До последнего вздоха

В Доле Ангелов было как всегда много народу. Ото всюду доносились веселые голоса и смех охмелевших посетителей. Барды перебирали струны лир, донося свои песни толпе, которая подхватывала их незамысловатые мотивы. Рангвиндр стоял за стойкой, разливая новопришедшим клиентам напитки, параллельно следя за тем, чтобы никто не пересекал границы дозволенного поведения. Близилась полночь, а значит пора выталкивать всех пьяниц завшей. - Таверна закрывается! – громко уведомил Дилюк, - Прошу всех на выход! Люди начали недовольно ворчать и подниматься со своих мест. Как бы им не хотелось посидеть подольше, суровый вид хозяина нагонял жути, да и что они могли против него сделать? Оставалось только покорно покинуть помещение. В таверне наступила тишина и парень наконец-то мог спокойно выдохнуть. Осталось только убраться и можно будет идти. Но этим планам не суждено было сбыться, так как дверной колокольчик оповестил о приходе нового посетителя. - Мы закрыты, - разворачиваясь, произнес Рангвиндр, ожидая увидеть незадачливого прохожего, но вместо него там стояла Джинн. Выглядела она мягко сказать неважно – бледное лицо, подранная одежда, круги под глазами и пустой взгляд – все это не наводило на хорошие мысли. - Налейте мне вина, господин Дилюк, - отрешенно произнесла девушка, проигнорировав слова хозяина и садясь за барную стойку. Владелец винокурни не стал задавать лишних вопросов и поставил перед ней стакан «полуденной смерти». Гуннхильдр кивнула, принимая напиток, но все никак не решалась его пригубить. - Что привело вас сюда, магистр? – поинтересовался парень, видя, что его незваная посетительница все никак не начинает разговор. - Я… хотела бы поговорить о сере Кэйе. - тихо сказала она, все так же смотря на алкоголь, иногда наклоняя чашку, вызывая ряби, от чего мутное отражение в вине смазывается, как и последние ее несколько часов жизни. - Если он что-то вновь натворил, то я не намерен помогать ордену расхлебывать эти проблемы. - сообщил парень, скрещивая руки на груди. – Поэтому… - Дилюк, заткнись. - грубо выплюнула магистр, ударив кулаком по столешнице, от чего на последней появились трещины. Было видно, на сколько она сейчас была зла на своего собеседника. – Я сколько вас двоих знаю, а вы все нормально поговорить не можете. Каждый раз одно и то же. Тебе так нравиться видеть, как он выдавливает из себя улыбку в ответ на двои грубости?! – не понятно, была ли эта злость от беспомощности или неведения. На кого она злилась в этот момент больше. Чтобы не было видно слез, девушка опустила голову. - Почему ты, его самый близкий человек не знал, что с ним происходит?! Он со мной ничем не делился, но ты то мог догадаться!... Рангвиндр оцепенел от такого поворота событий и не понимал, что вообще сейчас происходит и в чем он уже виноват ни с того ни с сего. Что там произошло с Кэйей раз Джинн в таком состоянии? Никогда прежде она так себя не вела. - Джинн, что произошло? Объясни норм… - Он умер, Дилюк, - тяжело выдохнула Гуннхильдр. – Кэйи больше нет. Она подняла на него заплаканные глаза, подтверждая серьезность своих слов. Вытерев рукавом слезы, девушка достала из кармана конверт и положила его на барную стойку перед оцепеневшим владельцем таверны. После этого одним большим глотком осушила кружку вина и вытерла рот. Легче от этого не стало, но теперь помимо отвратного чувства в груди жжет желудок. - Я не понимаю, что ты такое говоришь? – еле слышно произнес Рангвиндр. – Как он умер? Что… что произошло? - Я не знаю. Я ничего не знаю… - так же тихо ответила ему Джинн. – Все что он оставил – это письмо. Он как обычно мне ничего не рассказал… - она встала из-за барной стойки и направилась в сторону выхода. – Я думаю, тебе он расскажет больше моего. - напоследок кинула девушка и ушла в темноту города, захлопнув дверь. В голове было пусто, лишь иногда тишина