CoD MW4

      Весь отряд прошел брифинг еще там, на базе. Поэтому на подлете, роль Гоуста была простой — дать последние инструкции идущим на смерть.       Да, сегодня будут потери. Саймон это помнил. Он помнил все, что так или иначе относилось к Джону. Кажется, даже поминутно. Но это не страшило лейтенанта, наоборот, добавляло уверенности.       — Группа «Браво» — на выход, — сказал он по общей связи, поднимаясь со своего места. Ему идти далеко не нужно, итак у выхода сидел, смотрит на хмурые лица молодых парней, продолжая: — Группа «Альфа» — высадится позже. Встречаетесь посередине. Помните, наша миссия «Поймай или убей»! Хассан нужен нам живым, но и огонь на поражение никто не запрещал.       После этих слов, Гоусту стало жутко не по себе.       Он мог отдать приказ высадиться обеим группам сейчас и спасти жизни тех, кто погибнет при падении вертушки. И тех, кто будет ранен, когда группа «Браво» пойдет на выручку группе «Альфа». Да, это будет прямое нарушение приказа, но хуже то, что, в таком случае, дальнейшее развитие событий Саймон не мог предугадать.       А этого он не хотел. Ему не должно быть дел до чужих жизней. Кроме одной.       Солдаты умирают, такова Судьба. И пока он, Гоуст, следует написанному ею сценарию, этот единственный человек, будет жить.       Вертолет сел, рампа открылась на полную, выпуская семь человек в высокую траву. Парни рассредоточились, опустили на лица ПНВшки, вскинули оружие и ускоренным шагом, двинулись на заданную точку.       Гоуст пошел первым, прекрасно помня куда идти и что делать, чтобы Соуп остался жив и невредим. Уверенно, без лишних слов, вел отряд вперед. Вертолет не улетел далеко — начался обстрел с земли. Рация взорвалась голосом пилота:       — Внимание, «Бритва-один» в захвате! Мы на виду… Ракеты! — под днищем вертолета огненными крыльями рассыпались ракеты-ловушки, обманки для теплонаведения.       Но Гоуст знает, что будет дальше, потому особо не отвлекается, уже бежит вперед, оглядываясь на свой отряд. Парни немного в шоке, но не отстают.       В той, прошлой жизни, он тоже был поражен, как быстро их засекли и как четко дали отпор. Конечно, ведь это все еще делишки Шепарда!       — Черт, пронесло, — говорит один из «Браво».       И тут же в небо уходит вторая ракета. И уже другой, из их группы, кричит в микрофон:       — Вторая ракета!       Хули орать? Можно подумать, это чем-то поможет.       Попадание.       Над равниной разносятся звуки взрыва, разрывающегося металла, свист лопастей, сбавляющих ход. Вертолет в огне. Дым валит из подбитой «птички», пока пилот пытается удержать одиннадцать тонн железа от бесконтрольного падения.       — Мы падаем! — кричит пилот. Комментарий важен только вышестоящему начальству, отсиживающемуся в штабе, а группа «Браво» и так видит ситуацию. Получили, так сказать, билеты в первые ряды. — «Бритва-один» падает!       Машина раскрутилась по спирали и с грохотом, и новым взрывом, упала на землю. Из подлеска, откуда прилетели обе ракеты, раздались автоматные и пулеметные выстрелы — в том направлении располагались объекты-здания.       Боевики спешили зачистить территорию.       Гоуст остановился, опустился в траву на колени.       Второй раз он видит, как пострадали люди. Да, в прошлом он не знал, что их ждет. Но сейчас… сейчас-то знал! И допустил.       — «Альфа», что у вас? — запросил Соуп, присев чуть сбоку и сзади Гоуста.       В наушнике шипело и трещало, а где-то вдалеке от микрофона, слышался чей-то надрывный кашель. Выживший.       — «Альфа», как слышно?! — более настойчиво воззвал сержант.       