¹ 大帅比 «Да Шуай Би» — это гомофонное произношение слова «большой красивый парень», которое обычно относится к мужской фигуре и внешности. Этот термин произошел от разговорного выражения «большой красивый парень» и обычно используется в повседневной речи и онлайн-чатах.
Он закричал и повернул голову, только для того, чтобы увидеть как Шэн Ван лежит на задней парте, рукава школьной формы, привычно закатанные до локтей, опущены и честно застегнуты на запястьях. Большая часть класса корпела над домашним заданием, а он, похоже, спал. – Э? – Гао Тяньян нес коробку с жареным цыплёнком вокруг Шэн Вана, – Сюн²? Утренние занятия еще не начались, как ты спишь, сюн, ты спасаешь жизни, прежде чем заснуть?² 兄 xiong, сюн - «старший брат», «уважаемый друг», «глубокоуважаемый» (вежливое обращение к сверстнику)
Шэн Ван все еще лежал на животе, оставив только одну свободную руку, чтобы пошарить по столу столу.Через некоторое время он достал три бумаги и швырнул их на стол. – Благодарю тебя, Господь, за твою доброту³, – Гао Тяньян поставил коробку с жареным цыплёнком на стол и сказал, – Это мой сыновний завтрак, не хочешь попробовать?³谢主隆恩 – выражение благодарности императору в феодальном обществе.
Шэн Ван угрюмо сказал: – Подожди. – Почему ты так гнусавишь? – Гао Тяньян подражал Лао У, делая его голос, и медленно сказал, – Ты плачешь? – он просто спросил и указал на Шэн Вана пальцем. Шэн Ван молча поднял голову и посмотрел на него без выражения: – Плачет твоя бабушка. Когда он поднял голову, Гао Тяньян убрал свой демонический палец: – Что за черт? Ты выглядишь ужасно, ты болен? – Кажется, немного, я забыл включить кондиционер на ночь. – Как ты можешь быть такой? – Гао Тяньян сказал в плохом настроении, – У тебя на лице написано недомогание, не хочешь сходить в лазарет за лекарством? – Где находится лазарет? – спросил Шэн Ван. В классе много людей, и кондиционер всегда очень хороший. Он чувствовал себя некомфортно, когда выходил утром, и после того, как полежал здесь некоторое время, ему стало еще хуже. Голос был ленивым и хриплым. Гао Тяньян сказал: – У западных ворот школы есть склон. Поднявшись по ступенькам, ты попадёшь в лазарет. Шэн Ван: – Западные - это где? – ...... Гао Тяньян почесал за ушами и случайно увидел, что кто-то проходит мимо, поэтому он протянул руку и спросил: – Тянь-гэ, где находится Запад? Обычно Цзян Тяня вызывали в офис перед утренними занятиями, и его всегда искало так много учителей, что все уже привыкли к этому. Он положил на стол школьного комитета кипу бумаг, которую принес из канцелярии, и повернул голову, чтобы спросить у Гао Тяньяна: – Где находится Запад? Шэн Ван взглянул на него, случайно столкнувшись с опущенными глазами Цзян Тяня. Возможно, под влиянием утреннего инцидента они сразу же отвели глаза. Гао Тяньян не обратил внимания на эту тонкую деталь и продолжал говорить с Цзян Тянем: – Запад — это восток, запад, север, юг. Я только что сказал Шэн Вану идти к западным воротам школы, но он спросил меня, где находится запад, и прямо-таки сбил меня с толку. Шэн Ван больше не поднимал глаз, сонно опустив веки. Больные люди всегда не в духе, и в его случае это было особенно заметно. За пределами класса раздались раскаты грома, и небо потемнело. В классе горел свет, и тень Цзян Тяня падала на его стол, накладываясь на темно-серый цвет. Гао Тяньян протянул руку, пытаясь указать направление. Не дожидаясь, пока он найдет точное место, Шэн Ван услышал, как Цзян Тянь сказал: – Силэ⁴, вон та дверь.⁴Тот магазинчик, где Шэн Ван ел в 9 главе ранее. (Перевод "радость")
