***
Неделю спустя Бобби приезжает в город, и Дин узнает об этом буквально через 2 секунды, после того как выходит из душа. Джо Харвелл ≫ Дин, я слышу грузовик Бобби, он где-то в миле отсюда ≫ Тащи сюда нашу задницу, быстрее ≫ Свою* ≫ БОББИ ЗДЕСЬ он спрашивает, почему нет тебя и ≫ Сэма ≫ Приведи Каса. Эллен Харвелл ≫ Если твоей задницы не будет здесь через 5 минут, останешься без праздничной еды. Он поспешно вытирает волосы полотенцем и засовывает в рот зубную щетку. Кас Милтон ≪ Я надеюсь ты уже собрался? Мы будем у твоего дома примерно через 2 минуты. Бобби уже приехал Габриэль Милтон ≪ Приезжай в Дом у дороги как можно скорее, Бобби уже в городе. «Сэм», — кричит он из ванной, но уже через секунду слышит звуки отчаянной возни в конце коридора. Габриэль Милтон ≫ Вот черт. Я возьму себе долгий перерыв на обед и зайду к вам. «Я знаю, я знаю», — кричит Сэм в ответ, — «Джо прислала мне, типа, семь сообщений. Дай мне одеться». Кас Милтон ≫ Тебе повезло, что я сегодня рано встал. Позвони мне, когда приедешь и я выйду Они выходят за дверь в рекордно короткие сроки, и Сэм улыбается этой своей ухмылкой — огромной и заразительной, и Дин уже чувствует, как она расползается по его собственному лицу. Импала оживает под его руками; он напевает Led Zeppelin всю дорогу до дома Гейба, а оттуда и до Дома у дороги. И Сэм, на удивление, даже не жалуется. Бобби, Эллен, Джо и Эш все еще стоят на улице, когда они подъезжают, и Дин чувствует жар от двигателя грузовика, когда выпрыгивает из Импалы. «Привет, Бобби», — кричит он и ухмыляется, а затем борода Бобби подергивается в его собственной подобии улыбки, и Дин обнимает его, крепко и коротко. Он чувствует запах старой кожи грузовика, бензина, масла для чистки оружия и ещё целую кучу привычных 'запахов Бобби'. «Ты заботишься об импале, верно?» — хрипло спрашивает Бобби. «Естественно», — усмехается в ответ Дин, и он знает, что сияет, когда Бобби хлопает его по плечу. «Черт, Сэм, ты скоро вырастешь настолько, что не сможешь поместиться в доме», — ворчит Бобби, затем позволяет заключить себя в огромные, размером с Сэма, объятия. — «И я предполагаю, что ты Кас, верно? Парни месяцами восхваляли тебя». — Он протягивает руку. — «Рад познакомиться, пацан». Кас пожимает руку Бобби, и Дину кажется, что если он улыбнется еще шире, то его лицо расколется пополам. Он смотрит на Эллен, на лице которой одна из ее редких мягких улыбок типа я-передумала-убивать-тебя. «Еда?» с надеждой спрашивает он и очаровательно улыбается. Она скрещивает руки на груди. «Тащи свою задницу внутрь, Винчестер», — рявкает она без особой злобы. — «Вы тоже, мальчики. Нет смысла отмораживать свои задницы на холоде». Завтрак превращается в трехчасовые посиделки, в которых слишком много еды и яблочного сидра, но пива пока нет. Габриэль радостно визжит, когда Эллен приносит пирог, затем хлопает Бобби по спине и съедает почти столько же, сколько и Дин. В два часа дня Дин вспоминает, что должен был быть в магазине четыре минуты назад; он хватает куртку, шарф и рассеянно целует Эллен в щеку, обещая вернуться к ужину, он закроется пораньше и отправит Эша домой в три. Когда он уходит, Сэм и Кас тесно прижимаются друг к другу, обсуждая что-то связанное с формулировками, используемыми в законодательстве. Он не позволяет себе думать об этом слишком много. Ему повезло, что сегодня воскресенье, потому что он закрывается на пятнадцать минут раньше и возвращается в Дом у дороги ровно в шесть. Там он застает Сэма, тайком пьющего пиво из кружки Каса, пока Эллен возится на кухне. Дин толкает его локтем и говорит: «Ты знаешь, что сегодня вечером за рулём ты, верно?» Сэм хмурится, а Кас смеется, сморщив нос самым милым из возможных способов. Дин преодолевает холод и темноту, выходит на улицу с Бобби, просто чтобы доказать что да, он хорошо заботился о своей