Голос Джона, дрожащий от волнения, вернул Гоуста в реальность. Мужчина передернул плечами, будто сбрасывая ненужный груз, посмотрел, через прицел, на место крушения.       — «Браво», — едва справившись с кашлем, слабым голосом, отозвался боец. — «Альфа» не мобильна, есть «трехсотые». Мы под обстрелом!       — «Альфа», идем к зданию-один, держитесь, — включился в ситуацию лейтенант.       — Гоуст, — обеспокоенно позвал Соуп. — Надо прикрыть место падения.       Гоуст мотнул головой, настойчиво повторил, чтобы всей группе было понятно, что делать:       — Сперва займемся Хассаном, отвлечем их от «Альфы». Потом идем к вертушке. Ясно? — обернулся к Джону.       — Так точно, — кивнул сержант. Что он при этом думал, не понять — глаза, как и вся верхняя часть лица, скрыты ПНВ.       — Выдвигаемся, — почти рыкнул Гоуст, срываясь на бег сразу, с полуприсяда.       Есть люди, которым суждено умереть, но здесь еще остаются те, кто должен выжить. Сейчас главное их не проебать! А для этого, нужно везде успеть вовремя.       В ветхом, не раз побывавшем под обстрелами, здании, переговаривались мужчины. В языках Гоуст не шарил, потому даже не пытался вникать. Главное, своим ором, они обозначили местоположение.       — Выбиваем, — шепотом отдал приказ, пристраиваясь к деревянной двери. — И зачищаем.       Гоуст, с двумя ребятами, вошли на первый этаж, Соуп, с еще одним, поднялся по бетонной наружной лестнице на второй. Остальные обошли здание, на случай чьего-либо побега.       Сработали гладко. Три пули — три трупа. Оба этажа — чисто.       — Контакт! — выкрикнул кто-то, оставшийся на улице. — Второе здание!       — Они знают о нас, — возмутился Соуп, бросаясь на балкон.       Догадливый сучонок! Что ж ты не догадался застрелить Макарова, *при попытке к бегству*?! — думает Гоуст, осматривая последние комнаты первого этажа.       Пока Джон на втором, все отлично.       А на втором, сидя за бетонным ограждением балкона, уже перезаряжался рядовой Хагар. Джон тоже подсел в укрытие. Без лишних слов, сержант послушал перестрелку, поймал для себя нужный момент и вынырнул, в считанные доли секунды оценил расположение противника, прицелился.       Здание хорошо освещалось, вырисовывая силуэты людей в арочных сводах. Только совсем криворукий и косоглазый вояка не воспользуется шансом! Соуп на руки и глаза не жаловался.       Легкий толчок в плечо — отдача при выстреле — один боевик, из противоположного здания, завалился на спину.       Наведение.       Выстрел.       Второй боевик упал назад, нелепо взмахнув руками — в сторону отлетело его оружие. Третий спрятался за колонной. МакТавиш взял его на мушку, в любой момент готовый спустить курок.       — Всем «Браво», — командует Гоуст. Через маску, после ведения боя, голос лейтенанта сухой, похож на рычание. — Выдвигаемся к зданию-два.       Соуп делает ложный выстрел справа от колонны, заставляя противника выйти, сразу же стреляет влево, раня человека в появившуюся часть тела. Стреляет еще, но не уверен, добил ли.       Рядовой перемахивает ограждение и бежит за отрядом.       — Внимание всем, — оживает «Альфа», — по вертолету бьют из РПГ. Второе здание!       — Черт! — ругается себе под нос Джон.       Видит, как Гоуст и остальные «Браво» продвигаются к зданию. Гоуст оглядывается, считает людей. Недосчитывается. Безошибочно поднимает голову в сторону Соупа, зажимает кнопку коммуникатора:       — МакТавиш, - почти шипит в микрофон, по личной связи. — Ты нужен мне здесь!       Здесь, мать твою! Под, блять, бдительным присмотром!       