***
По весне, а особенно ближе к концу учебного года, хлопот всегда было больше обычного. И отлынивать от них было сложнее. Поэтому Карло не любил это время. В этом году тёплые майские дни омрачало ещё одно событие. Выпуск Фитиля. Все можно было вынести. Лишь одиночество, грозившее наступить сразу же, как друг покинет поместье, давило на аристократа до странного сильно. Не хотелось отпускать Ромео, да и все тут. Стыдно было признать, но, по сути, проблемой было не само одиночество, а факт отсутствия конкретно Фитиля. Он был первым, к кому Карло смог по-настоящему привязаться после смерти матери. Он был первым, кто увидел в Карло не отпрыска аристократа, не сына «великого мастера» Джепетто, а такого же ребёнка, как и он сам. Ромео не сбежал после первой ссоры, терпел все выходки Карло, защищал его перед воспитательницами. А в последствии, начал шкодить вместе с ним, а иногда, даже творить вещи и похуже. Например, именно Фитиль придумал перелезть по дереву, что росло за поместьем, через ограду и погулять за территорией приюта. Какой же тогда был скандал… Потому что, естественно, незаметно убежать не получилось. Точнее, вернуться. Ведь с другой стороны забора такого же удобного дерева не было. Пришлось возвращаться через ворота. А какую фантастическую историю побега они придумали, дабы дерево не срубили! Мол, поминутно высчитывали, в какой момент за воротами нет надзора и выверяли самый незаметный путь. На удивление, им поверили. Наверное, потому что парни действительно могли бы это все вычислить. Умом они, как никак, обделены не были. Во вторую вылазку за пределы Дома Милосердия, у них была одна цель: найти ящики, или хоть что нибудь, из чего можно сделать подобие лестницы. Почти всю ночь они бродили по Крату. Город был слишком чистый, марионетки отлично выполняли свое дело. Когда парни уже отчаялись и собирались возвращаться за заслуженным наказанием, им попалось одно недостроенное здание. Оттуда они выкрали какие-то ящики, коробки и мешки. Свалили их кучей у ограды, и, с горем пополам, смогли перелезть обратно. На этот раз их вылазка осталась незамеченной. Но без выговора парни все равно не остались. Бессонная ночь дала о себе знать. Карло и Фитиль проспали все уроки. Да так, что даже разбудить их не получалось. Но это была минимальная плата за ночные прогулки, которые, в последствии, проходили все чаще и чаще. Карло прекрасно помнил свой первый месяц в приюте. Как ему было на самом деле плохо одному. И был уверен, что весь следующий год пройдёт точно так же. Конечно, Фитиль обещал, что будет приходить, но, во-первых, он будет гвардейцем. А у них всегда дел по горло, тем более у начинающих. Им нужно пробиваться, тем более, если он, как и хотел, примкнет именно к Бастардам. Получить у Бастардов хорошую работу, да ещё и обойдя детишек этих богачей почти невозможно. Поэтому вряд ли у Ромео будет время навещать друга. Карло вздохнул, и уткнулся носом в колени. Они с Фитилем как обычно сидели за поместьем. Вечерело. Это был последний день Ромео, как воспитанника Дома Милосердия Монад. Уже завтра он станет настоящим, гордым гвардейцем, а сейчас, он просто молча сидит рядом. Что для него так-то редкость, ибо поговорить он любит. Но сейчас это нормально. Даже Карло бы волновался на его месте. Как никак, завтра чуть ли не самый важный день в его жизни. — О чем задумался? Карло даже вздрогнул от неожиданного вопроса. Сказать честно? Ответ «о тебе» будет звучать как-то слишком неоднозначно. А врать Фитилю бессмысленно. Он, почему то, всегда может понять, когда и кто ему врет. — Об идиоте одном. — Ха, обо мне чтоль? — Да. — И что думаешь? — В голосе Фитиля явно была слышна насмешка, хотя аристократу было не до шуток. Карло молча вздохнул. В свою очередь Ромео, по-своему рассудив молчание друга, продолжил сам. — Мне тоже будет без тебя тяжело, Карло. — Голос парня в миг стал серьёзнее и даже как-то тоскливее. От неожиданности