вместе – они значат свободу.

головная боль заставила оторваться от подушки и открыть глаза. перед собой Бён видел размытую картину собственной гостиной. было ужасно плохо. всё тело ломило, болело, а руки чесались и пульсировали болью от вчерашних царапин. Ыйджу не помнил, как уснул, но точно знал, что ему сейчас придётся убирать всю квартиру из-за собственной истерики. он ощущал себя жалким и ничтожным в данный момент. пока не взглянул на руки. на перебинтованные руки. он нахмурился, не понимая, когда он бы успел их забинтовать, тем более так чисто и тщательно. стало немного не по себе, и он невольно прислушался, улавливая лёгкие шорохи на кухне и чьё-то тихое пение. Бёну на секунду показалось, что это галлюцинация. сразу понятно, от чего. поэтому он решил пойти и подтвердить свою догадку. если честно, он сильно боялся, потому что не помнил, закрыл ли он дверь на замок. его могли обворовать, хотя, воровать в этом хаосе нечего. в любом случае галлюцинация была настолько сильной, что с каждым неловким шагом к кухне пение лишь усиливалось, и Бён даже мог расслышать слова. его руки дрожали, а ноги мёрзли от холода. он заглянул в дверной проём кухни и обомлел. он сразу узнал фигуру, стоящую около кухонной столешницы, на которой бережно расставлены уцелевшие чашечки и приборы. на полу практически ничего не было, а в углу стоял совок, полный стекла и различного мусора. Ыйджу поджал губы, не понимая, откуда здесь взялся Николас. догадка о незакрытой двери подтвердилась лишь чужим присутствием. перебинтованные руки – его дело? стол блестел от чистоты, и не было ни намёка на порошок, который был там ещё ночью. было больно понимать, что Николас мог подумать про него всё, что угодно. но сейчас он выглядел так непринуждённо и уютно, что Ыйджу хотелось разрыдаться. он вновь ощутил то ужасное чувство, и его снова накрыло осознание, которое, казалось бы, за два года должно было пройти: он потерял семью. а Николас напоминал ему его маму в детстве. которая также, напевая, готовила маленькому Ыйджу завтрак. было ужасно больно. он искал семью в абсолютно чужих людях, которые хоть и звали себя семьёй, но никогда бы ею не стали. Ыйджу наконец осознал, что топил себя в собственной лжи. "они – моя семья" —  внушал себе Бён всё это время. но так и не понял, какая часть этой компании была его семьёй. и вчера, в порыве агрессии на глупого и легкомысленного себя он понял, что всё это время пытался обмануть самого себя же. и какое-то время у него даже получалось. но потом он встретил Николаса, который полюбил его по-настоящему. который напомнил ему о том, что его любят со всеми его изъянами. сейчас, если честно, Бён не хотел бы видеть ничего, что могло бы спровоцировать его на новые открытия в себе. ему хотелось покинуть стены этой квартиры, потому что они были пропитаны запахом благовоний и сигарет, которые он делал практически на автомате. хотелось сбежать от всего этого. от всей лжи, в которой он искупался с головой и поверил, что сможет существовать в искусственной семье, где тебя зовут даже не твоим именем. они не знали об Ыйджу ничего, и Ыйджу так и не узнал ничего о них. он знал, что Кею нравятся ромашки. знал, что он любит Бейонсе. и всё. они разговаривали о звёздах, знаках судьбы, рунах и Отце. единственное, что он упоминал – неизвестный парень, которого тот встретил на улице. Ыйджу надеется, что он не наплёл ему ничего плохого, потому что в отличии от Бёна – Кей был сторонником того, что "семья" должна расширяться. а теперь ни Кея, ни семьи нет. – так и будешь в пороге стоять? – мягко поинтересовался Николас, выводя Ыйджу из раздумий. тот лишь вздохнул и скрылся за стеной, так и не решившись переступить порог кухни. Бён впервые боялся этой встречи. но её было не избежать – он никуда не денется, они в его квартире. Ыйджу в ту же секунду услышал приближающейся шаги Исяна, и он появился у него перед глазами. он выглядел так нежно и по-домашнему, что Бёну вновь захотелось расплакаться. на нём была лёгкая футболка с принтом кролика, длинные штаны и носки в клубнику. волосы чуть убраны заколочками, а лицо выражало небольшой недосып и блестело, вероятно, от крема. он практически олицетворял уют, которого так не хватало Бёну. – не прячься, – он мягко взял его за руку. – всё хорошо, – и Ыйджу расплакался. он обнял Николаса так крепко, насколько позволяли перебинтованные руки. сжимая чужую футболку он плакал в плечо Вана, рыдая практически навзрыд, снова ощущая себя маленьким, как мышь, и беззащитным перед грубым и злым миром. но Николас не сделал ему больно. он лишь обнял его в ответ, поглаживая по спине. от этого хотелось упасть на колени и продолжать плакать, но Бён держался на ногах из последних сил. Николас пришел, несмотря на то, что Ыйджу наговорил ему тогда. несмотря на то, что Бён проклинал его и говорил, что ненавидит, хотя на самом деле любил и ждал. было невероятно больно осознавать, что Ван всё-таки видел порошок на кухонном столе и вероятно понял, что делал Бён ночью. совершено не хотелось, чтобы именно он подумал о нём плохо. если Николас бросит его – то Ыйджу, вероятно, уже точно останется один. проблемный парень никому не нужен. ни родителям, ни единственной настоящей любви. – я не ухожу, – Исян произнёс это с улыбкой, намекая на то, как сильно Ыйджу сжимает его футболку трясущимися руками. Бён закивал дрожащей головой и отстранился. Исян стёр слезы с его лица большим пальцем, оставляя руку на щеке. губы Ыйджу дрожали, но он старался дышать глубже, чтобы прекратить невообразимо сильный поток рыданий. – я убрался настолько тщательно, насколько мог, – со вздохом начал Николас. – думаю, что ты можешь временно переехать ко мне… нужно будет заказать клининг, чтобы все осколки убрали, их тут, вероятно больше, чем смог убрать я. надеюсь, ты не против, но если не хочешь, я пойму, в конце концов ты ведь говорил, что... – Николасу не дали закончить, перебивая. – я больше не хочу здесь находиться, – Бён шмыгнул носом, сдерживая слёзы. – забери меня. пожалуйста, – его голос дрожал, но он старался говорить настолько отчётливо, насколько это было возможно. – хорошо, – он вновь улыбнулся. – я помогу тебе собрать вещи, а после вызовем клининг, починим тут… немного. закрасим твою порнографию над дверьми, и можно сдавать в аренду, – он усмехнулся, вновь стирая слёзы с чужого лица. – не плачь, пожалуйста. теперь у тебя есть возможность начать жизнь с чистого листа, – Николас выглядел как ангел, хоть и Ыйджу хотелось бы перестать верить в ангелов и Бога. но Исян и правда оказался предначертан ему судьбой.                            

