Восход Солнца

Оберин III

      Дорога к Водным Садам была недолгой. Расположенные к западу от Солнечного Копья Сады были в пределах дневной доступности пешком, а верхом на лошади еще меньше.       Расположенные вдоль одного из самых чистейших пляжей Летнего моря, Сады, безусловно, были самым чудесным местом в Дорне. Выращенные в качестве подарка Марона Мартелла своей жене Дейенерис Таргариен, они выдержали испытание временем и были гордостью и радостью Дома Мартеллов на протяжении стольких лет.       Занимая почти шесть акров, Сады представляли собой прекрасное зрелище, и постороннему человеку они могли показаться немного меньше, чем на самом деле. Это были не две пальмы и оазис. Нет, это были обширные сады, бассейны, фонтаны, дома и казарм, достаточные для того, чтобы в случае необходимости принять около двух тысяч человек.       Сюда приезжали воспитываться дети со всей страны, будь они знатными или низкорожденными, традиция, чтимая со времен принцессы Дейенерис. А поскольку Мартеллы обычно постоянно проживали в Садах, там находился постоянный гарнизон из трехсот солдат, защищавших Сады и их обитателей.       Хотя они не были резиденцией власти Мартеллов, а служили убежищем для принцев и принцесс во время их простоя, они иногда выполняли эту роль, когда правители Мартеллов решали насладиться осенним воздухом в бассейнах и садах убежища.       Родной брат Оберина сохранил Водные Сады как центр своей власти. Вдали от оживленного Солнечного Копья он мог оставаться в покое и наслаждаться морским бризом и спокойными, расслабляющими бассейнами Садов, которые помогали ему справиться с постоянной болью в ногах, которую вызывала подагра.       Сам Оберин довольно часто посещал Сады, так как его дочери жили там до четырех и десяти лет, а иногда и больше, в сопровождении Элларии, где они приносили много беспокойства своему дяде.       И вот он снова возвращался в эти Сады, но это был не дружеский семейный визит. Ну, по крайней мере, по названию. Но ставки этого визита были высоки, фактически он мог сказать, что здесь будет решаться будущее Дорна.       Спрыгнув с лошади, Оберин обменялся взглядами со своим племянником, который молчал на протяжении всего путешествия в сопровождении обоих Айронвудов.       Квентин огляделся вокруг, словно любуясь воротами Водных Садов, и спрятал улыбку, когда они прошли через внушительные ворота в самое сердце Садов. Однако у второго бассейна их встретило маловероятное зрелище.       Перед ними стоял крупный, высокий мужчина, личность которого не была секретом для никого из присутствующих.       «Арео, ты не с моим братом?» — Спросил Оберин.       «Принц просил меня проводить вас к нему», — Норвосец ответил прямо.       Оберин только кивнул, пока небольшую группу проводили через Сады во внутренний двор.       «Эти двое не могут идти дальше», — Сказал Арео, указывая на двух Айронвудов.       Они оба перевели взгляд на Квентина, который только пожал плечами.       «Все в порядке, я скоро вернусь. Наслаждайтесь Садами», — Сказал им Квентин.       Они кивнули и оставили Квентина и Оберина наедине с Арео, который повел их прямо к внутреннему двору, окруженному небольшими домиками и пальмами, с большим бассейном посередине.       Над этим бассейном возвышался полностью крытый мраморный мыс, под которым стояло несколько стульев. И конечно же, посередине стоял брат Оберина, сам принц Дорна, Доран.       Возраст не пощадил его, и он был прикован к своему креслу, но Доран изо всех сил старался выглядеть как можно царственнее, приветствуя их обоих.       Когда Оберин представился, как обычно, он услышал, как Квентин глубоко вздохнул, приближаясь к Дорану.       «Квентин», — Доран улыбнулся, когда молодой принц приблизился. — «Ты вырос прекрасным человеком».       «Отец», — Квентин почтительно поклонился. — «Приятно видеть вас снова, спустя столько лет».       Доран кивнул.       «Я надеюсь, что лорд Андерс Айронвуд был добр к тебе», — Сказал Доран.       «Он действительно был справедливым и добрым», — Ответил Квентин.       «Хорошо, очень хорошо», — Доран улыбнулся. — «Я всегда знал, что могу на него рассчитывать».       Он жестом пригласил Оберина и Квентина сесть.       «Как вам, возможно, хорошо известно, это будет не только дружеский семейный визит», — Сказал Доран. — «Нам нужно многое обсудить».       Доран глубоко вздохнул.       «Я должен кое-что сказать, Квентин», — Он посмотрел ему мертвецу в глаза. — «Мне очень жаль, правда».       «Жаль?» — Квентин приподнял бровь.       Доран кивнул.       «Мне жаль, что тебе пришлось расти вдали от своей семьи, на другом конце страны. Если бы все было по-другому, я бы вырастил тебя в Водных Садах, вместе с твоей сестрой и их друзьями, со своей семьей», — Доран посмотрел на бассейны и сады вдалеке. — «И мне жаль за то, что с тобой случилось».       Квентин коснулся своего шрама, который с тех пор немного зажил.       «Я не думаю, что тебе нужно извиняться за действия дяди Оберина», — Просто сказал Квентин.       Оберин покраснел, но Доран покачал головой.       «Одно слово, и я мог бы наказать Оберина более сурово, чем просто изгнание на год или два», — Сказал он, его голос был холоден как лед. — «Вместо этого я решил наказать своего сына за деяния, которые ему не принадлежали. Одно слово лорду Айронвуду, и я мог бы вернуть тебя в Солнечное Копье. Но я этого не сделал. И теперь ты можешь видеть в Андерсе Айронвуде отца больше, чем во мне».       «Это правда», — Квентин ответил просто. — «Но извинения, которые ты мне принесешь, мало что значат».       Доран кивнул.       «Дела, а не слова, как любит говорить Оберин. Какие действия мне нужно предпринять, чтобы все исправить?» — Спросил Доран.       Квентин какое-то время молчал, поэтому вместо этого Доран снова заговорил.       «Ты ищешь справедливости? Я прикажу казнить Деймона, если ты этого хочешь», — Сказал Доран.       «Оставь мальчика в покое», — Квентин вздохнул. — «Он действительно пытался меня убить, но действовал по приказу. Я не позволю кого-то убивать за это».       Доран вздохнул.       «Твоя сестра…», — Начал Доран.       «Моя милая сестра сильно преступила свои права», — Квентин зарычал. — «Я принял шутки, оскорбления, шпионов и ее постоянное клеймение меня как заклятого предателя. Однако я не могу принять то, что она пыталась убить одного из моих друзей, а затем решила позволить своей собаке попробовать убить меня. Этого я не могу простить».       «Твоего друга?» — Спросил Доран.       «Арианна попросила служанку подсыпать яд в вино моего друга Герриса Дринкуотера», — Сказал Квентин. — «И Нимерия, и Джулиан определили, что это смесь яда Гадюки и укуса Песчаника. Смесь вполне могла оказаться фатальной».       «А где эта служанка?» — Спросил Доран.       «Я держал ее под стражей в Солнечном Копье, если она тебе понадобится», — Ответил Квентин, прежде чем повернуться к Оберину. — «Я пытался предупредить тебя, но ты отказался слушать все, что я хотел сказать, пока Деймон не признался. Кстати говоря…».       «Оберин рассказал мне о Деймоне, да», — Ответил Доран. — «За действия твоей сестры будут последствия, но ты должен…».       «Простить ее? После того, как она пыталась меня убить?» — Квентин усмехнулся. — «Я мог бы. Так как это все равно твоя вина».       «Моя вина?» — Спросил Доран.       «Ну да», — Квентин продолжил. — «Твоя вина. Арианна пытается избавиться от меня, потому что считает, что ее исключили из линии наследования Дорна, и что вместо этого я получу ее место. Пожалуйста, скажи мне, отец, почему ты не сказал ей о брачном договоре с Визерисом Таргариеном?»       Оберин не мог скрыть своего удивления, поскольку впервые за столько лет Доран выглядел шокированным.       «Откуда ты об этом знал?» — Спросил Доран.       «Отец, ты не единственный, у кого есть информаторы на другой стороне Узкого моря», — Квентин просто ответил. — «Поскольку ты обещал мне Дорн, я должен был знать, почему ты отсранишь мою сестру, а это могло означать только то, что ты обручил ее с кем-то равного или более высокого статуса, чем она. И таких людей мало и они очень редки в этом мире».       «Твоя сестра действительно обещана Визерису Таргариену», — Доран уступил. — «Но я не мог ей сказать, потому что она могла раскрыть эту информацию одному из своих любовников».       Квентин рассмеялся.       «Да, отец? В самом деле?» — Квентин вытер слезы на глазах. — «Ты действительно думал, что Арианна будет настолько глупа, чтобы рассказать об этом тому, с кем она спит? Разве ты не доверяешь своей дочери такую ​​​​важную информацию? Ты понимаешь, что она заводила любовников именно потому, что думала, что ее отвергли, понимаешь?»       «Квентин, ты должен понимать, что всякий раз, когда ты укладываешь кого-то в постель, ты можешь…», — Начал Доран.       «О, пожалуйста», — Квентин усмехнулся. — «Я знаю о Браавосском пакте уже два года или больше. И за это время я укладывал женщин в постель. При этом я ни разу не выдал эту тайну. Если я способен держать язык за зубами, то, Арианна тоже справилась бы с этом».       «Ты не понимаешь, Квентин», — Доран вздохнул. — «В число любовников Арианны входят очень близкие ей люди. Она могла бы признаться Тиене и…».       «И я не сказал ни слова Нимерии, и все же мы уже некоторое время делим постель», — Квентин выстрелил в ответ, заставив Оберина взрогнуть. — «Мы близки, но это не значит, что я буду рассказывать ей, что моя сестра обручена с Визерисом Таргариеном. Если бы я был обручен с Дейенерис Таргариен или какой-нибудь другой иностранной королевой, я бы не сказал ни слова, потому что знаю, как держать язык за зубами. Эта информация очень важна. Ты мог бы сказать ей, взять с нее клятву молчания, что угодно. Вместо этого она продолжала думать, что ты ненавидишь ее и что Дорн никогда не будет ее. И я был тем кто заплатил за это!»       Оберин попытался забыть то, что услышал имя своей дочери, и вместо этого решил сосредоточился на основной части информации, доходившей до его мозга.       «Подожди минутку», — Оберин прервал его. — «Если бы ты знал, что твоя сестра вела себя так, потому что думала, что ее отвергли, почему бы тебе самому не сказать ей, что она обручена с Визерисом Таргариеном?»       «Хороший вопрос», — Ответил Квентин. «Потому, что у этого брака меньше шансов состояться, чем у Рейгара Таргариена вернуться к жизни».       «Как же так?» — Спросил Доран.       «Потому что мальчик такой же сумасшедший, как и его отец», — Квентин вздохнул. — «А может и хуже. И недавно ему пришла в голову блестящая идея выдать свою сестру замуж за дотракийского кхала, что, честно говоря, является худшей идеей, которая когда-либо приходила кому-то голову, даже хуже, чем идея дяди Оберина продолжить восстание после того, как Простор перешел на другую сторону и Дорн остался совсем один».       Оберин посмотрел на Дорана, который, как всегда, молчал.       «Это правда, брат?» — Спросил Оберин.       У него не было времени ждать ответа, так как Квентин снова заговорил.       «Что, честно говоря, неудивительно. Серьезно, отец, ты позволил последним Таргариенам бегать по улицам Вольных городов, как нищим, с тех пор, как умер сир Виллем Дарри», — Квентин продолжал давить туда, где было больно. — «Разве ты не думал, что им может быть причинен какой-либо вред? Скажи мне, ты думал, что оставить их бродить по улицам Квохора было хорошей идеей?»       «У меня были агенты, которые следили за каждым их шагом», — Доран ответил просто. — «Я…».       «Тогда почему, почему, почему, ПОЧЕМУ!» — Квентин хлопнул ладонями по коленям. — «Почему ты оставил их в нищете, когда Визерису пришлось продать корону своей матери, чтобы выжить! Ты мог бы просто вернуть их в Дорн, как только сир Виллем умер. Ты сам это сказал, у тебя были агенты, чтобы их выследить».       «Если Узурпатор узнал то, что мы прячем Таргариенов…», — Начал говорить Доран.       «Да, я допускаю, что у Узурпатора есть шпионы в Дорне, но я знаю тебя, отец. Ты дотошен в том, что делаешь. Даже здесь ты окружаешь себя самыми доверенными людьми. Людьми, которые не предадут тебя», — Квентин продолжил. — «Так почему бы не привести Таргариенов сюда, под свою защиту, в Водные Сады или в какой-нибудь забытый замок где-нибудь вдоль Красных гор, Быстроводной, Островах Пряностей или Острове Черепах? Они были еще молоды, когда умер Виллем Дарри. Покрась их волосы и отправь сюда, подальше от всех. Тюрьма с позолоченными решетками была бы для них лучше, чем все, что они пережили на улицах Вольных городов. Никто бы не узнал, а Арианна и Визерис выросли бы вместе. Брачный договор остался бы в силе, и Визерис получил бы образование, он мог бы не стать безумцев, видящем убийц в каждой тени».       «Это был слишком большой риск…», — Снова начал Доран.       «Риск, риск, риск…», — Квентин вздохнул. — «Я считаю, что заключение брачного договора между Мартеллом и Таргариеном — это больший риск, чем рассказывать о договоре собственной дочери. Мы что, просто фигуры на доске, с которыми ты можешь играть? Разве мы не твои дети?»       «Квентин, вы всегда будете моими детьми», — Спокойно сказал Доран. — «Я люблю вас всех, тебя, Арианну и Тристана и…».       «Тогда почему ты нам не доверяешь?» — Квентин вскрикнул со слезами на глазах. — «Почему ты не заботишься о нас? За все годы, что я провел в Айронвуде, я получил от тебя ОДНО письмо, и это только потому, что я написал тебе первым! Почему тебя не волновало горе Арианны из-за того, что она не будет твоим наследником? Почему тебя не волновало мое падение в Айронвуде? Почему тебя не волновало то, что я застрял в Айронвуде, пока дядя Оберин наслаждался своей свободой?»       «Мне было не все равно… я учил…», — Говорил Доран.       «Ты ничему меня не научил, кроме того факта, что я не могу доверять своей семье! Лорд Андерс научил меня всему, что я знаю. И, честно говоря, если ты учил Арианну управлению Дорном, ты проделал ужасную работу. Несмотря на то, что Арианна читает книги и немного разбирается в нашей истории, все, что она читает, — это деяния Нимерии и наших славный предшественников, а не запутанная сеть союзов, которые заполняют Дорн и Семь Королевств. Она могла бы быть супругой принца, но не принцессой Дорна», — Квентин медленно вздохнул и выдохнул. — «Сейчас, отец, Визерис Таргариен так же безумен, как и его отец, и я не позволю истории повториться. Я не допущу, чтобы Арианну постигла та же участь, что и Элию. И я не позволю Дорну попасть в руки некомпетентного человека. Я знаю, что терпение — это добродетель, и что игра потребует от нас дождаться подходящего момента, чтобы отомстить, но тебе нужно прямо сейчас принять решение относительно меня и Арианны, отец, чтобы ты не обрек нас всех»       Доран молчал, казалось, целую вечность, словно обдумывая варианты, прежде чем наконец кивнул: — «Спасибо, Квентин», — Он просто сказал: — «Пожалуйста, оставь нас, нам с твоим дядей нужно поговорить наедине».       «Вот и все?» — Квентин усмехнулся.       «На данный момент это все», — Ответил Доран холодным, как лед, голосом. — «Как ты сказал, нужно принять важные решения, и нам с братом придется принять их вместе. Пожалуйста, оставьте нас».       «Очень хорошо», — Квентин кивнул, но сначала полез в карман. — «Еще одна вещь».       Он вложил пузырек в руки Дорана.       «Это экстракт крокуса», — Просто сказал Квентин. — «Одну чайную ложку в день. Не больше. Пока боль не прекратится».       «Боль?» — Спросил Доран.       Квентин кивнул.       «Это не вылечит твою подагру, но определенно уберет боль», — Ответил Квентин. — «Независимо от того, насколько сильно ты чувствуешь боль и насколько это поможет избавиться от нее, ограничься одной чайной ложкой в день. Если ты примешь еще, токсичный экстракт возьмет верх и вызовет неприятные побочные эффекты, такие как тошнота, рвота и боль в животе. Как только ты перестанешь чувствовать боль, прекрати лечение, а если она когда-нибудь вернется, снова начните принимать по одной чайной ложке в день».       «Ты опробовал его?» — Спросил потрясенный Доран.       «Это помогло сиру Ленноксу из Гнезда Гарпии справиться с болью», — Ответил Квентин.       Доран кивнул в знак благодарности, и Квентин покинул двор в сопровождении двух стражников.       «Почему ты не привез Арианну?» — Спросил Доран у своего брата.       «Я подумал, что вести их обоих одновременно — не самая лучшая идея», — Пожал плечами Оберин.        Доран одобрительно кивнул, посмотрел на флакон, поставил его на маленький столик перед собой и повернулся к Арео:       «Вызови Арианну в Водные Сады, под конвоем», — Сказал он норвасцу. — «И пусть стражники оставят нас».       Арео кивнул и ушел вместе с несколькими стражниками, оставив в огромном дворе только двух братьев Мартеллов. Они оба молча смотрели друг на друга, прежде чем Доран сделал глубокий вдох и наконец выдохнул:       «Какой беспорядок».