Пособие, как бросить курить.

      Влад, конечно, предполагал, что Вова будет недоволен новой жизнью, тем более, когда за него выбирают, и более того - ставят невидимую метку «чья-то собственность», но Вова опять превзошёл ожидания, устроя чуть ли не истерику, будучи всё ещё агрессивным после долгого (для Вовы) неупотребления наркотиков. Конечно, организм ему неплохо так почистили, и Володя мог даже самостоятельно ходить, хоть всё ещё не спеша, опираясь на объекты рядом и чувствуя себя фигово, но всё же мог. И ужасное самочувствие не помешало успеть поссориться с Владом, чуть ли не доходя до драки, и разнимал их Антон, конечно же.       Сейчас те снова были в машине, от квартиры Антона до Влада минут пять езды, и за это время мужчина надеялся, что Вова немного, да смирится. Конечно, ему не сказали прям текстом, что Володя теперь как украшение для дома будет, но тот и так всё понял, и от этого был только злее.       Поездки в машине по-прежнему успокаивали, и Володя даже подумал, что при сильно дерьмовом состоянии можно доканывать Влада этим, хотя бы лишние пять минут голову проветрить.       Неплохой район Санкт-Петербурга не вызвал тёплых чувств, даже небольшое сожаление, что Вова когда-то вообще согласился на авантюру ехать куда-либо к кому-либо. Лучше бы просто сторчался тогда, ей Богу.       Ступеньки, лифт, пол, дверь. Снова он в светлой квартире. Здесь ничего не поменялось, разве что помещение явно было проветрено. Вдохнув свежий воздух, Вова продвинулся вперёд, давая Калюке спокойно скинуть обувь.       — Где мне спать хоть? — что-то не помнилось, чтобы у Влада была вторая спальня, а в офисе его скорее всего не поселят.       — Со мной поспишь, или на кухне располагайся.       — На кухне. — буркнул тот, уходя на всю ту же кухню. Диван тут был конечно не ахти, явно хуже тёплой кровати, но всё равно большим, да и лучше, чем ночевать со своим новым геморроем.       Усевшись поудобней и откинувшись на спинку дивана, Володя задумался: а как так, вообще, вышло? Он же что, лишился единственной радости в жизни? Друзей, привычных пьянок и прогулок, свободы отчасти также. У него даже документов нет. Ну, как нет, они всё ещё существуют, но в родительском доме. Сердце болезненно сжалось, пробил холодный пот, сколько он не был дома? Казалось, будто целую вечность, на деле прошло чуть меньше года. Всё равно слишком большой срок для Володи, он так сильно поменялся за это время: похудел, причёску сменил, образ жизни. Все принципы будто в унитаз смыло, друзья со школы вряд ли знать его захотят, впрочем, как и родители. Это же что, получается, он стал хуже родителей-алкашей? Потерял свою настоящую жизнь ещё давно, решив однажды найти чувство безопасности с помощью изменённого состояния, что теперь его откачивали по факту незнакомые люди, а телефон его потерян, в котором всё также хранились номера отца и матери, лица которых он почти забыл. Голосов вовсе не помнил.       Это будто отрезвило сознание, заставило подняться и быстро найти ванную, умыться холодной водой и взглянуть в зеркало. Это он так выглядит? Серьёзно? И правда, а что бы родители сказали? Несмотря на то, что мнение таких алкашей его не интересует, он провалился ещё ниже их, пробил дно, настолько жалкий, что его уже любой может подобрать с улицы и забрать к себе, сделать домашней зверюшкой.       — Чего ты? — обеспокоенный голос сзади, лицо Вовы было излишне серьёзным, будто он решается, не убить ли человека, а лицо бледное.       — Нормально.       — Освоился?       —...       Влад вздохнул, выходя из ванной. Давить, кричать или ещё что не стоило хотя бы первые пару дней, а ещё спросить, нет ли у Вовы ещё каких вещей и бумажек. Да хотя бы свидетельство о рождении. Не может же Вова числится по факту призраком в обществе, без дома и документов, без работы и настоящего окружения рядом. А если ничего и нет, придётся разбираться. Вдруг эти самые документы понадобятся ещё? В больнице там, на работу устроиться, кто же знает этого Вову.       Потупив в собственное отражение ещё с минуту, темноволосый наконец оттолкнулся руками от раковины, снова уходя на кухню. Что ж, теперь это его постоянное местожительство, может и есть снова привыкнет.       Живот заурчал, что стало уже чем-то привычным, но еда Вове всё ещё давалась с трудом, ел он мало и что-то легкопереваримое, желательно рядом с туалетом, так, на всякий случай.       Открыл большой холодильник, тут же его закрыл. Еды было дохрена, и это отдалось только неприятной болью в животе и комом в горле. Он не хочет жить так, чтобы валяться около заблёванного унитаза, но и не хочет быть человеком. Вова всегда считал, что такие запущенные наркоманы, как он - не люди, и никогда полностью ими не станут, всё ещё срываясь, какое лечение бы не прошли. Через месяц, год или два, предложи им – как миленькие сорвутся, даже если с уговорами, через силу. Нет бывших наркоманов. Он и не мог судить по-другому, видя только таких всю свою жизнь, слушая истории только о таких, будучи самим таким. Вова знал единственные случаи, когда люди переставали употреблять - могила. Когда запустили, когда даже лечение не помогало.       