Доблестные предки и их славные потомки

Они бросили принцессу в темницу на западной башне и заперли дверь. Как ни был Лар-Арр почтителен с отцом, а всё же позволил себе укорять старика. — Чего ты ждёшь?! Надо было с ней сразу расправиться! — доказывал он донельзя довольному собой Тор-Ирру. Тот выглядел усталым, но небывалое возбуждение держало главу семейства на ногах. Внуки, тоже взбудораженные, ходили за ним хвостом. Впервые за последние несколько лет старик чувствовал себя так славно. — Не учи меня! — шипел он на сына. — Это ты ждать не умеешь, сразу их жрёшь! Лежебоки! Я её притащил, а вы проспали! Или мне надо было её сожрать, пока вы глаза продирали, а?! Младший из двух внуков действительно проспал самое интересное из случившегося на данный момент. Он даже не успел увидеть эту самую принцессу, о чём исступлённо жалел, как умеют жалеть только пятилетние дети — с пузырями из носа. Берта тоже не успела её увидеть, но хорошо слышала крики. Теперь же женщина стояла за поворотом коридора и подслушивала. Лар-Арр был приведен решением отца в тихое бешенство. Старик твёрдо решил дождаться освободителя, дать бой и только потом вкусить венценосную пленницу. Молодой дракон, изначально осуждавший всю эту затею, шипел и плевался. В драконьем обличии отец был старой развалиной — чего доброго, освободитель победит. Шансы у рыцаря, конечно, невелики, но не равны нулю. Столько мороки ради пожилого чудища, которое уже и не знает, чем себя потешить! И ведь старый негодяй почти сутки держался в воздухе, хотя уже год потчевал всю семью жалобами на ломоту в костях. — Всё должно делаться в своё время, — убеждал он накануне, но старый дракон пошёл на принцип. Разногласия с сыном только подстегивали упрямого старика. Из их беседы Берта поняла, что у пленницы есть слабая надежда спастись, а у неё — слабая надежда раз и навсегда позабыть о терроризирующем её свёкре. Со слов мужа выходило, что старик теперь должен дождаться вооружённого идиота, который вызовет дракона на битву. Победив его, он спокойно и со смаком может сожрать принцессу. Посредством этого страшного действа старик рассчитывал получить силы и здоровье несчастной жертвы, и… При мысли о том, что свёкор встанет с кресла и начнёт ходить по замку, суя нос в каждый угол, Берта вздрогнула. Он и просиживая в кресле днями напролёт изрядно отравлял ей жизнь. Оба дракона и дети отправились в зал с камином. Берта, неслышно ступая, прокралась следом. Отец и сын являли собой поразительный контраст, как в драконьем, так и в человеческом обличии. Старик любил покой. Устроившись в кресле, он часами смотрел в огонь, неподвижный, как каменное изваяние. Деятельный Лар-Арр же вечно находился в движении. Берта никогда не видела его праздно сидящим на стуле, сундуке или лавке. Разговаривая с отцом, молодой дракон, по своему обыкновению, стоял перед ним, восседающим в своём кресле. И всё равно смотрел как будто снизу вверх. Драконы принялись вспоминать проведённые ритуалы, съеденных в своё время принцесс. Сакральный смысл вступления во взрослую жизнь был только у первого ритуала. Но сожрать невинную девушку в короне во все времена считалось лучшим способом поднятия духа. Порой это делали, чтобы было легче пережить какое-то потрясение, чтобы что-то отпраздновать, чтобы не расстаться с молодостью, вернуть былой кураж, а порой и просто от дурного настроения. А если проблемы по мужской части, так скушать принцессу — это наипервейшее средство. Берта хоть и не отличалась чувствительностью, но пару раз с огромным трудом сдержала приступ тошноты. Дети внимали, заворожённо. Им предстояло увидеть всё описанное в ближайшем будущем. Нынешняя пленница была восьмой