Chimera

      Одна дверь закрылась, другая — открылась. Гарри потёр лицо и вернулся.       Чёртов лабиринт, а не дом.       Третий день, как Том похоронил его здесь; третий день, как он спрашивал о его намерениях; как Гарри отвечал одно то же и Том исчезал. Не трогал его и пальцем — просто смотрел пару минут, а потом растворялся в воздухе. С помощью портала, скорее всего.       Гарри искал и Летучий порох — не находил. Гарри пытался аппарировать — чары не позволяли. Гарри не мог взорвать двери — палочка его была конфискована. Гарри не мог сломать окна — их здесь попросту не было. Ни одного.       Сколько кругов он нарезал по дому? В какой-то момент даже голова пошла кругом: казалось, всё просто. Просто надо сказать, что ничего не изменится. Что это не конец…       Что Гарри всё понял.       Это была дуэль упрямства. И оба варианта выглядели скверно — эгоистично. Он мог позволить себе сломаться ещё больше, пойти на поводу у Риддла (у своих желаний) и вернуться к Джинни. Затем снова начать этот порочный круг. А мог упрямиться до последнего, показывать зубы и ни черта не знать: кто там рядом с ней, что происходит… Возможно, остаться здесь навсегда, как запертый в шкатулке перстень, на который Риддл будет смотреть.       Гарри запустил руки в волосы и потянул за них.       Он терпел, но и терпение его было не безгранично.       Стоило признать, что он до абсурда легко позволил Риддлу забрать у него палочку. Возможно, даже хотел этого… Хотел переложить всю ответственность на другого человека. Потому что трус.       — Мор, — позвал он.       Эльф тут же явился.       — Чем Мор может служить гостю хозяина?       — Бочонком сливочного пива. — Гарри задумчиво потеребил край рубашки и тут же добавил: — И пачку сигарет.       — Мор может исполнить первое пожелание гостя хозяина, но хозяин запретил Мору исполнять второе желание.       — Сигары? — скривившись, уточнил Гарри.       Всё дело было в формулировке.       — Сигары, папиросы, сигареты, курительные трубки — Мору нельзя ничего из этого приносить, — печально склонил голову домовик.       — А просто махорку?       Мор промолчал.       Гарри усмехнулся.       О возможности самокрутки Том, похоже, не подумал. Лучше так, чем никак.       — Сколько гостю хозяина надо? — тут же смекнул эльф.       — Десять фунтов.       Если Мор и удивился, то виду не подал.       — Что-то ещё гостю хозяина нужно от Мора?       — Рисовую бумагу и коробок спичек.       Эльф исчез.       Гарри не успел подумать о попытке переформулировки своего желания покинуть это место, как нашёл всё то, о чём просил, на столе. Мор ещё и кружку добавил к его заказу — весьма предусмотрительно.       Если Риддл заглянет и сегодня, то его ждёт неприятный сюрприз.       Гарри улыбнулся и покосился на картины, услышав скрипучие невнятные шепотки.       Кто на них был изображён, оставалось непонятно, — скорее всего, Гонты? — как и то, почему портреты в таком плачевном состоянии.       Домовик молчал — таков был «приказ хозяина»: держать Гарри в информационном пузыре.       Вспомнив былое и сделав самокрутку, Гарри чиркнул спичкой и задымил. А потом пошёл прятать махорку по углам. Под ванну запихнул, на шкаф забросил — пустой, к слову, — под матрас пристроил — по классике, — вытащил из стеллажа пару книжек — чего здесь было много, так это их, — засунул туда пакет и поставил увесистые тома обратно, выравнивая весь ряд.       — Отлично, — выдохнул он дымом и хмыкнул.       Если его сигареты горчат и воняют для Риддла, то это… О-о-о! Кто-то явно будет не в восторге от запашка хмеля и говённого табака в придачу.       Весело насвистывая, Гарри вернулся к столу, скрутил ещё пару штук, закинув их в пустую упаковку, а материалы опустил на дно вазы, из которой торчал старый потрёпанный зонтик. Судя по виду, внутри могла быть паутина — вряд ли его кто-то использовал последние десять лет, поэтому риск намочить был минимален.       