Пособие, как бросить курить.

      Новый день принёс очередные страдания. Голова так привычно раскалывалась, подняться хватило только чтобы проблеваться на пол, а не на мягкую кровать, на которой тот не понял, как вообще оказался.       Откашливаясь последние пару раз, тот сплюнул вязкую слюну с противным привкусом рвоты, наконец оглядываясь. Где он вообще?       Тёплая двуспальная кровать, которая так и притягивала вечно больную голову опуститься к подушке, просто огромная плазма и парочка всякий побрякушек, прочих вещей, по типу шкафчиков и тумбочек. Такое Вова видит вообще впервые, из телевизоров обычно замечая какую-то старую коробку, если вообще видя такое. Оставлять любую технику было чреватым, спиздят и продадут без проблем.       Казалось, будто кости сегодня ломили ещё больше, чем обычно. Сколько вообще времени? Телефона у него больше нет, а каких-либо часов похоже тут тоже нет, ну или парень их просто не увидел.       Набраться хоть каких-то сил хватило через невыносимо долгое время, когда запах собственной рвоты был тяжелым, а помещение не проветривалось, хотелось блевать уже от этого. Володе даже показалось, что с ухоженной квартиры и он стал излишне брезгливым, хотя раньше и не в таких условиях просыпался.       Голова с сидячим положением раскалывала ещё больше, а вся боль перешла в задницу, напоминая о вчерашнем дне. Парень поморщился, вспоминая всё лишь урывками, но было явно больно. «Помимо отходняков ещё и поясница с жопой болит» - тяжёлый вздох, и попытки сделать хотя бы пару шагов, при этом не наступить в лужу. Вообще, это не мешало бы убрать и проветрить помещение... Но он тут больше не появиться, а значит это забота лишь Влада. Где он вообще?       Шаг, два, три. Тело всё никак не слушалось, шатаясь, то и дело опираясь о стенки. Кухня была в другом конце квартиры, что как-то да начало бесить. Оттуда доставались то и дело какие-то шорохи, удары посуды об поверхность и воды, явно из крана.       Диван тоже находился в другом конце кухни. Иванов буквально взвыл, уже не осиливая это. Зайдя на кухню, тот просто облокотился о стену, поудобней раскинув ноги. Пол был холодным, и от этого только легче.       — Вставай и иди ешь. — на чужом лице отразилось сильное удивление, даже не смотря на ужасное самочувствие.       — Не хочу.       — Очевидно, что не хочешь. Выпей хотя бы воду с лимоном, легче будет.       — Какая разница?       — Не хочу с полутрупом трахаться.       — Это было один раз... — темноволосый чуть ли не зашипел, неосознанно подгибая ноги к себе и сжимаясь.       Влад явно не был согласен с этим высказыванием, противно ухмыляясь, снова отворачиваясь к посуде, домывая последнюю тарелку.       Отступать Вова намерен не был, так и оставаясь на холодном полу, пытаясь усмирить хотя бы головную боль, что была рядом чаще, чем родная мать. Было бы неплохо заиметь в своей чудо-коробочке не только успокоительное, но и обезбол. Было бы хорошо задуматься об этом раньше, а не когда за душой и копейки не было. Тяжело вздохнув, Влад подхватил со стола самую обыкновенную воду с лимоном и один бутерброд, положив второе на тарелку и на пол рядом с Володей.       Владу Вова напоминал больше капризного ребёнка, чем совершеннолетнего парня, что сейчас так глупо отказывался от бесплатной помощи и хоть какого-то перекуса. Тот правда питался хоть чем-то кроме запрещённых веществ и сигарет? Влад уже не уверен в этом.       Но стоило Калюке уйти с кухни, как парень чуть ли не залпом выпил воду, пару раз откусывая хлеб с колбасой. Когда он в последний раз ел даже такое?..       — Вова, блять! — громкий крик по всей квартире, и парень поспешил всё доесть. Не дай Бог уже просто воду заберут.       Вернулся Калюка злым, явно не радостным оттого, что пришлось ещё и убирать чужую рвоту. Он и так этого бездомного приютил, хоть и на какое-то время, дал отоспаться и водой отпаивает. Зачем разве что не понятно.       Новая одежда прилетела в лицо Володе, и тот растормошил сложенное, непонимающе смотря на Калюку. Эта одежда была явно не его, а вещи Влада до сих пор были натянуты на Володю.       — Это не моё. — на того молча смотрели с выражением «Правда, что ли?» — Всем подряд вещи свои даёшь?       — Они не мои. Пока ты спал купил новые.       — Зачем?       — Чтобы как бомж не ходил, ты до нашей следующей встречи одежду сохрани в нормальном виде.       — Не вернусь я больше, можешь забирать. — вещи откинули в сторону, но Влад только хмыкнул, пододвигая их обратно.       «Собирайся» - уже где-то из коридора, и Вова послушно поднялся, быстро переодеваясь на кухне же в новые чёрные штаны и какую-то светлую кофту не по размеру. Хотя бы олимпийку мужчина сохранил, на этом спасибо.       Натянув куртку и потрёпанные кроссовки, темноволосый вышел за порог, уже думая прощаться с новым знакомым (которого бы видеть больше не хотелось), но Влад вышел вместе с ним, закрывая дверь на ключ.       — В этом районе ты вряд ли был хоть раз, пошли довезу хоть куда-то.       Вова только кивнул, послушно заходя в лифт. В этом районе и правда он никогда не был, просто знакомых поблизости не было, а о существование чего-то типа «солевых хат» тут не проводили, а значит и смысла заведоваться сюда нет. К тому же можно прокатиться ещё раз на машине лишние десять минут.       Такие поездки действовали не хуже успокоительного, по крайней мере первое время точно, и было даже грустно покидать тёплый салон машины.       Влад выпихнул его около одного хорошо знакомого дома, впихнув напоследок пару купюр. Володя в очередной раз поднял недоумевающий взгляд, но Влад только нахмурился, сказав, что это глупое выражение явно не идёт парню. Так и не поблагодарив, Вова пошагал в сторону продуктового, вместо привычных шагов в разъёбанную советскую квартиру. Выбить у кого-то один раз на метадон тут хватит, ну или в рулетку можно, а ту малую сумму можно потратить и на пару булок и сока. Не особо то и сытно, но голод непривычно проснулся в нём, заставляя Вову не прекращать удивляться. Вот так побудешь одну ночь в нормальной квартире, так и человеческие потребности в нём просыпаются, заставив скорчиться уже от неприязни. Кушать раньше Вова любил, и делал это часто, но последние месяца «марафоны» заменяли ему завтрак, обед и ужин, они же помогали ему не спать днями, или наоборот валяться овощем без каких-либо эмоций. Только чувствовал тот себя потом просто невыносимо, заставляя увеличить дозу и продолжать эти недели, а то и месяца, что сливались в один день. Они ничем не отличались, что Вова начинал терять всякое чувство времени. Сейчас день или вечер? Осень или лето? Какой вообще год? А время, за которое он приходит в себя определять всё сложней, лишь в одном уверен: с каждым разом всё дольше и дольше.       Продавщица как-то странно посмотрела в покрасневшие глаза и ужасные круги под глазами, но так ничего и не сказала, пробивая скудный набор товаров.       Пару укусов, глотков, и вот тот почти доел первую булочку где-то на одной из обшарпанных лавочек. Глаза стало держать открытыми всё сложнее, боль нарастала всё больше, а тело опять так сильно подводило, не слушаясь. На оставшиеся лишние деньги ему точно нужно закупить хорошим обезболом... **       Крики людей были громче музыки. Квартира была явно старой, но довольно просторной, а ещё двухкомнатной, но спальню уже заняла какая-то незнакомая Володе компашка, а большинство друзей шлялись где-то ещё, а то и вовсе померли. Телефона то у парня не было.       Последние деньги, данные ему Владом закончились, наверное, ещё неделю назад, но обращаться к мужчине не хотелось. Он же сам говорил, что тот был первым и последним разом. Ни смотря на то, что Калюка нигде не разглагольствовал об этом (по крайней мере Вову никто не докучал с подколками на этот счёт), приходить снова в ухоженную квартиру в какой-то мере было страшно. Будто есть что ожидать плохого от малознакомого человека.       С каждым днём функционировать всё сложней и сложней. Подъём, вещества, пьянки, сон. Подъём, неделя беспрерывного приёма веществ, сон по два часа, алкоголь. Сон пару часов, лежание овощем, приход в себя, вещества. Несколько дней сна, ломота во всём теле, вещества, сон, тошнота. Головная боль. Сон. Сон. Сон.       