Mistletoe

У Синтии есть омела. Она продолжает расхаживать с ней по комнате, её глаза сияют озорством, а светлые волосы сверкают в огнях рождественской ёлки. Честно говоря, это была самая скучная вечеринка, на которой Пол когда-либо бывал, особенно по сравнению с Гамбургом. Джон дулся в углу из-за какой-то ссоры с Мими, а Пола удивляло, как скучно вдруг становилось здесь без Джона в роли клоуна, и он поймал себя на том, что каждые полчаса поглядывал на часы. — Так быстро уходишь? — крикнул Джон ему вслед, когда увидел, что Пол направился на кухню. Какая-то хихикающая маленькая блондинка с двумя бокалами коктейлей в руках прошла между ними, и Пол отступил назад, чтобы дать ей пройти. Она ловко извилась и мельком бросила на него один взгляд. Он на мгновение задумался о том, чтобы притянуть её к себе, несмотря на то, что Дот украшала коридоры прямо здесь, за углом этой комнаты. — Иду выпить, — ответил он Джону, делая вид, что подносит стакан к губам.— Хочешь тоже? — Да, принеси нам две, — угрюмо ответил Джон и отвернулся. Пол почувствовал, как волна его плохого настроения начала пропитывать и всё пространство между ними. Очередь к столику с напитками, временно установленному на кухне, была огромной, и он вежливо встал между другими людьми: "Извините, прости, спасибо, приятель", — и, наконец, принялся за пиво. Осталось всего несколько бутылок кого-то крепкого и очень опасного на вид. Что ж, это будет всё равно что моча на вкус по сравнению с гамбургским пивом. — Осталось только это дерьмо, — сказал он Джону, когда вернулся в гостиную. Кто-то включил Бадди Холли, и девушки вокруг начали танцевать. — На вкус херня, — заметил Джон, не успев сделать и глотка. Пол решил, что тот сказал бы то же самое, даже если бы он угостил Джона шампанским. Некоторое время они молча наблюдали за вечеринкой, а на Джона накатывали приступы отчаяния, которые чуть не сбивали Пола с ног. Он почти задумался о том, чтобы притвориться, что ему нужно в туалет, просто чтобы ускользнуть от него. Почти. — Так в чём же твоя проблема с Мими? Ухмылка Джона стала почти дикой. — Очевидно, то, что я родился, уже является для неё достаточной проблемой. Пол наклонил голову, как будто обдумывая это. — Да, я полагаю, она права — это было немного досадно. Нам же теперь приходится мириться с тобой, да? Впервые за весь вечер Джон не выглядел таким угрюмым. Он не совсем улыбался, но это было похожее на то, так что Пол продолжил: — Война, смерть, слепые ритм-гитаристы с большими носами — все это плохие новости для мира, но мы ничего не можем с этим сделать. — Тебе врезать по морде или ты сам заткнёшься? — спросил Джон, но он не был зол, потому что теперь улыбался по-настоящему, и Пол почувствовал, как его печаль начала рассеиваться. Он бросил на него короткий шокированный взгляд, а затем улыбнулся в ответ. — Дебильная вечеринка, не так ли? Джон сделал ещё один глоток пива и кивнул. Он стоял, прислонившись к антикварному шкафчику с фарфором, подаренному хозяевам чьей-то матерью, и его кожаная куртка была красиво прижата к дереву. «Он выглядит невероятно круто» — подумал Пол. — Да, сплошные скука и дерьмо. Эти ребята и ночи не продержались бы на Репербане, а? Оглядев собравшихся на вечеринке девушек в причудливых развевающихся юбочках и с аккуратно уложенными волосами, Пол вынужден был согласиться. Со времён Гамбурга всё здесь казалось немного менее красочным, похожим телевизор с выключенным звуком. Здесь скучно, но в то же время приятно. Он не мог разобраться в своих чувствах по этому поводу, но ему казалось, что он начал скучать по сцене в Кайзеркеллере и мытью в потрёпанных мужских туалетах больше, чем ему следовало бы. Было непривычно просыпаться в тишине на Фортлин-роуд, и он не раз чувствовал себя странно одиноким без храпящего Джона, спящего на двухъярусной кровати над ним. — У них глаза бы вылезли из орбит, — сказал Пол, и Джон тут