Into Your World

Вскоре настал день спортивного фестиваля. «Почему, черт возьми, они решили сделать это в час ночи?» Акутагава ворчал, направляясь к стадиону. В настоящее время они шли по тротуару примерно в 5 минутах от ЮЭЙ. (Очевидно, специально для спортивного фестиваля на школьной территории был целый стадион. Это было в равной степени впечатляюще и устрашающе.) Ацуши рассмеялся в ответ, хотя, когда Расёмон ткнул его в бок, он тут же перешёл в визг. Спеша уйти от оскорбительного усика, он наткнулся на кого-то теплого и твердого. — Черт возьми, — выплюнул Бакуго, но больше ничего не сделал, решив обойти их и продолжить свой путь. Ацуши закатил глаза, а Акутагава смотрел вслед мальчику, возможно, обдумывая убийство, судя по нахмуренному лицу. «Все в порядке. В любом случае это была моя вина». Акутагава не совсем согласился, но тем не менее отказался от этой темы. Они пробрались внутрь стадиона, безнадежно заблудившись из-за огромных размеров этого места. Ацуши посмотрел на карту, которую им вручили, отчаянно пытаясь найти назначенную им комнату ожидания. Акутагава, с другой стороны, оценивал конкурентов, пристально глядя на каждого ученика, который смотрел в его сторону. — Если бы только Дазай-сан увидел, как я выиграл это. Не то чтобы мне все еще нужно его подтверждение… — Он услышал бормотание мафиози, но решил не комментировать это. В конце концов, это был прогресс. Наконец ему удалось прочитать карту и определить их местонахождение, протаскивая лишенного сна Акутагаву туда, где находилась их комната ожидания. Они уже опаздывали, а церемония открытия вот-вот должна была начаться. Он не мог позволить себе опоздать, учитывая, что ему предстояло произнести вступительную речь, или обещание, или что-то в этом роде. Судя по всему, речь должен был произнести лучший студент вступительного экзамена, и, учитывая, что он делил первое место с Акутагавой, это было между ними. Однако мафиози отказался от этого сразу же, когда Айзава упомянул им об этом за несколько дней до этого, из-за чего он застрял в выполнении задания. Но… это было ни здесь, ни там. Теперь ему нужно было сосредоточиться на поиске их зала ожидания. Еще через несколько минут ходьбы они наконец наткнулись на комнату с табличкой «1-А», указывающей на то, что они пришли в нужное место. Ацуши вздохнул с облегчением, прежде чем открыть дверь, как раз вовремя, чтобы стать свидетелем того, как Тодороки объявил войну Мидории. В процессе он случайно встретился взглядом с Тодороки, из-за чего мальчик почему-то пристально посмотрел на него. (Спортивные фестивали действительно приносят людям самое худшее, да?) Он отступил в сторону, пропуская мальчика, прежде чем войти в комнату вместе с Акутагавой. Он решил не задаваться этим вопросом. У него было достаточно забот, в основном о речи. В мгновение ока их препроводили на поле, где должна была состояться церемония открытия. Ацуши не мог сосредоточиться ни на чем другом, пока его речь не закончилась. Даже обнадеживающих улыбок, посланных ему Акутагавой, было недостаточно, чтобы успокоить его. (На самом деле, это только заставило его сердце биться быстрее по причинам, о которых он не хотел думать.) «А теперь мы приветствуем Накаджиму Ацуши из класса 1-А, чтобы он произнес речь», — объявил Сущий Мик из кабинки ведущего, отвлекая его от мыслей. Он мог видеть Айзаву, сидящего рядом с героем и выглядящего заинтересованным. Ацуши глубоко вздохнул и попытался вспомнить кого-нибудь, кто умел произносить речи и командовать толпой, но отбросил эту мысль, когда его разум мог думать только о Фукучи. Думаю, тогда он облажался. Он добрался до трибуны, молясь, чтобы случайно не поскользнулся и не упал насмерть по дороге туда. Учитывая, что он мог исцелиться немедленно, это было маловероятно, но чувство осталось. К своему облегчению, ему удалось добраться до места назначения без особой помпы. Он нервно улыбнулся, настраивая микрофон, избегая зрительного контакта с толпой, которая выжидающе смотрела на него. Он изо всех сил старался успокоиться, говоря себе, что на самом деле все было не так уж глубоко и что если он облажается, то не собирается оставаться в этой вселенной надолго. Однако момент его неудачи будет