аристократ дёрнулся и повернулся к Фитилю. Тот смотрел сквозь листву дерева куда-то в закатное небо. Почувствовав на себе взгляд, он повернулся к Карло и невесело хмыкнул. Что-то в груди ёкнуло, и аристократ поспешил отвести взгляд. Не в первый раз Карло подмечает у себя такую реакцию. Но пока это не мешало, парень не задумывался об этом. Как-то, он пообещал себе поговорить с Фитилем на эту тему, но случая не представлялось и, вероятно, не представится. Может даже к лучшему. Нечего голову ему забивать, и так у него куча проблем появится. Карло так и не нашёлся, что ответить. Надеялся, что друг сам все поймёт, как это обычно и случалось. Аристократ в целом не был силен в разговорах по душам. Даже София это подмечала, а уж она то всегда могла разговорить любого. А когда дело доходило до Ромео, последнее время и слова из себя не мог выдавить. Разве что какое-то шуточное оскорбление, которыми они ежедневно осыпали друг друга. Проходил «тихий» вечер. В такие вечера парни не разговаривали, а просто сидели рядом, каждый занимаясь своими делами, лишь изредка перекидываясь фразами. Такие вечера без преувеличений можно было назвать по-хорошему особенными. Но этот вечер Карло хорошим не назвал бы. Казалось, что за всю жизнь он так не волновался как перед завтра. Волнение в принципе не свойственно ему. И это только сильнее удручало ситуацию. Так бояться из-за пустяков совсем не свойственно будущему величайшему гвардейцу мира. Под «пустяком» Карло имел ввиду накатившее осознание, что Фитилю, с его то внешностью и характером, не составит труда найти новых друзей за пределами приюта. А может быть даже вторую половинку. И тогда он насовсем забудет о «мелком поганце», вместе с которым вырос. Этот страх был эгоистичен. Все-таки, у Ромео своя жизнь, а у Карло своя. Однако аристократ никогда не скрывал свою эгоистичную натуру. Факт того, что для Фитиля кто-то запросто может стать ближе, чем Карло даже злил. Надежда была лишь на то, что, может быть, он и сам не захочет ни с кем сближаться. — Фитиль, а ты думал, чем будешь заниматься когда выпустишься? Естественно, помимо геройствований и тому подобного. — Да. — Фитиль помедлил, — хочу найти что нибудь о моей семье. Тут Карло понял, что за все года их дружбы, так ничего и не выяснил о прошлом друга. Хотя, не раз интересовался. Фитиль всегда юлил, переводил тему и уходил от вопросов. В целом, аристократ мог его понять. Но любопытство распирало парня. А сейчас подвернулся такой случай. Грех было упускать. — Как ты собрался искать? Или ты что-то о них помнишь? — Да сам не знаю. И не помню почти ничего. Но, может, узнаю их, если будет фотография или что-то вроде того. — И ты собрался перерыть весь архив Бастардов ради этого? С чего бы вообще записям об обычной семье быть в архивах? — Я не уверен, что семья была обычной. — Вот это поворот. Быть может, у Карло получится узнать даже больше, чем хотелось. — Хотя, я почти ничего не помню. Может, это все мои фантазии. — А что помнишь? — Карло не сдержал ухмылки. Наконец-то он смог вытащить из Фитиля хоть что-то о его прошлом. — Думаешь, они были богачами? — Возможно. Потому что, когда я совсем мелким был, дом у нас был большой такой, красивый. Мы с сестрой там часто в догонялки играли… — Стой, стой, стой. У тебя была сестра? И ты не рассказывал? — «Тихий» вечер превратился в «вечер открытий», ведь Карло даже предположить не мог, что у друга могли быть родственники. Логичнее всего предположить, что эта его сестра мертва. Наверное, не стоит копаться в его травмах. Но интерес превышал здравый смысл. — Была. — Рассудив, что Карло сам догадается о её судьбе, Ромео вздохнул. С чего это вдруг его понесло на откровения? В целом, не важно. Однако не хотелось последний вечер провести за разговорами о мёртвых родственниках. Только вот этого мелкого поганца чересчур заинтересовала родословная Фитиля. — Да сплыла. Конечно, сейчас было не до шуток и