Вселенная вечной милоты

Дворец, как и всегда, был величественен в своём великолепии и полон бесчисленным множеством снующих по нему слуг разного положения и почтенных стражей Его собственной безопасности. Такой порядок вещей, чувство наполненности места жизнью и одновременно могущественное умиротворение успокаивали душу и внушали трепет одновременно. Так продолжалось уже не одно тысячелетие. Так, по подобию Дворца, Им строился и весь Империум Человечества вместе с Его сынами. Что же о сынах… Великим был тот день, когда Он вновь обрёл всех примархов и когда Император смог передать ответственность за Крестовый Поход своему вернейшему сыну Хорусу. Он знал, что не ошибся в своём выборе. Сегодняшний же день был, пожалуй, вторым по важности после того, как был найден последний из примархов — сегодня все Его дети были в сборе, на Терре. Этому можно было радоваться… Нет, этому нужно было радоваться. Это событие могло означать только одно: Великий Крестовый Поход теперь окончен. Человечество, наконец-то, после десятков тысяч лет во тьме невежества, после тяжелейших испытаний и лишений объединено под заботливой рукой единого правителя, который отныне будет во веки веков вести его к процветанию, без страха будущего и ужасов Галактики. Люди в каждом, даже самом далёком уголке Вселенной, сейчас рыдали от счастья. Да, Император должен был радоваться этому дню. Но… Но был один нюанс… Он подошёл к одной из золотых дверей, в том самом отсеке Дворца, где были расположены комнаты для его сыновей. Вход охраняло, как и любой другой, двое Кустодиев — первые из Десяти Тысяч. Других он и не мог поставить охранять покои примархов. Врата посередине знаменовала выбитая латинская цифра — двенадцать. По одному кивку Повелителя Человечества Кустодии расступились, а дверь отворилась. Напротив Его взгляда, словно скала, предстала занимавшая всё видимое пространство прохода голая спина, усеянная старыми шрамами, которые неохотно затягивались даже с учётом ускоренной регенерации. Мерзкие металлические отростки, те самые стимуляторы, вгонявшие Ангрона в состояние берсерка, всё также свисали до плеч будто заместо его некогда рыжей гривы. Кажется, Ангрон не заметил присутствия постороннего человека. Его сын сидел за до абсурда небольшим пластиковым белым столиком на голом полу, в центре комнаты. Он что-то тихо напевал себе под нос, хоть и не разобрать слов, - они представляли из себя сплошной бубнёж - но композиция была такой позитивной, звонкой, сплошь мажорной по нотам… Как будто это детская считалка для самых маленьких. Император через спину видел по вытянутым скулам, что Ангрон улыбался. Но вызывало вопросы отнюдь не это, и даже не необычайно спокойное состояние Двенадцатого. То, что привлекало внимание Императора — это… Это его, простите все боги, - Император сейчас допускал и такие выражения - одежда. Поверх серых обносков, которые Ангрона приходилось заставлять одевать последнее время, была натянута… Юбка. Обычная розоватая полу-прозрачная девчачья юбка, затянутая на поясе, едва ли не рвущаяся по швам и давно растерявшая свой товарный вид, ведь её размер был чрезвычайно мал для Ангрона. Но это не всё. Был такой же маленький позолоченный венец — пластиковый, скорее всего. Он красовался на макушке примарха, надёжно приклеенный тонким слоем скотча. — Ох, какой изысканно вкусный сегодня чай! Не правда ли, братик Лоргар? — Ангрон обратился к плюшевой игрушке справа, на стулике. Плюшевая кукла действительно, по минимальным чертам, но была похожа на примарха Лоргара, по крайней мере Император не мог припомнить кого-то, кто тоже носил бы серую броню и письмена на лысой голове. Сам же Ангрон театрально отхлебнул из кружки, держа её одним мизинцем. Помимо того факта, что сервиз был игрушечный, чая в нём не было ни капли. — Ой, конечно замечательный, это так вкусно! — Ангрон всеми силами связок пытался пародировать бархатный голос Лоргара. Выходило уж как получалось. — Хи-хи-хи, я специально его подбирал! — Сказал Ангрон, горделиво чуть приподняв голову. — Кхарн, сынок, а ты чего молчишь? Тебе обязательно нужно попробовать мой тортик с клубникой! — «Его тортик с клубникой», как и сервиз, представлял из себя имитирующие сладость пластиковые кусочки, которые уже были разрезаны и разложены по тарелкам. — Спасибо большое! *ом-ном-ном-ном* — Теперь Ангрон пародировал более грубый голос Кхарна, параллельно двигая куклу левой рукой, как бы изображая трапезу с тортом. — Ой, ребята, а давайте наши легионы будут тоже дружить и так ходить в гости? И будем