на счету Тор-Ирра, и за каждую старик по-честному — огнедышащий дракон против человека с мечом — дрался с рыцарем. Лар-Арр, скорый на расправу, никогда не пробовал дождаться освободителя. Ему на это попросту не хватало терпения. Данное разногласие много лет было предметом регулярных споров отца и сына. — Вот, запомните, лежебоки, — распространялся свёкор, обращаясь к внукам, — красть принцессу лучше с утра пораньше, когда она ещё не понавесила на себя сто одёжек и побрякушек! — И пока духами не натёрлась, — добавил Лар-Арр, пытаясь увести разговор в другую сторону. Но безжалостный старик твёрдо решил рассказать во всеуслышание забавный с его точки зрения факт. — Вот он, — морщинистый палец упёрся в молодого дракона, стоявшего по своему обыкновеннию возле камина, — он свою первую принцессу притащил, а на ней… — старик обеими руками обрисовал в воздухе сложный контур непонятного назначения, — ну дикобраз просто, а не принцесса! Я у него потом заколки из зубов выковыривал! Умел бы ждать, раздел бы хоть, так нет, слопал сразу же! — А твоя — худая, жрать нечего, — буркнул Лар-Арр, порядком опозоренный перед собственными детьми. — Паршивое же королевство, если во дворце не кормят. — Сопляк! Ничего не понимаешь! — свёкор, как и всегда, совершенно беспардонно себя вёл. — Это у них сейчас в моде! Она, знаешь ли, первая красавица на всём побережье, да за ней целая армия явится, хе-хе-хе… — Да уж никто не крадёт таких уродин, чтобы за ними не приходили драться. Настолько законченных неудачников у нас в роду пока не водилось. — А вторая твоя была страшна, как гиена! — старик захихикал, подмигивая мальчишкам. — И где ж ты такую страхолюдину выискал? — Нормальная она была. На вкус все одинаковые. Да и рыцарь прискакал, как миленький, только поздно. — Нет! — в голосе старого негодяя было осознание своей неоспоримой правоты. — Я люблю красивых кушать! И чтоб помладше, они сладенькие! А твоя была старая дева, седая наполовину, ещё и обмочилась по дороге! — дед с минуту хохотал, потом добавил для внуков. — И вот он её прям так и сожрал с мокрыми панталонами! Вскоре мужская половина семьи довела себя до полупьяного исступления. Берта взволнованно теребила рукава платья, боясь, что её призовут сейчас для какой-нибудь мелочи. Ей было мучительно страшно прислуживать свёкру сейчас, когда они обсуждают… Такое. Она молила судьбу, чтобы про неё забыли, и судьба сжалилась над ней. Презрев ломоту в костях, свёкор поднялся с насиженного места и отправился прочь — кружить над морем и дорогами. Оба внука вприпрыжку побежали за ним. Лар-Арр, остался стоять посреди зала, глядя им в спину. Берта никогда не задумывалась, что старик изрядно портит кровь и ему. Теперь же, видя, как муж раздосадовано пинает каминную решётку, она поняла, что того задели за живое какие-то слова, небрежно брошенные отцом. А может, его просто бесило, что этот немощный, выживающий из ума ящер пренебрегал им и его мнением? Ведь старик годами не давал ему единолично принять ни одного решения, влезал в любые вопросы. Он ронял его авторитет в глазах детей, заставлял показательно наказывать их мать за пустяки. А ведь — Берта знала — Лар-Арр если не полюбил её, то очень привязался к ней. Впрочем, женщине было мало дела до мужа и его чувств. Мысль о том, что к ненавистному свёкру может вернуться прежнее могущество не давала ей покоя. … Выждав, когда оба дракона в сопровождении мальчишек поднимутся в воздух, Берта пробралась к запертой двери принцессиного узилища. Дочь оружейника тщательно осмотрела её. Вскрыть замок она навряд ли сможет, но конструкция петель была ей знакома. Однажды отец вскрывал дверь какого-то знатного сеньора, хорошо