Стать лучшим редактором в Амане

      Это была катастрофа. Такого не ожидал никто.       Обычно разрыв между первым и вторым местом не превышал десять, ну от силы двадцать голосов. Сейчас между ними было шестьдесят.       Да, этот конкурс ничего не значил. Это была просто игра, чтобы привлечь интерес посетителей и заодно размять затекшие от будничной рутинной работы навыки.       Победа и поражение здесь ничего не стоили. И всё же…       — Да-а!       Кажется, они орали это хором. Кажется, на них оборачивались люди.       Саурианна не успел выдать ничего, кроме радостного крика. Мелькор сгрёб его в охапку и крепко обнял, то ли специально, то ли случайно — Саурианна был ощутимо ниже ростом — приподняв немного над полом, словно собирался подбросить. Саурианна, оставшись без опоры, вцепился ему в плечи и, запрокинув голову, громко рассмеялся.       — Я сделал их! Мелькор, я реально их сделал!       — А я и не сомневался!       — Вообще-то, не ты, а мы, — весело съязвил Маэглин. — Но ты, конечно, тоже помогал.       — Опусти его, иначе вас не так поймут, — с упрёком произнёс Хэлкар, но уголки губ у него предательски поползли вверх. Улыбка на этом вечно серьёзном строгом лице смотрелась почти неуместно, зато, определённо, делала особенный момент ещё более особенным.       Мелькору явно было плевать, кто там что и как поймёт, но Саурианну он всё-таки опустил. Арандиль, бывший к ним ближе всех, неожиданно для себя услышал тихое «спасибо, Майрон». Саурианна, не переставая сиять, небрежно отмахнулся.       Победа и поражение ничего здесь не стоили. Но они победили.       

***

      Теперь можно было выдохнуть и расслабиться. Времени впереди была уйма, и они разделились, чтобы спокойно посмотреть ярмарку: Хэлкар и Маэглин добровольно остались дежурить на стенде в ожидании своей очереди прогуляться, Саурианна вместе с Моро, от которого попросту не смог отвязаться, ускользнул в зону графических романов, а Мелькор и Арандиль пошли смотреть всё подряд.       За три года, прошедшие с того момента, когда Арандиль был здесь в первый и последний раз, ярмарка расцвела немалым количеством новых имён и названий. Тихая снаружи издательско-полиграфическая отрасль в действительности жила ничуть не хуже любой другой: спрос в ней так же, как и везде, рождал предложение, и, какого бы сорта это предложение ни было, для большинства издательств любая движуха была хороша.       Они поглазели на очередные серии переизданий классики, полистали коллекционные мини-книжки, которые были куда больше мини, чем книжками — разобрать что-то как в тексте пятого кегля, так и на иллюстрациях размером пять на три сантиметра было нереально.       — Никогда этого не понимал, — украдкой признался Мелькор. — Ни практической пользы, ни эстетического наслаждения — одно умиление да уважение к чьему-то мастерству. Бессмысленное только, на мой взгляд, мастерство.       Арандиль, силившийся разобрать что-нибудь кроме заголовков в путеводителе формата «в десять раз меньше среднего», пожал плечами. В техникуме они тоже разрабатывали такие издания для какой-то благотворительной акции: между макетами со всего потока потом провели конкурс, в результате которого выбрали в качестве победителя самый слащавый, а потом все ходили в местную типографию смотреть, как печатается тираж. Тираж, по подсчётам Арандиля, печатался в одну краску, стопроцентной маджентой — других цветов в победившем макете он никак не мог припомнить. Правда, когда он сказал об этом Лаурэлиндо, тот обозвал его недружелюбной ехидной и, ткнув пальцем куда-то вверх, важно заявил, что, во-первых, ради одной краски четырёхсекционную машину не запускают, а во-вторых, стопроцентная маджента это очень мило. Арандиль в ответ пообещал на следующей практической окунуть его носом в розовый пантон. Потом они ржали, пихая друг друга локтями, а потом, кажется, кто-то хлопнулся в обморок. Разумеется, от красоты отпечатанных маджентой листов, а не от вони типографской краски.       После стенда с мини-книжками были какие-то энциклопедии, потом учебники, потом электронные учебники. После электронных учебников Мелькор вдруг хлопнул Арандиля по плечу и указал куда-то вправо. Арандиль послушно повернул голову и в соседнем проходе увидел Манвэ Сулимо. Высокий, статный, с идеальной осанкой и идеально уложенными светлыми волосами — точно так же он выглядел, когда приезжал на одну из профориентирующих лекций к ним в техникум. Надо сказать, белый костюм (он и в тот раз был одет в похожий) смотрелся на сцене куда уместнее, чем здесь. Здесь Манвэ в нём выглядел белой вороной — почти в буквальном смысле.       