***
Если во время прошлых смен мне удавалось хотя бы на пару часов задремать, то на этой сон отказывался приходить. Мысли были заняты рыжей незнакомкой. Внутри меня жила уверенность, что сегодня вечером мы с ней снова встретимся. Если первые разы были случайностью, то последующие — чистой воды умысел. Было бы здорово оказаться за одним столиком. Пожалуй, нужно попытать счастье и подсесть к ней и как-то уговорить провести некоторое время в моей компании. Так уж и быть, разговорами донимать не стану. Мне просто хочется, чтобы эта зараза была рядом. Как можно ближе. Так уж вышло, что мне без неё никак. Я ухмыльнулся. Это похоже на какое-то наваждение. Да, чёрт возьми, я влюблен. Но в кого?! В призрака! В ту, о которой ничего не знаю, которая не знает обо мне. Так какого хрена в мыслях я постоянно возвращаюсь к ней? Мне нужно с кем-то поговорить. С кем-то, кто в делах сердечных соображает больше, чем я, и сможет разложить мои чувства и эмоции по полочкам. Я нуждаюсь в словах о том, что моя крыша всё ещё со мной, и мне не нужно будет возобновлять встречи с Кристиной. Не успел Крейг переступить порог раздевалки, как я сразу же отрапортовал ему итоги смены, быстро показал записи в журнале и видео с камер наблюдения и начал переодеваться. Выскочив из клиники, набирал номер. Этот человек точно разложит мне всё по полочкам. — Сэм! Мне нужно с тобой встретиться! Срочно. — Бак, что случилось? — голос Уилсона был напряженным. — Где ты? — Иду с работы. Давай через час у входа в наш парк. Ты мне нужен. — Барнс, черт возьми, скажи: ты в порядке? — Уилсон изрядно нервничал. — Да, всё отлично. Жду тебя. — Хорошо. Вы когда-нибудь видели разъяренного тигра? Нет? А я видел. И, поверьте мне, зрелище не самое приятное. Когда Сэм увидел меня мирно сидящим на лавочке в парке, он сначала оторопело оглянулся по сторонам. Пригляделся ко мне и нахмурился: я не показался ему напряженным какой-нибудь слежкой или грядущими неприятностями. А когда я начал излагать то, что меня волнует, лицо Уилсона становилось всё мрачнее. — То есть, ты хочешь сказать, что сорвал меня в такую рань из дома, чтобы поговорить о какой-то девчонке? — тихо спросил он. — В целом — да, — сказал я. — Баки, ты в своем уме?! Хотя, зачем я спрашиваю! Конечно, нет! Ты же самый настоящий псих, — Сэм встал, схватившись руками за голову. — Ты вообще отдаешь себе отчет, чем для меня стал твой звонок? Ты… ты, идиот, никогда в жизни не звонил мне просто так, не спрашивая, как дела! Каждый чертов раз твой звонок означал, что ты попал в переплет и тебя нужно вытаскивать! Мог ли я подумать, что ты догадаешься позвонить мне в восемь часов утра, назначить срочную встречу, о которой толком ничего не объяснил, только лишь для того, чтоб обсудить девчонку?! Я думал, что за тобой снова охотится Гидра и что ты практически у них в плену! Да у меня вся жизнь перед глазами промелькнула! — Сэм злился. Мне хотелось бы ответить колкостью на его слова, но совесть не позволяла, поэтому просто слушал и ждал, когда он остынет. — Ты придурок, Барнс! Да, в конце концов, я же теперь не один живу! Со мной Сара и дети. Можешь себе представить, что они испытали, когда я сломя голову выбежал из дома? Скажи спасибо, что я костюм и Редвинга с собой не взял! Я хотел извиниться перед ним, но Сэм подошел ко мне вплотную и ткнул пальцем в грудь: — Скажешь хоть слово, клянусь, я сломаю тебе шею, и никакая сыворотка тебе не поможет. Ясно? — Яснее некуда, — буркнул я. Сэм резко обернулся. — Тебе кажется это забавным, да? Что ж, давай посмеемся. Ну же, Бак, давай! — Сэм толкнул меня в плечо, затем взял за грудки и, глядя в глаза, прорычал: — Я очень хорошо к тебе отношусь, Барнс, но я не Стив — у меня в жизни есть другие цели, кроме как вытаскивать твою задницу из передряг. Я прекрасно понимаю, что ты всю жизнь провел один, но, черт возьми, у окружающих тебя людей есть семья и близкие люди. Так что относись к ним с уважением. Начиная закипать, я тоже схватил Сэма за шиворот футболки. Мне нужна была его помощь, а не урок хороших манер! У меня были все шансы уложить Уилсона на лопатки, разбросав по нему сотни синяков. Пожалуй, я даже бы замахнулся, но вместо этого оттолкнул его и сделал три