Соуп меняет винтовку на автомат, спрыгивает с балкона и следует за отрядом, а Гоуст возвращается на общий канал:       — «Альфа», берем здание-два, держитесь там.       Пробегая мимо веранды, где он только что уложил троих боевиков, Соуп хмыкает. Все-таки добил. Тело лежит в неестественной позе, содержимое черепа осталось немного на стене и частично растеклось по полу.       — Семь-один, заходим, — предупредил сержант, забегая в открытые двери и выпуская автоматную очередь в боевика, что пытался то ли выбраться из подпола, то ли, наоборот, укрыться там.       Уже спокойнее, аккуратнее, пошел между комнатами первого этажа, убрав ПНВ и держа оружие наизготовку. Здесь было, хоть и слабое, но освещение, во всех комнатах.       За пределами здания звучали выстрелы, но внутри, на первом этаже, людей больше нет.       Из-за очередного угла, с тихим стоном, выпал человек, буквально МакТавишу под ноги. На секунду Соупу показалось, что это кто-то из команды, но нет. Гоуст неслышно подступил, наклонился, чтобы вытащить нож из тела, хладнокровно обтер лезвие о штанину. Поднял лицо на застывшего напарника. Маска, в виде черепной кости, в данной ситуации и конкретном моменте, выглядела жутко, но Джон улыбнулся. Криво, поощряя.       Голубые глаза встретились с карими.       Безумный огонь и холодная ярость, сплелись, перемешались и вошли в, ведущих немой разговор, людей, неисправимо в каждом что-то меняя.       Гоуст на секунду забыл зачем он здесь.       Зачем вообще война? Зачем эти смерти, когда есть жизнь? Вот она, рукой подать…       Жизнь тоже выбрала Саймона, сделала решительные, недостающие два шага…       …Очарование момента резко прерывается голосом рядового Пага, прозвучавшим в метре от них:       — Прорываемся наверх?       Вот он, с Гоустом пришел, по лестнице поднимается.       Соуп сморгнул, будто на глазах оказалась пелена, зажал кнопку на рации:       — Семь-один, иду на второй.       — Они здесь, — шепчет рядовой, подходя к открытой двери. Неосторожно высовывается и ловит пулю или несколько — боевик бьет очередью. — А-а! — падает, отползает дальше, к балкону, за угол обстрела.       Джон приседает, достает гранату и коротким, точным броском, отправляет ее в комнату. Боевик что-то кричит, что-то падает. Взрыв. Соуп быстро встает, не опуская оружие, идет по комнате, чтобы добить врага. Свежий труп лежал за книжной полкой. Пытался укрыться, но не помогло - боевика прошило осколками, как бабочку иглами. Сержант делает контрольный выстрел. Чисто. Точнее, полно всякого хлама и шмотья, но нет людей.       Когда ты на миссии в качестве штурмовика, время играет очень большую роль. Нигде нельзя задерживаться.       Убедившись в безопасности квадрата, Соуп выходит к раненному.       Рядовой пытается отдышаться полулежа в углу ограждения балкона. Его не заливает кровью, сознание терять не собирается, потому Джон решает, что ранение несерьезное.       — Один в коридоре, — одними только губами произносит Паг.       Соуп кивает и крадется ко второму дверному проему. На пути — большие окна спальни. На высокой тумбе стоит включенная лампа, благодаря ей комната, как на ладони: смятые простыни, разбросанные подушки и абы как наваленные книги. Дверь закрыта, ни души. Сержант прижимается к стене, слушает как кто-то возится в пыли, в коридоре.       Возится, значит, отвлечен.       Сержант МакТавиш действует быстро, другой бы сказал «молниеносно»: три выстрела и боевик валится набок, тянет за собой РПГ. Соуп перехватывает оружие, укладывает осторожно, без шума, переступает через тело и двигается к двери, из-за которой слышатся вдохновляющие речи на чужом языке. Резко поворачивается на скрип пыли, и только нечеловеческая реакция Джона спасает жизнь рядовому Пагу.       