записан и увековечен во времени. На самом деле в этом не было ничего страшного. За исключением того, что это было так. (Это… вероятно, не помогло ему справиться с тревогой.) Он оглянулся на своих сокурсников в поисках помощи и встретился глазами с Акутагавой. Мафиози улыбнулся, прежде чем что-то сказать. Ацуши немного наклонился вперед, пытаясь читать по губам. Ты не одинок. И это действительно было сутью проблемы, не так ли? Он не нервничал, выступая перед толпой, но боялся делать это в одиночку. Это было просто. Он никогда не сражался в одиночку. Во время важных сражений с ним всегда был кто-то рядом, даже если это были его враги. У него еще не было уверенности, что он сможет справиться со всем самостоятельно. Он все еще учился. Узнавать о себе, учиться доверять себе. Это был медленный процесс, но с помощью других людей ему становилось лучше день ото дня. И если он подумал об этом… на самом деле он был не один. У него были Акутагава, его одноклассники, Инко и, скорее всего, Айзава, если учитель еще не спал. И… даже если бы их там не было, у него был ВДА. У него были Дазай, Куникида, Кёка, Ёсано… Он просто знал, что они тоже где-то болеют за него. Бояться было нечего. Он оглянулся на толпу с вновь обретенной уверенностью. Они замолчали, ожидая его следующих слов. «Однажды друг сказал мне, что мир переворачивают те, кто кричит в буре неопределённости и бежит с текущей кровью», — он сделал паузу, с нежной улыбкой вспоминая, как Дазай рассказывал о своей битве остроумия с Федором, прежде чем продолжить. «Я понятия не имел, что он имел в виду, поэтому спросил его, но он не дал мне прямого ответа. Вместо этого он сказал мне работать над этим. Неделю подряд я подходил к нему и спрашивал, но он просто улыбался и говорил мне, чтобы я в следующий раз попробовал еще раз. Не имело значения, что я сделал: жаловался ли я, что ему оторвали ухо, или пел ему серенаду. Он не сдвинулся с места. К тому времени, когда наступило воскресенье, я был более чем готов бросить метафорическое полотенце, но именно тогда я получил ответ». Он посмотрел на толпу и удивился, увидев, что они внимательно слушают. Как будто их заботило то, что он говорил. Он продолжил, чувствуя себя смелее. «Он сказал мне: «Ацуши-кун, ты теперь видишь общую картину? Когда ты спрашивал меня снова и снова, пробуя разные подходы для получения желаемого результата, разве это не действие, совершаемое вопреки неопределенности? Ты все равно сделал это, даже когда не был уверен, дам ли я тебе ответ. Вот что делает жизнь». В то время я думал, что он ищет оправдания, чтобы дразнить меня». Толпа смеялась вместе с ним, хотя и не знала, насколько вероятно, что Дазай вытворит такое. Он шутил лишь отчасти. «Но потом я решил подумать об этом, как только раздражение, которое я чувствовал, утихло. Единственная определенная вещь в жизни — это неопределенность, точно так же, как единственная константа — это перемены. Мы идем по жизни, не зная, что она нам подкинет. Мы можем попытаться подготовиться к этому, но редко все идет по плану. Несмотря на это, мы боремся, падаем и снова поднимаемся. Вот тогда меня осенило. Настойчивость, несмотря на неизвестность, — это то, что на самом деле означает быть живым и живущим. Желание взять себя в руки, когда жизнь терзает тебя, зная, что есть вероятность, что все может быть так же плохо, а может быть и лучше». Он обернулся и посмотрел на учеников, встретившись глазами с серыми глазами Акутагавы. «Тот факт, что мы стоим здесь, независимо от того, на каком курсе мы находимся, будь то Героизм, Поддержка, Общее образование или Менеджмент, означает, что мы выстояли. Что мы жили. И мы продолжим жить, что бы ни случилось сегодня. Выиграем мы или проиграем. Пройдём ли мы предварительные соревнования или финал, или вообще не пройдём. Это не имеет значения. Важно то, что мы пытались и будем продолжать попытки. Станем ли мы самоуспокоенными и перестанем двигаться вперед? Стоим ли мы после падения? Продолжаем ли мы упорствовать и жить? Спортивный фестиваль — это не конец и не начало. Это просто еще одна неопределенность в великой схеме вещей. Несмотря на это, мы будем бороться! Мы будем кричать! Мы отдадим все силы! Мы сделаем все