окрыленности, но нет, сейчас всё было иначе. Он словно растекался, с одной стороны растапливаясь о горячее тело Хёнджина, с другой, разрушаясь от приятных прикосновений Там. Это было так интимно, лично. Хван касался его самого запретного места на теле, ещё и так нежно. Ликс мог ожидать от старшего чего угодно, но не вот такой трепетности, словно тот по щелчку пальцев сменил личину. Только какая из них настоящая? Мудатский мудак, или вот этот горячий, нежный парень? И с каких пор Феликс вообще стал применять понятие «горячий» к парням?       Как только Ёнбок расслабился, Хван поцеловал того в слегка выпирающую косточку на надплечье. А потом ещё раз рядом, и ещё. Прикосновения тёплых губ то тут, то там ложились на сладкую кожу, усыпанную мириадой маленьких, едва заметных веснушек, совсем не таких ярких, как на миленьком личике. Отвлекая Ликса этими незамысловатыми действиями, старший опустил вторую ладонь на ягодицу и слегка отвел её в сторону, раскрывая парня для себя ещё больше, натягивая кожу. Тот несвязно промычал что-то и уткнулся носом в шею, выдыхаемый горячий воздух сразу заставил ту покрыться мурашками. Давление пальцев усилилось.       — Тебя когда-нибудь трогали так? — между поцелуями прошептал старший, проникая внутрь сознания мягким тембром, словно тягучим мёдом. Ликс едва ощутимо отрицательно мотнул головой. — Тебе приятно?       Блондин тихо фыркнул. Не было бы приятно, не терпел бы. Очевидно ведь? Но всё же прислушался к ощущениям. К этому моменту Хёнджин немного осмелел, обвёл по кругу одним пальцем и осторожно притёрся им ко входу. Расслабленные мышцы податливо расступались, но напирать тот не стал. Когда самый кончик подушечки оказался между нежной и чувствительной кожей, лишь слегка погрузившись глубже, но не преодолевая рубеж, Хван продолжил раздражать нервные окончания в таком положении. И Феликс бы откровенно соврал, если бы сказал, что это не приятно.       Для старшего же находиться на такой грани ощущалось чистым безумием. Вожделение захлёстывало изнутри, топя под собой разум. Тягучее, вязкое, словно зыбкие пески. Невозможно очнуться и выбраться самостоятельно. Хотелось проникнуть внутрь. Почувствовать больше, глубже, узнать каково это, когда мышцы сфинктера сжимаются на тебе. Но последние крупицы разума ещё держали его перед этой чертой, не позволяя сделать шаг. Он чувствовал, как собственное дыхание участилось, как напористее стали движения.       — Да. — наконец выдохнул Феликс, окончательно разобравшись с собственными чувствами и желаниями. Понимание того, что старший вряд ли полноценно осознаёт происходящее и его ощущения, появилось почти сразу. Ли не особо заморачиваясь, обильно смочил несколько пальцев своей слюной и направил руку к ягодицам старшего. Он не стал спрашивать разрешения, посчитав, раз это делают с ним, значит и он имеет право. Так ведь справедливо? Мягкое прикосновение отозвалось дрожью в чужом теле, теперь напрягся Хван и даже замер в нерешительности.       — Тише, тише. — таким же успокаивающим тоном, как к нему самому обращались ранее, начал младший.       — Я понял. — хмыкнул Хван и попытался разобраться, что он чувствует по поводу происходящего. Любопытство. — И не против.       Они зеркалили друг друга, совершая одинаковые манипуляции с телами партнёра, пытаясь передать собственные ощущения и эмоции. Ласкали и жарко целовались, потираясь членами о животы, постепенно вновь распаляя искру безумия. Разве подобное вообще могло произойти между ними? Несколько лет противостояния, напряжение выросло до предела, ненависть струилась по жилам так долго, что почти разрушила их самих. Каким-то странным, невероятным, непостижимым образом, эта вражда вылилась в то, что происходит сейчас и от того, с Кем они проходят через подобный первый, интимный и откровенно постыдный опыт, искрило ещё больше. Открываться врагу страшно и опасно, оголять не только тело, но и душу, а из-за этого контакт между ними стал во множество раз значимее. Каждый из них уже несколько лет видел второго откровенно неприятным себе человеком, но теперь глаза словно бы вновь открылись, давая возможность рассмотреть «врага» в совершенно новом свете. Эта связь казалась запретной, неправильной и невозможной, а они словно бы выпали из системы правил и заново создавали свою собственную вселенную, в которой вражда сменялась вожделением.       