Солдат оклемался и идет следом за старшим. Видимо, расхотел играть в героя и забегать наперед.       Да-а, чтобы стать таким, как Соуп, нужно нечто большее, чем просто опыт и практика. Когда Джон МакТавиш ступал на поле боя, его организм будто обращался в убийственную машину: смекалка, внимательность, сила, скорость, слух, выносливость, все увеличивалось в разы! Да, потом, по окончании миссии, накрывало откатами. Но сейчас, пока адреналин курсирует по венам, в голове прокладываются маршруты и возможные развития событий, он непобедим.       Открывает дверь, делает шаг внутрь и выпускает несколько пуль в вопящую, над мертвым телом боевика, женщину. С виду так, как бы между прочим.       Рядовой Паг, зашедший следом, вздрагивает, отходит на шаг от Соупа. Конечно, он же не видел, как она потянула оружие на себя.       — Гоуст, мы закончили, — передает Джон по рации, с ненавистью глядя на экран ноутбука. Хассан распинается для благодарных слушателей. — Хассана нет.       — Понял, — хрипло отзывается лейтенант. — Мы идем к вертушке.       — Тут у меня видео с Хассаном, — подходит ближе, запоминает свою цель в движении. Фото все равно не то.       — Хассан для них герой, — вздыхает Гоуст. Ему, видимо, не до праздных разговоров.       — Скоро им понадобится новый герой, — обращается Соуп к монитору. Разворачивается и видит потерянного рядового, уточняет: — Живой?       — Броня выдержала… — кивает солдат. Быстро добавляет, с ноткой страха: — …сэр.       — Идем, пора к месту крушения.       Рядовой Паг не против, наконец, вернуться к группе, а еще лучше, затеряться в толпе. Только бы подальше от сержанта. Не свезло ему с распределением! Лейтенант в этой жуткой маске, наводящей страх и на своих, и на чужих; сержант — отбитый, глядишь, по своим стрелять начнет. Оно, конечно, почетно, с легендами бок о бок воевать, но как-то страшновато.       — «Браво», собраться внизу, - командует Гоуст. — Соуп, мы идем к вертушке, помогать раненым. Остальные остаются здесь и прикрывают.       — Вас понял, — отзывается один из группы «Браво».       — «Альфа», это «Браво ноль-семь», - Гоуст сидел за бетонным блоком, ожидая пока подойдет Соуп. — Второе здание есть. Идем к вам.       — «Альфа ноль-два», принял, — кричит в микрофон солдат. В голосе сильная усталость и одышка. Возможно, он и сам ранен, но продолжает вести бой, защищая команду.       Потерпи, друг, еще немного.       Как только Джон появляется в поле зрения Гоуста, лейтенант кивает ему и начинает движение. Снова выбивается вперед, стремительно пересекает поле между зданиями и останками вертолета. Местами земля и зеленая трава, горит от разлитого топлива.       — Свои! Свои! — кричит Гоуст, вбегая по открытой рампе.       Соуп не отставал, но и не был беспечным, периодически поглядывал по сторонам. Горизонт справа весь в огне — топливо из вертолета расплескалось по приличной площади, досталось и деревьям.       — Слава Богу, — выдохнул «Альфа». Соуп запамятовал его фамилию. Серьезный парень, всю дорогу не поддавался на шутки. — У нас пятеро убито и один ранен. Ствол только у меня и патроны на исходе. Помоги мне его перетащить?       В вертолете дымно и Джон не сразу замечает, что «Альфа ноль-два» сидит рядом с товарищем в отключке.       — Не сейчас, — обрывает Гоуст, застывая у иллюминатора. — Они уже здесь, — поворачивается к Соупу, пальцем указывая в горизонт: — Целься по тем деревьям.       