Всё тело до сих пор невыносимо зудело и гудело, как и голова, от бесконечной боли снова оторвал Влад, громко хлопая дверью с полными руками каких-то продуктов.       — Кехо завис? — невнятный лепет из-за упаковки в зубах. Скинув всю свою ношу на стол, мужчина снова повернулся к Володе, что всё также втыкал в холодильник — Всё ещё сильно мучает голова?       — Задумался просто.       — Есть хочешь?       — Хочу, но не-..       — Что-то лёгкое надо, я помню. Сейчас всё сварганю. — Вова просто кивнул, садясь на всё тот же большой диван — Я понимаю, что тебе, так сказать.. новая жизнь.. совсем не по вкусу, особенно с определённым прошлым за спиной. — овощи вытащили из прозрачных пакетов тщательно намывая — И тебе, наверное, непонятно зачем я вообще тыркаю тебя, держу рядом. Но тебе же самому лучше, как думаешь?       — Да, но... — тот закусил губу, не зная, как и сформулировать свои мысли — Даже если я не буду употреблять, или наоборот снова буду, в чём подвох? Не проще подобрать кого угодно с тех хат также, только менее запущенных.       — В том то и дело - им есть куда идти. Кто-то их ждёт, деньги есть откуда, свинтят быстро и забудут, не воспримут меня как что-то большее, чем способ достать пакетик с порошком. Не в обиду тебе.       — Это очень глупо, — слабое мотание головой, находя большую трещину в плане Калюки, да и всей странности ситуации — будто бы я буду воспринимать тебя как кого-то важного, да и держать людей против воли нельзя, даже если они наркоманы и дома у них нет.       — Хорошо, тогда иди. — темноволосый развернулся лицом к Вове, опираясь спиной и двумя ладонями о стол — И куда ты пойдёшь? Снова в те хаты? За тебя даже «друзья» — сделал кавычки пальцами тот, пока Вова сжимался на диване всё сильнее, хотя закончить этот разговор как можно быстрее — чёрт заступятся, позволили забрать тебя, и вряд ли ждут, особенно когда ты станешь буквально овощем, способным давиться только собственной рвотой. Я тебя и не ограничиваю в чём-то, ешь что хочешь, технику купить могу. В чём проблема?       — Ни в чём... — тихий шёпот, и Влад вздохнул, понимая, что сказал лишнего. Даже если эти слова крутились в его голове, он так считал и знал, что Володя и так всё понимает. Хотел же не давить.       Оба замолчали, занимаясь своими делами. Влад всё нарезал овощи, поставил кастрюлю с водой на одну из конфорок, включил чайник, а Вова так и сидел в углу, подогнув ноги к себе и утыкаясь в колени. Было очень неловко, настроение совсем испортилось. Он всегда знал, что ему правда некуда идти и не нужен он никому, как человек, но слышать лишний раз это не желал, хотя из гордости встать и уйти дальше убивать себя, но может попробовать наладить свою жизнь? Хотя бы временно? А в случае неудачи и правда убежать, выпросить веществ, на коленях клясться, что всё вернет, а на самом деле схватить передозировку.       — Отвези меня домой... — Влад замер, поворачиваясь на младшего. Тот сжался только сильнее, хотелось и правда домой. Вспомнить, как выглядят родители, их голос, забрать документы и старые вещи, вспомнить своё прошлое, а потом уже жить здесь, по новой — У меня там документы.       — Давай когда поешь? И сразу же отвезу, заберёшь всё. — Вова радостно закивал, немного расслабляясь — Прости, можешь посидеть в компьютере, знаешь хоть, как им пользоваться?        — Фиг знает, я год техники такой в руках не держал.       — Пошли тогда.       Нож откинули куда подальше, ожидая, когда Вова вскочит и последует за Калюкой. Тот включил ему компьютер, показал, куда жать можно, а куда лезть вообще не стоит, и снова ушёл, оставив парня одного.       Руки потянулись к клавиатуре, включая на фон первое попавшееся видео и вбивая новости за последний год. Всё тело пробила дрожь, от осознания, что он снова может посмотреть какие-то тупые видео, прочесть все новости. Политика, экономика, как живёт общество, он прочтёт и узнает всё. Это было даже лучше, чем долгожданная смерть при разваленной жизни.       Часы за компьютером прошли как пару минут. Суп сготовлен и отдан Володе, что полностью его выел, хоть и медленно, даже очень, для такой-то небольшой порции, что ему принесли, но в ином случае его бы точно рвало ещё какое-то время.       — Поехали? — крик из коридора, и Вова дёрнулся как ошпаренный, так и составив вкладку с последними новостями открытой, вылетая всё в тот же коридор, на ходу обуваясь и натягивая старую олимпийку.       — Да не беги ты так! — крикнули вслед, пытаясь поспеть за Ивановым, но тот уже бежал по лестничной клетке, забыв о существование лифта. Влад тяжело вздохнул, натягивая куртку и подходя к лифту.       