возможное. Плюс Ультра.» Некогда тихий стадион разразился аплодисментами и оглушительными аплодисментами. Ацуши покраснел от такого внимания. Он не ожидал, что его речь вызовет положительную реакцию такого масштаба. Он ожидал большего, вроде вежливых аплодисментов, которые люди обычно дают только для того, чтобы говорящий не чувствовал себя так плохо. Он с благодарностью поклонился и направился обратно к ученикам на поле. Они все аплодировали, хотя звук был быстро заглушен 1-А, скандировавшим его имя. «Ацуши! Ацуши! Ацуши! То, что началось как безобидное приветствие класса, распространилось среди учеников и в конечном итоге распространилось на толпу. Он смущенно закрыл лицо рукой и быстрым шагом направился к Акутагаве, который посмотрел на него взглядом, который он не мог понять. — Ты хорошо справился, — сказал он, наклоняясь, чтобы прошептать Ацуши на ухо, как только тот оказался достаточно близко. Младший покраснел еще сильнее, оттолкнув мужчину от смущения. Акутагава просто удивленно посмотрел на него. Они подождали, пока толпа утихнет, чтобы Всемогущий мог объявить, каковы были их предварительные выступления. После еще нескольких минут возгласов, свиста и аплодисментов, наконец, пришло время. «В этом году это будет… полоса препятствий!» Полоса препятствий будет проходить вокруг стадиона, а это означает, что линия старта и финиша будет в том же месте, на том же поле, на котором они находились в данный момент. Не так уж много подробностей было раскрыто, но Ацуши мог сказать, что места будут иметь важное значение. Он просто не знал, что такое отсечка. У тех, кто занял более высокое место, также могло быть преимущество или помеха, поэтому ему, вероятно, следует стремиться к попаданию в топ-10, если он хочет встретиться с Акутагавой в финале. Должно быть достаточно просто. Ацуши разогрелся, ожидая начала обратного отсчета. Когда на часах оставалось 5 секунд, он занял беговую стойку и посмотрел вперед. Как только прозвучали рожки, сигнализирующие о начале, Ацуши трансформировал ноги и бросился вперед. Первым препятствием был туннель, через который им пришлось пройти, чтобы выйти со стадиона, просто потому, что через узкое пространство пришлось бы одновременно проходить большому количеству студентов. Естественно, это приведет к появлению узкого места. Очевидным решением было пройти одним из первых, и Ацуши так и сделал. Позади него он услышал звук призываемого льда и стоны протеста, что могло означать только то, что Тодороки, вероятно, приморозил ноги других учеников к земле. Он мысленно пожелал им удачи и снова сосредоточился на втором препятствии. Это был нулевой указатель со вступительного экзамена. Ацуши тут же ударил первого, кого увидел, стараясь разрезать его пополам, чтобы обломки не повредили никого позади него. Краем глаза он мог видеть, как Акутагава без особых усилий разрезал робота на более мелкие кусочки, даже не вспотев. Словно почувствовав на себе его взгляд, Акутагава повернулся к нему и ухмыльнулся, прежде чем посмотреть прямо перед собой и убежать. Ацуши закатил глаза в ответ и последовал за ним. Еще нескольким студентам удалось победить роботов, что резко контрастирует с вступительными экзаменами. Он испытал чувство гордости за то, что они значительно выросли, и с опозданием осознал, что сейчас не время углубляться в воспоминания и удивляться их росту. Ему предстояло преодолеть полосу препятствий, и те же ученики, которыми он гордился, угрожали его обогнать. Ему нужно было сосредоточиться. Еще через несколько минут попыток обогнать своих сверстников, в основном Акутагаву, Тодороки и Бакуго, он столкнулся с третьим препятствием. По сути, ему приходилось переходить от одного каменного столба к другому. Подвох? Между ними были огромные пропасти, и он мог пересечь их только по натянутым канатам. Его сила и скорость здесь ему не помогут. Конечно, для первого столба он мог бы пробежать и перепрыгнуть на следующий столб, но для последующих столбов ему не хватило бы места. В конечном счете, это будет зависеть от его баланса. К счастью для него, кошачьи славились своим балансом благодаря хвосту. Он показал хвост и побежал по канатам, подмигивая, когда превзошел Акутагаву. Мафиози