***
Саймон Солус перестал прокручивать воспоминание перед глазами. Перед ним не было оранжевой спины. Лишь синий лунный свет, словно от телевизионного экрана, полосами лежал рядом с ним. Через пару часов прозвенит будильник, а сна ни в одном глазу. Почему бы не добить себя окончательно? Мужчина встал с кровати и начал мерить шагами комнату. Это была спальня Джона, хотя Солус гостил у него так часто, что Харрис настаивал называть комнату общей. Просторная двуспальная кровать, две тумбочки, две настольные лампы, два шкафа — казалось, все тут было изначально сделано, чтобы жить вдвоём. Но Джон просто был тем ещё максималистом, постоянно покупал кучу ненужного барахла, думал Солус. Правда, зачем тогда не поселил его в гостевую спальню, зачем сказал спать вместе? Этого Саймон не знал, но никогда и не жаловался. Он подошёл к половине Харриса. На деревянной тумбе, где не было ни пылинки, стояли лампа и фоторамка. JDH гордо позирует возле туши медведя. Его ресницы побелели, а щеки зарумянились. Он улыбается, обнажив острые зубы, и Саймон рядом с ним. Стекло недавно протёрто, и изображение спустя столько лет все такое же четкое, как и в памяти Солуса…***
— Ну и намучился же я с этой с этой лицензией! — пытался перекричать громкий снегопад Саймон. — И приспичило тебе ехать на охоту в разгар зимы? Тьфу! — В лицо Солусу, несмотря на обильный мех капюшона, бил снег. Они стояли посреди полянки, плотно укутанные в пуховики. Слева от них таёжная чаща, справа — покрытые белой простыней холмы. — Поверь мне, это весело! — Джон, напротив, чувствовал себя в своей стихии. Линзы медного цвета надёжно защищали его глаза. — Ты собрался буйволов своим видом приманивать? — Солус оглядел ярко-морковное одеяние партнёра по охоте. — Это оранжевый, а не красный! — Их голосов в стуке снега почти не было слышно. Для Саймона все тут белым-бело, лишь оранжевое пятно пестрело через снег. Глаза Харриса на этом фоне чуть ли не светились. А JDH в своих очках видел мир оранжевым, как корзину новогодних мандаринов. — О, смотри! — Дейви резко вскинул руку в указательном жесте. — Лиса! Хвост, такой же рыжий, как и куртка Джона, мелькнул за дальним сугробом. — Идём! — Харрис махнул рукой, призывая следовать. Солус в охоте ничего не смыслил и просто доверился напарнику. Джон побежал вперёд, и за ним последовал на дрессированный ягдтерьер — норная охотничья собака, вислоухая и черная. Мужчина от них немного отставал — он не любил бегать и охотился первый раз в жизни. Харрис же чувствовал себя как рыба в воде. Двигался быстро и бесшумно, будто на нем носки, а не громоздкие сапоги. Они прибежали к сугробу, где находилась нора скрывшейся лисицы. Дейви самодовольно улыбнулся и, предвкушая добычу, облизнул губу. Солус стоял столбом и смотрел на то, как Джон запускает собаку в нору и легко достает из-за спины двустволку. — Теперь отойдем на двадцать шагов! Саймон послушно зашагал к Джону, но тут увидел за горкой бурый силуэт и застыл на миг. — Джон! За тобой! И после этого мига он сорвался на бег, неумело доставая ружьё. — Хм? Харрис повернулся и равнодушно выгнул бровь, увидев разъяренного голодного медведя. Он рефлекторно прицелился и сделал два выпала в бурую голову. От попадания в мозг косолапый тотчас упал замертво, и его туша скатилась с холма к ногам Джона, отставляя красную бархатную дорожку. — Ты в порядке?.. — Саймон обеспокоенно смотрел на улыбающегося Джона. — Не парься. — Он улыбнулся ещё шире. Солус оторвал свой взгляд от трупа и обратил внимание на лающую в даль собаку. Рыжий хвост снова мелькнул, теперь уже за сосновыми стволами. — Убежала… Саймон дотронулся до плеча Харриса, осматривающего добычу. В ответ тот задрал голову вверх, смотря на друга. — Ну ладно, уже не догоним! — Дейви ткнул сапогом бурую шерсть. — Только медвежья шкура — это колхоз! Вешать не будем. Сфоткаемся? — Он повернулся к Саймону. — Давай. Джон будто из воздуха материализовал селфи палку и присел на корточки справа от туши, сложив пальцы свободной руки в жесте «мир». Саймон повторил за ним, рассеянно улыбаясь. Щёлк!***