Оставалось надеяться, что Мор не следит за ним, пусть и все эти телодвижения ощущались напрасными. Шантаж был занятием обоюдным.       Далее в ход пошло пиво.       После третьей кружки Гарри вновь закурил и подошёл к самой большой в зале картине.       — И кто у нас тут? — спросил он громко.       И тут же едва не выронил кружку вместе с сигаретой, чтобы заткнуть уши: раздался такой истошный нечеловеческий вопль, что Гарри дезориентировано мотнул головой, стоило этому звуку поспешно удалиться.       Кто бы то ни был, он сбежал на другую картину.       И зачем так орать?       Гарри с опаской приблизился, вглядываясь в чёрное пятно.       Действительно сажа. Картину будто слегка опалили, но не прожгли саму раму.       Почему было просто не убрать, если не нравится компания родственников?        Гарри отхлебнул пива и подошёл к другому полотну, пытаясь разглядеть что-то.        — Уходи… уходи, — послышался каркающий голос.       — А вы…       — Уходи! Убийца! Уходи! Прочь!       — Вы меня с кем-то спутали, — нахмурился Гарри.       — Уходи… Уходи! — продолжал шептать портрет, а потом рука, что виднелась из-под чёрного пятна, исчезла.       И тот тоже сбежал.       Около следующей картины Гарри смог расслышать только повторяющееся:       — Нет, нет, нет…       Далее шёпот затихал. И снова повторялся серией из трёх «нет». Когда он подошёл к четвёртой, кто бы ни был изображён на ней сместился вправо. На Гарри уставился чёрный глаз, который тут же скосил в сторону. А затем омега — если он правильно рассмотрел — оставила картину, будто испугавшись его.       — Молчи, молчи, молчи, — тут же изменился шёпот картины рядом с ней.       Той, что твердила «нет».       Понятно, что Риддла слабо волновало, что он может заговорить с портретами — все они были странными. Даже по меркам странности портретов, с которыми Гарри водил «знакомство» — Вальбурга Блэк выглядела на их фоне просто недовольной скучающей дамой, отпускающей колкости при виде каждого второго. А больше в доме Риддла ничего и не было. Никаких вещей, которые бы указывали на то, что тут живёт Том Марволо Риддл — действующий глава Хогвартса.        Все спальни на вид выглядели гостевыми; все секретеры оказались пустыми, за исключением набора бумаги и чернильницы. В ванной тоже ничего не нашлось, кроме мыла. Остальное Гарри пришлось просить у эльфа. Где кухня, он и вовсе не понял. Та словно была с другой стороны дома, куда не вела ни одна из дверей. Возможно, там же жил Мор.       Казалось, что места тут было очень мало, но Гарри нарезал один круг за другим, и иногда появлялась новая спальня. Затем снова исчезала. Иногда он выходил из комнаты и ощущал, будто коридор повернул в другую сторону, и гостиная уже находилась прямо, а не слева.       А потому здесь могло оказаться гораздо больше комнат, чем он видел.       Или, может, без света солнца, посреди чёрных стен, в тускло освещенных помещениях Гарри терялся во времени и пространстве. На что Том и рассчитывал. Свести его с ума, чтобы он вернулся к тому, от чего пытался сбежать.       Гарри затянулся, выпустив дым на пустую картину, и вернулся к столу. Кружка пополнилась очередной порцией пива, и он засучил рукава рубашки.       Как там справляется его двойник — тот, кто выпил оборотное и теперь учит ребятишек держать метлу? Гарри нервно поёжился. Не от мысли, что кто-то может недоглядеть за первокурсниками — этого Риддл не допустит, — а из-за страха, что он может отправить незнакомца к нему домой.       Тот поцелует Джинни, что-нибудь ей расскажет… Гарри не ревновал — он чувствовал себя ещё хуже от того, какой жизнью ей пришлось жить из-за него. И его ребёнку… какой ему придётся.       