Путы

      Большой мегаполис казался игрушечным через бесконечно тянущиеся вверх окна небоскрёба. Жизнь внизу мигала, пестрилась и искрила в окнах таких же высоток, располагающихся напротив. Хотя на такой высоте было почти не слышно сигналящих машин, лишь отдалённый гул.       Марен прижималась лбом к холодному стеклу, прислушиваясь к еле различимым звукам снаружи. Ничего не слышно. Ничего не видно. Нигде она не чувствовала себя настолько одиноко, как в этом проклятом месте. Она выводила пальцем узоры на прозрачной поверхности и думала, в какой момент жизнь свернула не туда.       Дерек забрал её с собой — после чего произошла полная изоляция, словно не было никакого мира снаружи, за этими четырьмя стенами. Куда сильнее это осознавалось здесь — на верхушке огромного здания, где желаемое прямо у тебя под носом. Желаемое, которого ты не можешь коснуться, если ты, конечно, не совсем отчаявшийся.       В этот раз она уже не в пустыне, отрезанной от цивилизации, но больше и не свободна. Там можно было идти хоть на все четыре стороны, в теории конечно, — если тебя не прикончат по дороге раньше времени. Зато сейчас её заменила роскошная клетка. Гоффард не поскупился, выкупив не только этот этаж, но и несколько нижних. Огромные хоромы, которые и то нет возможности осмотреть, как и покинуть без позволения Дерека.       Марен знала каждый уголок в своём номере. А так как человеком движет любопытство, ей было ужасно интересно осмотреть и остальные комнаты, хоть раз прокатиться на лифте и увидеться с другими постояльцами. Но люди Дерека игнорировали любые её просьбы. Изредка они переговаривались между собой, и то по обрывкам их фраз уже становилось понятно, что никому из них было ни капли не жаль девушку: «Очередная игрушка», «Как быстро она подохнет?», «Симпатичненькая».       Хоть что-то здесь делалось без участия Дерека? Этот грёбанный мудак тут — единственный закон.       В нём не было почти ничего человечного, хотя Марен наивно понадеялась, что после спасения он смягчится. Не отпустит, однако, хотя бы скажет спасибо и кинет очередную флягу или может, раз уж на то пошло, карту какую-нибудь выдаст. Его выкупленной игрушке.       Впрочем, это уже казалось бредом, чем-то из ряда фантастики. Совсем не в его стиле. Дерек никого не любил, кроме себя, и всегда воспринимал всё как должное. Откуда бы тут взяться благодарности?       Марен вздрогнула, услышав знакомые торопливые шаги и повороты ключа в замочной скважине, но продолжала стоять на месте. Тело заныло от боли, предвкушая очередную пытку, которая её ждёт очень скоро, она не сомневалась в этом.       Дерек не умел ждать и имел манеру ребёнка — показывать всем своим видом, что ему поскорее хотелось приступить к чему-то. Всё отчётливо было написано на его лице. По большей степени это мешало. В бизнесе нужны стратеги, а не глупцы, бросающиеся в атаку при первой же возможности. Он не думал наперёд, не умел анализировать и предугадывать возможные исходы. Поэтому чуть не позволил Мачете из-за своей неосторожности себя убить.       Богатенький ублюдок не умел растягивать удовольствие, не умел долго, как он сам говорил, использовать людей, которым угораздило по несчастливой случайности попасть к нему домой. Таких было немного, ведь большая часть умирала ещё в пустыне, да и мало кто мог привлечь внимание Дерека настолько, чтобы он решился забрать их с собой. Но те, кто оказывались здесь — умирали довольно быстро. Какая впрочем разница, если можно купить новые игрушки? Деньги — не проблема.       Марен попыталась представить, что всё не так плохо, и уверовать, что Дерек ей дорожит после своего спасения. Испытывает хоть какую-то признательность. Маловероятно, что предыдущие жертвы так же геройствовали, поэтому она явно была особенной. По крайней мере ей хотелось так думать.       Не оборачиваясь, она тут же уловила его мерзкую улыбочку по манере голоса и поморщилась.       — Чего приуныла?       Гоффард, не торопясь показываться из-за спины, приблизился с противным смешком.       — Если хочешь — можем вернуться обратно в пустыню. Хотя ты должна быть рада, что я вытащил тебя оттуда.       — Ты сам меня туда отвёз, мудак. Или позабыл?       — Но вытащил же. Слушай, милая, тебе что-то не нравится? — Дерек потянул её за волосы с такой силой, что раздался женский вскрик. — Не нравится, я спрашиваю?! — очередная вспышка агрессии не заставила себя долго ждать. — Ты по гроб жизни мне обязана, тупая сука! Я выкупил тебя — и ты собственность. Моя собственность! Ты даже не подозреваешь, к каким психам могла попасть в руки на том аукционе, если бы не я!       