подколов, но это был способ Карло справиться с неловкостью от подобных тем. Хотя, зачастую, наоборот, от неуместных шуток атмосфера только сильнее накалялась. Фитиль давно привык к подобному. И хоть такие серьёзные разговоры случались очень редко, научился не обращать внимания. А может просто привык. — А с родителями что стало? — Да не знаю я. — Такое чрезмерное любопытство аристократа даже подбешивало Фитиля. Но он мог понять Карло. Его всегда интересовало такое «загадочное» прошлое друга. На деле же ничего загадочного не было. Ромео действительно не знал, что случилось с родителями. По его воспоминаниям, они с сестрой просто в какой-то момент оказались на улице. Почти три года они боролись со смертью. К сожалению, победить смог лишь Ромео. — Давай не будем об этом. Карло кивнул. Стыд — тоже чувство, совсем не свойственное ему, но сейчас, в полной мере было стыдно за то, что вообще поднял эту тему. Ведь изначально он хотел повести разговор в абсолютно другую сторону. Что, на самом деле, было бы не менее эгоистично с его стороны. Но, хотя бы, не задело бы Фитиля за живое. Ведь узнать Карло хотел лишь о том, будет ли Ромео искать «кого нибудь». В идеале ему должно быть все равно. Но жизнь далеко не идеальна, поэтому и все равно не было. Близился отбой, но, конечно, парни не собирались ложиться. И, несмотря на то, после разговора гнетущая атмосфера сохранялась, никто их них и не думал расходиться так рано. Страх быть брошенным — то, что, как раз таки было свойственно Карло. Навязчивые мысли — тоже. В тандеме все это уж очень сильно надоедало аристократу. Особенно в последние дни. Особенно сейчас. Но что с эти делать он не знал. Может, как только Ромео выпустится, все пройдёт? «Скорее усилится.» — думалось Карло. Что же сам Фитиль думает по поводу близящегося расставания аристократ спросить не удосужился. И очень жалел об этом. А сейчас спрашивать казалось неуместным. — К черту. Пойдём. — Серьёзно? Мне вот кажется, что не помешало бы выспаться. — В ответ, Фитиль скептически приподнял бровь. — Хотя, и правда, к черту. Ночные вылазки в Крат успели стать обыденностью. Но каждый раз они жутко радовали обоих парней. Обычно, даже когда договаривались погулять совсем недолго и Карло, и Ромео, теряли счёт времени. Бывало даже, что они возвращались только под утро. Было не понятно, прознали ли воспитатели о таком вопиющем нарушении. Потому что если бы знали, то точно бы что нибудь предприняли, дабы прекратить это. Однако, они могли и закрывать глаза. Это было маловероятно, но возможно. Потому что на обычное игнорирование отбоя им давно все равно. Поначалу, конечно, с парнями пытались бороться. Но быстро поняли, что это бесполезно.***
Жизнь в Крате кипела круглые сутки. Благодаря марионеткам, взявшим на себя всю тяжёлую работу, люди посвятили себя творчеству. Даже в ночное время художники и певцы заполняли улицы. На каждом шагу встречались небольшие кукольные и теневые театры. Торговые лавки с красивыми безделушками, украшениями, едой и игрушками были везде, куда падал взор. Карло и Фитиль могли лишь со стороны наблюдать за всем этим великолепием. Но парням хватало. Точнее, только Ромео. Сколько лет не пройдёт, а Карло жутко злился каждый раз, когда замечал на витрине что-либо интересное, но не мог купить. Однако, в эту ночь Карло был тихим. Особенно тихим. Бесцельно шел за другом, глядя под ноги. Едва ли в нем можно было узнать того Карло, что останавливался у каждого магазинчика, чтобы поразглядывать товары, а после ещё долго время проклинал продавцов, что выпроваждали парней, стоило понять, что ничего покупать они не будут. Ромео знал в чем дело. Ему и самому было тоскливо. За года, проведённые бок о бок с аристократом, уже трудно было представить жизнь без его подколов, шуток, и ругани. Без совместных тренировок и драк. Без него самого. Карло смог стать самым родным человеком для Ромео. «Всего год» — успокаивал себя