Блевать уже было нечем, но кислота упорно шла из организма, выблёвывая весь алкоголь. Организм окончательно истощён, блевать уже нечем, но тот всё надрывался, кашляя и забиваясь в какой-то истерике.       Слёз не было, но парень всё скулил, кашлял и выбивал из себя звуки, похожие на плач, но даже при всём желании, они бы не пошли.       Окончательно выдохнувшись тот повалился на грязную плитку, сжимаясь в клубок. Перед глазами плыло. Нет, нет, он больше не хочет так. Нет.       — Тебе теперь точно хватит. — Влад поморщился, закрывая дверь туалета за собой. Вид Володи его явно не радовал: ещё более худой, взлохмаченный, полностью истощён, чуть ли не давясь собственной слюной, всё ещё тихо скуля и сжимая голову.       Вынести Володю из чужой квартиры проблемой не было, кому не всё равно? Разве что знакомый паренёк, вроде бы друг Вовы хотел было одёрнуть Влада, но увидев вид полумёртвого друга быстро осёкся, решив поверить незнакомцу на слово, что тот просто хочет помочь.       — И что с тобой делать... — причитание и тихий шёпот не прекращался на протяжение всей дороги до машины, а после и в ней. Ну и куда его везти? В больницу? Там сразу появятся вопросы, но Влад знал максимально мало о этой теме. Теперь идти разве что к Антону.       Кто бы мог подумать, что Вова столь упёртый? Настолько, что лучше бы около облёванного толчка и умер бы, чем искать Влада, хоть тот и всегда ошивался где-то рядом. Но с другой стороны, что вообще ждал Калюка? Стоило подумать чуть больше, и сразу понять, что Вова не гордая баба, что повредничает и придёт.       Всё равно с этим уже ничего не сделать.       Отключившийся покоился на задних сидениях, будто бы даже и не дышал. Последний раз тяжело вздохнув, Влад наконец завёл машину, уезжая прочь от мерзкого района. **       Вове казалось, что в тот день он наконец умер. Упорно и долго шёл к тому, чтобы наконец сторчаться в какой-нибудь квартире с самыми ублюдскими комнатами, с самыми заблёванными ванными комнатами и заплесневевшими плитками, но того ослепила темнота.       Не та темнота и пучина бессознания, а самая обыкновенная тёмная комната. Но даже зашторенные окна и отсутствие электричества смогло заставить сильно зарябить в глазах.       Он раньше жаловался на какие-то боли? Можно взять все свои слова назад, это было настоящим адом. Вова не мог даже описать свои ощущения, его будто бы вывернули наизнанку, ломило и трещало всё, что можно и нет, но одновременно с этим он чувствовал себя никак. Буквально овощем, таким беспомощным и глупым.       Мысли всё бились в голове, были полной кашей, но и одновременно полная тишина. Он вообще где? Сколько времени прошло с тех пор, как он очнулся?       На стене появилась полоска света, глаза метнулись в сторону приоткрывшейся двери. Будь Вова со здоровой головой сейчас, то точно бы сильно удивился, запаниковал, и много чего ещё, ведь крашенный был ему явно незнакомцем. Он его ни разу не видел, даже с выворачиванием своего организма и трещанием костей точно не помнил такого: высокий рост, худощавое телосложение, местами крашенные светлые волосы и уставшее лицо.       Тот широко зевнул, направляясь к Вове. Увидев проснувшегося, незнакомец резко осёкся, встав на месте и глупо смотря на Володю в ответ. Не став даже называть своего имени, мужчина просто проверил капельницу, молча уходя.       Сознание снова провалилось в пустоту.       — Проснулся там твой наркоман.       — И как?       — Будто бы труп. — Влад что-то промычал, утыкаясь в ребро ладони.       — Когда ты его уже заберёшь отсюда? Я не хочу, чтобы на моей кровати разложился труп, в квартире уже не могу быть. С каких пор ты подбираешь каждого нарика к себе?       — Антон, это всё равно не твоя основная квартира. И ты не задаром помогаешь мне.       Абрамов уже открыл рот, чтобы выдать очередное недовольство, но Влад заранее отмахнулся, уходя с кухни. Всё равно с этой квартиры Антон съезжать будет совсем скоро, она была не однокомнатная, а Вову он заберёт, когда тот хотя бы вспомнит и осознает, что он живой. И ещё своё имя. Да, было бы неплохо, жалко, что документы тот по любому просрал.       