же начал изображать из себя дурачка, пародируя мультики с Микки Маусом, которые всегда сопровождали главную картину в кино, выпучив глаза в преувеличенном удивлении. Вот какими их нашли девушки: Джон прикидывался дурачком, а Пол смеялся над ним, чувствуя, как пиво внезапно ударило ему в голову, и ему стало даже легче, чем он ожидал. Дот, похоже, тоже нашла омелу, и у неё порозовели щёки от того, как она до этого кружилась по комнате. Она подняла веточку омелы над Джоном, который тут же принял прежнее положение, и улыбнулась ему. — Ну же, Джон, поцелуй меня. Игнорируя приличия (и Син, покорно стоящую рядом с ним), он поцеловал её прямо в губы. Слегка причмокивая, но вряд ли целомудренно. Дот раскраснелась, и, когда они отошли друг от друга, Пол вежливо улыбнулся Син. Она всё ещё сжимала в руке омелу, но знала, что лучше не предлагать её никому, кроме Джона. — Значит, вы двое играете в купидонов? — спросил Пол, делая последний глоток пива. Он и не подозревал, что выпил его так быстро. — Да, мы пытаемся свести Линн и Роджа. Они влюблены друг в друга уже несколько месяцев, — ответила Син. Она выглядела порозовевшей от тепла центрального отопления, включённого даже не на полную мощность, несмотря на метель снаружи. Они предполагали, что это будет снежное Рождество, и Майк поставил на это деньги у букмекеров, так что Пол, зная об удаче своего брата, даже не сомневался в этом. — Эти двое? — Джон нахмурился, вытянув шею над толпой, чтобы разглядеть Роджера и Линн, которые в данный момент стояли в противоположных концах комнаты и застенчиво улыбались друг другу, — Ни за что. Она могла бы найти и кого получше, он же настоящий придурок. — Джон! — возмутилась Син, — Он славный парень! — Да, и она просто прелесть — одни только сиськи и зубы, — он грубо зажестикулировал в сторону Пола, и Пол не смог сдержать смех, который вырвался у него из груди в ответ на это, — Я был с ней, и она была милой девушкой, если ты понимаешь, о чём я. Син, стоявшая рядом с ним, отчаянно раскраснелась, а затем засмеялась вместе со всеми остальными. Пол мягко улыбнулся ей, когда Джон отвёл взгляд. — Вы двое всё это затеяли, не так ли? — спросил Джон, бросая взгляд в угол, где Маргарет Виппер и Клайв Корнуолл, похоже, довольно тщательно изучали гланды друг друга. Его рука у неё под юбкой — и Пол понял, что поймал взгляд Джона, и они оба заметили это одновременно. Они обменялись быстрыми понимающими улыбками. — Вообще-то, я думаю, мы смогли бы это сделать! — засмеялась Дот, но её смех быстро оборвался, когда она заметила что-то в другом конце комнаты: Роджер, похоже, наконец направился к Линн, — Ладно, Син, он решился, — сказала она, — Я подойду, — высоко подняв над собой омелу, Дот исчезла в толпе, и ещё с секунду все трое наблюдали за ней, хотя Полу на самом деле было всё равно, повезёт ли Роджеру сегодня вечером или нет. — Похоже, моя омела пропадёт зря, — сказала Син с притворной грустью, и Джон быстро улыбнулся ей, прежде чем притянуть к себе свободной рукой. — Тогда нам лучше найти этому хоть какое-то применение, не так ли? — спросил он, и Пол вежливо отвернулся, а Син захихикала, но этот звук Джон быстро заглушил губами. Он оглянул толпу в поисках Дот, которая сейчас оживлённо болтала с Роджером, явно его подзадоривая. Он чувствовал себя здесь немного лишним, стоя, похрамывая, как придурок, пока Джон пытался сожрать Синтию за его спиной, и уже собирался тихо ускользнуть, когда случайно обернулся и посмотрел на них. Пол испытал неожиданный и смущающий трепет, похожий на лёгкое покалывание в животе. Должно быть, это из-за пива или тесноты людей в комнате, но ему вдруг стало жарко, как будто рубашка под джемпером начала сильно давить на него. Нет никакой причины, по которой его тело отреагировало так странно, но в течение нескольких долгих секунд наблюдения он обнаружил, что не может отвести взгляд от губ Джона. Это был