Всё это были лишь пустые мысли. Пустые слова. Ничего из этого не имело смысла.       — Никакого, — прошептал он и рассмеялся, заметив движение на единственном портрете в комнате, к которому не подходил.       Толку?       Гарри отвернулся и допил всю кружку залпом.       — Кто там? — раздался скрипучий голос.       Старческий.       Гарри вновь вернулся взглядом к картине.       — А кто спрашивает?       — Кто там? — вновь раздался тот же самый вопрос.       Представляться не хотелось. Да и…       — Это Том, — криво улыбнулся Гарри.       — Грязный магл! — проревел портрет, и, как показалось, даже рама затряслась. — Как ты посмел переступить порог этого дома! Морфин! Морфин! — начал звать старик.       Гарри потёр лоб, коснувшись очков.       Что ж, похоже, это был…       — Марволо Гонт? — уточнил Гарри насмешливо и подошёл к портрету.       — Морфин, вышвырни его вон! Убей его! Убей!       Следовательно, дед Риддла принял Гарри за его отца… Том точно маглом не был.       — И свою сестру — где она? Запри её! Запри, Морфин! Только на тебя я могу рассчитывать, только на тебя, — брюзжал старик.       — Это я — ваш внук, — добавил Гарри, пытаясь сымитировать глуховатый и в то же время глубокий голос Риддла.       Вышло у него так себе. Но Марволо тут же замолк. А затем снова послышался тот зверский визг с другой стороны гостиной. Гарри тут же оглянулся: кем бы ни был человек на портрете, он вернулся.       Морфин?       Вряд ли.       Тембр явно был женским.       — Сколько здесь комнат? — спросил Гарри, повернувшись к портрету деда Тома.       Только для того, чтобы обнаружить тот пустым.       — Не разговаривай с ним, — раздался дрожащий шёпот, тут же ставший визгом: — Не разговаривай!       — Если не скажете, как отсюда выбраться, я вас всех сожгу, — испытал удачу Гарри.       И добился противоположного эффекта: шёпот превратился в шипение, а затем — в гулкий вой. Картины все до одной опустели.       — Хорошая попытка, — прозвучал за спиной голос, и Гарри обернулся, расплескав остатки пива.       Риддл смотрел не на него, а на ту большую раму.       Видимо, испугались они не угрозы, а его появления.       — Можешь снова валить: мой ответ остаётся прежним, — выдохнул Гарри и направился к столу.       — Что это за вонь? — брезгливости в голосе не различил бы разве что глухой.       Гарри промолчал.       Он наполнял кружку, когда его прижали к столу и ощупали. Пачка сигарет была извлечена из кармана брюк, к чему Гарри остался равнодушным.       — Откуда это?       — От верблюда.       Пачка полетела в камин и вспыхнула в ту же секунду.       Что ж, не жалко. У него ещё много в запасе.       — Мор!       — Мор приветствует хозяина, — явился домовик.       — Что я сказал насчёт сигарет? — угроза в голосе Риддла заставила эльфа поникнуть ещё больше.       — Мор не доставлял гостю хозяина сигарет, — тут же отчитался тот.       — И откуда же он их взял?       — Сделал, — вместо эльфа ответил Гарри и повернулся к Тому. — Вот этими руками. В следующий раз от дыма у тебя глаза разъест. Если, конечно, палочку мне не вернёшь.       Том буравил его взглядом с минуту, прежде чем прорычать:       — Мор, куда мой гость спрятал табак?       — Мор не знает, — виновато склонил голову эльф. — Хозяин не сказал, что Мор должен следить за гостем — только отзываться на его зов. Мор отзывался. И следовал правилам. Но Мор не следил за гостем хозяина.       — Вон с глаз моих, — приказал Риддл.       И эльфа как ветром сдуло.       — Куда ты спрятал табак?       — А ты достань палочку и примани, — оскалился Гарри. — Или сам ползай по дому… У меня много времени было найти самые тайные местечки здесь. Парочку даже подсказал твой дед, — солгал он, наблюдая, как на бледном лице заходили желваки. — Почему-то полагал, — продолжил Гарри, — что чистокровнее тебя волшебника нет, а ты, оказывается, у нас полукровка…       — Мне сузить твою тюрьму до одной комнаты? — шагнул к нему Том.       