Он говорил на своей обычной низкой громкости, низко и глубоко, немного приглушённо, оставшимся после окончания периода изменения голоса во время переходного возраста. Шэн Ван издал "ох" и кивнул в знак того, что знает. Гао Тяньян не понял: – Что за радость? Через несколько секунд до него вдруг дошло: – А, вспомнил, да, вон тот магазин у западных ворот называется "Силэ", но я туда не часто хожу, покупаю там только две бутылки воды на физкультуру, а это чуть ближе к детской площадке. Знаете такой? Шэн Ван выглядел так, будто вот-вот снова заснёт, и только через несколько секунд сказал: – Я там ел. – Почему я не знал, что там еще можно поесть? – Гао Тяньян, будучи членом спортивного комитета, всегда отличался изворотливостью и быстротой бега, и хотя в первый год обучения в школе он часто жаловался на то, что в столовой завелись скоты, ему удавалось каждый день есть из пасти тигра и не испытывать горечи от того, что его вытеснили из круглосуточного магазина. – Хм... – ответил Шэн Ван. Теперь даже Гао Тяньян, тупоголовый человек, почувствовал, что что-то не так. Когда Шэн Ван не поднял головы, он тайно указал на свою голову и молча сказал Цзян Тяню признательно скривив губы: – Кажется, он в плохом настроении. Я не знаю, какой идиот его спровоцировал. После разговора он обнаружил, что Цзян Тянь не собирался жестикулировать вместе с ним и просто бесстрастно смотрел на него. Гао Тяньян продолжал преувеличенно «говорить»: – Почему ты так смотришь на меня? Я слишком уродлив? Не дожидаясь реакции Цзян Тяня, он вдруг благословил его в самое сердце: неужели... ты был тем, кто его спровоцировал? Черт возьми, он назвал Цзян Тяня идиотом. Выражение лица Гао Тяньяна сразу же стало красочным, он посмотрел на выражение лица Цзян Тяня и спросил: – Неужели это ты виноват в этом? Насколько Гао Тяньян понял Цзян Тяня, если он действительно облажался, то он кивнет, если не облажался, то скажет "со мной это не имеет ничего общего". Но на этот раз Цзян Тянь только посмотрел на Шэн Вана и ничего не сказал. Что за черт! Прошептал Гао Тяньян и не решился больше ничего сказать. Он ткнул пальцем в сонного Шэн Вана: – Мы знаем где Симэнь, почему бы нам не сходить в лазарет позже? – Это слишком далеко, я не пойду, – Шэн Ван вдохнул носом: ощущение заложенности и невозможности дышать заставило его раздраженно нахмуриться. Он поднял воротник школьной формы и снова одернул ее, застегнув молнию до самой головы. Воротник его школьной формы был темно-синим, и когда он был полностью поднят, то скрывал небольшую часть лица ниже кончика носа, придавая коже бледный оттенок. Он схватился за молнию на воротнике и, потянув за рукава, опустился обратно на стол, неопределенно сказав: – Разбудите, когда урок начнется. Однако эти два ублюдка, Гао Тяньян и Цзян Тянь, не разбудили его. Два утренних занятия — это занятия по английскому языку, включающие 150 упражнений, сделанных вчера вечером. Учитель английского Янь Цзин, высокая и любящая ходить в туфлях, топала на тонком каблуке и стояла на трибуне, в реальном времени наблюдая за динамикой класса из более чем сорока человек. Она с первого взгляда заметила Шэн Вана сжала указательный палец на подиуме и сказала: – Что ты делаешь? Этот, лежащий, с высокими оценками по английскому, издевается, а? Услышав это, весь класс переглянулся. Гао Тяньян поднял руку против бесчисленных взглядов, а Янь Цзин подняла на него подбородок: – Говори. – Он болен, – гао Тяньян объяснил. – О, – Янь Цзин кивнула и сказала, – Хорошо, тогда ложись. Когда он проснется, скажите ему, чтобы он пришел ко мне на собеседование во время обеденного перерыва. Гао Тяньян: ...... Что за шутка - собеседование у Янь Цзин? Эта дама настолько свирепа, что директор школы её боится. Во время еженедельного экзамена на прошлой неделе во время прослушивания английского языка сломалось радио, из-за чего студенты потратили двадцать минут времени. Заместитель директора и Сюй Дацзуй из отдела политики и образования отвечают за проверку второго класса. Двое мужчин средних лет были ошеломлены, потому что Янь Цзин заблокировала их в коридоре на десять минут, и они вспотели, не говоря ни слова. Они одолжили салфетки у старосты класса А у окна. Гао Тяньян пожалел об этом и сказал: – Тогда лучше его разбудить. Янь Цзин подняла брови и сказала: – Ты смеешь кричать Гао Тяньян влез в школьную форму и сказал: – Забудьте об этом. У Цзин-цзэ всегда был иррациональный характер, ученики класса А одновременно боятся и любят ее, и никто не смеет с ней шутить. Янь Цзин потянулась к мальчику в первом