детки. Они остаются там на целый час, словесно разбирая Импалу, и Дин не чувствует кончика своего носа к тому времени, как они возвращаются внутрь, но он забывает об этом, как только Эллен объявляет, что ужин готов. Через два часа после этого он оказывается чертовски пьяным, несмотря на поистине ошеломляющее количество съеденной им еды. Единственное, что выдаёт его — это как он во весь голос поёт Wanted Dead Or Alive с Сэмом, а после целует Гейба в губы за то, что он принес скотч. Остальное проноситься в его сознании как краткие вспышки: пальцы Каса, сжимающие стакан пива; то, как он смеется во весь голос, когда Бобби рассказывает дурацкую историю о гараже; выражение его лица, когда он впервые пробует гоголь-моголь и то, как он опрокидывает стопку шотов, даже не поморщившись. Джо, спотыкаясь, поднимается в свою комнату в десять тридцать вечера, всю дорогу проклиная Дина, за то что ей придётся работать завтра с десяти утра, в то время как у него будет выходной. Дин смеется так, словно это самая смешная вещь, которую он когда-либо слышал, и допивает свой виски. Время летит незаметно, и вот уже второй час ночи. Сэм усаживает их с Касом на заднее сиденье импалы, пока Бобби кричит ему вслед, чтобы тот был аккуратен на дороге, и не повредил машину. Только когда они возвращаются в квартиру, Дин понимает, что что-то не так. «Огоооо, Кас» — говорит он Сэму. Сэм поднимает брови. «Я Сэм», — поправляет он, указывая на себя. Дин качает головой и тут же сожалеет об этом. «Нет, нет, нет, нет», — твердо говорит он, — «Кас здесь. Почему о-» — Он неопределенно жестикулирует, указывая на пространство вокруг. Сэм закатывает глаза. По крайней мере, Дину кажется, что Сэм закатывает глаза. В этот момент комната идёт кругом. Кас тяжело прислоняется к кухонной стене. «Просто иди спать», — говорит Сэм и легонько подталкивает Дина к его комнате. Он изо всех сил пытается расстегнуть пуговицы и снять рубашку, и тогда мельком замечает Сэма, стоящего перед Касом в коридоре. Его руки расстегивают пуговицы на рубашке Каса, как будто тот чёртов стриптизёр. Дин издает что-то вроде полурычания или полуфырканья и просто, блядь, падает на кровать в наполовину снятых джинсах.***
На следующее утро ни свет ни заря звонит телефон. Откуда-то рядом с ним раздается ворчание, и на полу рядом с его кроватью и кучей одежды загорается экран. «Дин, дай мне мой телефон». Кас тянется через него к полу и в процессе прижимается грудью к его обнажённой спине и это пугает, (как, черт возьми, они оба оказались раздетыми? Дин мог бы поклясться, что на нем были хотя бы штаны) поэтому Дин оцепенело наклоняется, хватает телефон и передает его Касу. «Алло?» — Он пытается снова заснуть, но Кас все еще рядом, слишком близко, он чувствует его дыхание, и это все, о чём он может думать прямо сейчас. Его конечности словно налиты свинцом. — «Нет. Да. В запое». Дин не может удержаться от смешка над тоном Каса. Голос на другом конце провода становится намного громче. «Боже мой, ты с кем-то?» — раздается громкий и высокий женский голос. «Пока, Анна», — стонет Кас и бросает телефон обратно на пол рядом с кучей того, что, как теперь понимает Дин, является одеждой Каса. — «Ради всего святого, Дин, пожалуйста, не буди меня по крайней мере следующие шесть часов». «Без проблем», — успевает вымолвить он, потому что в этот момент до него наконец-то доходит, что они лежат в одной постели, под одним одеялом, в ничтожно малом количестве одежды. И последнее, что он осознает, прежде чем вырубиться — рука Кастиэля обхватывает его талию. Через некоторое время он просыпается от жуткого похмелья и Кастиэля, свернувшегося калачиком у него под боком. Волосы Каса щекочут его плечо, и он изо всех сил старается не разбудить его, проверяя свой телефон. Джо Харвелл ≫ Ты прдеставить не можешь КАКОЕ у меня похмелье ≫ представить* ≫ Это несправедливо, что у Эша не бывает похмелья, и он работает сегодня с часу дня. Ты обязан купить мне кофе Снежный человек ≫ Ты там умер что-ли??? Его телефон падает где-то между кроватью и полом, и он тихо стонет, потому что сейчас только девять утра и чем больше он сможет отоспаться во время такого похмелья, тем лучше. Кас все еще без сознания, дышит медленно и ровно ему в плечо, поэтому Дин поворачивается к нему лицом и засыпает так, пока волосы Каса щекочут ему нос на выдохе. «Дин» Рука нежно тормошит его плечо, а свет, льющийся из окна, режет глаза. Дин поворачивается на живот и стонет. «Нет» «Дин, просыпайся. Тебе нужно поесть». Погодите, это рука Каса лежит у него на спине, так что он приподнимается, затуманено моргает и пытается придумать, что бы остроумного сказать. Но все, о чем он может думать, это о руках Сэма на рубашке Каса. «Ты спал здесь?» — в конце концов, выпаливает он. — «Я имею в виду, всю ночь?». «Нет, я спал на подоконнике», — невозмутимо заявляет Кас. «Мы…» — Он напрягает мозги и обдумывает что-то, что включает в себя довольно опасное количество обниманий, о которых он смутно припоминает, благодаря количеству выпитого алкоголя. — «О.» — И через секунду — «Подожди, ты приготовил завтрак?» Кас бросает на него такой взгляд, как будто ты думаешь я могу пережить такое похмелье без завтрака? и да, Кас определенно выглядит так, будто его переехал поезд. Дин пытается ухмыльнуться, но его живот сводит, поэтому он извиняется, и бежит в ванную. Там он выворачивает из себя, по ощущениям, весь желудок. «Звонил Габриэль», — говорит Кас из кухни, когда Дина перестает тошнить. — «Он интересуется, живы ли мы, а ещё он говорит, что Джо выглядит очень плохо». «Джо терпеть не может похмелье», — кричит в ответ Дин и чистит зубы. На вкус все чертовски мерзкое и отвратительное. «Я тоже». «Эй, а где Сэм, кстати?» — спрашивает он после того, как более менее приводит себя в порядок. Он поднимает свою рубашку с пола в коридоре, швыряет её к себе в комнату (теперь она воняет потом, алкоголем, и блевотиной) и идет на кухню, где обнаруживает Каса в мятых брюках и наполовину застегнутой рубашке, сидящего за столом с таким видом, будто он вот-вот упадет в обморок. Ещё раз. Кас пожимает плечами в ответ. «Боже, мой», — стонет Дин и накладывает себе гору блинчиков. — «Кас, серьезно, если ты продолжишь готовить такие завтраки, мне придется выйти за тебя замуж». Упс. Глаза Каса широко раскрыты, и он выглядит так, будто вот-вот что-то скажет, но Дин по-идиотски подмигивает и хихикает, сглаживая ситуацию. Отличная работа, придурок. Он достает свой телефон и набирает Сэма. «Привет, это Сэм! Я сейчас занят, вы можете перезвонить –» — Он вешает трубку. «Отлично, мудак», — бормочет он и открывает свои сообщения. Снежный человек ≫ Куда ты убежал? Только не говори, что ты пошёл на учебу, сейчас зимние каникулы Джо Харвелл ≫ Сходи к Гейбу за кофе. У него, наверное, тоже похмелье. Кас очень громко кладёт голову на стол. «Я чувствую, что меня сейчас вырвет», — стонет он. «Только не за столом», — быстро отвечает Дин и хлопает его по плечу. В ответ он слышит приглушенное ворчание. В конце концов они ползком добираются обратно до дома Габриэля и находят там Сэма, раскинувшегося поперек дивана, и Гейба, каким-то образом втиснувшегося в щель, между неуклюжими конечностями Сэма и спинкой дивана. Дин сдерживает смех и делает снимок, определенно не в целях шантажа. Кас заставляет его выпить чашку ромашково-мятного чая, который по вкусу напоминает мятную увядшую траву, но Дин все равно проглатывает его, потому что Кас пообещал ему на всех известных ему языках, что это поможет успокоить его желудок. Он греет руки о кружку и оглядывает комнату, краем глаза замечая, как Кас переодевается в старые джинсы и футболку с девятью видами выцветших пятен. Он успокаивает себя, что не пялится, а просто исследует местность. Дин никогда не видел Каса в одежде, не похожей на штаны и оксфорды (или боксеры и футболку, но он не будет думать об этом). Он тратит пару минут на изучение горстки DVD-дисков, которые Кас хранит в своей комнате. 