***
Меня разбудил звук входящего сообщения. Нащупав телефон на прикроватной тумбочке, взял в руки и разблокировал экран. Номер не определен и я хотел не читать, что там написано, но что-то внутри настаивало это сделать. «Привет, здоровяк!» Резко сев в кровати, перечитал сообщение ещё раз. Это прозвище мне дал один-единственный человек. Я расплылся в довольной улыбке. «Здравствуй, язва!»«Мне больше нравилось, когда ты называл меня Фэйти» — и кокетливо улыбающийся смайлик в конце.
«Я исправлюсь. Откуда у тебя мой номер?»«Это так для тебя важно? Мне казалось, ты обрадуешься…»
«Я счастлив, Фэйт, правда. Просто буквально несколько часов назад я начал разрабатывать план, как попросить у тебя номер!»«Работаем на опережение, здоровяк! Ты же знаешь, что люди небольшого роста более мобильные и изворотливые?»
Я рассмеялся. Действительно, Фэйт едва ли доставала мне до середины плеча. На это своё замечание она получила от меня улыбающийся смайлик.«Хохочешь? Всё тебе шуточки, да, Баки?»
«Я умру от того, как ты зовешь меня по имени». «Встретимся сегодня?»«Нет, сегодня не получится. Извини. В любом случае, у тебя теперь есть мой номер — пиши или звони. Буду рада поболтать!»
«Ты ведь понимаешь, что я замучаю тебя звонками?»«Уж как-то потерплю. До связи, здоровяк!»
«Ты так и не сказала, откуда у тебя мой номер»«Расслабься, Барнс, ничего противозаконного. Милая девушка на ресепшене в клинике, где ты работаешь, моя старая знакомая. Вот она и подсобила».
«Не будешь возражать, если я куплю ей шоколадку? Ведь она помогла нам обоим!»«Как считаешь нужным, дружочек! Прости, пора бежать!»
Откинувшись на подушку, я широко улыбнулся. День начинается замечательно. В планах у меня была поездка в строительный магазин: нужно купить шпаклевку и краску. За последние полгода мне так надоели эти серые стены, что можно было бы свихнуться. Перед выездом я накрыл пленкой всю ту немногочисленную мебель, стоявшую в моей комнате и сдвинул в середину. В строительном магазине я провел достаточно много времени. Проклиная себя за всё на свете, блуждал между рядов с краской. Кто бы мог подумать, что выбрать чертов цвет для стен такая проблема! Мой взгляд постоянно возвращался к серым и белым тонам, но я сразу одергивал себя — слишком тускло и банально. Кристина рекомендовала добавить в жизнь красок. Нарезав, наверное, сотый круг, я заметил ведро с морковно-рыжей краской. Стуча пальцем по подбородку, обдумывал этот вариант. С одной стороны, цвет слишком яркий и, может быть, будет меня раздражать. С другой — можно ведь покрасить в один слой, подождать пока высохнет и решить, нужно ли наносить еще один. В конце концов, если я не попробую, то не узнаю. Улыбнувшись, я взял ведро и положил в тележку. Мне показалось глупым, если я не куплю сразу же и светильники. Эту задачку я решил в разы быстрее: мне понравились черные с позолотой кубы бра и из этого же комплекта люстра. Набрав разной строительной утвари, пошел на кассу. Что ж, Барнс, еще одна пятерка в твою копилку новой нормальной жизни. Если будешь продолжать так и дальше, то вполне сойдешь за обычного парня. Я сфотографировал строительные материалы и отправил доктору Рейнар. В ответ она прислала смайлик с поднятым вверх пальцем. Это значило, что я справляюсь с этой жизнью на твердую четверку. Мои сеансы у Кристины закончились полгода назад, но мы до сих пор общаемся. Я стараюсь не напрягать её, просто иногда шлю сообщения или, как сейчас, фото. В некотором роде отчитываюсь о том, как мне живется. Как правило, она довольна моими достижениями и подбадривает. Но бывают дни, когда мне крепко достается. Если быть честным, то Кристина порой бывает слишком требовательна ко мне, так что все её замечания я, безусловно, стараюсь учесть, но не принимаю близко к сердцу. Припарковав машину около дома, вынул из багажника покупки. Зашел в квартиру и окинул взглядом спальню. Окна в ней выходят на север, солнца тут мало, так что купленная краска вполне будет уместна. Достав