ряду, протянула руку и сказала: – Давай, дай мне бумагу. Этого мальчика звали Ци Цзяхао, он был представителем класса английского языка, с хорошим лицом, родился высоким и крупным, если смотреть на тип телосложения, то ему совершенно не следовало сидеть впереди. Но у него было слишком плохое зрение, и после месяца терзаний с домашним учителем он наконец-то занял место в первом ряду. Янь Цзин не любила использовать примеры работ для оценок. На лекциях она всегда берет работы представителя класса. Учащиеся класса А уже давно к этому привыкли. Для Ци Цзяхао быть выбранным Янь Цзин - чрезвычайно волнующая вещь, ведь все ошибки будут разоблачены под ее взглядом, неприязнь, что называется, бесстрастна. Но, с другой стороны, он чувствовал, что к нему проявили особое отношение, и не мог не испытывать гордости. Ци Цзяхао передал ей бумагу, Янь Цзин проследила за его взглядом и вдруг передумала: – Забудь, сегодня я отпущу тебя выберу кого-нибудь другого. Все напряглись и опустили головы, опасаясь, что Цзин-цзэ посмотрит на них в толпе. Каждый раз, когда эта женщина сталкивается с неправильным вопросом на бумаге, она должна взять Ци Цзяхао и отругать его. Недостаточно отругать его. Она также должна просить людей одного за другим рассказать о грамматике и ответить на вопросы. Если они не отвечают правильно, они будут стоять на месте. В классе более 40 человек, а в ее классе могут стоять более 30 человек. Кто бы этого не боялся? Она подняла голову, ее глаза дважды обежали Шэн Вана и, наконец, упали на стол позади него: – Цзян Тянь. Класс сначала вздохнул с облегчением, а затем в унисон переглянулся. Цзян Тянь, напротив, всегда сохранял одно и то же лицо, ничуть не запуганное. Он поднял бумагу на столе и уже собирался подняться, когда услышал слова Янь Цзин: – Подай мне бумагу того, кто перед тобой. Цзян Тянь взглянул на голову Шэн Вана за столом перед ним и сказал: – Бумага находится в нижней части стола, и он блокирует ее. Янь Цзин сказала: – Тогда вытащи её. – ...... Цзян Тянь не был выходцем из отдела политического образования и не практиковал умение вытаскивать из стола через живот. Подперев стол, он посмотрел на лежащего перед ним бессознательного, и у него немного разболелась голова. Он посмотрел на Янь Цзин и подошёл к Шэн Вану, чтобы протянуть руку к животу. Школьная форма Шэн Вана выглядела наглухо застёгнутой, на самом деле края были пустыми, рука Цзян Тяня протёрла складки ткани, в голове вдруг возникла мысль, у которой не было ни головы, ни хвоста. Этот человек действительно немного худоват. Он коснулся трех бумаг в полке стола и уже собирался вытащить их, но вдруг его схватило чье-то запястье. Он увидел, как человек, лежащий на столе, слегка пошевелился и приподнял голову на правом локте. Волосы на его лбу были слегка взъерошены от давления, а глаза полуоткрыты, и в них горел неяркий свет. – Что ты делаешь? – спросил Шэн Ван, в его хриплом, сонном голосе слышался намек на нетерпение по поводу того, что его разбудили. Пальцы Цзян Тяня на мгновение скрючились. Он посмотрел на Янь Цзин на подиуме и прошептал Шэн Вану: – Занятия начинаются. Сказав это, он убрал руку и выпрямился, передавая бумагу Янь Цзин. Шэн Ван три секунды почёсывал голову, потом сел, закрыл лицо одной рукой, облокотился на стол позади себя и спросил неясным, мягким голосом: – Как долго он идёт? Голос Цзян Тяня раздался у него за ухом, и даже понизив голос, он не смог изменить холодный тон: – 40 минут. Шэн Ван был ошеломлен: ??? Пока Янь Цзин не потрясла бумагой и не сказала: – В общем, если представитель класса, этот вид практической работы ошибается на 4-5 вопросов, я не знаю, сможет ли студент Шэн Ван сравниться с ним. Ци Цзяхао посмотрел в этом направлении. Янь Цзин сказала: – Хорошо, давайте посмотрим на первый вопрос. Шэн Ван долго размышлял и наконец понял, что это начало урока. На мгновение он посидел с угрюмым лицом, затем достал со стола свой сотовый телефон, нажал на аккаунт Цзян Тяня в WeChat и отправил ему 50 закатываний глаз. Консерва: Тебе не хватает хорошего избиения???