оттолкнул его, прежде чем снова сосредоточить свое внимание на поставленной задаче, используя Расёмон как своего рода шест для прыжков. Ацуши не мог по-настоящему победить Тодороки, проносившегося мимо на своей ледяной тропе, или Бакуго, который буквально летал на своих взрывах. Хотя это было нормально. В любом случае его целью не было занять первое место. Он по-прежнему входил в десятку лучших, и его предыдущие результаты помогали ему опережать других конкурентов. Они были как минимум в паре метров позади него, пытаясь найти лучший способ преодолеть это конкретное препятствие. На данный момент он был в безопасности. К тому времени, как он преодолел третье препятствие и достиг четвертого и последнего, Тодороки и Бакуго уже прошли половину минного поля. (Минное поле. Неужели ЮЭЙ пытается убить своих студентов?) Тем не менее, Ацуши продолжал идти дальше. На самом деле ему не нужно было остерегаться мин, учитывая, что он почти сразу выздоровеет, если в него попадут. Каждый раз у него будет сильный сердечный приступ. Поскольку он был намного впереди конкурентов, он может позволить себе не торопиться. Он использовал свое улучшенное зрение, чтобы высматривать пути, которыми шли Бакуго и Тодороки, буквально следуя по их стопам. Были времена, когда он чуть не наступал на мины, которые не взрывались даже после того, как двое студентов проходили мимо них, из-за чего он немного замедлял ход. На самом деле он был не в настроении повторять сердечные приступы, и у него было ощущение, что Акутагава и Айзава будут на него придираться, поэтому он успокоился. К тому времени, как он прошел половину пути, раздался громкий взрыв, заставивший его оглянуться назад и стать свидетелем пролетающего над ним зеленого снаряда. У него было ощущение, что он знает этот безрассудный зеленый снаряд. Он покачал головой, прежде чем продолжить, решив позже отчитать мальчика за самосохранение. После минного поля ему оставалось только добежать до финиша. Он добрался до финиша относительно рано, заняв четвертое место сразу после Мидории, Бакуго и Тодороки. Он подошел к зеленоволосому мальчику, чтобы прочесть ему лекцию на всю жизнь, когда мальчик внезапно весь погрузился в Расёмон и потянулся к Акутагаве, который только что занял пятое место. Ацуши развернулся и побежал к паре, желая присоединиться к любому разговору, который задумал мафиози. «Мидория Изуку. Что мы говорили тебе о самосохранении?» — спросил Акутагава, нахмурившись. Разговор длился некоторое время, заставив Ацуши осознать, насколько старший похож на Чую, когда тот был занят чтением кому-то лекций. Он, должно быть, получил выговор от руководителя, чтобы воплотить этого человека почти идеально. После того, как мальчика основательно отругали, его поздравили с первым местом. «Однако это не значит, что мы оправдываем ваш смелый поступок!» Ацуши быстро добавил, пока они обнимались. Мидория засмеялся и кивнул головой, вырвавшись из объятий несколько мгновений спустя. Ацуши нежно взъерошил мальчику волосы, прежде чем отправить его к Ииде и Урараке. «Он вызовет у меня преждевременное старение», — фыркнул Акутагава, глядя, как он уходит. Ацуши фыркнул, заставив мафиози с любопытством посмотреть на него. — Боже, ты так похож на Чую-сана. Это на самом деле страшно». Акутагава улыбнулся этому. — Это может означать только то, что Чуя-сан сильно тебя придирал, чтобы ты мог это сказать, — озорно сказал он. Ацуши игриво закатил глаза, но тем не менее согласился. Время шло так же, и вскоре они готовились ко второму этапу Спортивного праздника. По сути, сорок лучших из предварительных соревнований перешли в следующий этап, где они должны были объединиться в команды по четыре человека. Ацуши был прав, когда пришел к выводу, что тот, кто прибудет первым, получит преимущество. Чем раньше человек прибудет, тем выше баллы ему будут присвоены. Затем очки будут записаны на повязке, которую они должны будут носить на следующем этапе. Чтобы перейти к третьему и последнему этапу, нужно было набирать очки, отбирая повязки у других людей. Таким образом, чем выше количество баллов, тем масштабнее цель. К несчастью для Мидории, он получил 10 миллионов очков, а тот, кто занял второе место, получил