парень. Но как пройдёт этот год? Как изменится сам Фитиль, а что будет с Карло? Ответов не было. Ромео знал, что Карло чувствует то же самое. Не так давно, парни нашли реставрирующееся здание, сплошь обвитое строительными лесами. Его крыша была полностью цела, так что тогда было решено, обязательно вернуться туда. К этому дому они и шли сейчас. Вид открывался поистине захватывающий. Казалось, виден был весь Крат. Каким же величественным он был. Как же разительно он отличался от воспоминаний Ромео. Трудно было поверить, что все это действительно один город. Он был таким большим, необъятным. И начиная с завтрашнего дня Фитиль станет полноценной и неотъемлемой его частью. Раньше парень не осознавал, насколько Крат велик и жив. Но даже сейчас, сидя на краю крыши здания и видя почти все, начиная с Пустых Болот, заканчивая отелем, все мысли все равно были лишь об одном человеке. Лёгкий толчок. Это Карло опустил голову на плечо Фитиля. Он замер. Раньше аристократ так не делал. Любой физический контакт сводился к дракам. Что не могло не надоедать. То, что происходило сейчас, было чем-то новым. Конечно, Ромео постоянно замечал, как дети обнимаются и тому подобное, но все эти телячьи нежности прошли как-то мимо Карло и Фитиля. Парням и без этого было хорошо. А сейчас, даже такой банальный жест, как положить голову на плечо другу, кажется особенным. Фитиль положил руку на таллию Карло, прижимая его ближе к себе. И вроде бы, опять же, обычное действие, но парням оно показалось чем-то до одури интимным. Таким же, как описания постельных сцен в запрещённых книгах, которые они воровали из запретной секции библиотеки. Таким же, как танцующие в откровенных нарядах марионетки, появляющиеся только за полночь и куда-то завлекающие жителей Крата… Простое полу-объятие, а сколько эмоций вызывало. И Карло, и Ромео, до селе не была знакома ни одна из них. Это завораживало. А аристократу хотелось большего. Он отстранился от Фитиля и, схватив за плечи, повернул лицом к себе. С секунду смотрел в глаза парню, будто решаясь. И, наконец, обнял. Просто прижал к себе, если быть честным. «Чисто в экспериментальных целях» — сам не понимая зачем, оправдывал он себя перед собой. Однако все эти мысли отошли на второй план, стоило Карло почувствовать, как Фитиль обнимает в ответ. Как его ладонь зарывается в волосы, как его рука обхватывает торс. Аристократ не смог сдержать судорожного выдоха. Внутри буквально взорвался фейерверк. Тогда Карло понял две вещи. Первая, в которой сомневался, что когда-либо сознается, он готов просидеть вот так, в обнимку с Ромео хоть вечность. Вторая, уже в который раз осознает, что без Фитиля он вряд ли протянет и неделю. Тем более после такого «открытия». — Ромео. — Карло даже почувствовал, как он вздрогнул. И не даром, ведь по имени аристократ обращался к другу в крайне редких случаях. Когда он максимально серьёзен. — Я не смогу без тебя. Несмотря на то, что Карло ни разу не говорил подобного, Ромео это знал. Но услышать такие слова вслух, в такой обстановке, да ещё и от такого человека как Карло, казалось чем-то невозможным. Ведь он никогда не озвучивал подобного. Даже наоборот, считал это все бессмысленным. Ведь: «В жизни величайшего гвардейца мира не должно быть никого постороннего!». Видимо, с того дня он пересмотрел свои приоритеты, чему Фитиль был, несказанно рад. Он помнил ту волну разочарования, что накатила после тех слов. «Неужели, я тоже посторонний?» — подумал он тогда. И только сейчас мог дать точный ответ. Нет. Отнюдь не посторонний. — Я тоже. Карло вздрогнул. Каждый раз, когда речь заходила он его значимости для Ромео, он со скепсисом относился к этому. Словно до сих пор не верил, что по-настоящему может быть важен для кого нибудь. А сегодня поверил. Аристократ, все это время державший друга за плечи, наконец-то тоже обвил его руками. И это, наверное, самое незабываемое чувство, что испытывал Карло. Никакое