Володя и сам не понял своего резкого порыва, даже толком эмоции свои описать не мог. Его и правда резко вытащили из старых советских квартир, катают на машине и лечат, просто из-за какой-то странности и чуть ли не одержимости Влада, а сейчас вовсе привезут обратно домой.       Он так долго бегал от родителей: всё детство сбегал к друзьям в гости, в школьное время запирался в комнате или всё также шатался по пьянкам, а к семнадцати вовсе наткнулся на наркотики, сначала нюхая дома, с восемнадцатилетием же того выпнули за порог. Конечно, хотели больше припугнуть, глупо надеясь, что как год зависимый, хоть и не так часто употребляющий, как сейчас, но всё же бросит, вернувшись и станет таким же мерзким подростком, но их ребёнком.       За пару месяцев Вова был дома от силы раза четыре, потом вовсе пропадая, не отвечая на сообщения и звонки. Но не то что бы ему и звонили, даже в полицию не подавали заявление и к врачам тащить не пытались, просто крича. И Вова так упорно убегал, переговаривался и ненавидел, чтобы сидеть в машине, говоря Владу, куда ехать. А ехать прилично, полчаса точно. Темноволосый вздохнул, а Вова и только рад был, врубая ужасно громкую музыку.       — Не наглей... — шикнул старший, чуть убавляя звук, но музыку вырубать не стал, слушая уже вместе с Вовой.       Второй заметно расслабился, просто распластавшись в кресле и смотря на вид из окна. Если Влад сидел с нахмуренным лицом, явно не радостным от такой затраты и без того дорогого бензина, то Володю всё устраивало. Даже мысль, что он теперь живёт с человеком, что может его в любой момент придушить уже не так беспокоила. Чем раньше смирится - тем легче будет жить. **       — Давай, давай. Двигай ножками. — потпихивали парня, что так и встрял на месте, просто глубоко дыша.       И всё же, подниматься на нужный этаж было невыносимо сложно. Обычный пятиэтажный дом, не в самом благополучном районе Питера, но Вова чуть в обморок не упал, будто все воспоминания разом навалились.       Подняться на нужный этаж и постучать в дверь казалось вовсе чем-то невозможным, поэтому это сделал Калюка, настойчиво стуча с недовольным лицом. Хотелось разобраться со всем и наконец свалить, а не медлить и стоять на пороге по десять минут.       Дверь открыла женщина, потрёпанная и очень уставшая, наверное, совсем недавно вставшая, может вовсе от стуков в дверь. Увидев в исхудавшем своего ребёнка, та охнула, тут же зло хмурясь.       — Явиться решил? — чуть ли не зашипела та, хоть и будучи очень удивлённой, но недовольной приходом заблудшего сына.       — Документы забрать пришёл... И вещи.       — И их продать решил? Нет уж, вали дальше шляться! Лучше уж сами продадим, за квартиру заплатим, чем тебе, наркоману отдавать.       — Ну так и пить меньше надо, и продавать моего ничего не придётся. — закатил глаза младший Иванов, прекрасно понимая, что родители недалеко ушли от него, сами готовые отдать последнее за бутылку.       — Всё, уходи, раз не поумнел за год. — та хотела завершить глупый диалог, громко хлопнув дверью, но ту в последний момент хватает Влад, которого не было видно за преградой — Вы ещё кто?       — Помогаю собрать вещи.       Не став ждать приглашения, мужчина протиснулся, таща за собой Вову. Но тот только кивнул на свою комнату, сказав, чтобы он собрал всё, что увидит. Вещей у Вовы всё равно не так много, из важного только старенький ноутбук, и в рюкзак всё уместиться. Тот скорее всего всё также валяется около кровати.       Всё внимание снова перешло к матери, что стояла с таким же удивлённым лицом. Не часто к ним заглядывают двухметровые мужики, а всех друзей и знакомых Вовы родители знали до этого в лицо.       — И кто это? Новый друг твой?       — Можно и так сказать. — пожимание плечами, и мысли, стоило ли говорить матери всю правду — Планирую больше не употреблять, мам.       — Да что ты? Может и начинать не стоило?       — Сама же этого хотела, что не так?       — Видеть тебя не хочу... — громкая речь перешла в сбивчивый шёпот, закрывая лицо и начиная шмыгать носом.       Парень только тяжело вздохнул, и завидев Влада с его рюкзаком и кожаной сумкой для ноутбука быстро попрощался с женщиной, хлопая дверью.       — Всё прошло так плохо?       — Они никогда не любили меня, а я их.       — Понятно. У меня были проблемы с родителями, но не.. такие. Сейчас домой?       — Поехали. — тот так рвался сюда, чтобы увидеть родных, но реальность оказалась намного хуже, хоть и не стоило ожидать чего-то другого. Всё равно было обидно.       Обернувшись на свой старый дом, тот хмыкнул, ощущая эту ситуации максимально глупой, как и себя. Больше он не вернётся, теперь уж точно. Пока попробует жить так, а в случае неудачи снова сбежит. Всё равно по другому не умеет.