Глаза сузились.       — Ничего постыдного в этом нет, — пожал Гарри плечами. — Просто ты мне не говорил.       — Это не имеет значения.       — Имеет, если ты приверженец теории чистоты крови.       И Том Риддл не волшебник, коим указан.       — Историю пишут победители, да? — усмехнулся Гарри.       Казалось, ещё секунда — и кое-кто начнёт скрежетать зубами.       Иногда выдержке Риддла Гарри удивлялся; иногда её вообще не было: тот мог стать агрессивным по щелчку пальцев. Возможно, потому что Гарри знал, куда надавить, чтобы получить в ответ ожидаемую реакцию.       Со временем он нащупал многие из ниточек его слабостей. Дёргал не часто, но с пользой, которую кто-то другой назвал бы вредом, а его самого — самоубийцей. Но как тут попрёшь против своих инстинктов?       — И стоит мне достать палочку, как ты набросишься на меня? — вернул себе хладнокровие Том.       — Ты… — Гарри скривился, — отдал мою непонятно кому.       — Тому, кто повеселился вчера вечером с твоей жёнушкой, — полоска губ изогнулась, и глаза Тома весело сверкнули.       Гарри же двинул рукой с такой резкостью, что пиво выплеснулось на идеально выглаженную мантию Риддла, а сама кружка отлетела к его ногам.       — Не провоцируй меня!       — Не провоцируй… меня, — сказали они одновременно.       Гарри сцепил зубы, буравя Риддла взглядом. Если он набросится на того с кулаками, то у него будет всего один шанс.       Лучшая защита — нападение.       Понадобилось мгновение, чтобы Риддл почувствовал его: Гарри обозначил намерения. Ноздри Тома затрепетали, зрачки расширились и тут же сузились. Один шаг, чтобы Гарри оказался подле попытавшегося сфокусироваться альфы. Рука легла на грудь, вторая — рванула за мантию. Палочка должна была оказаться во внутреннем левом кармане.       Но её там не оказалось.       Резкая слабость заставила Гарри пошатнуться.       Перед глазами всё поплыло.       Это было похоже на удар — его будто сплющило со всех сторон. Сжало. Буквально раскатало. Дыхание перехватило, внутри поселился животный страх, вместе с которым ему открылась простая истина: слабый подчиняется сильному.       Таковы устои этого мира.       Он не успел подавить Тома и забрать палочку, и теперь ему придётся подчиниться ему — склонить голову, если фигурально.       Гарри моргнул, ощутив, как Том легко подхватил его: одной рукой под поясницу, второй — удерживая за затылок. Лицо ничего не выражало. Лишь в глазах плескались ярость и разочарование.       — Если ты продолжишь огорчать меня, — его голос доносился будто из-под толщи воды, — я могу и вовсе трактовать твой ответ по-своему.       — Чепуха, — выдавил Гарри и насильно растянул губы в улыбке. — Не думай, что я в ловушке: эта клетка долго меня не удержит. Если не Джинни… — на выдохе выплюнул он, — то всё поймёт Сириус. Сириус точно поймёт…       Как мог его крёстный не заметить? Пусть даже они отдалились в последнее время.       — Может быть. Не хотелось бы… Да-а. Каким тогда станет его будущее, как ты думаешь? — с притворной лаской спросил Том.       Гарри сглотнул.       — Прекрати… прекрати угрожать моим близким, иначе никогда не дам тебе ответ, который ты так ждёшь.       Риддл молчал пару секунд, а затем склонился ближе, встряхнув Гарри — его тело так и не слушалось, — и прошептал почти в самые губы:       — А ты прекрати обманывать себя: у тебя есть лишь один близкий человек — и это я. Только я.       Затем Том брезгливо поморщился — видимо, от ненавистной смеси запахов — и разжал объятия. Гарри начал заваливаться на спину. Он падал…       И падал он во тьму.       