☆☆☆

с рокового дня прошло не меньше двух месяцев. Ыйджу и правда переехал к Николасу, а вскоре, после небольшого ремонта и доскональной уборки, они стали сдавать квартиру в аренду, получая какой-никакой доход, потому что квартира Бёна была большой и достаточно просторной даже для жизни небольшой семьи. как узналось позже из уст Маки, с которым Бён познакомился не так давно, Кея посадили в тюрьму за то, что он предлагал несовершеннолетнему парню покурить те самые самокруты, которые Ыйджу лично крутил своими руками, а после приглашал его в секту. Бён никогда не сомневался в том, что Кей на такое способен, но не думал, что это когда-нибудь аукнется ему в большей мере. посадили ещё нескольких человек из этой, – Ыйджу наконец признал, – секты, остальных, кого поймали, отправили на лечение, потому что судить их было практически не за что. Бён знал, что будь он там в тот день – он был бы в одной камере с Кеем. в прочем, жил он не так уж и плохо. даже очень хорошо. Николас ухаживал за ним, как за принцем. Ыйджу никак не мог привыкнуть к тому, что живёт не один и что Исян питает огромную любовь к готовке. по просьбе как раз таки Николаса, Бён вновь поступил в университет, хоть и с явным запозданием по возрасту – на первом курсе были студенты младше него. но ведь никогда не поздно начать всё сначала? поступил он, к слову, в медицинский и решил стать фармацевтом. Ван иногда шутил над этим, но в основном они не обсуждали ничего из того, что происходило раньше. Ыйджу хотелось забыть обо всём, как о страшном сне. иногда вспоминалась старая привычка молиться, но он избавлялся от неё, как мог. по крайней мере, он понимал, что больше в ней не нуждается. и, опять же, благодаря связям Вана, Ыйджу проходит лечение у нарколога. этот парень оказался безумно приятным и милым, а его тихий голос навевал комфорта и ощущения безопасности. видиться с ним было чем-то безумно успокаивающим, будто его кабинет – островок безопасности. и его лечение, к слову, помогало. Бёна и так не совсем сильно тянуло к наркотикам, которые он употреблял в течении двух лет, а сейчас, во время лечения он впринципе не ощущал даже неприятных ломок. с каждым днём жизнь налаживалась. всё было хорошо. как и сегодня. сегодня, по скромному плану, Бён защищает проект. они с Николасом выбирали тему недолго, но сошлись на том, в чём Ыйджу разбирается, по иронии судьбы, лучше всего. и возможно, брать такую тему было немного рискованно и, в какой-то степени, немного триггерило Бёна, но тем не менее, он вышел с этим проектом перед публикой. Николасу, по воле судьбы, разрешили наблюдать за тем, как Ыйджу сдаёт свой проект, потому что Ван нашёл идеальную отговорку, чтобы пройти: Ыйджу перед зачислением обратно в университет честно признался о том, что его психическое состояние максимально шаткое, и преподаватели об этом прекрасно знали. Николас сказал, что он здесь, чтобы следить за Ыйджу, потому что, если он перенервничает, то не сможет успокоиться самостоятельно. и Вана пустили, хоть и Бёну не нравилась его дешёвая ложь. защита прошла отлично. Ыйджу, кажется, получил высший балл. после неё Исян, сразу же по выходу из университета, взял Бёна за руку и мягко улыбнулся. – чего ты такой довольный? – поинтересовался Бён, с ухмылкой смотря на Николаса. – пытаюсь понять, за что мне такой умный парень, – с улыбкой произнёс он, продолжая их коротенькую прогулку до станции метро. – потому что у тебя своих мозгов нет, – хмыкнул он. – поэтому у тебя есть я, – подытожил Ыйджу, за что получил лишь нахмуренный взгляд и обиженного Исяна. Ыйджу с каждым днём чувствовал себя всё лучше. было страшно думать о том, что было бы с ним, если бы в его жизни так и не появился настырный Николас, который даже после ссоры вернулся к нему и заставил поверить, что его действительно любят и ценят. что он не остался один, и что мир вне его ложной семьи существует. Николас стал лучиком света в его непроглядной тьме. Ыйджу благодарен ему за каждый прожитый день, потому что тогда Бёну казалось, что он не проснётся. а теперь, благодаря Вану, он живет полноценную жизнь. не думает об обрядах, о том, что ему нужно сделать что-то для Кея или снова нарвать неизвестной травы. теперь ничего этого нет. есть учёба, вечерние прогулки за ручку, великолепные и весёлые друзья Николаса, которые приняли его, как родного. теперь у него есть всё, к чему он когда-либо стремился, но так и не смог дотянуться. а один единственный человек, который был ему практически никем, дал ему всё, что он когда-либо желал. и если бы Ыйджу мог, он бы подарил Николасу весь мир. свернул бы горы и отдал бы своё сердце. но Исян когда-то сказал ему одну очень важную вещь, которую Ыйджу теперь никогда не сможет забыть. "просто будь собой рядом со мной. больше ничего мне и не нужно"