ещё приносить много-много вкусных тортиков и красивых платьишек! — Внезапно выпалил Ангрон. Император, глядя на целую гору разноцветных клубков ниток в углу комнаты, прямо рядом с его койкой, догадывался, как будут выглядеть такие чаепития. Но Ангрон внезапно остановился от своей игры, отложив кукол обратно на их стулья и вытянув шею вверх. Он резко повернулся к Императору, разглядывая его с секунду своими непонимающими глазами, будто застукали за чем-то, за чем не должны были. И всё же, так было лишь секунду. По её прошествию лицо примарха прямо таки сияло от испытываемого им счастья, о чём свидетельствовала доходящая до ушей улыбка. — ПАПОЧКА! — Радостно выкрикнул Ангрон, бросившись в проём с распахнутыми для объятий руками. Но достигнуть Императора ему было не суждено. Дверь автоматически захлопнулась и Ангрон совсем немного впечатался в неё, слегка помяв изнутри. — Пап? Папа? — Говорил Ангрон, пока постукивал в дверь. — Хы, ну ладно, потом ещё обнимемся! — По тяжёлым шагам Он понял, что Ангрон снова вернулся, видимо, к игре в куклы. За всё это время Он неподвижно стоял на одном месте. Не шевелилась ни одна Его конечность, ни один мускул лица, даже ни одна молекула вокруг Него. Все скулы лица Императора напряглись до предела и не расслаблялись ни на секунду, из-за чего его идеальное, освещаемое золотым светом лицо сейчас больше походило на старческое, нежели как у человека средних лет. И несмотря на всё недовольство, застывшее, подобно маске, Его глаза источали только холодный ужас. Не в силах гневаться или рыдать от горя, Он ещё долго продолжал сверлить взглядом врата в комнату Ангрона, едва сдерживая слёзы отчаяния. «Кто… Кто всё это сделал? Почему это происходит? Как Ангрон стал… Стал… Таким?» — Все эти немые вопросы, роящиеся в Его мыслях, так и оставались без ответов. Но самое страшное для Императора было то, что далеко не только Ангрона коснулось это… Безумие. Самое настоящее безумие. Именно сейчас Он хотел бы, чтобы гвозди Ангрона работали как раньше. Но как раньше, Он боялся, уже не будет никогда. Всё стало другим, таким непонятным и противоестественным, приторно добрым и идеальным. Он знал всё, но при этом не мог понять ничего, а знания Вечного, накопленные за десятки тысяч лет, не могли сформулировать даже самой бредовой теории, как и почему происходит то, что происходит. Сначала известие о сыновьях, вернувшихся без чьего-либо приказа на Терру из разных концов Галактики, причём вместе со своими легионами. Теперь они все занимаются тем, что устраивают чаепития, ходят друг к другу в гости и… И занимаются вообще чёрт пойми чем! Они должны сражаться, они должны завоёвывать Вселенную во имя Человечества, а вместо этого они целыми днями едят тортики и занимаются, кто чем горазд! Но это часть беды. Затем ему пришла весть, что и все подразделения Гвардии, все Силы Планетарной Обороны, все они перестают вести боевые действия против ксеносов, мутантов и предателей рода людского, вместо этого разлетевшись по родным мирам. И ни один из Официумов, никто из Лордов Терры, ни один командир просто даже не думает приказать им обратного! Самое же подлое и непонятное было то, что по ту сторону фронта такая же гробовая тишина, никаких сил вторжений, никакого грохота орудий. Теперь все дружат, едут друг к другу в гости, некроны организовались в клуб культуры и философии, посвящённый реконструкции традиций Старой Альбии, эльдары живут бок о бок с людьми и теперь каждый житель Империума может получить себе в пользование эльдаро-жену или эльдаро-мужа в рамках государственной программы, демоны и другие всевозможные твари, порождённые Имматериумом, ныне в положении, намного хуже для них, чем смерть, а орки… Орки просто валяются дни напролёт от скуки, что нет никакого мочилова. Но что сокрушало все устои Императора, всю Его уверенность в Себе и все Его планы — Он был совершенно бессилен. Он не мог ничего сделать. Он чувствовал, что не может даже повысить голос на кого-то из подчинённых, чтобы заставить что-то сделать. Он чувствовал, что сейчас, когда мир обуяло безумие, и тем не менее, в качестве какой-то своей извращённой насмешки сохранившее всем жизни, Он… Он абсолютно немощен. Император молча продолжил путь по Дворцу, не изменяясь в выражении лица. Больше Он не заходил в комнаты ни к одному из Своих примархов. Возможно, ему уже давно пора отдохнуть от всей этой суеты. И Император решительно не хотел замечать, что его броня выкрашена почти полностью в ярко-розовые тона, а на челе красуются два искусственных кошачьих ушка…