***
Комнату наполнил аромат свежезаваренного чая и горячей только с огня каши. Юэ сидел спиной к окну за скромным деревянным столом. Плошка с кашей стояла на противоположной стороне, ожидая Шэнь Цинцю. Глава школы сжимал в ладонях пиалу с янтарным напитком, упорно рассматривая кружащиеся чаинки. Кончики ушей алели. Шэнь Цинцю с лёгким удивлением отметил про себя, что сам неловкости и смущения не испытывает. Быть может, из-за отношения к Юэ, в котором никогда не сквозили непристойные мысли, или из-за долгих унизительных ночей в тюрьме, приучивших к чужому взгляду на своём теле. Убрав влажные волосы с промокшего ворота халата за спину, бывший лорд прошёлся до свободного стула и неторопливо опустился, шелестя тканью, прикрывавшей бёдра и колени. От каши шло дразнящее тепло. Только сейчас Шэнь Цинцю осознал, как продрог после купания в пруду. Или эта дрожь из-за предстоящего разговора? Пальцы сжали деревянную ложку, а затем отпустили. Ладонь легла на отполированную столешницу и замерла. Замерли и мысли в голове. Шэнь Цинцю поднял взгляд и, поймав внимание Юэ, спросил. — Почему трус? На мгновение на лбу лорда хребта пролегла складка непонимания, а затем пальцы сильнее вцепились в пиалу. — Потому что боялся… — Чего же? — Быть… жалким в твоих глазах. — Ты… Бывший лорд опустил взгляд и поджал губы, справляясь с негодованием и скрутившим живот болезненным чувством. Боль за другого человека. Такие редкие моменты в его жизни. Выровняв дыхание, Шэнь Цинцю продолжил. — Стены в Линси пропитаны твоей кровью, как будто там устроили бойню. Ты так спешил, что чуть не погиб. А твой меч… Шэнь Цзю запнулся. Оказалось, произносить пусть и уже осознанное, но в первый раз, так же больно, как и впервые столкнуться с правдой. Слова застряли в горле. — Но разве это сравниться с тем, что пережил брат? Разве бы мои слова не звучали как жалкое оправдание, заслуживающее лишь твоего презрения? — возразил Цинъюань. — Это мне решать, как расценивать твои слова и поступки! Почему ты лишил меня этого права? Предателем для тебя быть лучше, чем слабаком? В ответ Юэ Цинъюань покачал головой с печальной улыбкой на губах. — И это говорит мне тот, кто взял на себя роль мерзавца из-за страха сознаться в своих слабостях? — Нет у меня никаких слабостей! — Шэнь Цинцю в порыве гнева вскочил и смахнул со стола плошку — каша разлетелась вместе с остатками самообладания. Правую сторону лица ожгло. Дыхание перехватило. Мир начал раздваиваться. Должно быть, со стороны он выглядел неважно, потому что Юэ тут же подлетел и спрятал дрожащие пальцы Цинцю в своих ладонях, с тревогой заглядывая в помутневшие глаза. Правая лица Юэ почему-то стала алой, как и половина комнаты, и половина их сцепленных рук. — Что с тобой? Тебе больно? Шэнь Цинцю слышал Юэ, но в голове ворочалось что-то новое, чужеродное и тяжёлое, а затем виски сдавило, и в голове раздался въевшийся вместе с грязью от пережитого голос. «Возвращайся. Сейчас же» Цинцю отпихнул Юэ. — Я хочу побыть один. В животе снова скрутило. Больно. Больно за брата. Хотелось схватить за рукав и потянуть на себя, чтобы стереть полный беспомощной растерянности взгляд, но вместо это отвернулся, стиснув зубы. Дверь мягко закрылась, оставив наедине с Бинхэ, пробравшимся в голову. «Спали в комнате главы школы? Однако, Ваша связь глубже, чем я думал» Шэнь Цинцю повернулся к зеркалу на прикроватной тумбе. Половина лица алела будто в лучах заходящего солнца. Значит, так он будет видеть мир, когда Бинхэ решит подсмотреть его жизнь. Как отражение в багровой бусине из киновари. Влажные волосы ещё не высохли после купания, а ткань на груди стала прозрачной от стёкших капель. «Учитель выглядит как шлюха перед еблёй» Лицо бывшего лорда осталось невозмутимым, как гладь озера в безветренную погоду, только бледные пальцы поджались, сминая край