Колокола над Прагой

Австро-Венгерская Империя, Королевство Богемия, Пражская Башня, Сочельник, 1918 год.       За неделю до Рождества потеплело. Невероятный холод, который не могли победить даже зачарованные стены и щедро растопленные камины, сменился приятной прохладой и студенты Башни перестали на лекциях сидеть в теплых пальто, а на лабораторных – дрожать, не имея возможности поддеть под сидящую по фигуре мантию что-то кроме довольно легкого костюма, принятого здесь к ношению и считавшегося формой. Поэтому и на сами рождественские торжества осталось больше людей, чем собиралось изначально: из-за холодов многие хотели вернуться домой, пренебрегая традиционными рождественскими гуляниями. Даже несмотря на то, что для первокурсников это была последняя возможность без последствий упиться до беспамятства – после первого Рождества в Башне за такое нередко отчисляли.       В сам Сочельник еще до наступления темноты погасли все окна самой Башни, кроме нескольких, которые принадлежали комнатам преподавателей, не отмечавших Рождество. Площадь же перед Башней озарил свет из окон общежития и распложенной напротив университетской Церкви Святого Христофора, покровителя Искаженных. Между ними же распределились студенты – часть, что постарше, ушла на службу, но все первокурсники и многие из студентов вторых и третьих курсах, остались праздновать менее благочестивым образом.       Часы едва пробили одиннадцать, когда кучка студентов вывалилась на порог общежития, собираясь под шумок покинуть кампус и отправится на подвиги в город. Они смеялись и в шутку толкали друг друга: минуту назад они пели, но, выйдя на улицу замолкли, не желая привлекать внимания преподавателей, сидевших на службе.       Улица встретила их ночной тишиной.       С неба медленно падал снег.       Из храма, двери которого были гостеприимно открыты, слышалось пение, а золотистый свет заливал снег на ступенях и плитах площади.       Все замерли. На свое счастье.       Не успели певчии закончить свой напев, как с неба, прямо в желтоватый прямоугольник упало с влажным звуком нечто. А потом еще и еще, разбрасывая темные брызги вокруг себя.       Нужно было хотя бы раз видеть нечто подобное, чтобы понять сразу – на плитах лежало разорванное на несколько частей тело. Большинству же, для которого продолжавшаяся война была и оставалась газетными сводками, потребовалось времени для этого гораздо больше. Первой закричала какая-то девушка:       – Целителя!       Быстрый взгляд в ее сторону: на ней повис ее, кажется, приятель, потерявший, похоже сознание. Эти двое разрушил оцепенение, которое овладело всеми, увидевшими тело, упавшее на площадь едва ли не из-под самой крыши Башни.       Паника.       Крики.       Шум.       Все это потонуло в звоне.       Над Прагой запели колокола.