удовольствие от победы в тренировочном бою, от нарушения правил, что парень так любил, не сравнится с удовольствием от объятий с Фитилем. Удивительно, ведь раньше мать обнимала Карло, госпожа Антония, да даже отец! Ни удовольствия, не восторга он тогда не чувствовал. И если в случае с отцом все понятно, то едва ли Ромео стал для Карло роднее матери. Или всё-таки стал? — Карло, посмотри на меня. Нехотя, он отлипнул от Фитиля. Руки все ещё покоились на талии Ромео. Но не успел аристократ даже взглянуть на друга, как почувствовал, что, несмотря на теплую майскую ночь, его обдало морозом. Ромео поцеловал его. Быстро, мимолётно, незаметно. Без колебаний коснулся губ друга своими и отстранился. Даже слишком быстро. — Я не понял. — Непреднамеренно Карло говорил шепотом. Сердце стучало как бешеное. Шумы города стали беззвучными. — Повтори. — Я тебе марионетка, повторять одни и те же действия? — Признаться, Фитиль сам был в шоке со своей… Наглости? Или как ещё можно охарактеризовать то, что он внезапно полез целоваться со своим лучшим другом? Но неважно. Карло же, тоже не против. — Тебе надо, ты и повторяй. На удивление, Карло послушался. Почти без раздумий он обхватил лицо Фитиля ладонями и притянул к себе. На этот раз поцелуй был куда более смелым, даже напористым. Чтобы не потерять равновесие, Ромео упёрся руками в бедра аристократа. Тот никак не реагировал, не отрываясь от Фитиля. Такая прилипчивость даже удивляла, хотя это было в характере аристократа. Вспомнить только как он набрасывается на редкие десерты, которые так любит. Все встаёт на свои места. То, чего Карло так долго хотел, наконец-то сбывались. Хотя сам парень до последнего отрицал это, как никак навязчивое желание целоваться с другом, которое вот уже чуть больше года донимало его, достаточно странное. И сейчас Карло брал из момента все. Губы, щеки, скулы — он выцеловывал все. А Ромео, ввиду не самой удобной позы, постоянно выискивал для себя позицию по лучше. Наконец, он сел на колени Карло, оказавшись в разы выше. Чтобы дотягиваться до него, приходилось сильно горбиться, а телесный контакт тоже прерывать не хотелось. Тут уже аристократ нашёл решение проблемы. Он просто раздвинул колени, позволяя Фитилю сесть на крышу, при этом оставшись так же близко. И обхватив друга уже и руками, и ногами вернулся к своему нехитрому делу. Счёт времени парни потеряли ещё на стадии объятий. Однако оба понимали: засиживаться нельзя. Словно замкнутый круг, мысли о завтрашнем дне наводили тоски, не давали уйти. Первым «опомнился» Фитиль. Сказав Карло, что пора уходить и еле как вырвавшись из его хватки, первым начал спускаться. Недовольный аристократ сразу же последовал за ним. По все ещё достаточно оживленному Крату шли в жутко неловком молчании. Впервые было радостно от того, что живут они в разных комнатах. Каждому нужно быть побыть одному, насколько это было возможно в интернате. Остальные жильцы их комнат не волновали. Все наверняка крепко спали, а даже если и нет, то вряд ли они бы стали лезть к ним. Разошлись так же молча. И несмотря на предшествующие события спать легли в ужасном настроении.***
Подъем был раньше обычного. И без того не спавшие пол ночи парни из-за этого все утро ходили словно ватные. Все, произошедшее ночью казалось жалким сном. Только вот сном это не было, что только усугубляло ситуацию. Сразу после завтрака, Ромео и других выпускников куда-то увели. Поговорить нормально не удалось. Хотя о чем было разговаривать? Тему вчерашнего «помутнения», как это окрестил Карло, поднимать не хотелось. Все должно начаться ближе к вечеру, так что всё, чего хотел аристократ — это побыть наедине с собой. Однако планам не суждено было сбыться. Его запрягли помогать перетаскивать столы. Ввиду хорошей погоды было решено провести все на свежий воздух. Карло решительно не понимал к чему весь этот фарс. Почему нельзя просто тихо-мирно поздравить выпускников и все? Зачем