Кто же ты?

      – Caro amigo! Я так рад тебя видеть! – Сынён открыл дверь с полотенцем на голове, не успев высушить волосы.       – Прости, что так поздно.       – Мой дом - твой дом! Тебе, как обычно, зелёный чай, или чего покрепче? – смеясь спросил друг, пропуская гостя в квартиру.       – Можно просто чай покрепче.       Приехав домой, Ибо долго лежал на кровати и смотрел в одну точку на потолке. В груди неприятно тянуло, а в мыслях всё время крутился образ человека, которого он видел всего пару раз. И картинки ещё все такие живые, реальные, словно это не фантазия вовсе. Вспомнив слова Пэн Чуюэ, что Сяо Чжань уже влюблён и довольно давно, он несколько раз подходил к зеркалу, растрепывал волосы, а после расчёсывал их и снова вглядывался в собственное отражение. В голове назойливо крутилось: “Чем же я хуже Фань Бинбин или той девушки, что принесла гончару обед и ходила с ним в больницу?”. Ответ был прост - Ван Ибо не прекрасная дама, а Сяо Чжаня по всей видимости интересует только противоположный пол. Но тогда почему в голове такие картинки, неужели это шутки подсознания? Но ведь Ибо и сам про себя не знал, до встречи с этим человеком, что его может заинтересовать парень. Новые чувства и эмоции смущали, но какой от них толк, если нет даже возможности попробовать что-то предпринять для развития отношений?! В конце концов, так и не поспав толком, к вечеру Ибо почувствовал себя зверем загнанным в клетку. Чтобы хоть немного отвлечься, он собрался и пошёл куда глаза глядят, и сам не понял, как ноги привели его к дому лучшего друга.       – Я хотел бы надеяться, что ты соскучился, но по твоему виду, кажется что-то случилось. Расскажешь? – Сынён поставил на журнальный столик чайник, из которого доносился приятный аромат жасмина, и одну чашку. Себе же он налил красное вино из открытой бутылки и мягко приземлился в кресло напротив Ибо.       – Кажется, мне кое-кто нравится. Я постоянно думаю об этом человеке… – Ибо отвёл взгляд в сторону, осознавая, что впервые признал свои эмоции и чувства к мастеру гончарного дела.       – Ибо-ооо! – Сынён широко улыбнулся. – Это же прекрасно! Пригласи её на свидание и дело за малым. Никто не посмеет отказать такому красавчику.       – К сожалению, он уже влюблён в красивую и заботливую девушку.       Сынён быстро захлопал своими длинными ресницами и протяжно присвистнул.       – Во дела… Значит парень. Неожиданно конечно, но сердцу не прикажешь. Ты где с ним познакомиться успел?       – В гончарной. Он мой учитель, – Ибо нервно начал разгрызать заусенец на безымянном пальце и в голове сразу возник мягкий голос Сяо Чжаня: “Бо-ди, я тебе ночью намажу пальцы сычуаньским перцем! Будет тебе уроком. Прекрати!”. Действуя на голых инстинктах он сразу убрал руку вниз. “И вот что это сейчас опять было?”.       – Ты конечно не девушка, но тоже можешь быть милым и заботливым. А дама не трамвай - подвинется.       – Сынён! Я не собираюсь влезать в чужие отношения.       – Конечно. Ты просто будешь страдать. Чувства, знаешь ли, не память, они не забываются. Тут хоть в лепёшку разбейся, а за рёбрами всё равно будет ныть и сердце будет тянуться к тому человеку.       – Что ты сейчас сказал? – Ибо замер и резко перевел взгляд на друга.       – Я говорю, что ты выберешь страдать, вместо..       – Нет, дальше. – Ибо перебил друга.       – Память можно потерять, но сердце ты не обманешь, – медленно повторил Сынён.       Вот оно… Ибо снова словно прошибло током от головы до пят. Весь его мир перевернулся за секунду, как только он в мастерской услышал имя Сяо Чжаня. Всё что с ним происходит сейчас, может ли это значить…       – Сынён, когда я был на тренировках в Ханчжоу, я там ни с кем не встречался?       – Ты шутишь? Тебя вообще когда нибудь что-то интересовало кроме твоих мотоциклов? За пару месяцев ты нам прислал с десяток фото новой трассы, показал свой номер в гостинице и пару раз кидал фотографии еды, для отчётности, что ты всё же питаешься не только выхлопными газами. Если бы ты кого-то встретил, то мы бы знали.       – Я не понимаю, что происходит. После первого занятия в этой гончарной, со мной творится какая-то мистика. Кажется, я схожу с ума…       Ибо совсем перестал понимать что либо. Он подумал о том, что может быть стоит больше рассказать о своих видениях доктору Чэнь? Но эта мысль быстро ушла из его головы. Таким он точно делиться ни с кем не хочет. Да и тем более, она уже грозила, что положит его в стационар, если таблетки перестанут помогать. В добавок выпишет ещё пол ящика лекарств или положит в больничку под капельницу. Оба варианта совсем не устраивали Ибо.       Он прикрыл глаза и откинулся спиной на спинку дивана, продолжая копаться у себя в голове, игнорируя остывающий чай и обеспокоенного друга. Как бы он не старался, пазл всё никак не складывался. Не желая возвращаться домой на ночь, Ибо всё же остался у Сынёна, обессиленно уснув, на диване в гостиной.