из пакета шпатель, начал снимать обои. Слой за слоем. Монотонная работа снова вернула мои мысли к Фэйт. Интересно, она бы одобрила мой выбор? Придется ли ей по душе этот цвет, когда она однажды придет в гости? Оживший телефон отвлек от приятных мыслей. Посмотрев на экран, я улыбнулся. — Привет! — говорю мягко. — Привет, здоровяк. Как твой день? — С каждой минутой всё лучше, — я сажусь на пол и вытягиваю ноги. — Ремонт затеял. — О! Отличный выбор досуга. Я думала, что ты сегодня встречаешься с друзьями. — Нет, сегодня я принадлежу сам себе и, если что-то изменится, тебе, — господи, банальность какая! Ненавидя самого себя, кривлюсь и устало тру лицо. — Прости, Фэйт. Ерунду какую-то несу. Я не общался с девушками, наверное, с сорок третьего… — Всё хорошо, Баки, — Фэйти заливисто смеется. — Поверить не могу, что ты действительно настолько стар! — Фэйт! Прояви уважение к ветерану войны! — Извините, мистер Барнс, я не хотела вас обидеть! — Фэйт продолжает смеяться. — Так значит, ты начал ремонт… — Ага, — отзываюсь я, окидывая взглядом разгромленную комнату. — И уже начинаю об этом жалеть. — Да ладно тебе. Это очень здорово! Перемены всегда к лучшему. И, поверь моему опыту, в скором времени ты привыкнешь к новой обстановке и будет казаться, что так было всегда, — она, кажется, мечтательно вздохнула. — Обожаю обживать новое место! Это всегда приключение. — Звучит здорово, и мне как раз нужен кто-то, кто скажет, что нужно сделать, чтобы моя берлога хоть мало-мальски стала похожа на квартиру. — Баки, — тянет Фэйт, и я буквально вижу, как лукавый взгляд скользит по мне. — Мне кажется, или ты просишь помочь? Я неопределенно хмыкнул, чем вызвал у девушки искренний смех. — Давай же, говори адрес! Помощь мчит на всех парах! Опешив, я прокашлялся и спросил: — А как же твои дела? — Отменились. Так бывает. — Фэйт, ты уверенна? — Абсолютно, но только при нескольких условиях: я действительно тебе помогаю с ремонтом и вношу предложения относительно декора, ты не распускаешь руки, и мы ночуем каждый в своем доме. Идет? — Идет! Адрес пришлю в сообщении. Спустя время в мою дверь постучали. Подойдя к двери, глянул в глазок: по ту сторону стояла Фэйт. И, судя по всему, настроена она была решительно — одетая в свободный спортивный костюм, на её левом плече висел рюкзак. Но не тот, с которым она обычно ходит, а большой, спортивный. Страшно представить, что там может быть… Открыв двери, я пропустил Фэйт вперед. — Привет, Баки! — легко, словно мы сто лет знакомы, говорит девушка и оглядывается по сторонам. — Здесь… мило. — Привет. И, спасибо, — я облокачиваюсь плечом о дверной проем. — Что в рюкзаке? Фэйт улыбается, а в её зеленых глазах загорается огонь. Она хлопает рукой по рюкзаку и произносит по слогам: — Тра-фа-ре-ты! — Трафа… что? — Трафареты, Баки! Мы будем делать скучный ремонт или заниматься творчеством? — она хватает меня за руку и тянет вглубь квартиры. — Давай же, Барнс! Показывай объем работ! Я успел только закатить глаза и цокнуть языком перед тем, как на мою комнату обрушился тайфун по имени Фэйти. Войдя в комнату, она окинула её взглядом. Уперла руки в боки и присвистнула. — Определенно, есть польза от того, что ты суперсолдат — мне бы понадобилось пару недель, чтобы сорвать всё это со стен. Ладно, давай начинать. Хотя нет. Для лучшей работоспособности мне нужно кое-что. Я поднял бровь, как бы спрашивая, что нужно сделать. Она опустила глаза в пол. — Не будешь возражать, если я включу музыку? Ненавижу делать хоть что-то в тишине, — я молча кивнул. Она посмотрела на меня и скомандовала: — Возьми блюдце, налей в него немного воды и неси сюда. Если у тебя есть пепельница — отлично, с ней будет удобнее. — Я уставился на неё, оцепенев. — Что? Я уже взрослая девочка! Или ты тоже скажешь, что целоваться с курящей девушкой всё равно, что облизывать пепельницу? Баки, пепельница! Сейчас! Пожалуйста! Тихо простонав, я провел рукой по волосам и пошел в кухню. В каком-то из шкафчиков