такой искренний поцелуй. Несмотря на то, что он буквально сотни раз видел Джона с девушками (и даже во время секса), Пол почувствовал себя странно потрясённым этим. Он почти видел, как Джон нуждался в ней сейчас, он и сам слишком хорошо знал это чувство, и при виде этого у него в животе что-то вспыхнуло. Внезапно он остро, резко заскучал по Гамбургу, по барам с деревянными полами и нелегальному опыту общения с девушками, ночлегам с Джоном, когда им приходилось освобождать место для Рори или одного из его ураганов. Это чувство было таким сильным, что Пол каким-то образом понял, что ему не следовало бы испытывать его здесь, в гостиной какого-то безымянного человека, в окружении друзей и девушек его друзей. Он, конечно, вот-вот собирался отвести взгляд, когда Джон внезапно открыл глаза, как будто зная, что Пол смотрит на него. И снова у Пола в животе поднялась волна этого ощущения, этого страстного, отчаянного влечения. Он не смог отвести взгляд. Это должно быть неприятно, что Джон целует Синтию, глядя на Пола, но это было не так, и когда Синтия издала тихое удовлетворённое постанывание, Пол каким-то образом ощутил это в своей груди. Как будто это был он. И он всё ещё не мог отвести взгляд, несмотря на то, что на вечеринке было много народу, и Джон смотрел на него, как будто... Что ж, у Пола не было слов, чтобы описать то, как Джон смотрел на него. Как будто он — ужин, как будто он — глоток свежего воздуха после ночи, проведённой на крошечной сцене в Индре. Он не знал, откуда взялось это ощущение, но и не думал, что смог бы винить в этом только пиво. И вдруг Дот позвала его, и Джон снова закрыл глаза, притягивая Синтию ближе, чем до этого, а мягкая, ласковая ладонь Дот легла на его руку, разворачивая и притягивая Пола ближе к себе. — Подойди и убеди Роджера, что он нравится Линн, — сказала она, — Ты разбираешься в девушках лучше, чем он. Скажи, что он ей очень нравится. *** К тому времени, как Пол закончил убеждать Роджера, что Линн в него влюблена (и на самом деле, Дот справилась бы с этим гораздо лучше, подумал Пол, когда вернулся обратно — Джон был прав), в углу, возле посудного шкафчика, встала ещё одна группа людей; но знакомого тедди-боя и его кожаной куртки нигде не было видно. Пол почувствовал краткий укол страха, что он неправильно истолковал взгляд Джона ранее и что тот кипел от злости, готовый дать Полу по зубам за то, что он уставился на него, как педик. Но потом он успокоился, взял со столика с напитками ближайший бокал и сказал себе, что в этом нет ничего особенного. Это продлилось совсем недолго, и взгляд Джона мог ничего и не значить. Абсолютно ничего. И все же он чувствовал, что должен был найти его. Просто, чтобы проверить. Все двери наверху оказались закрытыми, и Пол был достаточно сообразительным, чтобы понять, что на вечеринках открывать закрытые двери не стоило, если только ты не хотел увидеть чего-то очень личного, поэтому после посещения туалета он спустился вниз и пробрался сквозь толпу, которая теперь танцевала под Элвиса, к дверям. Джон не курил на веранде и не искал выпивки на кухне, поэтому Пол бесцельно направился к задней двери. Снег всё ещё шёл — он мог видеть это через окно, и на улице было чертовски холодно, так что он засомневался, что Джон будет там, но всё равно попытался. Сначала ему показалось, что он был прав; на пустом заднем дворе с кирпичными стенами было тихо и холодно, как на кладбище, но затем в углу Пол заметил быструю оранжевую искру сигареты, вспыхнувшую прежде, чем она потускнела от пепла снова. — Пол? Голос Джона звучал странно надтреснуто, и Пол вышел из комнаты в снег, захлопнув за собой дверь. — Блять, как холодно! — сказал он, плотнее кутаясь в свою кожаную куртку, — Что ты здесь делаешь? Мысль о том, что он, возможно, ждал — ждал Пола — вызвала в нём восхитительный трепет. — Там пиздецки тесно, — ответил Джон, снова затянувшись