специально приглашать Гвардейца? Просто чтобы она вручила выпускникам-гвардейцам маски и все? Почему София или Изабелла не могут этого сделать? Ведь именно из-за скорого прибытия этой «живой легенды», сразу после столов Карло отправили к другим убираться. Хотя, по мнению аристократа, поместье и так было донельзя чистым. Что ещё тут убирать? Тем более, наверняка Гвардейцу то уж точно будет все равно на это. В общем, день обещал быть долгим и тяжёлым. Карло заметил, что за ним надзор был более пристальным, чем за сиротами. Весь день его пытались куда нибудь пристроить. Может, из-за того, что раньше во время подготовки к разным мероприятиям он постоянно отлынивал. К вечеру Карло был вымотан. Фитиль, другие старшие и София весь день не попадались на глаза. Карло предполагал, что им оформляют документы или что-то подобное. Он совсем не разбирался в этом. В поместье потихоньку собирались люди. Учителя, воспитатели и ученики. София, Изабелла и даже Валентин, был кто-то из Союза Мастерской, и легендарная Гвардеец. Карло совершенно не нравилась вся эта толпа, хотя на деле людей было не многим больше, чем обычно. Аристократа почти не интересовало происходящее вокруг. Он сидел, уткнувшись в тарелку с небольшим куском торта, который подали в честь такого «важного» события. Карло думал обо всем, и одновременно ни о чем. Хотелось просто поскорее лечь спать. Сироты вокруг радовались, переговаривались друг с другом, засыпали вопросами выпускников и гостей. Парню хотелось уйти. Единственное, что держало его здесь — недоеденный торт. Нельзя же добру пропадать, а с другой стороны, кусок в рот не лез. Фитиля среди толпы тоже видно не было. Может, это даже к лучшему? Они уже вчера не плохо так «попрощались». От воспоминаний снова по коже побежали мурашки. Карло до сих пор мучили фантомные ощущения рук Ромео. Карло не выдерживал. И в надежде хотя бы немного посидеть в тишине, встал из-за стола и пошел за поместье. Но мечтам не было суждено сбыться. Там уже сидел Фитиль. В руках он держал гвардейскую маску. Вздохнув, Карло понял, что деваться больше некуда и подойдя к дереву сел рядом с другом. — Все уже разошлись? — Нет. Они меня просто достали. — На удивление ты долго продержался. — Ты не думай, я торт доедал. — Фитиль хмыкнул. Ничего другого он от Карло и не ожидал. — Долго тут сидишь? — Нет. — А мне кажется да. — А ты следил? — Может и следил. — Интересные наклонности. — Это была тренировка. И ты её провалил. — Узко мыслишь, Карло, я просто позволял тебе следить за собой. — Оправдывайся больше, идиот. — Вместо ответа Фитиль пихнул Карло локтем в бок. — Эй! Драку затеваешь? — Может быть. Такой уклончивый ответ не устраивал Карло. Ведь таким образом Фитиль скидывал все ответственность на него. И это уже не раз сыграло с ним злую шутку. Так, когда аристократ впервые попался в эту уловку и решил довести дело до конца, в пылу сражения мальчики налетели на клумбу, поломав все цветы. Тогда Ромео с невинными глазами просто скинул все на Карло. Конечно, он пытался оправдаться, но, внезапно, дети, слышавшие их с Фитилем разговор до драки, внесли свою лепту. Подтверждая, что Ромео не подстрекал и аристократ сам на него набросился. — Я больше не попадусь на это. — Карло улыбнулся. Было так спокойно, по обыденному. Словно не было того помутнения на крыше, словно Фитилю не нужно никуда сегодня уходить. Будто почувствовав, о чем думает Карло, он достал из кармана небольшую связку ключей. Лицо Ромео в миг стало серьёзнее. — И где ты будешь теперь жить? — На окраине улицы Розы-Изабеллы. Я так понял, благодаря директрисе все наши выпускники будут жить там. — Не плохо. Роза, конечно, не бульвар Элизион, но пойдёт. — Ишь что, Элизион ему подавай. Годы идут, а аристократские замашки не отпускают? — Лучшим гвардейцам лучшее жилье. — А я ещё не лучший гвардеец. — А я и не про тебя говорил. Фитиль хмыкнул. Сидеть и так непринуждённо разговаривать