Но сейчас он мог только уйти в комнату к Вове, всяко лучше, чем недовольная рожа друга. Да и парень проснулся, надо проверить, как тот вообще. Капельницы, мази, ещё что, всем этим занималась хорошая знакомая Абрамова, ну или сам Антон мог капельницу поставить, Влад же не видел особой необходимости находиться с человеком в чуть ли не какой-то коме, ведь Вова иногда будто и правда не дышал.       Сейчас тот и правда выглядел как-то немного по-другому. Может просто потому, что бледное лицо приобрело какой-никакой человеческий вид, а положение поменялось, капельницу убрали куда подальше.       Глубокий вздох, и тот начал тормошить парня. Володя поморщился, завертелся, но всё же разлепил глаза, смотря на Калюку.       — Насколько плохо? — Вова только невнятно замычал, сжимая одеяло в руках — Понятно... Давай вспоминай, как и что ты, пора уже.       — Чё... — тихий шёпот. Вова даже без огромной боли не понял бы, к чему это вообще? Но Влад так и не объяснил, выходя из комнаты.       Ну, скорее всего его сюда притащил сам Влад, а не чёрт пойми кто. Особой разницы, конечно, не было, но так всё же спокойней. Но если так посмотреть, а кому нужен он облёванный в каком-то рандомном туалете?       Но уснуть заново уже не получалось, оставалось только лежать и мучаться. Вертеться, сжимать конечности, сплёвывать скопившуюся слюну в заранее поставленный небольшой тазик, ведь блевать уже не выходило, расчёсывать всё что только можно, давить на закрытые глаза до ярких звёздочек.       Хоть тот и был в сознание, но всё бесконечно плыло, не давало осознать, что он действительно реален, набраться сил встать и уйти отсюда, или хотя бы поговорить с Владом. Но видел за эти, наверное, несколько дней он разве что того незнакомца, что представился Антоном, когда Володя охрипшим голосом попросил представиться.       Спал парень тревожно, просыпаясь каждый час или в лучшем два, то без снов, то как будто он был под температурой сорок точно. Хотелось либо умереть, либо получить передозировку и также умереть, как бы Вова не боялся смерти до этого.       Но наркотики ему бы вряд ли здесь предложили бы, добивать бы тоже не стали. Хотя, если Вова мог выдавить что-то кроме скуления – придушили бы, кто знает?       Запястье неприятно жгло от верёвки, что так сильно натёрла. Кажется, он слишком сильно начал дёргаться и доставлять проблем самому же себе, что Антону пришлось привязать хотя бы одну руку. Немного помогло, и Вова нашёл себе новое развлечение в виде попыток перегрызть толстую верёвку. Зубы начали болеть, дёсна кровоточили, Абрамов только вздыхал и ударял ладонью об лоб, говоря, что точно завяжет половую тряпку на рту младшего, если он не перестанет себя травмировать.       — Всё, забирай его к чертям собачьим. — кровавые ватные диски полетели в мусорку, а Антон тяжело опустился на стул, зарываясь в отросшие волосы. С этим Володей он точно поседеет, ни за какие деньги он не готов терпеть это больше.       — Как он хоть?       — Сам сходи да проверь! Нормально, получше уже. Знакомая же все эти дни чистила организм, сегодня последний раз придёт, и отдыхать от вас уже будем. — Влад только удовлетворительно хмыкнул, утыкаясь в телефон.       Наверное, Антону и его знакомой-врачу он точно надбавит хорошие деньги сверху: Антону за терпение и мелкую помощь, девушке за чуть ли не полноценное лечение и чистку организма, а также молчание. Всё-таки, очень удобно иметь таких друзей в окружении, ведь отправлять Володю в какую-то лечебницу с такими же наркоманами совсем не хотелось. Нет, это теперь его. И неважно, что сам Вова думает на этот счёт. Тому некуда идти, неоткуда брать деньги, никто его не приютит и искать его, соответственно, никто не будет. Так что мешает Владу забрать парня себе? Откормить, сделать хотя бы отчасти человеком, Вове же только лучше, и у мужчины будет кто под боком в удобный момент. Нет, Вову он точно не любил, не сейчас, но он был таким удобным, таким беспомощным и от этого невыносимо милым, что Калюка готов закрыть глаза на больной вид темноволосого, потратить любые ресурсы, чтобы поставить того хотя бы отчасти на ноги. Это всяко лучше, чем быть одному, хотя бы с лживыми чувствами.       Из раздумий вывел всё тот же Антон: «Будешь пиво?», и Влад широко улыбнулся, кивнув.