широкого рукава. Голос не унимался. «Этот учитель должно быть расстроился, что его прервали. Что ж. Ученик обещает ему всё компенсировать». Шэнь Цинцю устало прикрыл глаза. Ло Бинхэ в последнее время заносило сильнее, чем в самые тяжёлые ночи, проведённые с ним наедине среди глухих стен Водной тюрьмы. Пытки тела были предсказуемы. Пытки разума привычны до тех пор, пока в глазах помимо жажды растоптать не зародился интерес. Шэнь Цинцю плохо понимал себя, но искусно считывал других. Ло Бинхэ всё ещё желал его смерти, но как будто больше не знал для чего. Размышления прервала очередная вспышка головной боли. «Разве я не ясно выразился, что тебе делать».***
Шэнь Цинцю больше не был лордом горного пика, но Юэ оставил на кровати одежды, какие он носил до своего падения. Привычный цвет спокойствия и силы утянул стройную фигуру, закрыл шрамы на спине и руках, спрятал синяки на шее. Видеть себя стало менее отвратно. Не хватало меча. Сюя ему так и не вернули. Как только пик остался позади, сверху спустился на мече заклинатель из Хуаньхуа сопроводить нового подчинённого и всё ещё пленника до места. Запрыгивая на сверкающее лезвие, Шэнь Цинцю отметил ещё одну перемену в сучёныше — стал слишком нетерпеливым. Шэнь Цинцю вполне мог обойтись лошадью, но Ло Бинхэ настоял на быстром полёте. Не сам ли он его отправил на пик, дав неделю? Что за непоследовательность и капризы, в конце концов.***
В покоях король демонов был не один. За прозрачным пологом, припав животом к простыням, подняв зад с задранными юбками, глухо стонала наложница. Длинные чёрные волосы разметались, а зубы впились в уголок подушки. Ло Бинхэ, припустив штаны, трахал медленно и лениво, вытаскивая член почти полностью и загоняя до основания, но как только дверь за Шэнь Цинцю закрылась, выдавая его присутствие, девушку оторвали от подушки, грубо схватив за волосы и выгнули напряжённой дугой. Медленный темп сменился на град ударов. Комнату заполнил звук влажных шлепков, всхлипов, вскриков и стонов. — Мой господин, прошу, помедленнее… Медленнее не стало. Шэнь Цинцю с каменным лицом и холодным потом вдоль спины рассматривал одеяния наложницы, точно копирующие его собственные. Девушка была одета в ханьфу бывшего лорда пика Цинцзин. Ло Бинхэ остался глух к мольбам наложницы, однако после очередной жалостливой просьбы быть снисходительней девушка беззвучно распахнула рот, сминая простыни в оргазме. Ло Бинхэ замер, позволяя ей прочувствовать момент, а затем дал обессиленно уткнуться лицом в подушку. — Тебе следует доверять своему господину и быть покладистей. В ответ наложница кивнула, не отнимая лица от подушки. Шэнь Цинцю разрывался между «проблеваться в ближайшую вазу», «сохранить лицо» и «убить мерзкого ублюдка». Здравый смысл подсказал посчитать количество складок на прозрачной занавеси. Когда число приблизилось к десяти, со стороны кровати раздался сухой приказ. — Подойди. Ло Бинхэ сидел, откинувшись назад и опираясь на руки, наложница разместилась между ног, старательно вылизывая член и безуспешно пытаясь его взять целиком. Со спины, с распущенными чёрными волосами и в одеждах цвета цин, она ещё больше походила на бывшего лорда. На первый взгляд. Шэнь Цинцю с показным равнодушием скользнул взглядом по её фигуре и встретился с внимательным прищуром Ло Бинхэ. — Предполагалось, что ты уговариваешь главу школы склониться передо мной, а не над собой. Девушке, наконец, удалось погрузить член глубоко в глотку, и Ло Бинхэ замер от удовольствия, не отрывая взгляда от Шэнь Цинцю, а затем рука безжалостно опустилась на затылок наложницы, не позволяя отстраниться. — Продолжишь так. Ногти Шэнь Цинцю впились в ладони, но с языка всё же слетели едкие слова. — Не у всех голова забита животной похотью. На удивление слова не разозлили Бинхэ, возможно, горячий рот наложницы сделал его