сигаретой. Когда Пол подошёл ближе, его глаза привыкли к темноте маленького дворика с террасами, и он смог разглядеть напряжённые черты лица Джона. — Дай мне затянуться, — внезапно попросил он, испытывая непреодолимое желание ощутить никотин в лёгких, и Джон передал ему сигарету. Пол сделал глубокую, осторожную затяжку и постарался не думать о губах Джона, обхватывавших этот окурок до него. — Куда это ты съебал? — Дот хотела, чтобы я побыл купидоном, — ответил Пол, передавая сигарету обратно и понимая, что ощутил явное разочарование, когда их пальцы не соприкоснулись на этот раз. — Глупая сучка, — пробормотал Джон, не утруждая себя извинениями. Снег вокруг них продолжал мягко падать. Белый и беззвучный, ложился на крышку мусорного ведра, к которой прислонился Джон. Здесь было на удивление спокойно и в то же время странно напряжённо, словно вот-вот должно было случиться что-то грандиозное. Он почувствовал дрожь, которая имела очень мало общего с холодом. — Так, значит, он что-то к ней чувствовал или как? — Что? — Пол нахмурился, оторванный от собственных мыслей. — Роджер. Он что, всё-таки запустил руку под платье прелестной Линн? — О, да, — ответил Пол, вспомнив их недавние робкие поцелуи, — Хотя, на самом деле, она показалась мне немного фригидной. — Она не казалась фригидной, когда сосала мой член, — пробормотал Джон, и внезапный, яркий образ непрошено возник в голове Пола. Он почувствовал ответный отклик в своем теле и попытался отогнать его. — Тогда остаётся только пожелать Роджеру приятной ночи, — услышал Пол свой голос. — Да, везучий сукин сын. Снежный покров, кажется, заглушал все остальные звуки во дворе, но в проходе между домами, выходящими окнами на сад, Пол услышал тихое напевание рождественских песен, исполняемых на граммофоне. Расслышав, как ангелы-вестники пели "God Rest Ye Merry Gentlemen", он с болью вспомнил, как его мать пела эту песню на кухне рождественскими утрами. Верхняя нота сопрано на пластинке также напоминала ему о Джулии, которая однажды сказала ему, что это её любимое сопрано. Какой-то шорох рядом с ним отвлёк Пола от мыслей о песне и сосредоточил его на том, где сейчас двигались руки Джона. Сигареты в них не было — та осталась раздавленной на земле. Он перебрасывал что-то из руки в руку, что-то маленькое и потрескивающее белыми огоньками. Полу потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это. Омела. Омела Синтии. Ему едва хватило секунды, чтобы осознать это, прежде чем что-то полетело в него по воздуху, слишком тяжёлое и резкое, чтобы оказаться случайным броском. Пол поймал хрупкую веточку омелы кончиками пальцев и поднял взгляд на Джона, который теперь, прищурившись, разглядывал кирпичную кладку позади него. — Джон? — Что? — ответ был резким, быстрым и оборонительным, и Пол задумался, почему. — Ты в порядке? Пол не получил ответа, поэтому вскоре бросил омелу обратно. Он застал Джона врасплох и попал прямо ему в лицо. — Ты придурок, — сказал Джон, и Пол испытал неудержимое желание рассмеяться. — Мне кажется, у меня просто отмёрзли мозги. — Тогда почему бы тебе не убраться отсюда? — спросил Джон, и его тон внезапно стал жёстким и надломленным. Пол понял, что если он и хочет уйти, то сейчас для этого было самое подходящее время. Джон дал ему такую возможность. Он обдумал это. — Ну, там дерьмово, не думаешь? — ответил он как можно небрежнее. В ответ он снова получил брошенную в него омелу. Ощущая её невесомую, нежную тяжесть в своих руках, Пол открыл рот, чтобы что-то сказать, но его прервал звук открывающейся позади него задней двери дома, откуда во двор снова проникли шум и свет. Парень на пару лет младше их вышел оттуда с сигаретой во рту, готовый прикурить, когда воздух внезапно прорезал голос Джона: — Отъебись! Пол увидел, как лицо парня на мгновение исказилось гневом, но затем, прищурившись в темноте и узнав, кому принадлежит голос, он, кажется, успокоился. Вынимая