      

      

***

                           — Милый, — его тряхнули за плечо.       Гарри сонно моргнул и рефлекторно начал тереть глаза. Моргнул ещё раз и… тут же вскочил.       Джинни сидела на краю постели, обеспокоенно смотря на него.       — Ты не проспишь? — спросила она.       — Где я? — одновременно спросил он.       Джинни улыбнулась.       — Кто-то знатно повеселился вчера… Ты не помнишь?       Последнее, что Гарри помнил, как пытался отобрать палочку у Тома, а тот его приложил ударной волной: подавил феромоном.       — Голова чугунная, — потёр он лоб и потянулся к очкам.       Те нашлись на том же месте, что и всегда. Рядом лежала палочка в целости и сохранности — словно сам Гарри её там и оставил, прежде чем завалиться в постель.       Он перевёл дыхание.       — Вот, — дала Джинни ему стакан с водой… мутной какой-то. — Я капнула туда зелья.       Гарри сделал пару глотков, опознав кисло-солёный вкус, и сипло уточнил:       — Что произошло?..       — Что-что? Отпраздновали начало учебного года, называется, — невесело хмыкнув, пояснила Джинни. — Ты прислал записку, что новеньких в этом году много и ты пока задержишься в школе на неделю. Придётся разделить игроков на две группы и, возможно, создать две команды от каждого факультета…       — Где записка, — спросил тут же Гарри.       Джинни вскинула брови, но вопросов задавать не стала: поднялась, вышла и вернулась с листком, который и протянула ему.       Гарри осторожно взял его, тут же узнавая свой почерк — урод и это смог подделать, — а затем, пробежавшись глазами по строчкам, отложил в сторону.       — Ты не помнишь, что писал мне?       — Помню… Просто слегка дезориентирован, — неловко улыбнулся Гарри.       Что вообще происходило?       Риддл сказал, что запрёт его в том доме на неделю, и вот он, если не ошибается…       — Сегодня понедельник?       Джинни кивнула.       Он был не настолько вчера пьян, чтобы не запомнить, как вернулся домой.       — Я пришёл один?       Джинни вздохнула, чуть ли глаза не закатывая.       — Пришёл — это громко сказано. Тебя доставили.       — Кто?       — Хагрид.       Следовательно, Риддл притащил его в школу, поменял их с двойником местами на традиционной из года в год попойке, а потом Рубеус, в хижине которого всё это действо, скорее всего, и происходило, притащил его «пьяного» — в отключке — домой.       Вопрос: зачем? Почему Том отпустил его?       «Если ты продолжишь огорчать меня, я могу и вовсе трактовать твой ответ по-своему».       Гарри поёжился. Мурашки пробежали по коже, и он глянул в сторону окна, тут же зажмурившись — свет слепил. Голова слегка гудела.       — Мигрень? — коснулась его руки Джинни.       — Я со ступенек свалился, — признался Гарри.       В очередной лжи.       Мягкое выражение на лице тут же исчезло; черты её заострились, проявляясь классической суровой миной, которую Гарри не так уж часто видел. Но случалось.       — Ты ударился головой? — а в голосе сразу проснулись нотки миссис Уизли.       — Чуть-чуть?       — То есть ты не помнишь?       — Ну так, — помахал рукой Гарри и виновато улыбнулся.       — Ох, — протянула она недовольно.       Джинни поджала губы, и Гарри развёл руками:       — Только не вздыхай так…       — Не хочу звучать как сварливая, вредная… — фразу Джинни не закончила, громко фыркнув.       — Я внимательно слушаю, — примирительно улыбнулся Гарри.       Всё как всегда — это успокаивало.       — Тогда слушай внимательно, Гарри Джеймс Поттер: с сегодняшнего дня я запрещаю тебе пробовать настойки Хагрида. Думала, ты будешь всю жизнь помнить о приключившемся в прошлый раз, — сузились её глаза.       Он-то помнил, вот только на этот раз пил исключительно пиво. Значит, баловался настойками его двойник. И тот явно не возвращался к нему домой, вопреки заявленному Риддлом.       Пока он раздумывал, Джинни подалась вперёд и обняла его, шепча:       — Ты должен беречь себя.       Ребёнок, чёрт побери. Коннотации предельно понятны.       Гарри напрягся. А спустя пару секунд насильно расслабился и обнял её в ответ.       Можно ли считать это согласием Риддла разорвать их отношения?..       — Поднимайся, — тут же потянула его Джинни. — У тебя полчаса на всё про всё.       Гарри глянул на вычурные настенные часы, подаренные кем-то на свадьбу — тётушкой Мюриэль вроде бы. И правда: оставалось всего ничего.       — Кофе будешь?       — Да, но позавтракаю в школе — не волнуйся.       — Мама пирожки прислала, — многозначительно хмыкнула Джинни.       