всего несколько тысяч очков. Это означало, что существовал огромный разрыв в очках, и это делало его главной целью всех команд. К счастью для него, в его команде были Ацуши, Акутагава и Урарака. «Почему мы не можем просто использовать «Зверь под лунным светом: Расёмон» и спрятаться в дыре, которую вы проделали в космосе, пока не истечет время?» — спросил Акутагава. Мидория посмотрел на него с благоговением. «Ребята, вы сможете сделать это, если объедините способности? Как это работает? Как долго это длится? Есть ли побочные эффекты? Если вы дадите Накаджиме Расёмон, сможете ли вы его контролировать? Что-» — Мы ответим на твои вопросы позже, Мидория. У нас сейчас действительно нет времени. Что касается тебя, Акутагава, то, конечно, мы не можем! Мы не дадим им шанса на 10 миллионов, если будем все время прятаться. Это нехорошее спортивное мастерство». Акутагава не совсем согласился, но, тем не менее, уступил. На самом деле у них не было времени спорить, особенно тогда, когда им нужна была надежная стратегия, чтобы выбраться из всей этой неразберихи. Они повернулись к Мидории. «Хорошо, ребята. На данный момент я могу придумать две стратегии. Либо мы позволяем кому-то сразу украсть 10 миллионов, чтобы мы могли избавиться от цели, а затем перейти в наступление и украсть очки других команд, либо мы с самого начала займём оборонительную позицию и защитим наши 10 миллионов до тех пор, пока конец. Что вы, ребята, предпочитаете?» Если Ацуши был честен, первый вариант казался более простым. Они могли легко перейти в наступление из-за дальности действия Расёмона и его гибкости, позволяющей принимать любую форму. Кроме того, Акутагава контролировал свои способности лучше, чем все остальные вместе взятые. Но… второй вариант тоже не казался таким уж плохим, если они искали вызов. Благодаря обостренным чувствам Ацуши, способности Расёмона пожирать пространство и способности Урараки заставлять их плавать, их защита была довольно прочной. Мидория, их назначенный наездник, также умел избегать сложных ситуаций, так что это не должно быть слишком сложно. Он посмотрел на Урараку, которая выглядела так, будто она все еще думала, а затем на Акутагаву, который выглядел… несколько взволнованным. Глаза мафиози сверкали, а губы были слегка повернуты вверх. Ацуши не был уверен, стоит ли ему бояться. Возбужденный Акутагава был непредсказуем, главным образом потому, что раньше этот человек никогда по-настоящему не выражал волнения. Должно быть, это чертовски тяжело, если он смог это сделать. (У него было плохое предчувствие по этому поводу.) «Почему бы нам не сделать и то, и другое? Мы сильны в обороне и нападении. Это не должно вызвать особых хлопот, — предположил мафиози после минуты молчания. Мидория посмотрел на него, ухмылка стала шире, когда он обдумывал третью возможность. «Не превратит ли это нас в еще большую цель?» — обеспокоенно спросила Урарака, единственная, кто обладал здравым смыслом. Акутагава маниакально улыбнулся, напоминая дни, когда его называли Бешеным псом портовой мафии. Ацуши нервно сглотнул, зная, что мафиози невозможно убедить поступить иначе. «Интересно, только если это так». В конце концов они согласились с предложением Акутагавы. По словам Мидории, было бы разумно создать иллюзию того, что получить повязку невозможно, поэтому они собирались использовать «Чудовище под лунным светом: Расёмон», чтобы прорвать дыру в космосе и спрятаться там на несколько минут. Через некоторое время Мидория предсказал, что из 9 команд, которые, вероятно, пойдут за ними, число сократится до двух или трёх. В этом случае они перейдут в наступление. Они попытаются полностью уничтожить одну из команд, которые будут преследовать их, и, будем надеяться, это отговорит команду от их преследования. Более вероятно, что они будут преследовать другие команды, чтобы вернуть свои очки. — Знаешь, как говорят, лучшая защита — это сильное нападение, — сказал Мидория, и в его глазах появился немного злобный блеск. (Ацуши еще раз был благодарен, что Мидория не обратился к злодейству и что Мори нигде не было в этой вселенной. Бог знает, что сделал бы этот человек, чтобы Мидория был на его стороне.) Он покачал головой, сосредоточившись