'Частная коллекция' Гейба состоит из всех DVD Casa Erotica, которые когда-либо выпускались, но Дин не удивлен, увидев, что у Каса есть шикарные коллекционные издания классических фильмов, пара новинок, а потом замечает- «Хранители»? — Он поворачивается к Касу с коробкой DVD в руке. — «Тебе нравятся Хранители?» «Это блестяще созданный социальный эксперимент», — говорит Кас, хмурясь глубже, чем гребаный Гранд-Каньон. — «Мои интересы не ограничены языком. Холодная война и середина восьмидесятых — увлекательный период времени, и хранители прекрасно пере-» «Боже мой, чувак, я мог бы поцеловать тебя прямо сейчас», — снова выпаливает Дин, не подумав. «Э-э, я чему-то помешал?» — говорит Сэм с порога, выглядя явно смущенным и в равной степени сонным. «Нет», — спокойно говорит Кас, — «если только Дин не собирается это исправить». — Дин фыркает, чтобы замести следы, и выходит, все еще держа диск с Хранителями. Гейб поворачивается и смотрит на него с дивана. «Черт возьми, — хрипит Габриэль, — ты выглядишь чертовски счастливо». «В следующий раз, когда вы встретите хоть одного счастливого человека с похмельем, дайте мне знать», — огрызается он в ответ, а затем бросает DVD в проигрыватель, включает телевизор и плюхается у ног Гейба. Это выходит слишком из-под контроля. Он уже проанализировал и оценил тот факт, что его чувства к Касу перешли черту, когда его член просто кричал боже, да, и перешли на опасную территорию в пожалуйста, не уходи из моей жизни, что а) абсолютно ужасно и б) не то, в чем он когда-либо захочет признаться, никогда, но если его тупой мозг продолжит в том же духе, он серьезно испортит отношения c Касом. Он может игнорировать ответственность. Это круто. Временами он может быть эгоистичным и чересчур самоуверенным, но это только для того, чтобы замаскировать тот факт, что в том, что касается чувства собственной значимости, он полный ноль. Он любит свою работу, и он любит свои особенности, и он любит Эша и Джо как коллег, и он любит свою семью, но суть в том, что он бросил среднюю школу и теперь ему нечего предложить тому, кто с отличием окончил школу Лиги Плюща. Он может смириться с тем фактом, что в этом отношении Сэм намного лучше его. Сэм — лучший вариант для него. Он может смириться с этим фактом, пока у него есть хотя бы крошечный шанс быть рядом с Касом. Под его носом внезапно появляется кружка, которую Кас держит в руке. По телевизору как раз заиграли вступительные титры и песня The Times, They Are A-Changin, которая, вероятно, и привлекла внимание Каса. «Тебе действительно нужно допить это», — говорит он со своей совсем-не-милой улыбкой. «Да, Эллен», — вздыхает он в ответ и берет кружку. Их пальцы соприкасаются.***
Анна и Бальтазар прилетают в Чикаго несколько дней спустя, и Габриэль зовёт их на ужин, так что, естественно, Сэм слетает с катушек. «Господи Иисусе, Сэм, это не твоя брачная ночь», — ворчит Дин и поправляет неудобный воротник своей красивой респектабельной рубашки, респектабельно заправленной в респектабельные брюки. Ему противно свое отражение, и он вставляет самые привлекательные тонелли, какие только может найти. Бунтарь который идёт против правил, вот кто он. «Я знаю, но это семья Каса», — говорит он, теребя галстук. «И? Это и семья Гейба тоже.» За это он получает многострадальное Дин. Поездка в ресторан только усиливает беспокойство Сэма и приводит Дина в постоянно ухудшающееся настроение. Парковка — отстой, потому что в хороших ресторанах сейчас час-пик, и Дин не может не волноваться, что кто-нибудь случайно поцарапает его детку. «У нас