Старший чувствовал, как от внутреннего жара плавится собственный мозг, растекаясь горячим маслом внутри тела и покидая его с проступающей испариной. Мысли сдавали позиции в угоду диким и необузданным желаниям, а он поддавался, потому что было хорошо, приятно и волнительно. Необычайно. Так, как никогда ранее…       — Хочу войти глубже. — оторвался от мягких губ Хёнджин и сразу заметил, как после его слов младший задумался. Он готов был поклясться, что тот хочет поддаться, впустить его в себя, но…       — Нет. — отказ должен был отрезвить, вернуть в работоспособность хотя бы крупицы разума, но возымел совсем иной эффект. Распалил ещё больше, словно бы Хвану вызов бросили. — Мы не готовы… к такому.       — Тогда, хочу посмотреть на тебя. — Ёнбок и охнуть не успел, как его уже развернули и толкнули на кровать. Он едва ли подсуетился подставить руки, упав на матрас верхней частью тела. Испуг впрыснул в кровь новую порцию адреналина, когда под коленями ощутилось давление и он рухнул ими на пол, оказавшись на четвереньках. Кожа на коленках запекла, проехавшись по жесткому ковролину, да и синяки, скорее всего, останутся ещё надолго. Вот только горячее и сильное тело, что навалилось сверху, выбило весь дух и глупые мысли из головы. Невозможно было сделать вдох, то ли от волнения и предвкушения, то ли от тяжести. Ли, закусив губу обречённо упал лицом на покрывало, пока Хёнджин ранил его кожу своими зубами и поцелуями… ибо это ощущалось именно так. Страстные прикосновения словно бы разрывали плоть, отхватывая от парня каждый раз по кусочку. А Феликсу нравилось настолько, что приходилось сдерживать собственные стоны, но контролировать себя уже не представлялось возможным. Он мычал, вздрагивал и сам подставлялся под обжигающие прикосновения. Ли хотел, ох, до ломоты костей и умирающих нейронов в мозгу, хотел чтобы его прямо сейчас взял самый ненавистный и самый красивый человек в мире – Хёнджин. Грубо, без разрешения вторгся в него, забив на все запреты, правила, и даже осознание того, что это будет грязно и невозможно больно уже не могло погасить эту потребность.       Неправильно. Именно так всё было на самом деле, но именно этот же фактор вскружил окончательно обоим голову и затопил сознание похотью.       Хёнджин дурел от того, насколько у Ёнбока оказывается сладкая кожа, а податливость парня так вообще срывала со старшего последние цепи и сдерживающий шипастый ошейник на шее. Он ощутимо больно укусил того под лопаткой и вылизал их контуры, слегка прикусил каждый позвонок, что смог нащупать, спускаясь ниже, вдоль спины. Собственный член нестерпимо ныл, требуя к себе внимания, но Хван забил на это. Кончить ведь всегда успеется, а шанс насладиться Боки он единственный, такого больше не будет. Когда пухлые губы метили поцелуями поясницу, Феликс был на стадии принятия собственной беспомощности перед Хёнджином. Слишком правильно тот с ним обращался, миксуя грубость и наглость с трепетными и нежными ласками. Душу рвало в клочья, словно бы перестраивая заново всё его естество и делая того, кого он ненавидел ещё пару часов назад, жизненно необходимой составляющей новой реальности.       Хван отстранился, на мгновение прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, морально подготавливая себя к тому, что после следующего шага пути назад, скорее всего, уже не будет. Пока решался, скользнул ладонями на упругие ягодицы, нежно погладил их и сжал, заводя этим и себя и партнёра ещё больше. Миг истины. Он открыл глаза, развел большими пальцами половинки и опустил взгляд.       — Твою же мать, Феликс. — с придыханием, упоительно сладким тембром, дрожащим и с лёгкой хрипотцой выпалил Хван. Но Ли не понял, испугался, что что-то не так. Резко приподнявшись на локтях, обернулся и замер. Взгляд старшего устремленный на его сфинктер оказался тяжелым и влажным, сосредоточенно-восхищённым, словно бы сама тьма сейчас изольется слезами из этих очей. Взгляд поднялся выше и встретился с другим, озадаченным и слегка испуганным. Хёнджин выглядел так словно бы познал все тайны мира, разгадал загадки бытия и, наконец-то, узнал в чём там состоит этот несчастный смысл жизни.       — Я хочу тебя. — обречённо, едва не рыдая от переполняющих его эмоций, констатировал факт Хван. А Феликс лишь открыл рот, но ответить ничего не мог. Что сказать? Я тебя тоже? Да, пускай, но всё вовсе не так просто, как хотелось бы. Они не готовы к такому шагу. Пусть он никогда подобной темой не интересовался, но по чистой логике было очевидно, что с анальным сексом связано множество нюансов… вот так взять, забить на всё и по глупости наломать дров, так себе перспектива.       — Хёнджин… — не менее обреченно начал Ли.       — Нет, нет, прости. Я не должен был, я понимаю. — испугавшись собственной откровенности, затараторил брюнет. — Но… чёрт, сам не знаю что со мной творится. — он вновь припал губами к сладкой веснушчатой коже на спине и наконец-то выпустил из плена своих ладоней чужой зад. Руки скользнули по покрывалу и под одну из них попал тюбик смазки. Идея загорелась в воспаленном мозгу сама собой. Хёнджин приподнялся, открыл крышку и выдавил гель прямо на ложбинку меж ягодиц. Феликс от контраста температур вздрогнул и отчаянно старался понять, что старший собирался делать. Мысли эти его пугали.       — Хёнджин, стой, подожди. — он попытался подняться, но его тут же прижали обратно к матрасу.       — Спокойно. Я не собираюсь входить. — торопливо озвучил Хван, откинув тюбик и вновь навалился сверху. Ли отчётливо ощутил, как твёрдый член проехался меж его ягодиц и это заставило прогнуться в пояснице, даже не смотря на вес сверху. Сколько нового за сегодня уже произошло с ним? Наверное слишком много, но вот сейчас, ещё плюс одно ощущение в копилку памяти, подписанную как «самое ахуенное».       Хёнджин буквально пыхтел над ухом, постанывая, сжимая сильными руками плечи Ликса и пытаясь подтолкнуть того ещё ближе к себе. Его так распалил вид маленького розового колечка мышц Феликса, такая узкая дырочка, что казалось просто невозможным осознать то, что Боки смог бы принять в себя его член. Хван ускорял фрикции, наслаждаясь слиянием их тел, пусть и не полным. Представлял в своей голове, как раскрыл бы Ликса, как мог разработать его, подготовить для себя, а после овладеть им, заставив стонать уже не ради несуразного «выигрыша», а лишь для собственной услады.       Ёнбока затапливало изнутри ощущением всепоглощающего жара, он изнывал от температуры, отметку для которой ещё не придумали… слишком испепеляюще. Каждое движение старшего отдавалось дрожью собственных ресниц и рваными глотками воздуха, который, казалось, уже и вовсе в этой комнате истощился. Скользящие фрикции меж ягодиц не могли утолить его голод, лишь больше распаляя тот. А потом Хёнджин сделал Это и весь мир окончательно разбился на мельчайшие осколки. Старший приподнял корпус, запустив ладони под его челюсть и потянул на себя, заставляя приподняться следом и максимально сильно прогнуться в пояснице. Удерживал, натягивая его мышцы, словно струны музыкального инструмента, доводя до идеального состояния звучания и Феликс звучал. Высоко и громко, стонал так, как никогда ранее, подхваченный вихрем собственного неистового желания и наслаждения.       — Боже, Ликси, да. — чувствуя как дрожит под ним парень, Хёнджин буквально терял собственный рассудок, а приятные ощущения вследствие трения их тел, лишь усугубляли это состояние. Его откровенно несло, крыло и уничтожало высоким звуком, мелодично струящимся из кукольных губ. Феликса выгибало для него, мышцы были напряжены, откровенно дразня своими рельефами. Парень поддавался и разрушался так же, как и он сам. И в какой-то момент, плотину прорвало…       Хван даже толком уже не понимал, что сам делает. Возбуждение полностью перекрыло сознание и всё чего он желал – это оказаться в Феликсе. И, если одним путем это было сделать невозможно, то всегда оставался