live while we’re young

Your love's like the feeling I get When my favorite songs spinnin' in my head Keep it play playin' on repeat It's like flowers in the spring time Every day is Valentine's

Пандора не была красивой. Как минимум, она так думала. Доркас была красивой. Невероятно красивой. И она умела выражать себя в этой красоте. Цветные ленты в ее волосах развивались на воздухе, а на ее мантии были либо вышиты фиолетовые цветы, либо по рукавам были пришиты кольца. Или же мантия была украшена цветными брошками. А на руках ее всегда была комбинация из разных перстней. Кошачий прищур, сияющая улыбка пухлыми губами с красной помадой, и каждый мальчик в Хогвартсе был повержен в сердце. Но, Доркас конечно же больше нравилось разбивать сердца милым дамам. Но Марлин Маккинон была хитрее, и сердце ее было не так просто разбить. Пока Доркас искала башню, с которой сердце гриффиндорки разобьется на более мелкие частицы, Марлин выкрала сердце Доркас, и вшила в свое. Подобно цветам, которые вышивала Доркас на своей мантии, которые с недавних пор поменяли свой цвет с фиолетового на красный. Доркас была красивой и умела выражать свою красоту. Пандора была некрасивой и не умела это прятать. Круглое лицо, добавляло ей килограммов, тем более в этой мешковатой мантии. Пористые, белые волосы выглядели как гнездо, торча в разные стороны. Пандора пыталась плести из них косички, вплетая в них ленточки, подобно Доркас. Но в совокупности с ее круглым, детским лицом, она выглядела, будто ей 5. Ростом она не вышла, в отличии от Доркас, с ее ногами модели. Большие голубые глаза выглядели безумно, особенно, когда она что-то эмоционально рассказывает. И все так странно на нее смотрят. Смотрят. Смотрят. Смотрят. Смотрят. Пандора пыталась самовыражаться через свой внешний вид, как это делали другие девочки. Может быть, если бы она выглядела интересно, это бы компенсировало ее “некрасивость”. Но все только будто посмеялись над ее туфельками с выпуклыми ромашками. Конечно, ведь ее сокурсницы, в свободное от учебы время тренировались ходить на каблуках, и мерили коктейльные платья, пока Пандора грустно смотрела на пышное, ярко розовое платье принцессы. Пандора пришла к мнению, что то, что ей нравится, делает ее еще более некрасивой. Господи, да она даже начала сравнивать себя с мальчишками. Конечно, это тяжело не делать, когда ты дружишь с Регулусом - который выглядит как супер модель. Барти - который выглядит как порно звезда. А Эван… Ну, это Эван. Просто более красивый близнец. Пандора не понимает, почему, со всей ее “некрасивостью”, Ксено посмотрел именно на нее. Ксено - с его рокерскими прикидами, маленькими косичками в идеально уложенных волосах, четкими, как по линейке, скульптурными чертами вытянутого лица, и сексуальным ( никогда не говорите Эвану что она так думает) прищуром узких глаз. – “Может быть, ему нужна страшненькая девушка на время?” – думала Пандора, – “ Чтобы он на моем фоне выглядел лучше, и девушки тянулись к нему”. Но Ксено был так нежен к ней. Он обращался с ней, как к самой хрупкой вазе в мире, сделанной из тонкого стекла. Каждое прикосновение, поцелуй, слово, были будто невесомые. Как прикосновение пера. Пандора много думала об этом. Почему он с ней. Не с кем- то другим. Не с кем - то лучше. А именно с ней. С Пандорой Розье. Она сидела на астрономической башне, глубокой ночью, в старом синем свитере Регулуса, в котором она спала начиная с третьего курса. В ее руках тлела сигарета, которую она выкрала у Барти. Все в их компании курили. Все, кроме Пандоры. Эван запрещал, и считал, что имеет на это право, хотя у самого кашель был далеко не от пробежки по лестницам Хогвартса. Ей надо подумать. Никотин помогал думать. Как минимум, так говорил Регулус. А как максимум, Пандоре это точно не помогало. Сзади послышались шаги. Это точно не был кто-то из ее ребят. Да, она умела различать их по шагам. Мелодичные, плавные стуки каблуков - Доркас, тихое шарканье - Регулус, громкие, как раскат грома, шаги - Барти, шаг вприпрыжку - Эван. Но эти шаги Пандора тоже уже успела выучить. И руки, которые ее обняли сзади. Это был Ксено. Его длинные волосы коснулись ее щеки, Пандора невольно улыбнулась. Это уже стала чем-то привычным, родным. – Не знал, что ты куришь, – сказал Ксено, и забрал сигарету из рук Пандоры. На нем была белоснежная тонкая рубашка, расстегнутая до середины, и узкие брюки на низкой посадке. Длинные, белоснежные кудри были похожи на гнездо, но выглядели элегантно. Будто гнездо лебедей ( и неважно, что им не нужно гнездо). Ксенофилиус Лавгуд был похож на светлую версию Сириуса Блэка, старшего брата Регулуса. И боже, упаси Пандору, если Регулус узнает что она так думает. – Твой брат - открутит мне голову, если узнает что мы тут вдвоем, в такое время, – сказал Ксено, усаживаясь рядом с Пандорой, и продолжая раскуривать ее сигарету. Пандора усмехнулась. – Теперь играешь по его правилам? Еще один надзиратель? Ксено выпустил клубок дыма. – Ишь чего захотела. Оба рассмеялись. Но Пандора снова задумалось о том - о чем думала, до того момента как сюда пришел ее парень. И улыбка померкла. – Почему ты любишь меня? – спросила Пандора, теребя край своей мантии. Ей было стыдно смотреть ему в глаза. Ксено снова затянулся. – В смысле? Пандора пожала плечами. – Я далеко не самая красивая девочка в Хогвартсе, и тем более, в твоем окружении. У меня дурацкое, круглое детское лицо, и со своим ростом я похожа на ребенка. Я ужасно неуклюжая, и постоянно падаю. Я не женственная, в отличии от других девочек. Не умею носить высокие туфли, аккуратно красить глаза. Мне нравятся странные платья, нацепить на себя кучу странных заколок, куча блесток. Я некрасивая. Я странная. И все. – ее голос дрожал, а слезы катились из ее глаз, – Но почему-то, ты вместе со мной… Просто… Если это какая-то шутка, я не хочу… Я… Ксено прервал ее и взял ее лицо в свои руки, и развернул на себя. – Пандора… – его голос тоже дрожал, – Когда я впервые тебя увидел… Ты была с Барти тогда, кажется… Ты зашла в зал, с самой сияющей улыбкой которую я когда либо видел. Такая маленькая, с этими косичками. Словно куколка. А потом ты засмеялась. И я никогда в жизни не видел ничего прекраснее. А твои глаза… Знаешь… Они делают такую штуку. Я не знаю как это объяснить. Но они тоже смеются. Понимаешь? Для тебя - ты всего лишь зашла в зал. Для меня - ты зашла прямо в мое сердце, миновав все лабиринты, и забрала его, будто уже давно владела им. Пандора улыбнулась, грустно шмыгнув носом. Ксено прижался своим лбом к ее, и сжал ее руку. – Я люблю тебя, потому что каждая часть тебя, неповторимая и прекрасная. Она принадлежит только тебе - Пандоре Розье. – он помолчал. – Хотя… Пандора отпрянула от него, испугавшись того, что он собирался сейчас сказать. – В будущем, это все будет принадлежать Пандоре Лавгуд. Они оба рассмеялись, и их влюбленный смех растворился в ночи.