забронирован столик на имя Габриэля Милтона», — говорит Сэм Милой-даме-за-стойкой, чьё имя Дин никак не может запомнить. «Дин», — раздается голос Каса сзади. Он оборачивается, и видит Каса, быстро идущего к ним и выглядящего явно измотанным. Его волосы растрепаны сильнее, чем обычно. «Вау, все в порядке?» — спрашивает Дин, автоматически протягивая к нему руку. «Я собираюсь-» — начинает Сэм, указывая на уходящую официантку. «О», — говорит Кас, рассеянно проводя рукой по волосам, — «Да. Габриэль паркуется, и — Дин, я должен предупредить тебя, Анна и Бальтазар могут стать настоящим испытанием.» «Чувак, не беспокойся». — Дин пожимает плечами. — «Они твоя семья». «Ты тоже», — тихо говорит Кас. Дин чувствует, как уголок его рта приподнимается в улыбке, и он кладет руку на плечо Каса, совсем не по-гейски. «Мы должны, э–э, идти к Сэ-» «Касси», — гремит кто-то у двери, — «ты не собираешься нас представить?» — Кас вздрагивает, как будто его ударило током, и разворачивается. «Бальтазар, это Дин», — говорит он, прочистив горло. — «Дин, это мой брат». Дин вежливо пожимает ему руку. Бальтазар — блондин с ярко-голубыми глазами Каса и худощавым телом, одетый в саму. нелепую кофту с глубоким v-образным вырезом, которое Дин когда-либо видел. «Я Анна», — говорит стройная рыжеволосая девушка с такими же голубыми глазами. Сестра Кастиэля. У нее застенчивая улыбка Каса. Дин тоже пожимает ей руку и кивает Гейбу, который выглядит усталым. «Сэм вон там», — неловко говорит он, и они направляются туда, где лохматая голова Сэма склонилась над меню. Он вскакивает, как только видит их, и с энтузиазмом представляется; Бальтазар, кажется, мгновенно сражен, а Анна часто хлопает ресницами. Дин садится в углу, ближе к окну, и открывает меню на странице с алкоголем. Кас садится рядом с ним и наклоняется. «Расслабься, Дин», — шепчет он только для него и касается его предплечья. Дин испытывает завораживающее ощущение, когда его сердцебиение учащается втрое, одновременно чувствуя, как все напряжение покидает его тело. Ужин проходит в основном нормально; Дин находит себя немного расслабленным после половины пива, но это все равно ничто по сравнению с тем, что было при первой встрече с Касом. Тогда все его стены были разрушены, словно их никогда и не было, он понял, что с Касом хорошо. Довериться Касу-нормально. Сейчас это больше похоже на то, что Анна и Бальтазар протягивают к нему руку, чувствуют его стены, но не трогают их, просто смирившись. Они с Сэмом покидают Милтонов, чтобы заняться Очень Важными Семейными Делами, и направляются в Дом у дороги. Дин проводит все время, мечтая, чтобы Кас и Гейб были с ними. Ночь проходит медленно, и на следующее утро Дин чувствует себя неважно. И он, и Сэм хандрят и плохо себя чувствуют, и Дин проводит весь день, пересматривая свои DVD с Доктором Секси, пока в 22:32 не раздается звонок его телефона. Кас Милтон ≫ Ты или Сэм сейчас дома? ≪ Да, что случилось ≫ Я сейчас зайду. ≪ Все в порядке, ≪? * ≫ Я буду у вас через пять минут. «Сэм?» — кричит Дин. «Что», — монотонно бормочет он в ответ. «Э-э, ты не знаешь, все ли в порядке с Касом?» — спрашивает он ставит на паузу Доктора Секси. «Он идёт сюда, так что-» «Подожди, что?» — Сэм выходит в коридор. — «Что-то случилось?» «Понятия не имею», — разочарованно говорит Дин и пожимает плечами. Как и положено, пять минут спустя раздается стук в дверь. Сэма почти давят дверью, когда врывается Кас, выглядящий более разъяренным, чем Дин его когда-либо видел. «Ты в порядке?» — тихо и невозмутимо спрашивает Сэм. Кас делает глубокий вдох. «Кас?» «С моими, э-э, братьями и сестрами, — говорит он, четко выговаривая слова, — иногда бывает трудно иметь дело». Сэм открывает рот, и Дин знает, что он собирается поговорить и расспросить. Но Дин может сказать, что это последнее, чего Кас хочет прямо