сигарету изо рта, он поспешно развернулся и исчез в доме. Отдалённые звуки "Rock Island Line" сопроводили его, и задняя дверь снова стала для них крепостью. — Кажется, я на самом деле увидел, как он обделался, — ухмыльнулся Пол и заметил, как лицо Джона тоже расплылось в улыбке, — Есть идеи, кто это такой? — Вообще нет, — ответил Джон, и они вдруг оба засмеялись над беднягой, напуганным в эту рождественскую вечеринку. — Как ты думаешь, что они запланировали сегодня на вечер в Кайзере? — спросил Пол, бросая омелу достаточно легко, чтобы спровоцировать между ними игру, но не борьбу. Джон быстро поднял веточку и кинул её обратно. — Ломать ноги, пьянствовать, наслаждаться проституцией... — Значит, всё как обычно? — Уж лучше, чем скучать в этой дыре, — ответил Джон, продолжая играть в эти подбрасывания между ними. Пол не знал, что произойдёт, когда это закончится, но подозревал, что скоро узнает. — Там хотя бы никто не кричит "Mach Shau". — Нет, вместо этого нам просто говорят, что в Англии мы являемся пустым местом. Пол едва удержал омелу в руках. — Это то, что Мими тебе сказала на самом деле? Джон пожал плечами. — Что-то вроде того. Пол предположил, что, вероятно, это было даже не самое худшее, что сказала ему Мими. Далеко не самое худшее. — Но Син рада, что ты вернулся. Джон вздохнул, громко и раздражающе в холодном ночном воздухе. — Чёрт возьми, ты об этом хотел поговорить — о Синтии? На этот раз бросок ветки омелы в него оказался немного более сильным. Пол тут же кинул её обратно. Он не был уверен, что ему стоило сказать. Ему казалось, что Джон ждал от него какого-то шага. Какого-то действия. Всего секунду они просто смотрели друг на друга. Это пугало и заводило одновременно. Пол вытянул руки, чтобы поймать омелу в ответном броске, но она так и не попала в цель. Через мгновение он снова поймал взгляд Джона в темноте. Он, прищурившись, смотрел на него, и в его взгляде было что-то оборонительное и непонятное. Пол понял, что, возможно, игра только что закончилась. — Значит, ты собираешься вернуть это мне? Джон выглядел почти сердитым, и на секунду Пол задумался, не понял ли он это (чем бы это ни было) неправильно. Не говоря ни слова, Джон протянул ему омелу. Чувствуя себя немного глупым и загнанным в угол, словно он чем-то рисковал, Пол забрал у него омелу и рывком открыл калитку, ведущую в тихий, укутанный снегом сад. Там никого не было, и он уже собирался обернуться, чтобы сказать Джону следовать за ним, когда почувствовал чьё-то прижимающееся к его спине тело. Пол старался не задрожать. В темноте прохода Пол прислонялся к стене и, охваченный безумием, сжимал в руках омелу, чуть-чуть касающуюся его головы. — Тогда иди сюда, — сказал он. Его слова звучали тихо среди всё ещё падающего снега. Джон мгновение смотрел на него, словно ожидая, что он отступит, а затем внезапно — яростно — прижался к губам Пола своими губами, тёплыми, потрескавшимися и влажными от холодного ночного воздуха. Пол уронил омелу и сжал в кулаке воротник кожаной куртки Джона, притягивая его ближе к себе. Это было не очень нежное, но и не грубое, требовательное прикосновение бёдер Джона, резко прижимающих его к стене. Нежность была бы неуместной, подумал он, когда его пальцы скользнули вверх, к его волосам, посылая волну удовольствия прямо к животу Пола. Он прикусил нижнюю губу Джона и почувствовал неистовое, отчаянное скольжение его языка по своему. Это не должно было произойти так быстро, так внезапно, но это произошло, и Пол понял, что начал задыхаться в неестественной тишине переулка. Когда Джон просунул бедро ему между ног, прижимаясь к нему, голос Пола заглушал только снег. Раньше такие быстрые перепихоны случались у него только с девушками, но ещё никогда до этого они не были такими отчаянными и возбуждающими, как сейчас. Пол напрягся в своих джинсах и притянул Джона за бёдра к себе, чтобы тот