менее раздражительным. — Как и не все избивают детей. — Ты никогда не был для меня ребёнком. — Значит, дело во мне? Шэнь Цинцю отвёл взгляд. Слабый, всеми брошенный Ло Бинхэ, оказавшийся в учениках, в первые годы напоминал себя в прошлом. Себя прошлого Шэнь Цинцю ненавидел. Когда же ребёнок окреп и начал выделяться незаурядными способностями среди сверстников, ненависть мастера Шэнь смешалась со страхом. Страхом оказаться подле того, кто сильнее. Так было до Водной тюрьмы и правде о мече Юэ. Голоса старых страхов охрипли, уступив место новым, и Шэнь Цинцю только учился с ними жить. Ло Бинхэ застонал сквозь стиснутые зубы и кончил на лицо наложницы. Семя смешалось со слезами и потом. — А тебе идёт. Обращался к любовнице, смотрел на Шэнь Цинцю. Тошнота усилилась. Нужно было сменить тему. — Мой… господин вызвал меня из опасения неудачи в деле с главой школы? Шэнь Цинцю вспомнил о своём положении и подобающем тоне, вот только резкий переход не укрылся от Ло Бинхэ. — Как тяжко мастеру Шэню даётся обращение «мой господин». Пожалуй, следует ему помочь. Юи? На имя откликнулась наложница, нежившаяся на коленях Бинхэ. Словно сытая кошка она сощурилась, подняв голову. — Почему этой Юи легко даётся просить господина, а мастер Шэнь каждый раз будто рыба немеет? — Ло Бинхэ зарылся в растрёпанные волосы наложницы, массируя её затылок. Юи выгнулась, подставляясь под руку, прежде чем ответить. — Потому что господин ласков с Юи. Ло Бинхэ издал короткий смешок. — Думаешь, этому господину стоит быть ласковым с мастером Шэнь? — Если господин пожелает, вместо него с мастером Шэнь может быть ласкова эта Юи. Ло Бинхэ больше с удивлением, но не без толики испуга, заглянул в тёмные глаза наложницы. — И откуда такие мысли в твоей прелестной головушке? — Мой господин, несомненно, лучший мужчина в подлунном мире, но и мастер Шэнь не лишён цепляющей взгляд красоты. На этих словах, утомлённая в теле, но не в мыслях, Юи повернулась к Шэнь Цинцю и обежала его сверху вниз оценивающим и одобрительным взглядом. — Крепкий, но стройный как кипарис. Холодный, но трепетный… — Трепетный?! — зло сощурившись, прервал наложницу Шэнь Цинцю. — Продолжай, — Ло Бинхэ явно забавлялся. Юи развернулась так, чтобы лечь затылком на бедро своего господина, и продолжила. — Пламенный цветок, закованный в лёд. Если расколоть — погибнет, но терпеливо растопивший морозную толщу откроет для себя нежные и податливые лепестки с жаркой и жадной сердцевиной. Стыд не касался кожи Шэнь Цинцю, когда его нагое и грязное тело мучили в темнице. Стыд не тронул кончики ушей, когда Юэ Цинъюань застал в слишком открытой позе после купания. Стыд обрушился сейчас. Заполнил удушающим жаром от слов распутной гаремной девки. — Учитель умеет краснеть? — Ло Бинхэ смотрел завороженно. Голова стремительно наполнялась гулом от прилившей крови. Шэнь Цинцю не знал, чем бы всё закончилось, если бы не хлопнула спасительно дверь. На пороге стоял Мобэй-цзюнь. С кровью на одеждах и с раздражением на лице. — Новый разрыв у южных границ, — глухо оповестил демон. Бровь Шэнь Цинцю удивлённо взметнулась. С каких пор Мобэй лично оповещает Бинхэ о проблемах в царстве демонов? Входит без стука, как на равных. Атмосфера изменилась. Ло Бинхэ выглядел недовольным, но сдержанным. Наложница отползла, будто от надвигающейся бури. Мобэй остановил свой взгляд на Шэнь Цинцю, осмотрел его с ног до головы. Цинцю показалось, что во взгляде демона промелькнуло облегчение. Происходило что-то немыслимое, а затем Бинхэ, наконец, озвучил причину, ради которой вызвал бывшего лорда. — Разрывы в пространстве. Должен признать, учитель всегда был хорош в сложных науках. Нужно узнать, есть ли способ их закрыть. Мобэй-цзюнь проводит тебя до места. Чем быстрее закончишь, тем быстрее вернёшься на пик. К главе школы. У тебя по-прежнему неделя.