сейчас. «Эй, присаживайся», — говорит Дин, вставая с дивана. — «Сегодня вечером я собираюсь познакомить тебя с Индианой Джонс». — И вот тут, блядь, бинго — плечи Каса слегка расслабляются, и он смотрит на Дина с благодарностью, написанной на его лице. Сэм засыпает на середине Храма судьбы и занимает большую часть дивана, так что Кас оказывается зажатым между коленями Сэма и Дином до конца фильма, и он сильно зевает к тому времени, как фильм заканчивается. «Я спихну Снежного человека на пол, чтобы ты мог лечь на диван», — говорит Дин и собирается это сделать, когда рука Каса останавливает его. «Нет, не буди его», — издевается он. — «Это грубо». «Ты не будешь спать на полу, и мне жаль, но Сэм годами не убирался в своей комнате. Я почти уверен, что там радиоактивно». «Твоя кровать более чем достаточно велика для нас двоих, если ты, конечно, не брезгуешь спать со мной», — говорит Кас, и в полумраке от телевизора Дин видит, как он усмехается. Дин поднимает руки в знак поражения. «Тебе решать, чувак», — говорит он и встает, чтобы найти их запасное одеяло. Кас уходит в комнату Дина, пока тот возвращается в гостиную, чтобы накинуть одеяло на Сэма, и он не может удержаться, чтобы не откинуть волосы с лица Сэма. Его брат превращается в полного лося. Ему нужно сбрить эти гребаные нелепые бакенбарды. К тому времени, как Дин заходит к себе в комнату, Кас сидит на кровати, держа включенный телефон, и выглядит просто убитым. Дин знает, что он абсолютно ужасен в поддержке, но он думает, что должен хотя бы попытаться. Он прочищает горло. «Итак, гм, что произошло?» Кас поднимает на него взгляд и вздыхает. «Анна и Бальтазар очень грубо высказывают свои мнения», — наконец говорит он. «Иногда они не осознают насколько это ранит». Дин подталкивает ногой какую-то одежду на полу и пихает ее в направлении своего шкафа. Единственный свет в его комнате исходит от настольной лампы и телефона Каса. «Да, я знаю, как это бывает», — бормочет Дин. Сочувственное «не переживай» кажется неуместным. «Я также был довольно груб в своих ответах и в решении уйти», — продолжает Кас. — «Габриэль звонил четыре раза, Анна звонила дважды, и Бальтазар трижды». «Ты собираешься перезвонить им?» — Он садится на кровать на приличном расстоянии от Каса. На приличном расстоянии в три дюйма. Кас качает головой. «Будет лучше, если я позвоню им утром», — бормочет он. — «Хотя я должен был предугадать, что начнется какой-нибудь спор. Когда мы вчетвером вместе, никогда не бывает спокойно». «Да, но –» Дин прочищает горло. — «Семья действительно иногда может вывести из себя. Мы с Сэмом, черт возьми, это знаем.» Боже, он чертовски ужасен в этом; он поднимает руку с честным намерением положить ее Касу между лопаток, но в итоге промахивается и кладёт её на поясницу. Узлы позвоночника разглаживаются под его пальцами. Дин знает, что должен положить её выше, но его рука не реагирует. Когда Кас откидывается назад, отвечая на прикосновение, это кажется чем то привычным. — «Ты, э-э, уверен, что не хочешь, чтобы я столкнул Сэма с дивана?» «Я лучше пересплю с тобой, чем разбужу Сэма», — говорит Кас тихим голосом. «Ой, чувак», — отвечает Дин и театрально морщится, чтобы наконец пошевелить рукой. «Спасибо», — тихо бормочет Кас, когда они оба оказываются в постели и выключают свет. — «Я уверен, что испортил вам с Сэмом вечер». «Тебе здесь всегда рады», — отвечает Дин, немного возмущенный и гораздо более чувствительный, чем ему хотелось бы. Он никогда не был одним из тех, кто исповедуется перед сном. — «Я серьезно». — Он переворачивается на живот и засовывает руки под подушку, решительно поворачивая голову в сторону, чтобы не натворить глупостей, например, не уставиться на Каса. «Спасибо тебе, Дин», — повторяет Кас, и Дин закрывает глаза так сильно, что становится больно.***
