Король говорит

Когда король говорит, Гарри должен молчать. Таковы правила. И сейчас Гарри сидя на диване слушает, как Луи ругается на организаторов фестиваля, которые звук настроили ужасно, отчего его голос в колонках, по его мнению, был словно накачан гелием. Зря Гарри показал ему то видео. — Они получают огромные деньги, просто космические. И неужели так сложно сделать свою работу хорошо? Я не понимаю, как вообще таких нанимают. Луи ходит по комнате из стороны в сторону, а Гарри следит за ним взглядом. Ему понравилось выступление Луи, из вип-ложи открывался отличный вид на его короля, и со звуком он не заметил никаких проблем. Хотя Луи, конечно, виднее. Он же часами пробыл на репетициях, он эти песни, в конце концов, написал и знал лучше, чем кто-либо, как они должны звучать. И Гарри со всеми доводами согласен, но из головы не выходит одно — если король злой, ему сегодня придётся несладко. От этой мысли он невольно поёрзал на месте и сглотнул слюну, скопившуюся во рту. Луи прекрасен, но Луи в гневе — это что-то невероятное. Гарри молча ждёт, когда закончится эта тирада, потому что если он скажет хоть слово, то тут же обратит на себя внимание. А этого допускать никак нельзя. Он понимает, почему Луи злится. Проблема микрофонов и звука и раньше была для Луи довольно острой, а теперь и подавно. После того, как он стал выступать самостоятельно, уровень ответственности, который он сам на себя возложил, вырос в разы. Гарри не раз ему говорил, что нужно учиться делегировать полномочия и доверять команде. И Луи делегировал и доверял, но каждый раз что-то шло не так. По началу Гарри думал, что Луи цепляется, но позднее решил в это просто не лезть, а лишь поддерживать и быть рядом. Луи — настоящий профессионал и он знает, что делает. Гарри не мог оторвать глаз от всклокоченного Луи, отчитывавшего кого-то по телефону. Удивительно, что чем дольше они занимаются музыкой, тем сложнее становится. Как будто раньше было проще, легче. Перед глазами мелькают воспоминания об их совместной жизни в самом начале, когда они только и делали, что смеялись, занимались сексом и ели, прерываясь на поцелуи. Но потом Гарри узнал, что жизнь с Луи не так проста. Он постепенно стал вводить правила, превращая это в игру, и это даже было весело. Особенно правила касались моментов, когда Луи был излишне эмоционален. Вот, например, как сейчас или в постели. Луи любил всё держать под своим контролем, а Гарри нравилось подчиняться. И нравится по сей день. — И я ему говорю... Но Гарри Луи почти не слушает, потому что самое важное тот сказал в начале и успел повторить несколько раз от первого лица, со стороны наблюдателя и со стороны провинившегося с щепоткой личных предположений о том, почему всё случилось так, как случилось. Он внимательно осматривает Луи, рассматривает его выступающие вены на руках, разгорячённое и раскрасневшееся лицо, которое выглядит сейчас почти так же, как во время секса. Глаза горят, голос переливается гневными и возмущёнными нотками. Это просто невыносимо, думает Гарри, но не может сказать ни слова, поэтому невольно начинает жевать губу. Конечно, раньше было иначе, но разве по-другому — равно хуже? Совсем нет. Они взрослеют, взрослеют их отношения. И если Луи нравится всё контролировать, то пускай. Вот только сейчас Гарри до безумия бы хотелось, чтобы он контролировал его, а не какого-то звуковика-бедолагу. — А знаешь что? — Наконец, Луи кладёт трубку и обращает внимание на застывшего Гарри, который от возбуждения чуть не прикусил губу до крови. — К чёрту его! К чёрту! Я не позволю ему отравлять мою жизнь. А ты... Раздевайся. И Гарри, пытаясь скрыть улыбку на лице, тут же подскакивает и стягивает с себя футболку и домашние чуть растянувшиеся штаны. Луи смотрит на это