было то, что нужно. Порывшись несколько минут, я нашел искомое. Пепельницей не пользовались уже довольно давно, отчего она покрылась грязью и пылью. Да и мыли её от силы пару раз — она воняла как… пепельница! Решив, что не могу принести её Фэйт в таком ужасном виде, стал мыть. Посудина откликалась с благодарностью — под толщей серой пыли и пепла виднелось толстое прозрачное стекло с синим дном. Грязная вода стекала, открывая взору изящное изделие. Когда пепельница стала скрипеть в моих руках от чистоты, я вытер её полотенцем. Теперь можно нести. Из комнаты лилась красивая и, к моему удивлению, современная музыка. Фэйт повязала на голове бандану, защищая рыжие волосы от грязи. Пританцовывая под очередной трек, она шпаклевала стену. Временами отходила на несколько шагов и оценивающе смотрела на свою работу. Я видел, как в её светлой голове крутились шестеренки: она точно знала, что в одном месте нужно положить ещё один слой, а в другом немного убрать. Я нагло любовался ею, пользуясь тем, что она не видит. — Барнс, ты там живой? — кричит она, думая, что я далеко. — Как никогда раньше, — отзываюсь я, улыбаясь. — Давно ты тут стоишь? А хотя, плевать. Помнится, мы с тобой договаривались, что ты не будешь распускать руки. Но про «пялиться» речи не велось, — она подкуривает сигарету, делает затяжку и выдыхает струйку дыма. Я подаю ей пепельницу, которую Фэйт ставит на подоконник и садится на него. — Баки, не смотри на меня так. — Прости, — я виновато отвожу взгляд и смущенно тру шею. — Говорю же: прошло больше семидесяти лет с тех пор, как я общался с девушками. Вообще с кем-либо, кроме Стива. Фэйт делает очередную затяжку. — Мне казалось, что в компании друзей ты чувствуешь себя вполне комфортно. И потом, ты же говорил, что психотерапия помогла? — Помогла, конечно. Ко многим вещам я стал относиться проще, — я поднял с пола мастерок и набрал на него шпаклевку. — Но ты ведь понимаешь, что это не панацея? В большинстве случаев мне не так сложно общаться с людьми, но всё же бывают и осечки. Мне иногда снятся кошмары. Да, я сейчас намного лучше, чем почти год назад, но… — Понимаю, Баки, — Фэйт тушит сигарету и с грустью смотрит в пепельницу. — Тебе снова придется её мыть… — Переживу. Фэйт смотрит на меня, о чем-то думая. Её шепот похож на шелест ветра: — Хочешь правду? — Конечно, — говорю я, продолжая работать. — Я тоже уже давно так близко ни с кем не общалась. Понимая, что Фэйт готова на исповедь, я перестаю дышать и не решаюсь посмотреть на неё. Она замолкает, а я усиленно думаю, как быть — подтолкнуть к разговору или остановиться на этом обрывке фразы. — На то свои причины, — монотонно продолжает Фэйт. — Было много разного, но ты… — она вдруг нежно улыбнулась и посмотрела на меня. — Пусть наше знакомство задалось не сразу, но когда ты начал на меня орать из-за пролитого кофе, я поняла, что мы станем хорошими друзьями. И, кстати, я узнала тебя сразу же. Да и твоих друзей тоже. — Наташа огорчилась, когда ты самым наглым образом их проигнорировала, — хохотнул я, а Фэйт повторила следом. — Мне следовало попросить автограф? Фэйт расслабилась, и тепло между нами становилось всё сильнее. Мне казалось, что это сон, что я снова в криокамере, и чудесная девушка рядом — призрак. Пошевелю рукой, и всё растает. Из мыслей меня выдернула моя помощница. Она толкнула меня кулаком в плечо и озадачено посмотрела в глаза: — Эй, ты чего? — Прости, Фэйти. Задумался. Она откладывает шпатель в сторону и снова садится на подоконник. Поджимает ноги к груди и смотрит мне прямо в глаза. Я буквально задыхаюсь от той нежности, которая отражается там. Фэйт достает из пачки очередную сигарету. Подкуривает. Вдыхает дым, смыкая веки. Выдыхает через нос, отчего пару раз чихает. Тянется к окну и открывает створку. Делает еще одну затяжку и стучит рукой по подоконнику, призывая сесть рядом. Я соглашаюсь. Фэйт вытягивает ноги, укладывая поверх моих. — Ты спрашивал у меня, когда я настоящая, — шепнула