на их стратегическом планировании. На заключительной стадии матча, вероятно, это будет трехсторонняя битва между их командой, командой Тодороки и командой Бакуго. Им придется чередовать нападение и защиту, пока не истечет время. Акутагава будет их главным нападающим, Мидория будет их наездником и их «мозгом», а Ацуши и Урарака будут отвечать за защиту. Обостренные чувства и превосходные физические способности Ацуши в сочетании со способностью Урараки заставлять объекты, к которым она прикасалась, бросать вызов гравитации, составили идеальную команду для побега. Их было практически невозможно остановить. «Может быть, это самый безрассудный выбор, но я в восторге от этого», — сказала Урарака, опускаясь на колени рядом с Ацуши, чтобы Мидория мог забраться им на плечи. «Либо мы полностью уничтожаем наших сверстников, либо они нас полностью уничтожают. Неопределенность заставляет мое сердце биться быстрее, — согласился Акутагава, стоя перед ними. Мидория громко рассмеялся, а Ацуши улыбнулся, оба согласились с этим мнением. Они позаботились о том, чтобы все было в безопасности, от повязок, обвязанных вокруг головы, до Мидории, который сидел у них на плечах. Они с нетерпением ждали сигнала к началу, с нетерпением ожидая реализации своего плана. Как только было объявлено о начале, Акутагава передал Расёмона Ацуши, и в мгновение ока они исчезли. По крайней мере, в глазах зрителей. «Хочешь взглянуть на это? Через несколько секунд команда, за которой стоит наблюдать, вместе с разыскиваемой повязкой на голову стоимостью 10 миллионов исчезла в воздухе! Что еще более удивительно, так это то, что ни один из четырех не обладает причудой невидимости. Что происходит?! — прокомментировал присутствующий Мик, используя свою причуду, чтобы усилить голос. Они слышали ропот толпы и разочарованные крики конкурентов, но не обращали на это внимания. В конце концов, им нужно было сдаться. «Вылезайте уже, блять, трусы!» — крикнул Бакуго, взорвав все в радиусе 5 миль. «Это вообще разрешено?» Они могли услышать вопрос Киришимы, проходя мимо них вместе с разгневанным Бакуго. Мидория и Урарака изо всех сил старались сохранять молчание, а Ацуши забавно улыбался. Акутагава лишь покачал головой, но Ацуши понял, что мафиози тоже было весело. Они спрятались еще на несколько минут, ожидая, пока внимание переключится на другие группы. Когда Мидория решил, что можно показать себя достаточно безопасно, они поспешно направились в угол стадиона, чтобы их грандиозное открытие не было таким… грандиозным. Они вышли на поле, почти незамеченные, если не считать зрителей, сидевших на их стороне стадиона. Казалось, что одновременно происходило несколько сражений, поэтому ничего не подозревающее повторное появление не имело большого значения. Так было со всеми, кроме Тодороки и Бакуго. «Вы чертовы трусы! Сразись со мной, если ты думаешь, что ты все это!» — крикнул Бакуго, когда его команда помчалась к ним. Шум заставил команду Тодороки обратить на это внимание, и вскоре они тоже двинулись в путь. — Как и ожидалось, — сказал Акутагава, активируя Расёмон. Ацуши засмеялся, трансформируя свои уши и ноги на случай, если им в ближайшее время понадобится скорейший побег. Он наблюдал, как Расёмон незаметно пронзил землю, предположительно, чтобы снова появиться позади команды Бакуго и украсть их повязки. Все, что им нужно было, это немного отвлечь их, чтобы Расёмон смог выполнить свою работу. — Приятно видеть вас здесь, ребята, — в разговоре заявил Ацуши, прекрасно зная, что Бакуго обидится. «Сдохни!» — воскликнул он, спрыгнув со своей команды, используя мини-взрывы, чтобы подняться в воздух. Его товарищи по команде воскликнули в шоке, опасаясь, что блондин окажется на земле и приведет к дисквалификации их из раунда. Акутагава использовал эту долю секунды, чтобы вырвать у них повязки из-за спины, вспомнив Расёмона, когда Бакуго был всего в нескольких метрах от них. — Ты знаешь, что делать, Джинко. Ацуши закатил глаза, но тем не менее подчинился. Он помчался так быстро, как только мог, и прыгнул, паря в воздухе, когда Урарака постучала по ним. Они пронеслись через поле и за считанные секунды достигли противоположного конца. Издалека они