Мама, это правда, мама это правда Мама я опять живой Агата Кристи
Авантюрин зажал фишку между пальцами. Он чувствовал на себя взгляд безликого — хотя у монстра не было глаз. Но Авантюрин знал, что его тщательно изучают. От него ждут слабости, секундной осечки, волнения, случайной дрожи — чего угодно, что выдает в нем этот безумный страх проиграть тварям, сидящим напротив него. Кажется, в этот раз риск завел его слишком далеко. — Что ставишь? — произнесла тварь, не открывая рта. Кажется, голос этого мерзкого чудовища Авантюрин слышал в своей голове. Ответить «жизнь» было бы так пошло — и так банально. Тварь ждала ставку поинтереснее. В длинных пальцах чудовище перебирало фишку, золотистый свет которой ярко отсвечивал в полутемном помещении. Вокруг их стола наверняка стояло ещё несколько монстров — Авантюрин слышал их дыхание, мерзкие смешки и перешептывания. Такой же растворенный в атмосфере официант, у которого, кажется, даже не было рук принес коктейль — яркий, шипящий, пахнущий карамелью. Авантюрину рассказывали, что блондинам здесь подают бесплатно — всегда и без исключений — но не стал даже пробовать поданный напиток. — Ставка? — переспросило чудовище вновь. Оно бросило фишки на зеленый стол и изучающе посмотрело на Авантюрина. Лица у мерзкого создания не было, но, как и с голосом, четко было ясно куда оно смотрит. — Ставлю… свою удачу. Послышались более явные смешки вокруг него. Видимо, Авантюрин не угадал со ставкой — чудище неудовлетворенно фыркнуло и бросило агрессивно фишку на стол. — Ты за сегодня уже десятый. Придумай что-нибудь пооригинальнее. — Отдай нам самое ценное, что у тебя есть, последний авгин! — послышался мерзкий хохот сбоку. Кажется, тварь ещё легко хлопнула в ладоши, предвкушая свою выгоду. Мерзкое хихиканье, слышимое со всех сторон, заглушило, кажется, даже стук сердца, который громко бухал в ушах последние минуты. Авантюрину оставалось лишь широко улыбнуться и также ярко рассмеяться в ответ — главное, чтобы твари не слышали, как участилось его дыхание, как он трясет нервно ногой под столом, как капелька пота пробежала у него по виску. Конечно, твари ждали от него истеричного «ставлю все!» или отчаянной попытки побега. Но нет — он даст им то, чего они желают. – Воспоминания о моей семье, пойдет? — слишком надменно спросил Авантюрин. Любой, кто знал его достаточно хорошо, понял бы, насколько он сейчас фальшивил, как плохо притворялся, что он готов распрощаться со своим детством так легко и просто. Хотя только один человек достаточно хорошо понимал его натуру авантюрного картежника, чтобы распознать этот абсолютно детский блеф. Но твари вокруг него не были этим человеком. — Воспоминания о семье в обмен на возможность одной короткой встречи! Вот это да! — загоготал опять кто-то сбоку. Авантюрин сдержался, чтобы не обернуться на этот жуткий смех. Конечно, монстры были довольны этой сделкой. Даже его жизнь не стоила этих воспоминаний — теплого прикосновения матери к щеке, смешных шуток отца, тихих песен сестры, легенд о Гаятре, удивительных глаз всех его знакомых и друзей семьи.Вот и весь прикол — танец или смерть Или я спасен, или мне гореть На моем пути черная дыра У моей мечты выцвели глаза Агата Кристи
— И во что будем играть? Так и быть, разрешаем выбрать тебе, — неожиданно сурово произнесла главная из местных тварей, которую Авантюрин про себя назвал безглазым. Безглазым, но с таким цепким взглядом — либо Авантюрин уже начинал сходить с ума. — А я бы забрал эти удивительные глазки себе в качестве дополнительной ставки, — хихикнул кто-то тонким голоском справа. Пришлось сжать руки еще сильнее, металлическая фишка, которую Авантюрин вертел до этого, впилась в перчатку. Главное — результат. Главное — держаться до конца игры. Даже если волнение и непрошенные слезы из-за перевозбуждения так дерут горло. — Глазки, если что, нам на сладкое. Вдруг он еще чего захочет поставить, — ответил безглазлый монстр. – Так вот что будешь играть? Крэпс? Рулетка? Покер? Рядом с тварью будто из воздуха появился крупье — такой же, как и остальные, без лица, без внешности — только яркие белые перчатки выделяли его на фоне остальной серой массы, спрятанной в тени. — Блэкджэк. Авантюрину было без разницы во что играть — он назвал первую игру, которая пришла ему на ум. На краю подсознания промелькнул ответ, почему именно ее — но задерживаться на этой мысли не было времени. — Блэкджэк, значит, — кажется безглазой твари было абсолютно наплевать, во что играть. — Учти, карты здесь запрещено считать. Как и везде. Но, как и везде, сейчас каждый участник игры будет считать карты — подгадывать, чтобы не вышло больше, чем окажется в руке у крупье. — Какой самонадеянный авгин. Решил, что сможет обыграть нас в блэкджек, — хихикнул тот же монстр, что до этого хотел отобрать его глаза. — Лучше бы покер выбрал! Там шансов больше! — ответило ему другое чудовищное создание. Авантюрину ужасно хотелось рявкнуть на них — не потому что