У них у обоих с готовкой было не очень.       Джинни ушла, а он слез с кровати и направился в ванную.       Первичный осмотр ничего не дал: на теле не было никаких следов. Запах тоже весь стёрся: Гарри пах собой, действительно алкоголем и теперь чуть-чуть Джинни.       Подчистил все следы.       Он упёрся руками в раковину и невесело усмехнулся.       Если сегодня понедельник, то у него в час должны были быть первокурсники — основы манёвров, — затем в три — набор новичков в команду. Потом можно было сходить в кабинет директора. А мотив?..       — Гарри, — позвала Джинни.       Он быстро умылся и вышел.       Карамельный запах кофе наполнил кухню, раздразнивая рецепторы.       — На следующей неделе у меня будет небольшая командировка в Германию, — сообщила Джинни, стоило ему только сесть.       — Статья?       Она кивнула, пощипывая бок пирожка. В чашке дымился явно не кофе. Чай её любимый.       — Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросил Гарри.       — Устаю больше обычного…       — Может, тебе взять отпуск?       Возмущённый взгляд стал красноречивее слов.       — Я же не больна, чтобы валяться в постели весь день.       — И всё же спортивные мероприятия весьма хлопотные.       Гарри побывал на достаточном количестве чемпионатов по квиддичу, чтобы это знать. В конце концов, он этому жизнь посвятил.       — Всё хорошо… Но мне приятно твоё беспокойство.       — Тебя тошнит? — глянул он на распотрошённый пирожок.       — Не хочу набрать вес, — скривилась она и вздохнула. — Мама меня уже напугала сорока фунтами ко второму семестру.       Гарри нахмурился.       Что за чушь?       — Ты ведь не собираешься сидеть на одном горошке?       — Вчера я съела половину пирога, — призналась она. — Вдруг захотелось… И это ужасно, Гарри.       Он не сдержал смешка.       — Ничего смешного.       — Прости… Просто жду, когда ты скажешь, что не хочешь, чтобы я перестал тебя любить такой…       Насмешливый взгляд тут же стал грозным.       — Даже не думай.       Сдаваясь, Гарри поднял руки.       — Как твоя голова? — тут же поинтересовалась она, отщипнув ещё кусочек и оставив его там же.       — Лучше, — кивнул он и даже для виду постучал себя по макушке, чем рассмешил её во второй раз.       Достижение.       Рассиживаться у него всё равно не было времени.       Оделся Гарри быстро, чмокнул Джинни в губы, заметив краем глаза самостоятельно купающиеся чашки, и поспешил к камину.        — До вечера, — в последний момент она обняла его со спины и уткнулась лицом куда-то между лопаток.       Гарри замер, прикрыв глаза на секунду. Эту секунду, которую он должен был разделить с ней. Секунду прощания и секунду скорого воссоединения… Секунду, когда хочешь быстрее вернуться домой и говоришь об этом. И тем не менее даже сейчас, когда всё могло быть кончено, он спешил проверить, так ли это; спешил в школу, вместо того чтобы остаться на дополнительные пять минут дома.       — До вечера, — поправив очки, ответил Гарри, и руки её разжались.       Он нацепил на лицо улыбку, с которой и повернулся, схватил щепотку Летучего пороха и в следующее мгновение вышел из камина Хогвартса.       Все как раз спешили в Большой зал — на завтрак.       Гарри присоединился, чувствуя себя как-то странно.       Вроде бы многое произошло, а он будто вчера сидел на распределении.       — Доброе утро, — легла ему на плечи огромная ладонь. — Как голова?       А запах сказал всё остальное.       — Отлично, — поднял он взгляд на Рубеуса.       Расспрашивать его о том, что тут было в выходные, Гарри пока не собирался. Если и стоило задавать вопросы, то виновнику всей этой ситуации, который нашёлся на привычном месте, преспокойно попивая кофе.       На Гарри Риддл даже не взглянул.       — Маленько перепили, — заметил Рубеус, садясь. — Ну ничего. Ты оклемался, вижу.       В зале было шумно. Студенты пылали энтузиазмом касательно учёбы — в первые дни всегда было так. За столом преподавателей половина мест пустовала. Рано ещё — постепенно подтянутся.       — Убойная была, — пробасил Рубеус.       Гарри вопросительно покосился, занимая привычное место.       — Настойка-то, — тут же пояснили ему и шёпотом добавили: — Слышал бы ты выступление Флитвика.       И с громким «о-хо-хо» Рубеус принялся намазывать тост жирным слоем масла, а затем таким же — джема.       Рассеянно положив себе на тарелку кусок омлета, Гарри потёр висок и снова глянул в сторону центра стола.       Как ему заговорить с ним?       Место по правую сторону от Тома как раз пустовало — это знак?       