могли видеть, как Ашидо ищет свою повязку, а затем заметили, что и Киришима, и Серо тоже потеряли свои повязки. Они огорченно огляделись, а Бакуго в ярости вернулся к ним. «Должно быть, это был один из тех статистов! Может быть, тот подражатель из класса Б. Сдохни!» Он кричал, направляя свою команду к команде Мономы. — Это… прошло лучше, чем ожидалось, — прокомментировал Мидория. Ацуши пришлось согласиться. На часах оставалось всего несколько минут, а команда Тодороки все еще не пришла за ними. Это было не в его характере, учитывая объявление мальчиком Мидории войны ранее этим утром. Должно быть, они что-то замышляют. Ну, они не могли особо останавливаться на этом, когда были заняты борьбой с другой командой, которая считала, что было бы разумно преследовать их. Ацуши успешно уклонился от их атак, в то время как Акутагава без особых усилий украл все их повязки прямо перед ними, заставив их почти немедленно отступить. После того, как они стали свидетелями трюка, который они проделали, почти ни одна команда не решила преследовать их. Ни одного, кроме одного. Справа от себя Ацуши мог слышать обороты зажигающегося двигателя. Прежде чем его мысли успели сформироваться, его ноги тут же отскочили в сторону, уворачиваясь от включенной Ииды, идущей на полной скорости. Он немедленно дал знак Урараке постучать по ним, прежде чем подпрыгнуть высоко, едва избежав электрического разряда, посланного Каминари. «К черту эти тигриные рефлексы!» Он услышал крик Каминари снизу. — Дело не только в тигре… — услышал он слова Тодороки. (И о чём это было?) Они некоторое время парили в воздухе, прежде чем Акутагава прикрепил Расёмона к другой части стадиона и перетащил их туда. Урарака быстро теряла выносливость, поэтому было разумно немедленно спуститься на землю. «На часах осталась всего одна минута! Останутся ли 10 миллионов у Мидории, Накаджимы, Акутагавы и Урараки, или произойдет неожиданный поворот? Осталось всего 60 секунд, чтобы узнать!» Присутствующий микрофон восторженно объявил. Мидория повернулся и посмотрел на Акутагаву. «Следует ли нам действовать осторожно или рискнуть всем?» — невинно спросил он, щелкнув пальцем и отправив две команды в полет. Акутагава, казалось, некоторое время обдумывал свое решение, прежде чем ответить. «Как бы ни было захватывающе подвергать себя риску, лучше перестраховаться. В конце концов, я хочу сразиться с Джинко в финале». Ацуши в шоке повернулся и посмотрел на него. «Это так романтично!» Урарака ворковала, игнорируя крики протеста двоих участников. Ацуши застонал от смущения. Он взглянул на Акутагаву за то, что тот втянул его в этот беспорядок, прежде чем почувствовал движение позади них. Его глаза расширились, и он приготовился прыгнуть, но его ноги примерзли к земле. Фактически, все их ноги были. Он обернулся в ужасе, заметив, что Иида снова готовится идти на полной скорости, зная, что, если мальчик добьется успеха, им, скорее всего, конец. Он проклинал себя, пытаясь освободить ноги, но безуспешно. Даже ударов Мидории было недостаточно, поскольку Тодороки сразу же отморозил им ноги, как только лед тронулся. Технически он мог использовать свои когти, но был шанс, что он сможет ранить не только своих товарищей по команде, но и Тодороки. Они не могли исцелиться, в отличие от него. Он медленно выдохнул, разочаровавшись в себе из-за неосторожности в последние секунды. Он должен был оставаться сосредоточенным до конца. В конце концов, его никогда не учили успокаиваться. Куникиде отрубят голову, если этот человек когда-нибудь узнает. (И что ж… Это все, не так ли? Это был конец. Теперь он не сможет получить этот матч с Акутагавой. Матч, чтобы оценить прогресс друг друга без нависшей над ними угрозы смерти. Почему он так разочаровался?) Он беспомощно наблюдал, как Иида бросился вперед, протягивая руку к его голове, пытаясь хотя бы защитить повязку. Он приготовился к удару — только для того, чтобы стать свидетелем того, как Иида врезался в невидимую стену прямо перед ним. (Что?) Акутагава усмехнулся, когда прозвучали рожки, сигнализирующие об окончании матча. Он отодвинул Расёмон и наклонился, побудив Ацуши и Урараку сделать то же самое. Мидория спрыгнул с их плеч, но единственное, что