с другом сейчас было ценнее дня него всего на свете. Но ничего хорошего не длится долго. Говор людей во дворе постепенно стихал, да и солнце уже заходило за горизонт. Значит, пора было уезжать. Карло, судя по его помрачневшему лицу тоже это понял. Фитиль встал, сдвинуться с места не смог. Друг схватил его за рукав. — И ты так просто уйдёшь? — Возмущение, злость и даже отчаяние несла в себе эта короткая фраза. Ромео опустил взгляд в землю. — Да. Не люблю долгие прощания. Карло с силой притянул парня к себе, обнимая. Никакие слова не могли передать его эмоций, ведь Карло всегда полагался на действия. Фитиль обнял в ответ. — Это же не конец света, Карло. Все будет почти так же, как и обычно. Только реже. — Аристократ лишь сильнее стиснул Ромео. До боли в ребрах. — Карло. Мне пора. И он отпустил. Было больно, но ничего не поделаешь. Фитиль ещё с секунду смотрел на друга, будто намереваясь что-то сделать, но, то ли передумал, то ли не осмелился, и резко развернулись, ушёл. Карло не хотел его провожать. Знал, что таким образом сделал бы тяжелее и себе, и ему. Аристократ сел обратно под дерево, осознавая, что отныне он остался абсолютно один.***
Дни тянулись медленно. Недели казались месяцами, месяца годами. В первый раз Ромео навестил в интернат спустя целых три месяца после выпуска. Карло был жутко зол на него. Он в принципе, как и ожидалось, стал агрессивнее. Без друга аристократ стал тем же, каким и попал сюда. София старалась ему помочь. Но даже она, всегда чувствующая, с какой стороны нужно подойти к человеку и его проблеме была тут бессильна. Это давило как на неё, так и на сирот. В свои редкие визиты Фитиль рассказывал о работе. Его приняли на службу в престижную семью. Пробиться было трудно, но оно того стоило. Платили достаточно, поручения, в большинстве своём, были не трудные. Старшие сослуживцы говорили, что Ромео, как новичку, ещё не до конца доверяют. Так бывало со всеми. Первый год работа была пустяковой. Но если за это время ни разу не провиниться, то дальше все будет сложнее и сложнее, соответственно оплата выше и выше. По секрету ему рассказали, что самое сложное, редкое и высокооплачиваемое поручение — убийство. Если тебе поручили лишить кого-то жизни, это высшая степень доверия семьи к тебе. Но один просчёт и, в лучшем случае, ты в тюрьме. В худшем — казнь. Самым сложным для Ромео оказалась адаптация к самостоятельной жизни. Конечно, многое он умел благодаря приюту, но самому полезному так и не научился. Готовил Фитиль просто ужасно. Поэтому, рассудил, что первое время лучше питаться в дешевых забегаловках, и параллельно самому учиться готовить. Почти все деньги уходили на питание. В какой-то момент все стало так плохо, что пришлось продать ожерелье Дома Милосердия, который дарили выпускникам. На удивление, его взяли за дорого. Это очень сильно помогло. Но продала так же и огорчала Ромео, он очень дорожил этим ожерельем. Так же, было трудно привыкнуть к тишине и одиночеству. Фитиль мало говорил об этом, но это было видно даже по нему самому. Он словно светился, возвращаясь в родные стены Дома Милосердия. И "потухал", когда нужно было уходить. Карло всегда с неподдельным интересом слушал друга. У него редко находилось время заглянуть, да и длились встречи не долго. Но оба парня с нетерпением ждали возможности увидеться. Почти год прошёл, скоро и самому Карло выпускаться, чему он был несказанно рад. Ведь каждый раз, после ухода Ромео, аристократа не отпускало чувство брошенности. Он не был нужен никому, кроме Фитиля. В такие моменты часто вспоминался отец. Признаться, Карло почти не помнил даже как он выглядит. Последний раз он приходил лет пять назад, забрал сына почти на неделю, чтобы некий Д. Грей написал его портрет. Он вышел… Странным. Ведь обычно художники идеализируют натуру, стирая все недостатки. Грей же наоборот и без того недовольное лицо Карло изобразил ещё недовольнее. Ни отцу, ни сыну