Рождество — это обычное безумное мероприятие, наполненное едой и алкоголем. Оказывается, что Бальтазар на самом деле потрясающий шеф-повар (и человек, который научил Каса готовить, что многое объясняет), так что ужин в канун Рождества, вероятно, лучший из всех, которые Дин когда-либо пробовал. Анна очаровательна, а Бальтазар непристоен, и Дин проводит весь ужин, плотно зажатый между Касом и Гейбом за маленьким столиком, потирая плечи при каждом движении кого-либо из них. Дин дарит Касу шелково-кашемировый шарф чтобы тебе не приходилось все время воровать мой. Все лицо Каса светится, и Дин думает, что да, он сделал правильный выбор, потому что шарф того же оттенка синего, что и глаза Каса. Дин дарит Сэму огромную коробку с книгами и фильмами. Сэм всегда жалуется на их отсутствие по телевизору или на необходимость ходить за некоторыми в библиотеку. Улыбка Сэма — его самая любимая вещь в мире. Они втроем — Дин, Сэм и Кас — подбегают к импале и тащат огромный коммерческий пресс для панини, завернутый в блестящий бант сверху. Дин никогда не видел Габриэля настолько близким к слезам. Дину приходится сдерживать слезы, когда он по очереди берет у них троих плоскую коробку квадратной формы и открывает ее, чтобы найти пиздец-какой-дорогой-и-редкий набор Stairway to Heaven set, посвященный 20-летию компании, в отличном состоянии. Он позволяет Сэму заключить себя в чудовищные объятия, когда тот, наконец, в состоянии выдавить спасибо, ребята, и утыкается лицом в плечо брата, чтобы скрыть ухмылку. После этого вечер подходит к концу, и они достают гоголь-моголь; В итоге Дин проводит много времени, разговаривая с Анной, и в какой-то момент замечает, что Гейб отводит Сэма в сторону. Он не слышит, о чем они говорят, но Габриэль вкладывает что–то маленькое в руку Сэма, накрывает это своей ладонью, а затем — Сэм, должно быть очень пьян, черт возьми, потому что сегодня вечером он раздает объятия так, словно это никого не касается. Он изо всех сил старается не думать о том, как Кас обнимает его, когда они наконец собираются домой. Проснувшись на следующее утро, Дин самовольно решает начать день с ASIA по той простой причине, что в этом году Рождество выпало на вторник. «Чувак, — громко жалуется Сэм из своей комнаты, — ASIA, серьёзно?» «Да ладно, чувак, тебе нравится эта песня, и ты ее знаешь», — кричит он в ответ и, пританцовывая, направляется на кухню, подпевая Heat Of The Moment как можно громче. В конце концов Сэм прерывает его словами — «Ладно, Дин, просто– Счастливого Рождества, ладно, ты можешь заткнуться?» Рождество — это еще один водоворот еды, выпивки, смеха и старой праздничной музыки в Доме у дороги. Еда Эллен, как обычно, первоклассная, на Эше, как обычно, обрезанная рубашка без рукавов, а Бобби, как обычно, пьян за троих. Дин редко позволяет себе погреться в кругу семьи и осознать как же ему повезло. Его окружают люди, которые кричат на него, дерутся с ним, смеются вместе с ним и мирятся с тем фактом, что, по сути, он никчемный, эгоистичный и недостойный, но всё равно любят его. Возможно, они и не были кровной семьей, но Дин не задумываясь отдал бы жизнь за любого из них.***
Бобби уезжает в пятницу перед Новым годом, на следующий день после того, как Анна и Бальтазар улетают обратно в Англию; Дин снова отвозит Сэма, Каса и Габриэля в Дом у дороги, где все они выпивают по последней кружке пива, прежде чем Бобби отправится в путь. Эллен обнимает Бобби, Эш хлопает его по спине, а Джо целует в заросшую бородой щеку. Он пожимает руку Габриэлю и угрожает ему оторвать яйца, если что-нибудь случится с Сэмом или Дином, затем пожимает руку Касу, позволяет Сэму обнять его, а затем, по необъяснимой причине, отводит Дина в сторону. «Кас особенный, пацан», — ворчит Бобби. — «Только попробуй просрать его». — Затем жестом более сентиментальным, чем он когда-либо показывал, он нежно похлопывает Дина по