стальным взглядом, словно строгий учитель на провинившегося ученика. Злость ещё не отпустила его полностью, но чем дольше его глаза скользят по обнажённому телу, тем туманнее они становятся. Гарри вновь сглатывает слюну. Луи тоже. — Встань раком. И Гарри послушно встаёт коленями на диван, локтями опирается о спинку, по-шлюшьи отклячивая задницу. Чтобы затем получить по ней звонкий шлепок, от которого тело непроизвольно дёргается. — Не шевелись. В голосе лёд, но если бы Гарри увидел глаза Луи, он бы кончил без всякого секса. Они горели так, как могут только гореть глаза человека, который безумно зол и невозможно возбуждён. Луи замахивается ещё раз и снова шлёпает Гарри по ягодице. Тот не двигается, но еле слышно стонет. Луи никак не реагирует на стон, а значит, это разрешается. Луи приспускает штаны, но не снимает их полностью. Рукой ласкает твёрдый член, головкой тычется в анус, но внутрь не входит. Затем обхватывает пальцами правую ягодицу Гарри, большим пальцем очерчивает контуры ануса, и затем проникает внутрь. Гарри слегка насаживается на палец, чтобы чувствовать больше, за что получиает новый шлепок. — Я же сказал, не шевелись! И вытаскивает палец, отчего Гарри лишь разочарованно вздыхает. Луи подходит к тумбочке, достает тюбик смазки, отщёлкивает крышку и щедро выдавливает себе на пальцы. Разогревает гель между пальцами и возвращается к Гарри, чтобы пальцами войти в него. - Так ты уже растянут? Ах ты маленькая сучка. Гарри не позволяет себе двигаться, лишь стонет согласно и от наслаждения позволяет себе это делать чуть громче. Конечно, он был растянут, ведь это тоже входит в перечень правил — быть готовым к сексу после долгой разлуки. Пальцы Луи скользят в нём, но этого слишком мало, ему так хочется почувствовать Луи целиком. Они не виделись почти неделю и теперь ему хочется, чтобы его хорошенько оттрахали. И это наконец происходит. Он слышит, как открывается пакетик презерватива, чувствует, как Луи останавливается на несколько мгновений, чтобы затем его член оказался внутри. От невозможности шевелиться, он пальцами слегка сжимает обивку дивана, пока Луи двигается ритмично и выбивает из него стоны, которые становятся всё громче и громче. Но тут Луи резко останавливается, пальцами оттягивает Гарри за волосы и придвигается к уху вплотную, чтобы слегка прикусить мочку и сказать: — Я разве разрешали тебе двигаться? У Гарри от уха и по всему телу, как звуковая волна от голоса Луи, проходится табун мурашек. Он ждёт, что за этими словами последует очередной шлепок, но этого не происходит. Вместо этого он чувствует, как пальцы Луи начинают растягивать его анус ещё больше, и теперь в нём не только член, но ещё и два пальца, задевающие простату. Большой палец поглаживает яички, от этого слегка темнеет в глазах и дрожат ноги. — О боже, — на выдохе шепчет Гарри. Луи лишь улыбается и продолжает двигаться, сначала медленно, но постепенно наращивая темп. — Кто я, Эйч? — Спрашивает, заранее зная ответ. — Мой король, — отвечает Гарри, еле формулируясь, каждое слово в таком положении требует намного больше сил. Через несколько толчков Луи кончает и следом за ним кончает Гарри, и от этого кружится голова. Как только Луи достаёт член и стряхивает остатки спермы на спину Гарри, тот тут же падает лицом в диван. Дышать тяжело, тело ломит, но как же ему сейчас хорошо. Луи уходит в душ и через десять минут возвращается, а Гарри всё это время голый лежит на диване. Он чувствует кожей что-то тёплое, затем видит, как Луи укрывает его пледом, обнимает его, целует в лоб, убирая прилипшие пряди. — Котёнок, ты в порядке? Гарри кивает. Складывать ответы в слова он пока не в состоянии. — Чай будешь? Он кивает снова. Луи целует его в нос и уходит на кухню. Гарри расплывается в улыбке.