Джон без промедления подчинился, тем более, что с подсветкой из горящих деревьев, все боевики как на ладони.       Чтобы эффективно использовать возможности, Соуп убрал назад автомат и достал винтовку. Что ж, погоняем!       Прицел. Выстрел.       Прицел. Выстрел.       Выстрел. Выстрел…       И откуда так много?!       — Это ты их вызвал, а, ЭлТи?! — ощущая резкий прилив шальной веселости, крикнул Джон. — Ску-учно живем!       Рядом что-то рвануло, на пару секунд оглушив всех в вертолете. Соуп едва устоял на ногах, когда их убежище затрясло от взрывной волны.       — Блять! — кричит «Альфа» от неожиданности, а потом растерянно тянет: — Су-ука…!       — Подними пушку! — кричит Гоуст на уцелевшего, но явно дезориентированного солдата. — Соуп, они приближаются, следи за рампой!       Легко сказать…       Но сержанту удается побороть недомогание, он опускает на глаза ПНВшку, поднимает винтовку и бежит к рампе, как раз вовремя — почти не целясь, ложит двух дохуя быстрых штурмовиков. Присаживается на правое колено и продолжает отстреливать, как кроликов в тире, наступающие силы неприятеля.       — Блять! — коротко и резко срывается с языка Соупа. Вражеская пуля прошла в опасной близи к его голове и он не постеснялся нашпиговать стрелка сразу четырьмя пулями.       Снова выругался, перезарядил.       Не смотря на тактические наушники, призванные приглушать громкие звуки, в голове все равно звенело от яростной перестрелки, которая закончилась неожиданно быстро.       — Чисто? — не поверил Джон. Осмотрелся.       — Пока да, — подтвердил Гоуст. — Но не расслабляемся. Следи за той рощей.       «Альфа» тоже немного взбодрился, прокомментировал:       — Они еще там бегают…       Гоуст вдруг скомандовал:       — Семь-шесть, вызывай авиацию. Пусть отработают по тем деревьям.       Последовал незамедлительный ответ:       — Да. Сейчас.       — Держитесь. Мы еще не закончили, — обратился лейтенант к «Альфе» и Соупу, больше из желания заполнить тяжелую тишину, чем кого-то взбодрить.       — Ноль-семь, подлетное три минуты.       — Вас понял, — проговорил Гоуст в микрофон. — Ждем авиацию.       Соуп немного пополнил свой боезапас за счет группы «Альфа», выглянул в иллюминатор, прикидывая время начала второй волны, снова отошел к рампе. В этот момент «ноль-два» восклицает:       — Дым у тех деревьев! Ни черта не вижу…       Соуп тоже видит дымовую завесу, но пропускает кое-что поважнее.       — Берегись! — кричит Гоуст, и Соуп может поклясться что услышал его через наушники, а не по связи.       В нескольких метрах от Джона взрывается граната и этой волной его сбивает с ног. Благо, сержант был сгруппирован, потому от осколков пострадала, в большой степени, амуниция.       Матерясь на чем свет стоит он, перевернувшись на живот, ползком вернулся на позицию, чтобы продолжить отстрел.       — В укрытие! — истерит Гоуст в наушнике.       «Альфа» делится очевидными фактами:       — Пошли гранаты!       Ебать, почему в команде с Гоустом всегда так весело? — думает МакТавиш, вспоминая погоню за Алексом Красным.       Тогда ему, Соупу, вообще пришлось с третьего этажа сигануть! Ну, да, на того самого Рохаса, но все же!       Колени еще долго болели.…       Из этой миссии Джон МакТавиш тоже припасет себе сувенир, чтобы было о чем вспоминать холодными… зимними… вечер-рами!!!       Пока сержант предавался лирическому настроению, закончились патроны в рожке, пришлось спешно, под обстрелом, менять, а потом вернуть стрелявшим все, до последней пули!       — Соуп, ты как?! — уместный вопрос, когда во время боя, на одном из флангов огонь прекращается.       