То было прекрасное время. За прошедшие годы снег на фото стал жёлтым, но глаза Харриса все такие же лучезарно-мандариновые. Мужчина оставил рамку и решил прогуляться. Дальше по коридору были две странные спальни. На гостевые не похожи, да и гостей Джон никогда не водил. Но не жил там никто. Он открыл первую дверь. Она отворилась без скрипа, ведь все шарниры недавно смазаны. Тут все яркое и жизнерадостное: бирюзовые обои, рыжий ковер, мордашки нарисованных котов на простынях. Вот только нет тут никакой жизни. Будто кто-то вот-вот должен заехать, но не случится это уже никогда. В синем свете комната выглядела жалостливо, как осиротевший ребёнок. Женскую одежду в шкафу можно было бы принять за вещи какой-то девчонки, если бы не размер. И вся эта комната сильно походила на детскую. Но Джон Харрис и семейная жизнь — кажется, взаимоисключающие понятия. Солус вытянул вешалку со знакомой ему одеждой…***
— Я слишком стар для этого всего, моя спина уже не выдерживает. — Саймон был не рад проплыть сотню-другую километров ради внезапной хотелки Джона. — Мне обязательно идти туда? — Хорошо у тебя сделана спина, уж я-то знаю! Обязательно, ты же мой партнёр! — Дейви схватил руку Солуса и поскакал к бутику женской одежды. И зачем они здесь? Саймон никогда не замечал, чтобы Джон всерьез интересовался девушками. Его галантность всегда наиграна, думал он. Харрис метался от одного стенда к другому, хаотично доставая все, что попадется на глаза. — Кхм, прошу прощения за него, — В сотый раз обращался Солус к рассерженному консультанту, подбиравшему разбросанные майки с пола. Виновник уже упорхнул в другую часть магазина, оставляя путь из одежды как след из хлебных крошек. — Почему просто не спросишь у консультанта? Солус нагнал Джона, остановившегося, чтобы свериться с размерной сеткой. Водил пальцем по таблице с сантиметрами, будто знал габариты той, для кого это все покупается, на зубок. — Потому что я знаю лучше! — ответил Харрис так, будто это общеизвестный факт. Он продолжил копаться в груде вещей, пока в его рыжих глазах не вспыхнули искры, и он не воскликнул: — Хе-хе, идеально! Джон вскинул руки, гордо показывая Солусу кропотливо отобранную одежду: бирюзовый топ и джинсовые шорты. — Как тебе? — спросил он, явно ожидая похвалы. — А для кого это? — Саймона давно мучил этот вопрос. — Неужто сам носить собираешься? Саймон выгнул густую бровь и невольно представил, как топ оголяет белую кожу… Он отвёл взгляд. — Нет, конечно! — Харрис сделал шаг к мужчине, выставляя указательный палец и легонько касаясь его губ. — А для кого — это секрет. Узнаешь потом.***
…Секреты, секреты, секреты. JDH всегда был одной большой загадкой, сколько бы они ни прожили вместе. Потом за Джоном начали охотиться, и тот секрет он Солусу так и не рассказал. Не захотел, забыл, или не видел больше в этом смысла — чёрт его знает. Солус перестал мять бирюзовую майку и, повесив вешалку обратно, задвинул дверцу гардероба. Он направился к концу коридора. Там, за последней дверью, есть ещё одна спальня, где живут только воспоминания. Эта комната была противоположностью предыдущей и совсем не в стиле JDH. Все тут серо-синее. А мир Харриса до безумия яркий и контрастный: только черный и белый, только оранжевые очки, которые он снимал только в присутствии Солуса, обнажая такие же апельсиновые радужки. В почти пустом шкафу одиноко висят пара черных футболок и худи со свободным штанами. На письменном столе без дела ржавел компьютер. Инновационная на то время модель, сейчас раритетное старьё. Саймон нажал на кнопку включения. Синяя подсветка у клавиатуры, стандартные обои на рабочем столе. Джон не пользовался им ни разу после покупки…***
— Для программирования, — ответил Джон на вопрос консультанта и пошёл к ряду компьютеров, на которые тот указал. — Во-от этот. — Харрис ткнул в серый корпус. У Джона была в распоряжении мощнейшая техника последнего поколения, персонально загравированная в оранжевый шахматный узор. Зачем был ещё один компьютер? Солус не вопрошал.***
Он вышел из последней комнаты, где неизвестно кто должен был жить, и встретил утреннюю зарю в гостиной. Солнце оранжевое, как апельсин. Теплое и дающее энергию, как глаза Дейви. Обжигающее, как амбиции Харриса. Всего полгода назад он бы подумал: «Надеюсь, Джон смотрит на меня оттуда». Но теперь Джон совсем рядом с ним, лишь рукой подать. Его Джон больше не пожелтевшая фотография, не тлеющие в камине мечты. Эти воспоминания больше не меланхоличная ностальгия, а часть реальности. Совсем скоро Джон придет сюда, они сядут здесь с бокалом вина, он будет болтать без умолку, а Солус вдохновенно слушать. И пусть теперь очки на нём синие, он обязательно снимет их, и Саймон увидит родные оранжевые глаза.