другой…       Отстранившись, старший дёрнул за бёдра блондина, буквально отрывая того от постели. Ликс даже не успел расцепить пальцы, сжимающие покрывало так что то потянулось за ним. Он совершенно не понимал, что сейчас происходит. Мозг не успевал обрабатывать информацию, помутненный, выжженный удовольствием. Он лишь спустя время обнаружил, что уже стоит на коленях, на полу, а над ним возвышается высокая статная фигура. Перед лицом маячит налитый кровью член и длинные пальцы скользят меж прядей волос на затылке. Феликс поднял взгляд и обомлел. Глаза Хёнджина полыхали безумием, чёрные как угли, поблескивали маленькими, но до ужаса жаркими, искрами пламени. В голове пустота, но была понятна одна простая мысль. Что бы сейчас не сделал Хёнджин, Феликс примет это безропотно и покорно, главное чтобы тот сделал, хотя бы что-то… потому что напряжение уже возросло до отметки «кончи или умри».       Одурманенный Ёнбок смотрел на него совершенно потерянным, поплывшим взглядом, так доверчиво, что аж сердце в груди старшего сжималось. Но это не остановило. Пальцы левой руки уже запутались в светлых волосах, а вторая легла под нижней губой, надавливая пальцами на щеки, пытаясь попасть между челюстями и раскрыть те. Хван знал, что делает больно, но не мог совладать сам с собой.       — Открой рот. — собственный хриплый голос звучал настойчиво и незнакомо. Парень подчинился, замешкавшись лишь на пару секунд, отвлеченный на боль. Кукольные уста распахнулись, открывая для старшего врата в мир наслаждения и он этот шанс упускать не собирался. Перехватив свой член у основания, Хёнджин без спроса и предупреждения направил тот в горячий и влажный рот Феликса. Головка скользнула по языку и глаза блондина тут же округлились, вторя новым ощущениям. Хван сжал волосы на затылке, а вторую руку поместил под челюсть, прикрывая её и удерживая голову Ёнбока в тисках. — Вот так, молодец. Терпи.       Хёнджину отсасывали, делали минет нежно и страстно, – по всякому бывало. Но он никогда в жизни не трахал никого в рот. Сегодня Феликс стал для него первым во многих смыслах и разделил с ним множество приятных и головокружительных моментов. Но то, что произошло сейчас, останется в памяти Хёнджина до самого смертного одра. Эти глаза, неотрывно смотрящие на него снизу-вверх, испуганный взгляд на первом несдержанном толчке и слёзы, хлынувшие из глаз на последующих. Где-то глубоко в подсознании Хёнджин понимал, что Феликсу неприятно и возможно, даже больно… он не хотел обидеть или причинить эту боль, но и остановиться было смерти подобно. Он толкался в горячее горло и чувствовал, как парень пытается принять его глубже, расслабиться. Видел как закатываются эти большие, прекрасные глаза на особо глубоких фрикциях. Слышал глухое, низкое мычание, неспособное прорваться наружу и сформироваться в полноценный стон. Чувствовал, как в кожу бедра впиваются маленькие пальчики, сильно и больно, пытаются удержаться за него. Но Ликс не вырывался и не протестовал, чем лишь больше подстрекал продолжать. Возбуждение становилось невыносимым, настолько сильным, что осознать его уже не представлялось возможным, всё чего хотел Хёнджин – это Феликс и он брал желаемое так, как мог.       Ли не собирался разбираться в собственных чувствах. Наверное, так и бывает, когда желание, вожделение, потребность, похоть и страсть сходятся в одной точке и фонтанируют гейзером, унося тебя на какие-то небывалые высоты. Как они перескочили стадию невинных игр – всё равно. Думал ли он когда-то, что в его рту окажется чей-то член? Нет. Нравится ли ему то, как поступает сейчас Хёнджин? До одурения. Ликсу было плевать, как он выглядит в чужих глазах, что о нём думают и на раздирающую горло боль тоже абсолютно начхать. Максимально концентрированное, выдержанное, всепоглощающее удовольствие бурлило в крови, делая всё остальное абсолютно незначительным. Только удовольствие… и вот оно, как раз рвало его на куски, испещряло мелкими порезами и выжигалось клеймом привязанности на внутренних органах. Он позволял делать с собой то, о чём даже и помыслить не мог, а своя же рука уже