поддавшего с друзьями и потерявшего ключ. Берта, тогда ещё маленькая девочка, видела, как отец выдавил долотом оси из петель и дверь повисла на одном только замке. Потом худенькая Берта проникла в возникшую щель и разыскала по указаниям сеньора запасной ключ. Отец ввернул оси обратно, не повредив петли, за что сеньор заплатил ему даже больше обещанного. Может, таким образом получится вызволить пленницу? — Эй, — негромко позвала драконья супруга. С другой стороны двери послышался судорожный вздох. Заточённая девушка приникла всем телом к толстому железному листу. — Ты правда принцесса? Берта судорожно пыталась что-то придумать. Она ясно поняла, что не может оставить всё, как есть. Они с пленницей в одной лодке: проклятый старик сожрёт обеих, разве что принцесса будет мучиться меньше. — Правда, — донеслось из-за двери. Берта раздосадованно сжала кулаки. Она ещё надеялась, что подслеповатый свёкор не разыщет желанную добычу, схватит кого попало. Значит, когда надо паршивец видит гораздо дальше своего носа! — Плохо, — буркнула Берта. В ответ послышался всхлип. — Кто вы? — в принцессином голосе слышалась такая надежда, что дрогнуло бы любое сердце. Сев на пол спиной к двери, Берта глубоко задумалась. Сколько у неё времени? Когда может объявиться рыцарь? Наверняка не в этот день, вряд ли ночью… А вот наутро почему бы и нет?! — Не реви, — одёрнула Берта плачущую с другой стороны двери пленницу и отправилась за инструментами. Действовать надо было немедленно. Ящеры ревели где-то над морем, извергая пламя. Выпустив пар, они вернутся в замок, и от их слуха не укроется стук молотка по долоту. … Выдавить петли оказалось не так-то легко. Берта вспомнила все ругательства, слышанные от отца, когда он возился с дверью того сеньора. Благо, драконы не спешили возвращаться, носились в небе над замком. Обломав все ногти на обеих руках, Берта сумела-таки осуществить задуманное. Щель получилась совсем узкой, но и пленница, благо, оказалась тщедушной худышкой. Дочь оружейника посоветовала ей раздеться и намазать тело фонарным маслом, что королевская дочь немедленно исполнила. Ей было не до споров и рассуждений. Наконец, узница оказалась на свободе. Не сговариваясь, обе преступницы принялись возвращать дверь в первоначальное положение. Хозяйка и пленница являли собой разительный контраст. Светловолосая, беленькая, узкая в плечах принцесса, поспешно натягивавшая изорванную ночную рубашку на грязное от масла тело, часто вздрагивала, слыша драконий рёв. Голубые глаза на бледном лице казались двумя озёрами отчаянной надежды. Хозяйка, черноволосая и чернобровая, с округлыми, смело открытыми плечами, крутыми бёдрами, выразительными карими глазами стояла перед ней в тёмном балахоне, подоткнутом до колен. На её смуглых щеках лежали отсветы от крупных золотых серёг, выполненных в виде изящнейших чеканных изображений виноградных лоз, диковинных птиц и мифических чудищ на сцепленных между собой пластинках. На шее её также сияло тончайшей работы золотое ожерелье. Испачканные маслом руки хранили следы многочисленных колец и браслетов, которые хозяйка бездумно доставала из кармана платья и надевала. Подбородок полумесяцем рассекал старый светлый шрам. — Кто вы?! — повторила девушка свой вопрос. Берта, ничего не говоря, схватила её за тонкое запястье и торопливо повела по коридору. Не успели они пройти и десятка шагов, как со стороны опустевшего узилища послышался громкий, хоть и по-детски высокий драконьй рёв. Пятилетний малыш, который так хотел увидеть принцессу, решил подлететь к закрытому решёткой окну и заглянуть внутрь. Появись он минутой раньше — обе негодницы были бы пойманы на месте преступления. Но