она, выдыхая дым в окно. — И я тебе не соврала в своем ответе. Я много думала о тебе. Серьезно. Пыталась понять, какой ты на самом деле. И вот, что поняла. В тебе так много разных тебя, что голова может пойти кругом. Но это не удивительно. После всего пережитого… представить страшно, как ты вообще справился. Ты разный, с огромным спектром эмоций и полной головой тараканов, но это только делает тебя живым! Так что, есть вероятность, что и ты со мной настоящий. Фэйт смотрела мне в глаза, а я боролся с неистовым желанием наклониться и поцеловать. Она так близко. Такая милая и родная. Перепачканная, уставшая, но ужасно довольная. Разблокировав телефон, девушка глянула на часы. Тяжело вздохнув, через силу улыбнулась. — Пора делать дело, Барнс. За полтора часа мы можем успеть сделать еще одну стену. Давай же, ленивая задница, за работу! Она легко соскользнула со своего места, а я остался сидеть. Внутри бушевал ураган. Между нами действительно искрит, это не заметит только слепой и глупый человек. Еще пару недель назад Фэйт была готова разорвать меня при встрече, а сейчас ведет себя так, будто мы давным-давно знакомы, словно мы лучшие друзья. Безусловно, меня радовали изменения в наших отношениях, но предугадать, что за этим последует — просто невозможно. Фэйт — загадка из загадок. В комнате витал дым её вишневых сигарет. Зря Фэйт открыла окно — мне хотелось, чтобы после её ухода, со мной осталось хоть какое-то воспоминание о ней. Когда она в очередной раз меня окликнула, пришлось вынырнуть из раздумий. Некоторое время мы работали молча. Комнату наполняло только наше неровное дыхание и шелест мастерка о стену. Иногда Фэйт что-то просила подать, а потом снова замолкала. Когда в ведре не осталось материала, она сняла перчатки, косынку и села на подоконник. Достала из пачки сигарету, положила в рот. Закрыла глаза. Шумно выдохнула и, не открывая глаз и не прикуривая сигарету, шепнула: — Господи, как хочется в душ! Криво улыбнувшись, я сказал: — Мой душ в твоём распоряжении. Как и диван в соседней комнате. — Барнс, Барнс, Барнс. Что ж ты такой нетерпеливый? — смеется Фэйт устало, по-прежнему не открывая глаз. — Но, кажется, у меня нет выбора — я так устала, что сил нет шевелиться. — Не переживай, мы друг друга стеснять не будем. Можно? — спрашиваю, чтобы взять её на руки и отнести в гостевую комнату. Фэйт согласно кивает. — Я наберу тебе ванну, достану одежду и полотенца. Не уверен, как часто нужно есть обычным людям, но почему-то мне кажется, что тебе уже пора перекусить. — Хватит издеваться, здоровяк! Уложив её на диван, ухожу в ванную комнату и включаю воду. Внезапно ко мне приходит осознание, что у меня нет ни геля для душа, ни жидкого мыла, только кусковое и мой шампунь. Запасная зубная щетка, к счастью, нашлась, отчего я выдохнул с облегчением. В шкафу нашлись махровые полотенца и халат. К счастью, вещи были чистые — буквально позавчера их выстирал. Фэйт нужно было во что-то переодеться на ночь, так что я прошел в спальню и открыл комод. Какую бы футболку я не доставал, все были довольно велики на девушку. Не долго думая, достал ту, которую она залила кофе. Интересно, узнает ли Фэйт эту несчастную? Вернувшись в ванную, выключил воду. Опустил руку, измеряя температуру: именно то, что нужно. Выложив на тумбочку банные принадлежности, пошел за Фэйти. Но ей уже не нужна была ни горячая ванная, ни бутерброд — малышка спала, обняв мою мастерку, которую я бросил на кровать. Тихо вздохнув, я аккуратно укрыл её пледом и подложил под голову подушку. Перед тем, как выйти, еще раз посмотрел на девушку. Маленькая, хрупкая, упрямая, но уже родная. Как бы ни сложилась жизнь, я всегда буду рядом с ней. Ей определенно нужен щит, и им буду я.***