объединяло их троих, — это замешательство, написанное на их лицах. «Что случилось?» — спросила Урарака, когда они подошли к Ииде, чтобы помочь мальчику подняться. «Расёмон пожирает всё. Даже пространство, — ответил он, протягивая руку Ииде, которая ошеломленно приняла ее. «Ах, да. Я забыл, что он может это сделать, — прокомментировал Ацуши, махнув рукой, заметив приближающегося к ним Каминари. — Однажды ты расскажешь мне все о своих причудах… — Он услышал бормотание Мидории. Они неторопливо болтали между собой, ожидая, пока Миднайт объявит результаты и кто перейдет на следующий этап, который состоится после обеда. Вскоре они узнали, что действовать будут четыре команды, а именно команда Мидории, команда Бакуго, команда Тодороки и команда Шинсо. Ацуши мало что знал о Шинсо и его команде, потому что они были единственной командой, в которой не было его одноклассников. Это заставило его остановиться. Поначалу у Ацуши сложилось впечатление, что ученики лучшей школы героев в Японии, независимо от их курса, будут лучше контролировать свои причуды. Он предполагал, что они посещают свои курсы, потому что это их страсть. Однако, похоже, это не так. Весь спортивный праздник в сочетании с тем, что он заметил на вступительном экзамене, казалось, намекал на какую-то предвзятость. Судя по всему, на экзамене отдавали предпочтение тем, у кого был более оскорбительный стиль. Поэтому на курс «Героика» попали в основном люди с оскорбительными причудами. Те, кто не хотел, вероятно, тоже хотели быть героями, но были отвергнуты из-за того, что их причуды не подходили для прямого боя. Тех, кто учился на Героическом курсе, обучали усиливать свои причуды, в то время как те, кто учился на других курсах, обычно с более тонкими причудами, такими как, например, контроль над разумом, оставались в пыли. Их не обучали каким-либо причудам. Затем их заставили участвовать в спортивном фестивале. Разве не было очевидно, что те, у кого больше подготовки, те, у кого есть наступательные причуды, будут выглядеть лучше? Скорее всего, выиграете все это дело? Просто посмотрите на результаты для этого конкретного этапа. Большинство из них составляли его одноклассники по курсу «Героика». Такое ощущение, что это была уловка, чтобы некоторые причуды казались более… одобренными публикой. Как будто сама система способствовала распространению такого рода сообщений. Но… этого не могло быть, верно? Кто от этого выиграет? И что они получат в первую очередь? (Однако у него было ощущение, что что-то было получено, и от этого выиграют те, кто их создаст. Те, у кого достаточно власти, чтобы диктовать, что должно думать всему обществу. Что-то вроде…) Ход его мыслей был прерван, когда он почувствовал, как Расёмон мягко обвился вокруг его запястья, прежде чем резко потянуть его. Он обернулся и раздраженно посмотрел на владельца. «О чем это было?» Он поворчал, но тем не менее подчинился. Акутагава просто указал головой в сторону продуктовых ларьков, и с этими словами они пошли на обед. Ацуши в основном придерживался своей обычной группы, за исключением Мидории, который ушел с Тодороки по неизвестной причине. Он не особо об этом думал. Вероятно, им нужно было обсудить какие-то важные дела, возможно, что-то вроде того, что они обсуждали некоторое время назад. Он посмотрел на прилавки с едой, чувствуя, как его охватывает голод, и сдерживая осознание. Он понюхал воздух, прежде чем уловить запах блюда из тофу, которое любила есть Кёка. Без колебаний он немедленно пошел по запаху и оставил Акутагаву позади. Мафиози покачал головой, не особо удивившись, и пошел за чем-нибудь сытным. Закончив поиски еды, они встретились с группой на стадионе, где проводились игры. Никто из них не участвовал, хотя было интересно наблюдать. За несколько минут до окончания обеда они наконец заметили Мидорию, который вошел с миской кацудона. По какой-то причине он выглядел задумчивым. Он почти не слышал их, когда они звали его, что было редкостью для мальчика. Он отстранился от этого, как будто его что-то беспокоило, но он не мог поделиться этим с группой. Однако Ацуши не стал любопытствовать. По крайней мере, пока нет. Им предстояло пройти еще один этап до конца дня.