сама судьба уберегла их. Обе бежали со всех ног переходами замка, а в драконьем туннеле слышался шелест кожистых крыльев. Хозяева возвращались в замок. Берта и принцесса едва успели миновать главную лестницу, когда по ней загрохотали сапоги. Драконы в человеческом обличии ринулись в башню, но наткнулись на кажущуюся нетронутой дверь. Отперев её и убедившись в правдивости слов младшего внука, старый дракон дико взревел. … Берта затаилась вместе с пленницей в колодезной башне, где обычно стирала грязное бельё. В небольшой клетушке без окон было очень темно, и хозяйка строго-настрого запретила пленнице высовывать оттуда даже кончик носа. Две женщины забились в самый дальний угол, дрожа и вцепившись друг в друга. Свёкор, снова обернувшийся ящером, оглушительно ревел. Он ударил плечом стену замка, выбрался через пролом и грузно взвился в воздух. Дракон крушил ни в чем не повинное строение, не сумевшее удержать в плену его добычу. Берта слышала, как падали в море камни, как с грохотом обрушилась северная башня. Лар-Арр тоже был разъярён, но оказался рассудительнее отца. Он облетел замок по периметру, потом принялся кружить над каменистым берегом, разыскивая беглянку. Дети присоединились к нему. Берта поднялась с четверенек, перевела дух. — Кто вы? — прошептала принцесса в третий раз. Хозяйка раздраженно повела плечами. — Я жена… — ей хотелось бы назвать Лар-Арра хозяином замка, но он таковым не являлся. Хозяином был свёкор, — я жена дракона. Принцесса в ужасе отпрянула, вскрикнула. Берта шикнула на неё. — Ты знаешь, что они хотят с тобой сделать? — без обиняков спросила она. Пленница отрицательно помотала головой. Берта прислушалась, не возвращается ли кто-то в замок, но ящеры продолжали поиски вне замка. Потом хозяйка выложила некоторые открытые ей утром подробности. При известии о живом сердце, бьющемся на языке, девушка едва не лишилась чувств. Берта поняла, что перестаралась. — Спасите, — пролепетала принцесса бледными губами, — мой отец сделает для вас что угодно! — Твоего отца здесь нет, — бросила хозяйка и грязно выругалась. Ничей отец не поможет. Теперь вся её жизнь зависела от того, поймают ли ящеры беглянку. Принцесса замерла, держа Берту за рукав обеими руками. Женщина поняла, что должна идти, чтобы муж и свёкор ничего не заподозрили. Новая догадка поразила Берту. Не найдя принцессу сразу же, драконы обратятся к волшебному зеркалу. — Сиди здесь очень тихо, — велела Берта, — И ни за что не выходи на свет. Слышишь? Если попадешь на свет, они сразу тебя найдут. Сиди в темноте. — Спасибо, — шептала узница, глотая слёзы, — то, что вы делаете… Берта, не глядя на неё, отправилась прочь. Собранные в подол инструменты и пузырёк масла звякали один о другой. Женщина первым делом отправилась вернуть их на место, и, открывая сундук в небольшом чулане, с ужасом поняла, что где-то обронила долото. Обмирая от страха, Берта двинулась на поиски. Пройдя мимо вскрытой ею двери, она увидела, что железный лист выгнут, а в стене между коридором и темницей образовалась немаленькая прореха. Обнаружив побег, свёкор принялся крушить все подряд. Он и сейчас с ревом носился где-то над берегом, поджигая деревья. Сквозь дыру видно было выломанную решетку окна. Долота нигде не было. Берта прошла весь их путь, даже вернулась на минуту к затаившейся принцессе, но недостающего инструмента не оказалось и у неё. Убегая, хозяйка где-то обронила эту улику. Кто-то из ящеров её уже подобрал. Берта закусила губу. Может, дети? Может, муж? Но никак не старик, этот был таком в бешенстве что не заметил бы оброненное долото. Но когда все немного успокоятся, она должна будет придумать, как отвести от себя подозрения.