Меня разбудил запах жареных блинчиков и кофе с корицей. Из кухни мягко лилась музыка, ей вторил высокий женский голос. Поднявшись с кровати, я надел спортивные штаны и, тихо ступая босыми ногами, пошел в кухню. Фэйт разливала кофе по чашкам, подпевая исполнителю и пританцовывая в такт музыки. — Привет! — хриплю я, улыбаясь. — Привет! — мелодично поёт Фэйт, рисует бедрами восьмерку и оборачивается вокруг своей оси. Закончив танец, возвращает мне улыбку. — Прости, я вчера вырубилась. Мне очень хотелось полежать в ванной, но усталость сделала своё дело. — Ничего страшного, — она подает мне чашку, берет свою и греет ладони, мило улыбаясь. Я пробую блин, расплываясь в счастливой улыбке. — Господи! Это очень вкусно! — Ешь на здоровье. Ты уж прости, но то, что есть в твоём холодильнике — настоящий кошмар! Чем ты вообще питаешься? Ставлю сотку, что поесть ты мастак. — Вот тем и питаюсь. И ем я действительно много — ускоренный метаболизм это одновременно и дар, и проклятие: напиться не могу, а вот жрать постоянно хочется! — Фэйт прыскает от смеха, и я следую её примеру. — Тебе бы кухарку нанять. На полуфабрикатах и прочей ерунде можно гастрит заработать или ноги протянуть. — Я рассмотрю твоё предложение. Внимательно глядя на девушку, задерживаю дыхание. Фэйт сейчас невыносимо уютная: с небрежной гулькой на макушке, в помятом спортивном костюме и следом от подушки на щеке. Зевнув, она сладко потягивается. Столько естественного сейчас в этом, что, кажется, будто она всегда была в моей квартире. Подтянув колено к груди, Фэйт окидывает взглядом комнату. Делает глоток кофе и спрашивает: — Ты уже решил, в каком цвете будет кухня? — Прости? — спрашиваю, откашлявшись. — У тебя со слухом проблемы, а, здоровяк? Я спросила, в каком цвете будет кухня! Потому что эти бело-серые тона лично на меня навивают тоску, напоминая больничные стены, — Фэйт передергивает плечами. — Предлагаю сделать стены фисташкового цвета, а над рабочей поверхностью — мятным. Будет живенько и не давящим на голову. Тебе-то нужны успокаивающие цвета. Я нахмурил брови и бросил в неё смятую салфетку. Фэйт рассмеялась, и запустила в меня горстью попкорна, стоявшего на столе. — Барнс, я же о тебе пекусь! Понимаю ведь, что ты пусть и в прошлом, но чёртов псих, и тебе жизненно необходимо находится в умиротворяющей обстановке! — О, какая забота! И как я только справлялся без тебя? Фэйт продолжает хохотать, а я в который раз понимаю, что моя искалеченная душа уже просто не сможет без этой девушки. Умом я понимаю, что покоя с ней не будет, каждый новый день будет нести в себе шквалы эмоций: от безусловной и оговорочной любви до жуткой ненависти с искренним желанием убить. Но я уже погряз в трясине её зеленых глаз, да так, что и не выбраться. Она подарила мне краски и новые смыслы. В порыве нежности и ещё Бог знает чего, я подаюсь вперед и целую Фэйт в щеку. Девушка вмиг замирает и смотрит на меня удивленно. Я не дышу и не двигаюсь. Жду, что будет дальше. Готовлюсь получить пощечину, услышать обвинения в домогательстве или что она схватит свой рюкзак и сбежит, но Фэйт берет моё лицо в ладони и накрывает мои губы своими. Целует, будто сомневаясь, нужно ли мне это. Я зарываюсь правой рукой в её волосы, привлекая ближе. Закрываю глаза, углубляя поцелуй. Пододвинув стул, на котором сидит Фэйт, ближе к себе, я кладу руки на тонкую девичью талию, сжимая нежную кожу. От нежности поцелуя и адреналина в ушах шумит, отчего мне кажется, будто она издала тихий довольный стон. Разорвав поцелуй, я смотрю на Фэйт исподлобья. Разрываюсь надвое из-за неимоверного счастья от первого поцелуя и чувства вины, что поспешил, не дал ей разобраться во мне и себе. Проклиная себя за несдержанность, отвожу взгляд. Фэйт берет меня за подбородок и поворачивает к себе. — Тебе не понравилось, как я целуюсь, здоровяк? — в её голосе столько нежности, что я едва не плачу. Слова мгновенно вылетают из головы, поэтому я просто смотрю в эти потрясающие зеленые глаза. Придя в себя, провожу ладонью по её руке, рассыпая на коже мурашки. Пальцами касаюсь шеи, зарываюсь в собранные рыжие волосы. Шумно выдыхаю, закрывая глаза. Фэйти перебирается ко мне на колени и смеется, шепнув: — Значит понравилось.