не понравился портрет, и о нем было принято забыть. После этой истории ещё четыре для Карло прожил в доме отца. Ему там не нравилось. Было слишком одиноко, постоянно всплывали воспоминания. Поэтому он всеми силами упрашивала отца вернуть его в «настоящий дом» — Поместье Роз. С тех пор он слышал он отце лишь из новостей. Сейчас же Карло интересовало одно: вспомнит ли Джепетто о нем? Придёт ли на выпускной? Не то чтобы он хотел этого, скорее аристократ вообще не желал видеть отца когда либо, в Карло играл чистый интерес. Так, с редкими встречами с Ромео и постоянными перепадами настроения прошёл год. Уже завтра Карло наконец-то станет свободным. И его счастью не было предела. Тем более, в интернате явно происходило что-то неладное. Все больше неизвестных людей Карло замечал на территории поместья. Они не особо его волновали, но что-то все же не давало покоя. Словно они могут разрушить всю его жизнь. Но парень предпочитал думать, что это лишь предрассудки. Впервые, Карло лёг спать рано, лишь бы завтра поскорее настало. Да, будет мука с бумагами, жильём и прочим, но все лучше, чем оставаться здесь. Было интересно, придёт ли Фитиль, вспомнит ли отец. Карло верил, что станет великим гвардейцем, что единственным, кто сможет сравняться с ним, будет Ромео. Но, что, если что-то пойдёт не так? Об этом думать не хотелось. Аристократ строил себе идеальное будущее, и с этими мыслями заснул. В этому году праздник проходил так же, как и в прошлом. Примерив на себя что-то кроме приют кой формы, Карло словно обрёл второе дыхание. И единственное, что его не устраивало — маска. Все «нормальные» по мнению аристократа животные уже были заняты. Так что выбор был, мягко говоря, невелик. Самым лучшим из возможных вариантов был заяц. Что совершенно не соответствовало званию лучшего гвардейца мира. Это же просто смешно! Но потерпеть можно. Важны поступки, а не внешний вид. Ни отец, ни, к удивлению, Фитиль не пришли. Это задевало, но друга понять можно. Но не отца. Что-что, а хотя бы на выпускной сына можно было бы выкроить время. Думая об этом, Карло, неожиданно для себя же, сильно закашлялся. Кто-то постучал по спине, отпустило. Но это было донельзя странно. Болел парень редко, да и продуть его никто не могло. Карло знал, где живёт Фитиль и, к счастью, его самого поселили не так далеко. Поэтому, первым делом, решил зайти именно к нему. Карло хотел подарить ему ожерелье. Парень знал, что для Ромео он был ценен, и с какой тяжестью на сердце ему пришлось продавать его. А самому аристократу ожерелье не имело особой ценности. Неожиданно, друга Карло встретил на улице, на подходе к Розе-Изабелле. Выглядел он потрепанным, но явно обрадовался встрече. Карло рассказал, как уныло было на выпускном, и что сейчас как раз шёл к Фитилю. Но видя, насколько друг уставший, решил «сжалиться над ним и не вламываться». Карло хотел продолжить, но снова закашлялся. И отмахнувшись от расспросов Ромео, с коротким «это тебе», протянул ему ожерелье. Сначала Фитиль, не веря, смотрел, то на Карло, то на подарок. — Хватит пялиться как идиот, бери. — и снова Карло кашлянул. Неужели, и правда простыл? Выйдя из оцепенения, Ромео наконец забрал ожерелье. На его обратной стороны было мелко нацарапано: «Ромео от К.». Не сдержав улыбки, Ромео убрал подарок в карман фрака. Хотел было поблагодарить Карло, но тот вдруг снова закашлялся, даже сильнее чем раньше. Кашель начал порядком раздражать аристократа. Как только его отпустило, вся злость отошла на второй план. По коже прошёл холодок. Спешно, Карло попрощался с Ромео, и списав все на усталость быстрым шагом пошёл к себе. Благо, найти свое новое жилище труда не составило. Зайдя в дом, не обращая ни на что внимания, первым делом Карло посмотрел на свою руку, в надежде, что ему все показалось, и у него обычная простуда. Но надежды сразу разбились о реальность. На его руке было пятно неестественного, темно-бирюзового цвета.