Мелькор смотрел на Манвэ. Манвэ смотрел на Мелькора. Напряжение на стыке этих двух уничтожающих взглядов должно было ощущаться физически. И, когда брови Манвэ нахмурились так, что были готовы превратиться в идеальную галочку, Мелькор улыбнулся. Презрительно, торжествующе, зло и бессовестно весело улыбнулся. Арандиль подумал, что от такой улыбки и помереть недолго, но у Манвэ только брови дёрнулись ещё ниже. Мелькор отвернулся и, как ни в чём ни бывало, зашагал дальше. Арандиль пошёл за ним, стараясь держаться прямо, хотя от того, как Манвэ смотрел им вслед, хотелось сложиться пополам и провалиться под землю.       Атмосфера постепенно разрядилась, когда они прошли ещё пару стендов с учебниками и энциклопедиями и, около ещё одного электронного издательства встретили Хурина.       Арандиль видел его впервые, но ещё до того, как Мелькор представил их, сразу понял, что это мрачное ссутуленное существо с пронзительным тяжёлым взглядом из-под длинной чёлки — Хурин. Он пожал Арандилю руку и снова вернулся к тому, за чем его застали — к сосредоточенному записыванию чего-то в большом толстом блокноте.       — Новая статья? — спросил Мелькор, заглянув ему через плечо. — Для меня?       — Если купишь, — отозвался Хурин.       — И о чём она?       Не переставая строчить, Хурин кивнул на стенд электронного издательства перед собой и, начав с безобидной констатации динамики развития книжного рынка, зашёлся в итоге на удивление экспрессивной тирадой о том, к каким разрушительным последствиям приведёт массовый перевод детских изданий в электронный интерактивный формат. Где-то до середины тирады Арандиль был с ним, в общем-то, согласен, но вот когда цифровизация детской литературы в хуриновых рассуждениях начала оборачиваться нешуточным апокалипсисом, потерял нить логики и смирился, решив, что, если этот парень видит исключительно плохое во всём от Хоббитона до электронных книг, пытаться всерьёз понять его лучше не стоит.       — …да и вообще, — завершил свою речь Хурин. — Чёрт знает что в этом году творится. Взять хотя бы эти повальные увольнения…       — Увольнения? — переспросил Арандиль. Он ничего подобного не слышал, и было интересно, из чего на этот раз Хурин решил раздуть трагедию.       — Не знаете? Ну, вы на оба уха глухие, если так — весь сектор периодики жужжит, да и остальные тоже шепчутся, что с Тол Эрессеа и окраин Алквалондэ народ из журналов и газет начал перебираться в Шир. Говорят, там странным образом реорганизовалось какое-то захолустное издание. Местных недотёп руководство повыкинуло, а на их места стало привлекать специалистов из наших, аманских редакций.       — И они, выходит, привлекаются? — уточнил Арандиль.       — В том-то и дело. На кой толковым редакторам эта дыра? Тамошние зарплаты с местными никогда и рядом не стояли, перспектив ноль, если не меньше — ладно бы на подработку брали, но чтоб с концами на полный день? Кто в здравом уме променяет, скажем, «Daily Eressea» на такое? Тёмное дело, тёмное и мутное.       — Во сколько примерно раз ты преувеличиваешь? — дружески поддел его Мелькор.       — А ты сам послушай, — оскорблённо поджал губы Хурин. — И катись уже отсюда — мешаешь.       — Что думаешь об этом? — спросил Арандиль после того, как они оставили Хурина наедине с его блокнотом и пессимистичными идеями и пошли в периодику.       — Ничего, — ответил Мелькор. — И тебе не советую думать, пока не выясним, что действительно к чему в этой истории. Видишь ли, уровень опасности в подобного рода рассказах от Хурина нужно делить минимум на три. Ничего страшного там может вообще не оказаться, хотя откровенно сочиняет он редко. А теперь изобрази праздную безмятежность и держи ушки на макушке — сейчас разберёмся во всём сами.       …Что ж, об этом действительно говорила вся ярмарка. Хурин не соврал и, насколько мог судить из услышанного Арандиль, даже ничуть не приукрасил: многие, зацепившись языками с соседями по стенду, сетовали, что третьего дня из такого-то отдела ушёл такой-то, на котором половина работы держалась и без которого теперь весь отдел в мыле без задних лап валяется. И ничего бы в этой истории криминального не было, если бы в конце все не прибавляли сокрушённо, что ушёл распрекрасный такой-то не куда-нибудь, а в злополучную деревенскую брошюрку. Арандиль заинтересовался не на шутку и был готов собирать информацию хоть до вечера, но подошла их очередь дежурить на стенде. Сменяя там Хэлкара и Маэглина (Саурианна, по всей видимости, канул в своих комиксах с концами и ещё не вернулся), они вкратце пересказали им полученную от Хурина сенсацию, и Маэглин пообещал узнать столько, сколько сможет. Мелькор запретил Арандилю делать какие-либо выводы до его возвращения и уверил, что, если за дело берётся Маэглин, к концу дня у них точно будет вся информация, которая вращается в этих стенах.       Впрочем, накопали они в итоге немного: Маэглин добавил только, что некоторые всё-таки устраивались туда на удалёнку, но были и те, кто сдавал по-быстрому здешнюю квартиру и перебирался в этот самый Шир, к ромашкам на остановках и странным домикам с круглыми дверями.       — Ты бы вот так ушёл? — спросил Арандиль у Маэглина.       — Неа. А ты?       — И я нет. А…       Хэлкар, заметив перекинувшийся на него взгляд и сразу угадав предстоящий вопрос, отрицательно покачал головой.       — Действительно, странно, — заключил Мелькор и, обернувшись к Моро, добавил. — А ты что скажешь?       — Мне это не нравится, — ровно и лаконично отозвался Моро.       — Значит, решено. Подкопаем под них поглубже и выведем на чистую воду.       — Зачем тебе это? — возразил Хэлкар. — Это не наше дело. Более того, у нас нет никаких доказательств, что тот журнал действует незаконно.       Был уже вечер, и они, возвращаясь все вместе из «Маханаксар-плаза», остановились у входа в метро.       Мелькор дёрнул плечом, выпрямляясь, как будто хотел прибавить пару сантиметров к своему совершенно не нуждавшемуся в этом росту:       — Спокойствие и процветание нашей сферы держится на правильности и честности, и, сколько бы самоуверенных дельцов не плевали на это, ничего не изменится. Пусть и в рамках закона, но если они обманом перетягивают к себе людей и проворачивают сомнительные махинации, им нужно указать их место. Маэглин?       — Я в деле, — азартно усмехнулся тот. — Мне, конечно, не особенно близки твои эти высокие философские мысли про честность и прочее, но это и неважно. Я ведь крот. И я обожаю свою работу.       — Отлично. В таком случае, работаем в штатном режиме, пока Маэглин соберёт картинку целиком. Дальше будем смотреть по обстоятельствам.       Хэлкар махнул рукой, одновременно посылая всех подальше и выражая своё согласие тоже участвовать, и пошёл домой. Следом за ним разошлись и остальные.       Только добравшись до Тириона и заново прокрутив в голове всё, что они имели на данный момент, Арандиль как следует сопоставил факты и сообразил — Алквалондэ. Увольнялись, в основном, люди с Тол Эрессеа и Алквалондэ. А в Алквалондэ…       — На часы смотрел, трудоголик?!       — Извини, — Арандиль привычно помахал не занятой телефоном рукой, будто Лаурэлиндо мог его видеть. — У меня к тебе дело.       — Ладно, гони своё дело, всё равно уже разбудил. Только… сейчас, подожди. Да нет, мам, всё нормально. Дурацкий Арандиль притащился с работы и думает, что если у него ни в одном глазу, то и весь мир ещё не спит. Да буду я тише, буду. И не оскорблял я его, он ничего не слышал.       — Всё я слышу.       — Ладно-ладно, больше не буду звать его дурацким. Ага, спокойной ночи. Ну, так что у тебя там? Рассказывай.       Арандиль хотел как-нибудь поддеть друга в отместку, но решил не тратить время.       — Тебе в последнее время странных предложений работы не приходило?       — Странных?       — Ну, как бы сказать, географически странных. Откуда-нибудь с материка, например. Чтобы непонятно было, как они тебя вообще нашли.       — Хм, было одно. От журнала откуда-то из района Эриадора. Звали специалистом по допечатной подготовке. Я им даже отвечать не стал. А тебе зачем?       — Долго объяснять. Как назывался журнал?       — Думаешь, помню? А, стой, письмо, наверное, в удалённых ещё лежит. Повиси пару минут.       Арандиль покорно повис, и вскоре Лаурэлиндо снова возник в динамике.       — Нашёл. Они назывались «Еженедельный Шир».