Джон поднимается на четвереньки, отходит в вертолет и только тут встает на ноги, выпрямляется, выдавливает вялую улыбку:       — Нормально.       Огонь в целом прекратился. «Альфа» подошел к своему напарнику, тяжело выдохнул:       — «Два-три» зацепило… Он умер.       Гоуст и Соуп скорбно молчали.       В их работе это привычно. Главное, не привязываться.       Парни, не сговариваясь, повернули лица друг к другу. ПНВшки скрывали глаза, не давая им понять чужие мысли, надежды и страхи.       Гоуст наклонил голову к микрофону, нажал на кнопку коммуникатора:       — «Семь-два», ты нужен мне здесь, — холодный, безразличный тон. Наверное, шахматисты, перед тем, как сделать шаг какой-то фигурой, таким же тоном проговаривают ее путь. А потом эту фигуру съедает противник.       — Понял. Иду.       — Гоуст, — решается оспорить Соуп. — Нужно отходить к дому.       — Нет, — обрывает его лейтенант. — Зачищаем все и идем дальше. Если Хассан еще здесь, он где-то впереди.       Прибежал «Семь-два», капрал Сонг, осмотрелся, занял место между Гоустом и «Альфой», у иллюминатора.       — «Семь-шесть», дай связь с авиаподдержкой, — запрашивает Гоуст. В его голосе Соупу чудится что-то от отчаяния.       — Есть!       …через секунду, на общую связь подключается новое лицо.       — «Семь-главный», это «Кило-ноль-один». Наш огонь с вами!       — «Кило-ноль-один», — торопится лейтенант. — Работайте по целям перед нашей позицией. О нас не беспокойтесь.       — Понял!       — Черт, — выдыхает «Альфа». — Что делать?       — Лейтенант, — окликает капрал, внося немного ясности в чертыхания «Ноль-два». — У нас тут бронетехника. Четыре штуки.       Гоуст оборачивается к роще.       — Пока не стрелять. Подпустим поближе…       А вы, лейтенант, сэр, еще тот любитель пощекотать нервы.       Соуп вскидывает винтовку, снова идет к рампе. Гоуст говорит что-то об осторожности, о готовности, но этот инструктаж Джон уже проходил сотни раз, так что среагировал только на «Гаси их!».       Пострелять от души не дали — «Кило-ноль-один» разъебал в сопли бронетехнику и немногочисленную пехоту.       Жуткое, одновременно, завораживающее зрелище! Машины, люди, комья земли разлетались в стороны, где падали ракеты; пулеметные очереди вспарывали грунт и лежащие в поле тела, заставляя их шевелиться. Будто все это время они только притворялись мертвыми, а сейчас собирались уползти в укрытие.       Соуп высматривал выживших через прицел винтовки, но уже понимал, что зря — авиация сработала на славу.       Гоуст запросил у «Семь-шесть» санитарный борт, поблагодарил «Кило-ноль-один» за отличную работу и приказал всем «Браво» выдвигаться вперед. Туда, откуда прибыло это чумовое подкрепление. «Альфа ноль-два», оставшись единственным живым от группы, присоединился к группе «Браво». О чем вскоре Соуп здорово сожалел, но поделать ничего не мог — главный тут лейтенант Райли, сэр!       «Альфа» оказался еще тем паникером!       За рощей показалось небольшое здание, укрепленное, как мини Форт-Нокс. Снайпера, пулеметы, наверняка и боевики в засаде! Экипированы они были не хуже «Браво». По крайней мере, ночники тоже имели.       — Ложись! — приказывает Гоуст, когда рядом с Соупом, как подкошенный, падает солдат.       — У нас раненный! — капрал Сонг хватает напарника и тащит за ближайший высокий куст.       — Мы здесь, как на ладони! — истерит «Ноль-два». — Нас всех перебьют!       Тут действительно, и трава ниже, реже, и деревьев нет и небольшой склон. Для снайперов из здания, они прекрасные мишени. Благо, пулеметы сейчас заняты авиацией.       — Кто ранен?! — вклинился суровый рык лейтенанта.       — «Семь-пять» ранен.       — Один снайпер готов, — докладывает Соуп, активно переползая из одних редких кустов в другие.       — Соуп… — Гоуст задыхается на секунду, чтобы властно приказать: — Уходи оттуда!       Против прямого приказа идти, все равно, что ссать против ветра. Но Джон МакТавиш не был бы Соупом, если бы сейчас сорвался с места и побежал назад.       — Еще один есть, — делится он с группой.       — Соуп! — рычит лейтенант. — Шевелись!       — Да, мамочка, уже иду… — бубнит себе под нос сержант, снимая еще двух снайперов.       — «Семь-шесть», — злобно выговаривает Гоуст, учащенно дыша. — Вызови пилотов, пусть отработают по тому зданию. Ударят, но не разрушают!       — Они дерутся, как звери! — продолжает нервировать «Альфа». — Если Хассан не здесь, то где, блять?!       Боевики устроили штурмовикам кромешный Ад. Так защищают только нечто важное! В этом Соуп был согласен с «Альфой».       — «Кило ноль-один», начинаю заход!       — Эй, ЭлТи, — с легкой улыбкой говорит Соуп по общей связи. — Последний снайпер снят. Мне возвращаться?       Лейтенант не отвечает долгих пять секунд, а потом устало хвалит:       — Отлично, сержант, прикрывай нас. Все «Браво», собираемся у той стены! Вперед!       Э-э… что? Гребаный лейтенант оставляет его, тыл прикрывать?!       Вертушка снижается, хищно зависает сбоку от здания и выпускает две ракеты, вдогонку поливает свинцовым дождем из пулемета. Висеть в одной точке опасно, потому пилот идет в круговую.       Еще ракета, в другую сторону здания.       Красотища! - думает Соуп, любуясь, как осыпаются стены, плавится камень, фейерверками разлетаются взрывающиеся боеприпасы противника. Облако густого дыма и пыли окутывает вражеское логово.       — Согласен, — отзывается Гоуст.       Соуп что, вслух это сказал?!       От верхнего этажа остаются только неровные зубья недавних стен.       — И это «повредить, но не разрушить»? — шутит сержант, подбегая ближе, держа на прицеле уцелевшие окна.       Он не имел ничего против большого и красочного «ка-бум», а с учетом, что первыми, по вертушкам, огонь открыли именно боевики… Да, Соуп тоже бы не удержался.       — Надеюсь, Хассан еще жив, — вставляет свои пять копеек «Альфа два-ноль».       — Ничего, — Соуп пробирается к заданной точке меж осколков стен и элементов какой-то мебели. После бомбежки, весь третий этаж здания (и немного второй), рассредоточился на земле придомовой территории. — Дохлым тоже сойдет. Так искать проще…       Соуп не успел подойти к точке общего сбора, как Гоуст уже снова командует:       — Все «Браво», входим. Соуп, за мной! Ищем Хассана, живого или мертвого…       Сержант пристроился за лейтенантом, вошел в слабоосвещенную комнату, осмотрелся. Впереди коридор, слева дверной проем, справа — дыра в стене. Свет мигал — после такой бомбежки удивительно, что он вообще есть — щекоча нервы. Соуп убрал винтовку за спину, взял в руки автомат.       Гоуст уверенно нырнул в левую комнату:       — Чисто.       Соуп не успел отойти с места, как в глубине коридора раздался крик на чужом языке. Короткое слово, спокойным голосом. Смертник. Джон выстрелил, но поздно — таймер взведен. Парень, с возмущенным «твою мать!», бросается в комнату к лейтенанту. Как раз вовремя, сзади раздается взрыв. Отжимается от пола, осторожно переворачивается на спину. В голове звенит, а желудок готов распрощаться с ужином.       Гоуст наклоняется над Джоном, заглядывает в закрытое аппаратурой лицо:       — Порядок?       