глубоких вдоха и длинный выдох. Отвернулся, сжимая и разжимая левую руку — всегда так делаю, когда психую. Одна из немногих вещей, что осталась со мной от Зимнего. Сэм сидел на лавочке, сложив руки на груди, и смотрел в противоположную от меня сторону. Он злился — каждая его мышца напряжена, спина ровная, как струна. — Уилсон, — начал я, садясь рядом и разглядывая пластины на протезе, — я понимаю, что поступил не красиво. Прости. Но мне действительно нужно с тобой поговорить. — Для душещипательных бесед у тебя есть Стив, — огрызается Сэм, но всё же оттаивает. — Ты что, ревнуешь? — я улыбаюсь и вижу, что Сэм тоже. — Кроме шуток, в делах амурных ты более компетентен, чем Капитан Америка. За всю свою жизнь он целовался только с Пегги. — Вообще-то, была еще Шерон. И мы оба с тобой это видели. — Да ладно тебе, поцелуй с Шерон для Стива ничего не значил. Мы же с тобой знаем, кого он видел в этот момент. — Я умолк, вспоминая тот случай. Затем мысли перешли к моей язве. — Сэм, я действительно не понимаю, что со мной происходит. Не понимаю, почему эта рыжая девица так на меня действует. Уилсон тяжело вздохнул, потер ладонями лицо и сел ко мне вполоборота. — Давай-ка по порядку, Барнс. Попробуем разобраться в твоей ситуации и поставить точный диагноз. Не знаю, сколько времени прошло, как я начал рассказывать Сэму о Язве. Он внимательно на меня смотрел, ловил, кажется, каждую мою эмоцию и выражение лица, не прекращая улыбаться. — … херня в том, что я не понимаю, чего она от меня хочет: то выпускает колючки и гонит от себя, то мило улыбается и ведет непринужденную беседу. И я не знаю, как с ней себя вести! — Что ж, Баки. О твоей зазнобе ничего сказать не могу, но одно ясно совершенно точно: ты влюблен. И, похоже, очень серьезно. Предвосхищая твой вопрос, скажу: будь собой. Если настроение дурное — будь хмурым, если хочется смеяться — пожалуйста! Не окружай себя ненужным флёром, это ни к чему. Она ведь запала именно на тебя настоящего, а не на образ из журнала. — Думаешь, запала? — Как пить дать, Бак. Иначе бы она не торчала каждый раз в баре, бросая на наш столик томные и грустные взгляды, — Сэм улыбается. — Клянусь, в прошлую нашу встречу, когда тебя не было, малышка мне показалась ужасно огорченной. — Мы виделись в клинике — она приходила на прием. У нас произошла милая беседа. — Спросил, как её зовут? — на моё отрицательное качание головой Сэм закатил глаза. — Да ты настоящий сердцеед, Барнс! — Я не практиковался больше семидесяти лет, Уилсон! Как думаешь, сильно просто вспомнить навыки общения с женщинами? Особенно после уймы обнулений! — Такое не забывается! Это как дышать или говорить! Ну, всё-всё, не кипятись. Если хочешь, я могу навести о ней кое-какие справки. — Нет, спасибо. Ничего не нужно. В конце концов, мне самому интересно разгадать эту загадку. — Ну, как знаешь! — Сэм хлопает меня по плечу и поднимается. — Если это всё, то я вернусь домой — я не супер солдат и мои силы восстанавливаются не так быстро, как твои. Да и Сара, наверное, с ума сходит от волнения. Кстати, заходи как-нибудь в гости. Сара и парни будут рады тебя видеть. — Спасибо, Уилсон. За помощь и за приглашение. Прости, что вырвал из дома, не объяснив ничего. Мы с Сэмом пожимаем друг другу руки и расходимся. Было верным решением обсудить эту тему именно с Соколом — не даром он потрясающий психолог. Спустя столько лет знакомства, я таки понял, чем он зацепил Стива — Сэму можно доверять больше, чем самому себе. Этот парень всегда придет на помощь и едва ли будет что-то просить взамен. Добравшись домой и вставив ключ в замочную скважину, услышал легкое покашливание. — Доброе утро, Йори! — я улыбаюсь. — Как жизнь? — Так, как может быть у старика: то кости ломит, то давление мучает. — Я только вернулся с работы, планирую позавтракать. Составишь компанию? Йори оживился. В его глазах загорелся огонек. — Не возражаю. Я буквально вчера купил кусок хорошего сыра. Не закрывай дверь — через пять минут буду у тебя, — я кивнул, улыбаясь, а мистер Накадзима скрылся в своей квартире. Бросив сумку с формой на пол, пошел на кухню заваривать кофе. Ровно в тот момент, когда кофе в турке закипел, в мою квартиру вошел Йори. — Ты как раз