несдержанно надрачивала собственный член, разнося по всему телу волны наслаждения. Он чувствовал, как по щекам бегут слёзы, спускаясь ниже и смешиваясь с сочащейся изо рта слюной на подбородке. Такой грязный и похотливый, совсем не тот человек, каким видится и полюбился далёким, незнакомым ему людям. А сейчас его имеют, безжалостно и грубо. Но чёрт его дери, то, как Хёнджин при этом неотрывно смотрит в глаза, словно ещё и так, проникая внутрь него, взглядом, отравляя собой душу и зарождая в сердце нечто необъяснимое и непостижимое. Формирует эту новую и странную, извращённую связь между ними. Потрясающе.       Хёнджин мог бы кончить сразу, как ощутил узость горла, только лишь вошёл во влажное и тёплое пространство чужого рта, но картина, вставшая перед глазами, так пленила и зачаровала его, что он просто выпал… из собственного сознания, тела и вообще плоскости реального мира. Ощутил себя бестелесным духом, посторонним наблюдателем происходящего. Так долго он ненавидел Боки, за что? Почему этот веснушчатый парень вызывал такое отторжение и неприязнь? А теперь, тот стоит на коленях и беспрепятственно позволяет трахать себя в рот и ощущается при этом умопомрачительно красивым и желанным. Загадка. Но какая разница теперь, когда губы великолепной формы, пухлые и нежные обхватывают ствол, а узкое горло расслабляется позволяя погрузиться в себя. Когда гортань вибрирует на каждом неоформившемся звуке, доставляя всё новое и новое удовольствие. Никого ещё Хёнджин так сильно не хотел, а возможно, уже и не захочет в дальнейшем. Он чувствовал, как этот прекрасный образ у его ног вплетается в подсознание, уничтожает его, ломает саму суть Хвана и порабощает. Продолжая двигать бёдрами, входя глубже и настойчивее, ощущая на себе такой покорный, но полный вожделения взгляд, старший постепенно напитывался дурманящим наркотиком, с каждой секундой все больше становясь зависимым.       Для Ёнбока весь остальной мир прекратил своё существование. Остались лишь оголённые нервы ощущений и буря неудержимых эмоций внутри. Чем мощнее Хёнджин вбивался в его горло, чем сильнее смыкался капкан длинных пальцев на челюсти и затылке, тем слаще ощущалось натяжение мышц, трепещущее, готовое вот-вот скинуть его в пучину забвения. И это произошло. Феликс не выдержал первым. Успел увидеть неподдельный восторг в глазах Хвана, когда напрягся всем телом, когда внизу живота скрутило и наконец-то всё вспыхнуло, одновременно разнося взрывную волну по телу и сознанию. В глазах потемнело. Он чувствовал, как пульсирует собственный член в руке и как нестерпимо приятно сперма проходит через канал, извергаясь наружу. Ликс даже не понимал куда извергается, что пачкает себя, пол, прекрасные длинные ноги бывшего врага. Не замечал, как густые капли скатываются по рельефной икре, спускаются через стопу и просачиваются меж пальцев чужих ног. Возможно, этот вид ему бы понравился. Феликс больше был сконцентрирован на том, что казалось Хван прикипел к нему, клетки тела расплавились и соединили их воедино. В этот момент Ёнбок дрожал, погружаясь в какую-то невиданную ранее эйфорию, уплывал на волнах собственного оргазма, но всё ещё цеплялся за горячее бедро и желал, чтобы сильные руки никогда не отпускали его.       Вид кончающего Ликса уничтожил Хёнджина. Смёл его волной увиденного великолепия, расщепил и развеял в пространстве. Неосознанно, старший замешкался, поддаваясь накатывающей сильной волне оргазма, он успел выйти из горящего рта, но на этом всё… Семя обжигающими струями брызнуло на зажмурившегося от собственного удовольствия парня, окропляя кожу и пачкая веснушки. Хван хотел, но не мог сомкнуть веки. Видеть, как изливается на покрасневшие щёки, как густая белёсая жидкость смешивается с кристальными слезами, лаская кожу при медленном движении вниз, продиктованным гравитацией, казалось жизненно необходимым. Он не осознавал себя, не понимал что натворил и как на это отреагирует Боки. Просто стоял, дрожа в оргазмном наслаждении и смотрел, неотрывно и совершенно шокировано.       