Хагрид выглядел увлечённым трапезой, а потому на его извинения не обратил никакого внимания. Гарри тут же подхватил свою тарелку и направился туда.       — Доброе утро, сэр.       — Доброе, Поттер, — безразлично поприветствовал его Том.       — Очень оно странное, — нахмурился Гарри.       — Чем же?       И что ему ответить?       — Ощущаю себя не на своём месте, — ответ показался туманным, но таким он и должен быть.       Если учитывать то, где они находятся.       — Вы и сидите не там, где обычно, — заметил Риддл.       Браво!       — Это и странно, не находите?       Наконец-то его удостоили взглядом. Ровным и столь же беспристрастным. Разве что каплю удивленным. Так смотрят на дураков.       — Вы в порядке, Поттер?       Да что ж такое-то…       — Это ещё как посмотреть.       — У вас ко мне какое-то дело?       — Да! — ухватился за соломинку Гарри и тут же тише добавил: — Я бы хотел кое-что с вами обсудить.       — Начинайте, — поставил Том чашку, отчего та едва слышно звякнула, соприкоснувшись с блюдцем.       Гарри же слегка растерялся.       — Что начинать?       — Рассказывать, Поттер, — терпеливо пояснил Риддл.       — Я бы предпочёл побеседовать в более приватной обстановке.       — К сожалению, у меня всё утро занято, — глянул тот на часы. — А после обеда собрание Попечительского совета. Или дело всё же не столь срочное?       Гарри нахмурился.       Нет, Риддл всегда делал вид на публике, что они просто директор и профессор — ничего более. Но обычно это было как-то по-другому. Сейчас тот действительно смотрел на него, как на незнакомца.       — Это касается… проблем взаимоотношений в коллективе, — выдумывал Гарри на ходу.       — У вас произошёл конфликт с кем-то из профессоров? — ровно уточнил Риддл. — Снова с Северусом? — тут же уточнение стало более конкретным.        Что ему делать? Подмигнуть, что ли?       В этот момент мимо стола пролетел Пивз:        — Уи-и-и-и!       Он остановился напротив Гарри, зависнув:       — Зельевар мне помешать пытался, поймать и под колпак упрятать, гад, намеревался…но дудки дураку и его заклинаниям, в отместку я устроил бедлам и вакханалию.       Полтергейст рванул дальше с мерзким хохотом, а Гарри перевёл взгляд на Риддла.       Видимо, у Снейпа и без него проблем навалом.       — Неужели у вас не найдётся пять минут после завтрака, сэр?       — Не понимаю, почему бы вам не сообщить мне сейчас, в чём проблема, — продолжил гнуть свою линию Риддл.       Он в самом деле не понимает или притворяется?       — Это личное.       — Как личное касается коллектива?       — Проблема зародилась в коллективе и перешла на личный план, — начинал злиться Гарри.       — В связи с радостной вестью, которой вы поделились в пятницу, вам нужен отпуск к концу учебного года?       — Что?       — Ваша пятничная речь была воодушевляющей. Насколько понимаю, в вашей семье будет пополнение, — напомнил Том, и в его взгляде отразилось непонимание, словно его это никак не касалось.       Получается, что двойник и такими новостями поделился — какого чёрта, спрашивается?       Гарри помрачнел.       — Сорвалось, видимо, с языка. Я бы не хотел столь преждевременно делиться подобным с… коллективом, — заявил он, надеясь, что Риддл поймёт намёк.       — Так зачем же рассказали?       Да чтоб его!       — Это не я…       — Вы, как я слышал.       — Не я, — подчеркнул Гарри, сузив глаза.       Риддл пожал плечами.       — Значит, я что-то не так понял.       — Так.       — Значит, это всё же правда?       — Да, сэр.       Абсурд.       — Вы не понимаете?..       — Что именно я должен понимать, Поттер? — искреннее удивление на его лице Гарри задело.       — У меня есть некоторые замечания насчёт программы, — хмуро пояснил он. — Могу я обсудить это с вами?       — Вы действительно очень странный сегодня: сначала проблемы с коллективом, затем личные, теперь говорить о программе…       Гарри резко поднялся, сдерживая себя и раздражение, вертящееся на кончике языка далеко не лестными выражениями. Вместо этого он выдал:       — Я могу к вам заглянуть к вечеру?       — Можете. После семи я как раз освобожусь, — кивнул Риддл, точно действительно не понимал, в чём проблема.       Сущее безумие…       Гарри какое-то время постоял истуканом, наблюдая, как Риддл продолжил со вселенским спокойствием завтракать, пока не стало слишком очевидным, куда он смотрит, и вернулся к своему месту.       …Или очередное издевательство. Риддл точно решил продолжить изводить его.        Скорее бы вечер, чёрт бы его побрал.