вовремя, Йори, — говорю я, разливая напиток по чашкам. — Присаживайся. — Спасибо, Джеймс, — старичок ставит на стол тарелку с сыром и сладостями. — Как на работе? — Нормально. Работа не сложная, даже есть возможность пару часов подремать. Не верится, что у меня началась нормальная жизнь обычного человека. Без погонь, стрельбы и выплесков адреналина, — я посмотрел на Йори и улыбнулся. Глаза моего друга заблестели, а это значило, что впереди меня ждет очередной ценный урок японской мудрости. — Ты переменился. Улыбаешься, как мальчишка. Помнится мне, что еще некоторое время назад ты себе такого не позволял. — Да брось! Я улыбался. Просто ты не обращал внимания. Да и просто сегодня настроение лучше, чем обычно. Йори хрипло рассмеялся, качая пальцем: — Обманывай кого угодно, но не меня! У меня был сын, и я прекрасно помню эту глупую и довольную улыбку. И значила она только одно: мой мальчик влюблен! И знаешь, Джеймс, я очень порадуюсь, если в твоем сердце нашлось место юной и красивой девушке. Это ведь девушка, я надеюсь? — я невольно поморщился, подавившись чаем. Откашлявшись, воскликнул: — Йори! Мой добрый друг только рассмеялся, утирая выступившие в уголках глаз слёзы. Они были вызваны смехом и тоской по его сыну одновременно.***
Этот вечер я снова проводил в баре, ожидая рыжую язву. Мне отчаянно хотелось её увидеть. Кроме того, любопытство брало верх: как она поведет себя сегодня? Снова выпустит колючки или заговорит? Может наоборот, сделает вид, что не знает? Подсядет ли или займет место за своим столиком? Погруженный в свои мысли, я не заметил незнакомку. Она немного поколебалась и, решившись, подошла к моему столу. — Привет, — тихо говорит она. — Можно? Я поднимаю голову и в один момент забываю все слова. Кивнув, встаю со своего места и пододвигаю её стул. — Спасибо, ты настоящий джентльмен, — рыжуха улыбается, поправляя рукой волосы. — Будешь что-нибудь? Ты голодна? — Если ты не следишь за фигурой, то было бы не плохо съесть по бургеру, — язва оглядывает меня и вздыхает. — Но ты явно следишь за собой, так что давай по салату. Я улыбнулся. Наклонившись ближе к ней, заговорщицки шепчу: — Тысячу лет не ел бургеров! Девушка ослепительно и широко улыбается. Я подзываю официанта и заказываю обещанные бургеры, кофе и один десерт. Пока мы ждем заказ, я не могу глаз спустить с девушки, а она, наоборот, старается на меня не смотреть. Внезапно она хлопает себя по лбу и тянется к рюкзаку. — Держи! Твоя толстовка. Я приносила её в прошлый раз, но тебя тут не было — сидели только твои друзья. — Могла бы отдать им, — отозвался я. — Могла бы, но не решилась. Откуда я могла знать, что посылка дойдет до адресата? — она мило улыбнулась, а у меня круги перед глазами пошли. — Как ты думаешь, язва: уже пришло время нам познакомиться? — спрашиваю, прокашлявшись. — Меня зовут Фэйт. Фэйт Браун. А ты — сержант Барнс. Джеймс Барнс, если я правильно помню, — она рассмеялась, глядя на меня. — Да ладно тебе! Каждый уважающий себя человек бывал в музее и читал о Капитане и его лучшем друге. Так что кое-что я о тебе знаю. — Что ж, рад знакомству, Фэйт. И друзья зовут меня Баки. — Приятно познакомиться, Баки, — она произносит моё имя так, словно пробует на вкус. — Не думаешь, что нам следовало познакомиться раньше? — Было бы слишком банально. Представь: мы облили друг друга кофе, обменялись в тот же вечер взглядами, а на следующий уже сидели бы здесь и мило общались. Как по мне, так настоящий кошмар. Я улыбнулся. — Согласен. Фэйт тоже улыбнулась. Она опустила взгляд в чашку, помешивая кофе. Передать не могу, какая она красивая! Если я и видел в своей жизни красоток, то мисс Браун — богиня. Поймав мой изучающий взгляд, она легко рассмеялась и спросила: — Скажи мне, Баки, как давно у тебя хоть кто-то был? — Прости? — Не валяй дурака, ты всё прекрасно понял. — Не прилично задавать такие вопросы взрослому мужчине, — я откинулся на спинку стула, одарив Фэйт тяжелым взглядом. — Не нужно на меня так смотреть, здоровяк — у тебя всё равно не получится научить меня манерам. И потом, я считаю, что этот вопрос вполне себе логичен. Мне же нужно понимать, с кем имею дело. Если у тебя давно не было женщины, то остаток вечера мы проведем