смог это почувствовать. Он снова завладел его ртом, когда рука Джона нашла его руку и прижалась к джинсовой ткани между ними. Ощущение твёрдости Джона под его ладонью, вероятно, должно было казаться неправильным, но это не казалось, и Пол подавил стон, зарождающийся в глубине его горла, обхватывая пальцами эрекцию Джона. Их губы соприкоснулись, так же неистово, но далеко не так же грубо. Пол позволил Джону прикусить свою верхнюю губу. Он хотел откинуть голову к стене, чтобы... ох. Это было хорошо. Он вспомнил настойчивый, тяжёлый взгляд Джона, когда он наблюдал за ним с Синтией ранее, пока его свободная рука поглаживала твёрдый член Джона через джинсы, скользила по растрёпанным волосам, которые отливали каштановым в слабом свете, падающем из дома напротив. Пол перестал целовать его, открыл глаза и убедился, что Джон тоже открыл свои, чтобы увидеть, кто делает это с ним. Он нежно провёл пальцами по затылку Джона, ощущая прохладу кожи под воротником его куртки. Как будто ему это нравилось и он едва мог держать глаза открытыми. Джон кротко моргнул, а затем снова наклонился, чтобы завладеть ртом Пола. Холодные пальцы приподняли его подбородок, и Пол позволил Джону взять столько себя, сколько он только хочет. Их языки скользили друг по другу интимно, так, как он ещё никогда ни с кем не делал. Пол сжимал пальцы в том же ритме, что и Джон, его бёдра внезапно дрогнули под ним, чуть меняя положение и потираясь о него ещё более резко, более отчаянно. Рука, зарывшаяся в волосы Пола, сжимала его с каждым толчком, пока внезапно Пол не почувствовал, как он кончил в его ладонь, горячий и липкий под плотной тканью джинсов. От осознания того, что он это сделал, в животе Пола разлилась волна чего-то тяжёлого и расплавленного, и он позволил Джону беспорядочно прижиматься к нему, пока все не закончится, уткнувшись лицом в тёплый изгиб своей шеи. Они оба дышали быстро и прерывисто на холодном ночном воздухе, и этот звук отдавался у него на коже, как будто сейчас абсолютно всё делало его настолько чувствительным. Он всё ещё был твёрдым, ноющим и отчаянно близким к концу, но он ждал чего-то, осторожно щекоча шею Джона сзади. На мгновение в мире воцарилась абсолютная тишина, снег вокруг них заглушил даже рождественские гимны, доносящиеся с другой стороны улицы, и отдалённые басы музыки с вечеринки. Но тут Джон задвигался, целуя подбородок Пола, и тот почувствовал, как его тело снова наполнилось прежней энергией. Его член казался тугим и зажатым в джинсах, а бёдра трясущимися от напряжения. Когда Джон начал трахать его, прижав к стене, Пол почти застонал от облегчения, снова поймав рот Джона, когда его бёдра тёрлись о бёдра Пола. Одно бедро было по-прежнему зажато между его ног, давая Полу возможность покачиваться между ними, и это ощущение было слишком приятным, почти болезненным, таким невероятным. Пол хотел, чтобы это никогда, никогда не заканчивалось, даже когда он вдруг почувствовал, как на него начал накатывать оргазм. Он притянул бёдра Джона ближе, просовывая пальцы в петли его ремня и отчаянно хватаясь за него. — Да... — бормотал он, прижавшись губами к губам Джона, зажмуривая глаза от этих ощущений. Он почувствовал, как Джон облизывает его нижнюю губу, их носы соприкоснулись, очень быстро соприкоснулись, когда они вжались друг в друга. Когда это произошло, в глазах Пола вспыхнуло что-то вроде ослепительного света — он вырывался изнутри, хватаясь за любую часть тела Джона, до которой только смог бы дотянуться. Одной рукой он сжимал его куртку, а другой обвивал шею. Джон не остановил его, позволяя Полу медленно двигаться в нём, пока его член не стал слишком чувствительным в его собственных уже испачканных джинсах. На земле рядом с ними лежала омела, аккуратно присыпанная снегом. Когда они, в конце концов, спотыкаясь, отправились вместе в тёплую, чистую ванну на Фортлин-роуд, они уже совершенно о ней забыли.