щеке и забирается в свой грузовик. «Что, черт возьми он сказал?» — фыркает Сэм, подходя к нему сзади. «Я… ничего», — наконец произносит он ошеломленно и смотрит на Каса. Тот улыбается, когда Бобби обнимает его, засунув руки в карманы и покраснев от холода. — «Ничего такого, чего бы я уже не знал». Канун Нового года застает его и Сэма дома у Гейба. Все четверо втиснуты на диван и уже невероятно-сильно-пьяны к тому времени, как начинается бой курантов. Габриэль кричит громче всех, когда официально приближается Новый год, и Дин смеется до слез, когда Сэм обхватывает лицо Габриэля своими огромными лапищами и целует его прямо в губы. Кас смеется громче, чем Дин когда-либо слышал от него. Сэм становится краснее светофора и плюхается на диван, невнятно бормоча: «Вы придурки». Затем Дину приходит в голову идея поцеловать Каса и оправдать это тем, что я был пьян, и он немедленно отвергает эту идею с отчетливым привкусом отвращения к самому себе. Сэм уходит около трех часов ночи, а полчаса спустя Гейб находит его без сознания на своей кровати. Он пожимает плечами, сбрасывает джинсы и пинком захлопывает дверь в свою комнату. Насквозь пропитанный алкоголем мозг Дина находит это невероятно блять веселым. Он все еще хихикает, когда Кас помогает ему разложить диван-кровать в гостиной и достать простыни и одеяла. Видимо он забыл, что Дину уже 23 года и он может справится сам. Кас уходит, смеясь про себя, а затем тихим щелчком гасит свет. «Ты невыносим», — громко говорит Дин, и его снова охватывает смех, когда он обо что-то спотыкается. Он различает темную фигуру Каса за долю секунды до того, как они сталкиваются, плечи-грудь-бедра, невероятно близко друг к другу. «Тише», — шипит Кас в ответ, и затем они оба, сдерживая смех и спотыкаясь, направляются к кровати. Кас стягивает с себя рубашку в темноте, пальцы Дина шарят по его воротнику, по шее, а затем икры Дина ударяются о край кровати. И он падает, утягивая Каса вместе с собой. «У нас будет жуткое похмелье», — говорит Дин в потолок с глупой ухмылкой на лице. Кас свернулся калачиком, как тряпичная кукла, где-то рядом с ним, теплый и податливый, и Дин может чувствовать каждое место, где они соприкасаются. Бедро Каса напротив его колена, рука, лежащая на животе, их бока прижаты друг к другу. «Дин?» «Да?» Кас перекидывается через тело Дина, и все, он официально умер, теперь он даже пошевелиться не в силах. Он чувствует пальцы Каса, все еще ищущие что–то на его груди, шее, подбородке, теплое дыхание, обвивающее участок кожи под ухом — он вообще понимает, что сейчас делает с Дином? «Дин», — снова бормочет Кас, и затем пальцы обвиваются вокруг его шеи, а нос случайно натыкается на его челюсть, и чёрт. Чёрт это его рот, и Дин не может — он мысленно говорит что это не правильно. Но даже несмотря на то, что его тело выгибается навстречу Касу против его воли, даже несмотря на то, что он проводит подушечкой большого пальца по нижней губе Каса так, как он всегда мечтал, но он не может, он не может этого сделать. Он не может позволить себе это. «Я–» Он сглатывает, во рту пересохло. — «Я не могу–» И, черт возьми, одна его рука наполовину запуталась в волосах Каса, и он понятия не имеет, как она там оказалась. «Ты невыносим», — выдыхает Кас, прижимаясь щекой к его щеке, царапая щетиной, и Дин впечатлен тем, что он действительно смог произнести невыносимый самым трезвым голосом. Кас отодвигается в сторону, и тепло уходит, но дин не жалуется, учитывая то, как пальцы Каса скользят по груди Дина. Он скучает по близости тела Каса, скучает по нему так сильно, что немедленно протягивает руку и прижимается к Касу. Кас обнимает его через несколько секунд, мягко дыша в плечо и положив руку на бедра Дина. Дин лежит без сна гораздо дольше, гораздо более трезвый, чем ему хотелось бы, осознавая, как он не заслуживает всё это.