здесь и только ради моей безопасности: не хочу, чтобы по пути домой ты на меня набросился и опорочил, — я вопросительно изогнул бровь, а Фэйт снова прыснула от смеха. — Баки, я же вижу, как ты раздеваешь меня глазами! — Предпочитаю раздевать руками. Так что, малыш, тебе ничего не угрожает. И могу я расценивать все твои слова, как приглашение домой на чашку чая? — Если тебя интересуют связи на одну ночь, то я не против, — короткое пожатие плечами и лукавый взгляд. Я уже перешел ту черту, когда Фэйт была для меня просто девушкой из бара, которая облила меня кофе и пострадала сама. Теперь она для меня словно наваждение. Каждый раз мысли возвращаются к ней. Собственно, только ради неё я прихожу сюда и сижу часы напролет. Наверное, если бы она узнала, как сильно запала в моё сердце, то от души бы посмеялась. Так что да, если она отпустит ещё хоть одну подобную шутку, то всё моё самообладание и выдержка дадут трещину, после чего я затолкаю её в такси и буду искренне молиться всем богам, чтобы не согрешить прямо в машине. Уж слишком сильно она разгоняет мою кровь… так не бывает. Хотя, рядом с этой девушкой, пожалуй, бывает и не такое. — Скажи мне, Фэйт: когда ты настоящая? Когда улыбаешься и не язвишь или когда предлагаешь секс без обязательств? Потому что я совершенно запутался. От моих слов она на мгновение напряглась, что-то обдумывая. Потом откинулась на стул, скрестив руки на груди. Я уже пожалел о сказанном, но Фэйт заглянула мне прямо в глаза, шепнув: — С тобой я всегда настоящая. Не найдясь, что ответить, я сильнее сжал чашку в левой ладони. Не знаю, каким чудом керамика выдержала, но посуда осталась целой. Я обрадовался этому обстоятельству, потому что меньше всего мне хотелось пугать Фэйт. На какое-то время между нами воцарилось молчание. В полной тишине мы ели наши бургеры и пили кофе. Фэйт, подобно маленькой девочке, исподтишка смотрела на меня. Но стоило нашим взглядам встретиться, как она отворачивалась. В моей голове роились мириады мыслей и вопросов, хотелось о многом поговорить, но я еще не до конца понимал, как себя с ней вести. На выручку пришла Фэйт. Она отставила тарелку с десертом и прямо посмотрела на меня. — Баки, — тихо начала она, — ты действительно прошел Вторую мировую? И с тобой случился весь тот ужас, о котором писали в музее? Я нахмурился. Мне казалось немного странным обсуждать моё прошлое на первом… кхм, при первой встрече. Фэйт расценила моё молчание иначе, выпалив: — Прости, что спросила. Не стоило лезть в эти дебри. Тебе, скорее всего, тяжело говорить об этом. — Всё в порядке, Фэйти. Просто я не ожидал, что ты захочешь обсудить это. Но я же вижу, что тебе не терпится узнать подробности, так что да, я действительно ветеран войны. Кое-что в музее приукрасили относительно меня, но в основном написали правду, — я нежно улыбнулся девушке. — К интервью я не готовился, но всё же отвечу на твои вопросы. Фэйт заметно оживилась. Она засыпала меня вопросами, внимательно слушала ответы и, казалось, впитывала всё до мельчайших подробностей. Кое-какие темы мы оставляли не рассмотренными, и Фэйти относилась к этому с пониманием. По глазам девушки я видел, что сказанное мной поразило её до глубины души. Целая гамма чувств отражалась на девичьем лице. Время от времени она сочувствующе кивала головой, порой касалась пальцем переносицы, стараясь незаметно утереть слёзы. Иногда хохотала так, что на нас смотрели посетители: кто-то осуждающе, а кто-то одобряюще. Я уже не помню, что нёс — всё моё внимание было приковано к Фэйт. Каждый взгляд, каждый жест и взмах ресниц впечатывались в меня. Любую эмоцию девушки я старался запомнить, а это воспоминание прятал в сейф самого дальнего уголка души. И чем больше запоминал и улавливал, тем сильнее понимал, что уже просто не представляю себя без этой девушки. Для меня уже было не важно, будет ли она смеяться над моими рассказами или станет молчать. Мне жизненно необходимо её присутствие. Я понимал, что, возможно, позволил себе влюбиться не в ту. Может случиться так, что наши пути разойдутся, но мне наплевать. Даже если снова придется собирать себя по осколкам, я всё равно должен попробовать. Потому что где-то в глубине души знаю: она — моя.