ему было обидно слышать что-то о собственной самонадеянности. Ужасно раздражали их мерзкие голоса, которые отвлекали от самого главного — от карт в руках крупье. Белые шелковые перчатки уже начали раскидывать карты по столу. «Больше-меньше, понял? Считай, где плюс один, где минус один. Семерки, восьмерки, девятки — ноль. Понял, глупый картежник?», — услышал Авантюрин у себя в голове. Ах, да. Считать же нельзя. Как он мог забыть. Пока ему удавалось обманывать. Возможно, и сейчас у него получится. Авантюрин наконец вытащил руку с фишками. Потянулся к столу — сделать ставку. Чья-то уверенная рука остановила его на полпути. Фишки со звоном ударились о cтол. — Ты дурак? Слишком знакомый голос с надменной усталостью и ленцой. Крепкая рука, перехватившая за предплечье. А еще запах — запах старых книг. Да ладно, он что, решил его вытащить? Все твари словно моментально испарились — Авантюрин уже не чувствовал взгляда безглазого. Он ощущал лишь недовольство от человека, который крепко схватил его за руку. — Я знал, что ты безумный и рискованный, но я не думал, что настолько. Куда-то исчез круг тварей, белые перчатки крупье и зеленый стол. Авантюрин понял, что сидит уже не на роскошном золотом стуле в окружении свечей, а на холодной земле в каком-то лесу. Единственное, что хоть как-то связывало его с реальностью — колючий взгляд доктора Рацио, который сверлил его душу. Но в этом не было такой жути, как у безглазого. — Зачем ты вытащил меня, док? – Авантюрин моментально нацепил на себя маску абсолютного равнодушия. Будто бы не его сейчас метнуло из параллельного мира с кучей тварей в какой-то лес. Будто не его сейчас начал отчитывать Рацио. Будто не он сейчас попытался выиграть невозможное — встречу с теми, кого уже нет.Слева - заросли диалектики, Это солнце сгорело вчера. Справа - поросли экзистенции, И Луна, и Луна, и Луна. Агата Кристи
— Ты боялся, что я проиграю? — спросил Авантюрин. Но он и так знал ответ. — Единственный, кто боялся, что ты проиграешь — ты сам. Я был уверен в твоей победе, – ответил Рацио, помогая Авантюрину наконец подняться на ноги. — В конце концов, карты считать тебя учил я. — Ты ошибаешься, Рацио. Я просчитал все варианты своего выигрыша и проигрыша. — Именно поэтому ты постоянно держал в руке это? — Рацио покрутил в пальцах фишку — такую привычную, знакомую и будто уже родную. И когда только он успел ее вытащить? Нравоучительный тон Рацио раздражал не меньше, чем хихикающие твари. Может, даже больше. Авантюрин предпочел промолчать — бесило, что этот человек настолько хорошо его знает. — Погоди, погоди. Зачем ты мне все это высказываешь, если ты был уверен в моей победе? — Если бы ты победил, сделал бы себе только хуже. Ты же в курсе, что они предлагают в качестве выигрыша только иллюзии, да? Они бы уничтожили тебя еще сильнее. — Отрадно слышать, что ты обо мне так беспокоишься. Но тебе не стоило. Рацио не ответил, просто потянул его за предплечье по лесу. Авантюрин хотел настоять на ответе, но понимал, что он его не услышит — его спутник был уже в тихом бешенстве, хоть и не показывал этого. Наконец из-за деревьев начала проглядываться яркая Луна. Серебристый свет запутался в волосах Рацио — Авантюрин невольно загляделся на них. Доктор отвернулся от него, яростно шагал куда-то — черт знает куда — а луна заливала его волосы призрачно холодным цветом. Хотелось отпустить неловкую шутку, что это так сама Гаятра благодарит его за спасение своего любимого сына. Наверное, если он скажет об этом вслух, Рацио только поднимет его на смех. Конечно, смеяться в открытую он не будет —- только укоризненно промолчит. Не то, чтобы такая реакция могла удивить. Ведь он прекрасно понимал, что Рацио был прав. Даже если бы он победил — он бы испортил все. — Нет, правда, я контролировал ситуацию абсолютно по каждому из возможных исходов. Я знал, на что ставить. И я знал, что ставить. А еще знал, что откровенно врал — он просчитал все заранее, он был готов к проигрышу, но совершенно не представлял, что ему делать в случае победы. Он не был готов встретиться с прошлым — но бесконечно этого жаждал. Рацио внезапно остановился, резко повернулся и посмотрел Авантюрину прямо в глаза. — В прошлом нет никакой жизни, — резко ответил он, усиливая хватку — Есть здесь. Сейчас. Авантюрин обернулся вокруг. А здесь — это где? Они в лесу? Или это причудливые колонны парка в Пенаконии превратились в деревья. Луна ли светит с небес, напоминая о Гаятре, или это яркая неоновая вывеска с Зарянкой, освещающая улицу. Где здесь? Где сейчас? Только рука Рацио, сжимающая его предплечье, была единственно настоящим в этом безумии — и кажется, теперь самым важным воспоминанием вечера. Авантюрин посмотрел на чужие пальцы, даже не поморщившись от слишком сильной хватки. Будто ожидал окончания фразы. Будто было что-то, что Рацио забыл или не мог добавить. — Какое «здесь и сейчас» ты можешь мне предложить? — Авантюрин поднял голову, спокойно глядя в чужие глаза.