В этом приятном оттенке зеленого, фигура лейтенанта кажется реально гигантской. Маска-череп отдает чем-то древним, первобытным. Будто за Соупом, павшим на поле боя, явилась сама Смерть.       Парень улыбается.       — Пыльно. И крыша протекает.       — Да, я вижу, — хмыкает Райли, протягивая руку товарищу. — Подъем, солдат. Нужно проверить все трупы.       С помощью Гоуста, Джон поднимается на ноги, пережидает приступ тошноты и снова идет за старшим.       В наушнике, периодически кто-нибудь докладывал о добитом боевике, о том, что это не Хассан, о том, что первый этаж чист. «Браво» забрались на второй и продолжили зачистку. Гоуст и Соуп тоже пошли по лестнице. К ним присоединился какой-то рядовой. Все были в пыли и изрядно помяты, так что Соуп перестал узнавать бойцов — однотипное снаряжение и экипировка. Вдобавок, пол лица скрыто за ПНВшкой.       Лестница заканчивалась коридором влево, куда ушел рядовой и закрытой дверью справа, что досталась Гоусту. Замыкающий шествие Соуп, физически не смог разминуться в столь узком пространстве с лейтенантом, остался на ступенях.       И не пожалел.       Это было чертовски красиво!       Дверь резко открылась наружу, являя боевика с автоматом наготове. Гоуст молниеносно ухватил человека за разгрузку, дернул к себе и сразу налёг всем весом, припечатывая несчастного к стене. Делает шаг назад от оглушенного боевика, выхватывая из кобуры пистолет, стреляет сначала в живот, потом — в голову.       Когда тело оседает, Соуп понимает, что не прошло и пары секунд: сержант сделал вдох, когда открылась дверь и сейчас выдыхает. Сердце бьётся ровно, дыхание тоже ровное. Пока ни приходит осознание.       Да, он же грёбаный танк!       У Соупа резко подскакивает давление. Сердце готово выскочить из груди, закладывает уши и перед глазами все плывет. Он просто пиздец как восхищён своим лейтенантом. Как зелёный юнец, готов слюни пускать на эталонного бойца!       А, может, и не только слюни…       — Господи, ЭлТи, — жарко выдыхает он, не заботясь о том, как это звучит. — Ты шедеврален! …ты просто зверь!       Гоуст пропускает его слова мимо ушей, заходит в темную комнату.       — С последней нашей встречи, твои навыки значительно улучшились, — продолжает заливаться соловьём Соуп, идя за ним по пятам. — Настоящая машина для убийства!       — Поищи-ка лучше Хассана, — мрачно обрывает поток комплементов Гоуст.       — Я ищу. Ищу! — и когда он действительно начинает осматриваться, а не разглядывать фигуру перед собой, обнаруживает на стуле куртку. — Смотри, ЭлТи, как у Хассана.       — Похожа, — кивает Гоуст, включает лампу на столе, поднимает ПНВшку и наклоняясь к разбросанным бумагам.       Соуп ещё не пришел в себя после эмоционального всплеска, бесконтрольно проследил изгиб сильного тела.       — Он был здесь, — Гоуст выпрямляется и Джон срочно отводит взгляд, хотя за оптикой их все равно никто не видит. — Ушел, пока мы были заняты вертушкой.       — Хочешь сказать, — быстро соображает сержант, возмущённо спрашивает: — Нам не стоило им помогать?       МакТавиш отмечает безразличие с каким Гоуст пожимает плечами, и видит в уставших, тусклых глазах тень глубоко сидящей боли, когда тот произносит одну единственную фразу:       — У всякого выбора есть последствия.       Второй раз, по вине лейтенанта, у Соупа сбилось с ритма сердце. В этот раз противно сжавшись. Джон бы не взялся охарактеризовать природу данного чувства, так как испытывал его впервые. Отмахнулся.       Хорошо, попытался!       Но даже когда «Браво семь-шесть» сказал о движении вне здания, а Гоуст приказал всем собраться внизу и первым пошел его исполнять, ноющая, тянущая боль никуда не ушла.