-ˋˏ ༻❁༺ ˎˊ-

      Во вторник, как и сказал Сяо Чжань, занятие состоялось. Ибо приехал разбитым и рассеянным, потому что почти забыл про сон за прошедшие дни. Первые минуты, переступив порог класса, Ибо наблюдал за Сяо Чжанем, замечая, что состояние мастера, действительно, стало гораздо лучше, и что самое главное, тот, видимо, не догадался, что несколько дней назад в его доме был незванный гость.       Сегодня у Ибо опять всё валилось из рук. Он ни на чём не мог сосредоточиться, даже нормально выгнать весь лишний воздух из глины не получилось с первого раза, и ему пришлось всё переделывать. На круге вместо формы чашки, каждый раз красовалась Пизанская башня, которую хотелось разрушить до конца, без шанса на реставрацию.       – Ван Ибо, у Вас что-то случилось? – мягкий и заботливый голос мастера пробрался сразу под кожу, отзываясь во всём теле приятными мурашками.       – Просто не выспался, – язвительно ответил Ибо. Но тут же смягчил тон и разочарованно добавил, – Мне кажется, что это глинотерапия нисколько не помогает. Вместо успокоения она меня раздражает. У меня ничего не выходит.       – Просто нужно направить мысли в другое русло. О чём Вы думаете, когда вытягиваете глину в попытках сформировать что-то?       – О том, что я трачу своё и Ваше время. И эта чашка, – Ибо указал рукой на покошенное незаконченное изделие на круге, – никогда не будет закончена, потому что я не понимаю как её сделать ровно.       Сяо Чжань свел брови на переносице, что-то обдумал и подошёл к Ибо ближе. Слишком близко. Настолько, что Ибо спиной почувствовал жар чужого тела.       – Давайте попробуем вместе? Не думайте о том, что у Вас что-то не получится. Просто визуализируйте в голове свою чашку. Какой Вы её видите?! Большая, маленькая, широкая и низкая, или высокая и узкая. Просто держите в голове картинку и ничего больше. А я направлю Ваши руки, помогу эту картинку воплотить в реальность.       Ибо молча кивнул в знак согласия и сосредоточился на визуализации.       Сяо Чжань убрал всю глину, скатал её в правильный шарик, промыл водой диск и уложил материал обратно прямо в центр. Ибо положил руки на глину, изо всех сил стараясь держать в голове только картинку, но она быстро испарилась, когда его ладони сверху накрыли чужие. Влажные от воды, чуть меньше его собственных, и такие мягкие, без единой мозоли. Ибо по инерции чуть отодвинулся и упёрся спиной в чужую грудь, что высоко вздымалась от потяжелевшего дыхания.       – Ван Ибо, сосредоточьтесь!       Он сосредоточился. Только не на изделии, а на пальцах, которые переплелись меж собой и что-то пытались вылепить, на ощущении опьяняющего удовлетворения, потому что в эту секунду Ибо чувствовал насколько ему спокойно и хорошо, когда Сяо Чжань вот так вот держит его. – Гэ, у тебя такие аккуратные руки, а у меня лапища. – Бо-ди, у тебя красивые руки, и твои, как ты говоришь, лапища, идеально лежат на мне, так что...       Ибо несколько раз быстро моргнул и в его голову пришла отрезвляющая мысль, что он чуть не позволил себе лишнего, начав откровенно заигрывать со своим мастером. Между прочим, у которого есть девушка. Он виновато отдёрнул свои руки и посмотрел на круг. Невысокое изделие получилось неровным, по форме напоминающее сердце, и не очень походило на чашку для чая, только если ей куда-то ручку приделать. Но всё равно это выглядело кошмарно. Ибо хотел всё прибрать за собой, но Сяо Чжань настоял на том, что сделает всё сам, тут не о чем беспокоиться.       – Можно спросить, что Вас вообще сподвигло на эти занятия? – мастер вымыл руки и сел на свободный стул напротив Ибо. – Вы говорили, что это вроде терапии?       – Да… кое что произошло. Если не нагружать подробностями, то мне настоятельно рекомендовали попробовать что-то новое, и друзья подарили сертификат к Вам. Это не моё желание, но я ухватился за эту ниточку, как за последний шанс. Кто бы мне раньше сказал, что я со своей упёртостью не смогу совладать с какой-то глиной, – Ибо нервно скатывал остатки глины со своих ладоней, желая сейчас смотреть куда угодно, только не в лицо Сяо Чжаня. – Наверное мне просто не дано творить искусство.       – Но ты творишь, – еле слышно произнёс мастер.       – Что? – Ибо удивлённо посмотрел на своего учителя, не понимая, послышалось ли ему это.       – Говорю, что не могу согласиться. Искусство это не только про музеи, театры, рисование или музыку. Спорт тоже своего рода искусство, потому что является выражением универсального языка через тело. Спортсмены получают эмоции от того, чем занимаются, а также рождают множество эмоций в людях, которые на них смотрят.       – Это как? – непонимающе спросил Ибо, но не упускал ни одно сказанного Сяо Чжанем слова.       – Хм… Взять к примеру картину Альфреда Кубина - дух воды. Несколько людей в деревянной лодке в открытом море встретились лицом к лицу перед разбушевавшейся стихией. Образ духа и осознание ситуации на картине часто вызывают в людях страх и повышенную тревогу. А ведь это всего лишь написанная красками картина, а не реальная ситуация. И возьмём фигурное катание, или нет… – Сяо Чжань сделал небольшую паузу. – Мотоциклы. Мототриал. Спортсмен в моменте испытывает множество эмоций, хотя и сосредоточен на выполнении трюков. Но с обратной стороны за ним наблюдает простой зритель. И так же как в написанной картине им важно всё. Вместо палитры красок и нанесённых на холст мазков, они рассматривают у кого какой мотоцикл и как выглядят костюмы, а после наблюдают за самой программой, отмечая каждую деталь. Глядя на то, как профессионалы выполняют трюки, зритель так же получает свою дозу адреналина, а ещё те же эмоции страха и тревожности, когда их кумиры проделывают на этих мотоциклах что-то немыслимое. И вместе со спортсменами искренне радуются маленьким и большим победам. Любой спортсмен своего рода артист. И в том и в другом случае мы имеем дело с искусством. Просто нужно всё разглядеть под нужным углом.       Ибо никогда не думал, что спорт так тесно связан и с эстетическими качествами. Слова Сяо Чжаня заставили его многое переосмыслить в своей голове. Ведь действительно мотогонки были для Ибо в первую очередь средством самовыражения. Возможно в следующий раз у него получится подойти к гончарному кругу совсем иначе, и это вселило в него пусть маленькую, но надежду.       – Интересно, но почему Вы привели в пример мотоспорт? Знакомы с ним? – спросил Ибо.       – Можно сказать, знаком маленько. Некоторое время я наблюдал за ним, да и подумал, что для Вас это будет самый яркий и наглядный пример. Вы же с мотоциклами…       – Откуда Вы...? – перебил Ибо.       – Вы сами говорили. Или же можно сказать, что я просто очень наблюдательный.       Но Ибо показалось, что Сяо Чжань не очень удачно что-то пытается от него скрыть.