Всё стихло и оба замерли. Тишину комнаты наполняло лишь тяжёлое дыхание. Ли приоткрыл глаза и первое что увидел – испуг в глазах Хёнджина. Он не сразу понял, что произошло и почему тот так странно на него смотрит, но постепенно сознание прояснилось. На коже лица ощущалось влажное тепло и Ли наконец-то сложил пазл. Старые установки попытались сработать, подсознание выдавливало наружу мысль, что с ним поступили плохо, но ощущалось это совсем иначе. Ему было хорошо. Послеоргазмное расслабление разливалось теплом по телу, а реакция старшего говорила о том, что тому, вроде как не всё равно на произошедшее между ними. Куда хуже было бы увидеть привычную ухмылку или насмешку в этих чернеющих очах. Ликс едва заметно улыбнулся и, кажется, тем самым вывел из оцепенения и Хвана.       Оргазм вытолкнул из него всё до последней капли. Всё необузданное возбуждение оказалось на миловидном личике и это шокировало, Хёнджин винил себя, но мягкая улыбка Боки… На смену бушующей похоти пришло иное чувство. Хвана затапливала всепоглощающая нежность и он оказался слишком слаб перед нею. Осторожно приподняв подбородок Ликса, он осмелился провести чувствительной головкой по веснушчатой щеке. Ожидал, что его оттолкнут, обматерят, пошлют куда подальше, но младший лишь прикрыл глаза и слегка распахнул уста, пытаясь выровнять дыхание. Вновь поддался и позволил… Брюнет с замиранием сердца наблюдал и ощущал, как собственная плоть мягкими и робкими мазками проходится по нежной коже, как скользит по маленьким потемневшим точечкам, смачивая их семенем, заставляя поблескивать на свету. Он словно художник, что писал свой шедевр вот таким непривычным и странным образом, но результат превосходил все ожидания. Вот головка прошлась вдоль скулы и Ликс мелко вздрогнул, стоило лишь той коснуться уголка губ. А дальше Хёнджин повёл и по ним – пухлым, раскрасневшимся, увлажняя и словно бы помечая собой, чтобы больше никто не посмел к ним прикоснуться. Только он сам.       Боки вновь удивил его. Парень приоткрыл глаза и высунул язык. Сам же старший не знал чего тот хочет, но сделал первое, что пришло в голову. Положил на широкий язык головку и провёл ею вдоль всей длины, словно бы вытер о него свой член. Дикость, но удивительно приятная. А после рухнул на колени перед Ёнбоком и, не сдерживая порыва, увлёк того в жадный поцелуй. И было совсем не важно, что отвечая, парень пачкает и его. Не важно, что несколько часов назад они ненавидели, что пытались унизить и уничтожить друг друга. Сейчас, этот поцелуй, был самым правильным решением в жизни Хёнджина. В этом он был уверен больше чем в том, что собственная фамилия Хван.       

***

      — Сколько прошло? — почти на ухо прошептал Сынмин и Чан приподнял руку, изучая чёрточки на циферблате наручных часов.       — Семь минут.       — Невероятно. — задумчиво протянул парень.       — Сам не могу поверить, что это сработало и они живы. — две пары глаз внимательно наблюдали за сидящими поодаль парнями. Те улыбались, тихо переговариваясь. Старший показывал блондину что-то на своем телефоне и они погружались в обсуждения, периодически мягко пихая друг друга плечами, или сжимая пальцы на чужой коленке. Семь минут, близкий контакт, милые разговоры и при этом ни одного колкого взгляда, оскорбления или мата. Словно бы весь мир с ног на голову перевернулся. — Может, я вчера допился до отключки, сейчас пребываю в алкогольной коме и мне всё это снится, а? — пробубнил Чан.       Резко опустившаяся на его плечо рука заставила перепугано вздрогнуть и обернуться. За спиной стоял опоздавший Минхо и ехидно улыбался во все зубы.       — Не просто сработало, Крис. Ты мне должен сто пятьдесят тысяч вон. — лукаво заглядывая в глаза, заявил тот. Хо с упоением наблюдал, как до лидера медленно доходит смысл его слов. Об этом споре тот явно давно позабыл, да и случилось всё на не самую трезвую голову.       — Они… — неверяще открыл рот Чан, параллельно округляя глаза. — Нет, быть того не может.       — Может, может. Стены тут тонкие, а Боки музыкальный. Ты бы слышал… — удовлетворённо хмыкнул Ли старший и направился к остальным мемберам, таща за собой небольшой чемодан.