А ведь действительно. Пусть и подобная мысль посетила её впервые. Она не представляла, что может быть ещё хуже, чем сейчас. Что есть ещё большие ублюдки, чем Дерек, и ей в каком-то смысле повезло.       — Спасибо… — почти прошипела Марен, возвращаясь к стратегии подчинения.       Почему? Зачем она спасла его? Это было ошибкой.       Они были знакомы с Дереком ещё задолго до этого и в детстве играли вместе. Тогда их отцы не враждовали и заправляли одной компанией, так что Марен частенько приходила к ним в гости. Их даже хотели сосватать в будущем. А теперь всё обернулось вот так. Марен не верила, что Дерек настолько сильно изменился, что мог вырасти таким садистом. Уже в детстве он был избалованным и жестоким — чего уж скрывать, но не до такой степени…       Это вырвалось само: «Постой!». Прямо как тогда, когда Дерек попытался перебраться через огромные железные ворота, отгораживающие поместье. Огромная преграда, стоящая на пути к свободе. А дышалось действительно тяжело.       Давление, постоянные упрёки и сравнения. Дерек не хотел думать о компании, об учёбе и всём том, что пытался буквально вбить ему в голову отец. Он взял Марен, и они тайком сбежали, за что после — оба были наказаны. Его боль — была её болью тоже. Секреты, переживания, радости — всё это они когда-то делили друг с другом.       Но это осталось в прошлом. Времена меняются.       Сейчас на неё смотрел безжалостный психопат, способный узнать её взгляд в толпе из тысячи. О, он узнал её сразу же на аукционе, как только увидел. Кто бы мог подумать, что она достанется именно ему.       Подруга детства. Та, что в последний раз холодно взглянула на него при встрече и не сказала ни слова, как и он ей.       Какого ей было теперь? Зависеть от него, подвергаться постоянным унижениям, лишиться всего по его вине.       Дерек упивался её жалким видом и оскорблял всё сильнее, на что Марен отвечала так же резко и бодро.       Их словесные перепалки, прямо как раньше, могли затянуться. И никто из обоих гордецов не собирался уступать другому.       — Пф! Сразу бы так. Я как раз вернулся, чтобы наградить тебя. Глянь, что купил, — в этот момент вошли люди Дерека с кучей пакетов разных размеров и брендов. — Очередная гора шмотья. Надеть тебе всё это, конечно, некуда, но пусть будет. И ещё кое-что. Уверен, тебе понравится.       Он вытащил вечернее платье с глубоким декольте. Такие обычно надевают на важные встречи, вечеринки и мероприятия. Что происходит?       —… Платье? — тихо спросила Марен.       — Да-а, забыл сказать. Мы поедем кое-куда. Если быть точнее, ко мне домой.       Марен одарила его своим фирменным хмурым видом, выражавшим негодование и недоверие. Она осталась спокойной после услышанного, хотя внутри всё похолодело, обратившись огромным комом, и скопилось в центре живота. Её ладони сильно вспотели.       Дерек собирался позволить ей выйти наружу, если это, конечно, не какая-нибудь проверка или шутка.       — А если я откажусь? — Марен решила уточнить на всякий случай, вдруг его слова действительно — уловка.       — Ты глухая?! — Дерек огрызнулся. — Если я сказал, что мы едем ко мне домой, это ещё не значит, что я спрашивал твоего мнения или блядского согласия!       — Просто с чего такая честь?       — Предки в очередной раз пытались подыскать мне девушку. Но меня уже порядком заебали лицемерные стервы, думающие лишь о моём статусе. И я сказал им, что нашёл себе невесту, чтобы наконец отъебались…       — Ты сошёл с ума?! Показываться со мной на глазах у твоего отца?! А если он меня узнает…       “Оттуда мне не сбежать. Особняк Гоффардов — это хуже, чем обычная сеть. Нет, тут целый капкан. Попытаюсь — и меня тут же по-тихому устранят»       — Да брось, он уже наверняка забыл, кто ты и тем более как выглядишь… — Дерек не спешил отдавать ей платье и съехидничал. — Помню, тебе раньше нравилось носить именно такие вещи.       Девушка и впрямь не сводила взгляда с платья, которое вызывало в ней трепет и вынуждало вспомнить те дни, когда её ещё не похитили.       — Раз так сильно его хочешь, тогда вставай на колени и умоляй, чтобы я его тебе отдал.       Марен нашла в себе силы, чтобы ухмыльнуться и не поддаться на провокацию. Ей было страшно. До чёртиков страшно от того, что Дерек мог сделать, но показное достоинство, которому её учили, было сильнее страха.       — Нет. В таком случае надевай его на встречу сам.       Дерек скривил губы в усмешке. Его, по всей видимости, забавляло видеть, как она храбрилась в своём-то положении и дерзила. Но это не могло продолжаться слишком долго. Дерек не мог позволить, чтобы его игрушка обрела контроль над ситуацией и решила, что ей всё дозволено.       — Чего лыбишься? Ты наверное думаешь, что сбежишь, что кто-то на вечере поможет тебе… — точно гиена, Дерек, нашёптывая у самого уха, опасно оскалился и навис над ней. — Так вот, тебе никто не поможет. И никто тебя не найдёт. Никогда. Я позаботился об этом.       — Моя семья хотя бы пытается меня найти. А если ты пропадёшь, то твой отец даже бровью не поведёт, — подстраиваясь под собеседника, она заговорила тише. — Дерек, может расскажешь мне, какого быть никому не нужным мусором?       Дерек, всё это время чувствовавший преимущество, внезапно растерялся от услышанного. Но не прикрикнул и не ударил, хотя кулак взметнулся вверх и врезался в стену возле лица девушки. Он слушал каждое слово и, она была готова поклясться, что в этот момент его глаза налились кровью от бешенства.       Марен никогда не говорила ему этого вслух раньше, но сегодня отчего-то осмелела. Да, это определённо была маленькая победа. И то, что он собирался взять её с собой — лишь подкрепило уверенность в себе.       Густые тёмные волосы качнулись в такт с наклоном головы и слегка обнажили избитую спину. Интересно, как Дерек собирается на вечере оправдывать тот факт, что на теле его невесты нет живого места?       — Молчишь?       Дерек уже не вслушивался. Он будто был не здесь и таращился вперёд, сжимая вторую ладонь в кулаке до побеления костяшек. Ему хотелось схватить девушку за волосы, запрокинуть назад голову, а затем вдавить лицо туфлёй в пол, чтобы показать её место. Но он застыл и не мог пошевелиться. Что-то не давало ему сдвинуться с места.       Ужасная правда, режущая слух. То, на что Дерек так упорно закрывал глаза. Топил алкоголем, занюхивал веществами, пытался скинуть с себя и забыть, точно дорогой пиджак, на который недавно пролил вино и просто выкинул. Он действительно был один. И всё вокруг — было фальшью. Да, лишь красивая, массивная обёртка, скрывающая за собой дешёвую пустоту.       Марен, словно позабыв обо всякой опасности, злорадствовала и продолжала, хотя до этого предпочитала молчать и подыгрывать.       — Ты ни капли не изменился, Дерек. Вот, в чём твоя проблема. Ты всё тот же капризный ребёнок, что и раньше. Ребёнок, думающий, что все вокруг должны за ним подтирать. Но мы же оба знаем, что ты всегда хотел быть любимым, вот и всё. Бедняжка Дерек, мне правда тебя жаль.       Голос Дерека внезапно дрогнул, как будто, копаясь в памяти, он наткнулся на нечто, что не хотел вспоминать.       — Лучше закрой свой рот, пока я не…       — Не убил единственного своего друга? Ты же поэтому забрал меня домой? — у Марен были добрые глаза, но она умела смотреть с таким презрением, что это выводило из себя, и в этот раз Дерек ощутил на себе тот самый взгляд. — Не отвечай, я и так знаю.       “Знаю тебя лучше, чем кто-либо ещё»       Дерек почувствовал себя гадко и быстрым шагом направился прочь из апартаментов, перед этим швырнув дорогое платье к изголовью кровати. Он собирался снять стресс с первой попавшейся проституткой, нажраться в хлам и проваляться до самого утра, только бы забыть о сказанном. Лицо Марен по-прежнему всплывало перед глазами всю дорогу. Гоффард, параллельно мысленно отмахиваясь от очевидно задевших его слов, громко материл её и пародировал писклявым голосом:       — Бедняжка Дерек, мне правда тебя жаль… Да завались, стерва! Себя пожалей для начала! Блять, я уже разговариваю сам с собой, — он взялся за голову и произнёс с широкой улыбкой. — Отлично! Дожили, папаша. Я стал похож на маму, да?       Завтра встреча с отцом, поэтому он не мог позволить себе сорваться и изкалечить ту, кого собирается выдать за свою пассию. Дерек так объяснил то, что сдержался в тот момент. Он не хотел признаваться, что показал слабость. Нет, это была жалость к мерзкой девке. В конце концов, никто не разговаривал с ним в таком тоне и не говорил ничего подобного. Никто не знал, что на протяжении многих лет Дерек прятал своё больное место, стараясь о нём не думать. И у него отлично это получалось. Но стоило всего раз вскрыть старую рану — как гной тут же просочился наружу.       Поганое чувство.       И пока Дерек был на пути к месту особых развлечений, Марен примеряла возле зеркала до этого небрежно брошенное платье.       “Я бы хотела, чтобы всё было как раньше. Ты ведь тоже, Дерек? Кем ты стал… Или ты таким и был, а я не замечала? Не замечала, что мы идём всё дальше по наклонной. Мы оба. Я тоже изменилась.»       Совсем скоро должно случиться то, что навсегда изменит их жизнь.       Совсем скоро кто-то из них двоих должен будет умереть.