сменялась каким-то писком в ушах, никак не помогая собрать мысли в кучу. Мир сжался в одну точку и вернулся обратно. Он не знал, сколько так простоял – сгорбившись над стойкой и смотря на письмо. Мысль о его смерти не укладывалась в голове, как кусочек пазла с неправильными гранями. Дюлюк даже боялся подумать его имя, ведь казалось, если он его произнесет сейчас даже мысленно, то потеряет последнюю иллюзию его присутствия в своей жизни. Подрагивающими пальцами, он открыл конверт и начал читать. Там было много чего написано. Казалось, в этом письме он выложил все то, что не мог рассказать очень давно. При чем не потому, что это была какая-то тайна – просто Дилюк его никогда не слушал и не слышал. «Привет, братец. Ой, тебе же не нравиться такое обращение, но ты уж меня прости. Если ты читаешь это письмо, то скорее всего я уже умер. Не знаю, интересно ли тебе причина, но я все же раскажу, потерпи, ладно? Мое проклятие Каэнри*ах все-таки меня настигло. Я думал, что это случится раньше, но все было нормально, и я позволил себе слишком расслабится и привязаться к этому месту за что и поплатился. Ведь как только ты начнешь что-то любить, проклятие сожрет тебя изнутри. А я позволил себе полюбить Монд и тебя, Дилюк. Извини, возможно своими словами я тебя обременяю. Я понимаю, что ты никогда меня не простишь и не собираюсь требовать от тебя взаимности, ведь ты меня ненавидишь. Как только скверна меня полностью поглотит, я превращусь в монстра. Возможно, в будущем я предстану перед тобой в виде ледяного мага бездны. Ты уж постарайся со мной справиться, это будет лучшим подарком для меня, братец. А знаешь, недавно мне снился такой хороший сон – про наше детство. Как твой отец отругал нас за то, что мы вымокли в ручье и заболели. Тогда мы спали вместе, чтобы было не так холодно – температурило нас тогда знатно. А когда была гроза, ты приходил ко мне и утешал. Помнишь, тогда я ее боялся. На самом деле я довольно быстро переборол этот страх, но мне нравилось спать с тобой рядом, поэтому я ничего не говорил, прости за это, но я ни о чем не жалею. О, точно, выполни последнюю мою просьбу – принеси мне на могилу бутылочку «полуденной смерти». Не знаю, существует ли загробная жизнь, но, если она есть, буду очень рад такому подарку. На самом деле, Дилюк…мне очень страшно…я больше не вернусь и не увижу вас - Кли, Джинн, Альбедо … тебя. Я не хочу умирать, Люк»… Строчки письма в некоторых местах смазались, когда на бумагу начала попадать влага. Слезы сами как-то… Какой же он дурак. Если бы был более внимательным, если бы не был таким горделивым глупцом. Если бы хотя бы раз попытался услышать этот тихий крик о помощи. - Кэйа… прости меня… прости... прости… - ноги уже не держали, он просто сидел на полу, сжимая в руках единственное письмо, связывающее его с братом. - Кэйа... Кэйа... я так виноват... - теперь владелец этого имени никогда не услышит и не обратит взор своих глаз на хмурого бармена, отстегивая дежурные шуточки. Все что от него осталось - жалкая бумажка, которая наполнена его переживаниями. И казалось, пока он читает, Кэйа не умрет, а будет жить, снова и снова рассказывая о своих мечтах, страхах и надеждах. Хотелось бы, жаль только, что такое невозможно. Горделивый дурак. Он упустил свой шанс, сам от него отвернулся и потерял единственного человека, которым дорожил. Слезы все не останавливались, давая выход эмоциям, что так долго копились глубоко под сердцем. Время перевалило за полночь и большая часть города погрузилась во мрак. Но в таверне ещё горел свет, отражаясь бликами на стенах и рисуя причудливые узоры тенями. Лишь одинокая обессиленная фигура в углу бара неподвижно сидела на полу, прижимая к груди письмо, на котором местами смазалась тушь. … «Но зато я рад, что смог сдержать хотя бы одно обещание, данное тебе. Как ты и просил, Дилюк, больше я не вернусь. Живи счастливо»