Вселенная вечной милоты

…Как?… Повелитель Перемен всегда задавался вопросами, имеющими в том числе подобный тезисный корень их сути, однако же, сейчас этот вопрос для него в конкретно данной ситуации, являлся больше риторическим, заданным скорее из вежливости к сему явлению, как и ко всем остальным, нежели он действительно был способен трезво и концентрированно анализировать происходящую с ним действительность. Да и ладно, если бы происходящую только с ним. От мыслей его отвлекало постоянное нервное бряцание кружкой, наполненной чаем с молоком, о такую же фарфоровую тарелочку — это справа от него за белым круглым столиком сидела Слаанеш, ну как сидела… Вприпрыжку на пол шишечки. Вот, к примеру, она уже третьего дня как с выпученными глазами тряслась в бешенных судорогах, постоянно икала, не спала, не веселилась, варпдаст ей в рот не лез… Причём удивительно, но буквально не лез. И вообще, варпдаста больше не было нигде наряду с другими психотропными веществами, которые могли даже просто унять её тряску. А ещё, ко всему удивлению, Принц Удовольствий уж ради облегчения ноши своей ломки даже не мог вытворять никакого разврата. Вообще никакого! Вот совсем-совсем никакого. Даже легонько так избить плёточкой кого-нибудь или нажраться в хламину было нельзя: то плётка в руки не лезет, то шампанское оказывается детским. Вот с тех пор Слаанеш вообще ничего не говорил, уж еле с дворца вытащили на носилках. И то же самое со всеми её прислужниками. Эльдар он вообще отпустил, камушки по почте отослал их родным — невиданная щедрость… — Дожили… — Буркнул себе под нос Кхорн, залпом выпивший весь чай, прям так закинувший в себя полную коробку печенья, причём вместе с коробкой, и теперь принявшийся пожирать уже дорогой сервиз, пережёвывая кружки, ложки и тарелки за щеками. А бедолаге ведь доля выпала совсем не лучше, чем Тзинчу или Слаанеш. Словосочетания «Бог Крови» и «не проливать кровь» в одном предложении, кажется, до недавних событий были оксюмороном априори, о бредовости которого не думал даже сам Тзинч, какие бы планы себе не рисовал. Однако же, то, с чем столкнулся Кхорн, было самым очевидным фактом: как бы он не старался, как бы не пыжился, как бы не пыхтел и превозмогал себя, но по части кровопролития во славу себя он не мог даже убить кого-то. Вот совсем никого. Даже самого маленького человечка. Его максимум, которого смог достигнуть всеми накопленными за миллиарды лет усилиями — аж поранить себя же прутиком. Но до маленькой-маленькой ссадинки. И из той не шла кровушка, даже самая маленькая-маленькая капелька. Так что, теперь старина совсем в депрессии. — Дожили… — Продолжил повторять сам себе ворчливо Кхорн, забрав уже сервиз Слаанеш прямо из рук и сейчас же пережёвывая его. Единственный, кто не явился на собрание, был Нургл. И нет, не из наглости или насмешки над остальными из Четвёрки, а просто… Ну… «Меня Иша гулять не пускает, говорит, что там холодно и я простужусь без шапки…» — как-то так звучало оправдание древнейшего из Богов Хаоса. Чумной бог. Простынет. Без шапки. …Как?… Тзинч нервозно и монотонно стучал пальцами друг о друга. И Дед туда же, с тех пор, как всё это началось, он уже успел отпустить Ишу с цепи и расписаться с ней в брачном агентстве, как супруг. Тзинч не хотел даже думать, по чьей воле в Имматериуме работает брачное агентство. О нет, на этом эпопея не закончилось, теперь Нургл ещё и оформлен, как недееспособный пенсионер на попечительстве у своей «жены». Пенсия, к слову, не маленькая для заслуженного работника сельскохозяйственного производства и фармацевтической промышленности. Как-как-как… КАК Б****?! Теперь даже выругаться нельзя было культурно, ведь всякий раз, когда Тзинчу удавалось, то появлялся этот омерзительный пищащий звук в ушах, заглушающий всё ровно на тех самых бранных словах. Причём он уже все хитрости испробовал — без толку, будто эта функция была синхронизирована с его мыслями и тайными намерениями. Повелитель Перемен в бессильном гневе обрушил кулаки на столик. КАК ЭТО ПРОИЗОШЛО?! ПОЧЕМУ, ПОЧЕМУ С НАМИ?! НА*** МЫ ВООБЩЕ СИДИМ ЗДЕСЬ И ПЬЁМ, С***, ЧАЙ ЗА ЭТИМ Ё***** СТОЛИКОМ?! — Хм, дожили… — Неизменно буркнул Кхорн на тираду Тзинча, и принявшийся в тот момент поедать уже скатерть со стола. Они должны были быть абсолютной формой, воплощающей бесконечные грани сопутствующих им хаотичных стихий из бури чувств смертных, собирающейся в Имматериуме. Они должны были быть роком и спасением всего сущего и не-сущего. Они должны были быть безоговорочными властелинами этого мира. Но то, что происходило сейчас, походило даже не на проклятие, нет-нет-нет! Это шутка, какими никто не шутит, это фарс, это позор, это балаган, это цирк… Тзинч хотел бы думать, о-о-о, он ноги бы расцеловал, если бы это всё была постановка от Цегораха, но ведь и у их остроухой компашки ситуация не лучше! Чёрт!