Тринадцать дней до твоей смерти

Модди устало зевнул, прикрыв рот тыльной стороной ладони. Очередной рабочий час монотонного понедельника, несмотря на то, что последний, энтузиазма не вселяет — скорее, нагоняет скуку и желание выспаться впрок. В груди неприятно заныло, и он машинально потёр запястье, будто пытаясь успокоить надоедливую боль, а потом уставился на медленно текущие цифры на коже. Ну вот зачем на таймер были добавлены секунды? Они назойливо меняются — сюрприз! — каждую секунду, только нагнетая. Понятное дело, к этому постепенно привыкаешь — вот он, как никак, с десяти лет гоняет с таким «украшением» — но всё равно временами накатывает ощущение неотвратимого. Цифры плавно перекатились, напоминая о том, что осталось тринадцать чёртовых дней, и Модди малодушно накрывает их рукой. А то он не знает, сколько осталось до смерти его птицы, его родственной души! Кажется, что сердце само отсчитывает мгновения до неотвратимого, и таймер ему давно уже не нужен. Ему точно не повезло уродиться хранителем. Быть хранителем — гиблое дело, быть хранителем — жить в постоянном ожидании, бояться нулей и мечтать о встрече со своей птицей. Хранитель — половинчатое сердце, пустые эмоции и безнадёжность вместо крови. Без хранителей птицы погибают. Хранители без птицы остаются жить с потёртым таймером на запястье, показывающим страшные нули. И с такой пустотой в груди, что часто кончают жизнь самоубийством. Кажется, пора покупать верёвку с мылом. Ну так, на будущее. — Я даже отсюда слышу, как ты хандришь! — В кабинет врывается Жираф. Модди неодобрительно сверлит взглядом его расстёгнутую рубашку — жарко ему, видите ли, в офисе. И для кого закупались кондиционеры, спрашивается? — Отставить скуку, я выиграл нам билеты на пятничное шоу в Эдем! О, ну да, чем же ещё он может заниматься на рабочем месте? Участвовать в конкурсах и лотереях ночного клуба! Надо бы выговор сделать за такое наплевательское отношение к работе. Или за фамильярное отношение к непосредственному начальнику… — Ну какой… — вместо этого недовольно протягивает Модди и откидывается на спинку кресла, глотая кофе и морщась. Напиток уже давно успел остыть и теперь осаживается холодной горечью на языке. Впрочем, к горечи жизни он уже привык. — «Такой»! — ехидно передразнивает Жираф и облокачивается на стол. — У тебя маршрут дом-работа-дом, ты как собираешься птицу найти? — Тебе не кажется, что это не твоё дело? — вкрадчиво спрашивает он, выгибая бровь. — Ты думаешь, я не пытался найти? Думаешь, я не пробовал? — «Пробовал!» — фыркает друг. — Да ты только пару раз метнулся, понял, что не твоя птица, и оставил попытки! С тобой даже взлетать не пробовали! И смирился, да? — Не говори о том, чего не знаешь! — вспыхивает Модди и с грохотом стучит кулаками об стол, поднимаясь и сурово смотря на Жирафа сверху вниз. Тот встречает его взгляд с насмешливым прищуром: — Ты сам мне плакался, когда пьяный был! «Ах, Жираф, почему мне никто не доверяет, почему я не могу найти свою птицу!» — он вновь пискляво копирует его тон и патетически прислоняет ладонь ко лбу. — Я тебя сейчас ударю, — предупреждающе выдыхает Модди, нависая ещё более угрожающе. И ведь, падла эдакая, на больное давит. Никакой совести! Уволить! — Попробуй! — с вызовом задирает подбородок Жираф, упирая руки в боки. — Только у меня для тебя плохие новости, если ты думаешь, что кто-то к тебе в окно залетит со словами «Модди, это я, твоя птица, пошли летать!» Словно в ответ на его реплику раздаётся стук. Они синхронно оборачиваются к панорамному окну, и только когда упрямый звук повторяется, соображают, что стучат в дверь. — Войдите! — не особо дружелюбно буркает Модди, и, если честно, от такого злобного ответа он бы сам убежал, но в кабинет храбро прошмыгивает… нелепость на ножках. — Здрасьте! — жизнерадостно здоровается нелепость и ойкает: — Простите, я невовремя? Модди тут же отшатывается от Жирафа, как от прокажённого, и отпускается на кресло, цедя: — Вовремя. Он уже уходит. — Чего это ухожу?! — оскорблённо скрещивает руки на груди друг, даже не подумавший застегнуться. Хоть сам исправляй это полуголое безобразие. — И вообще, это я собеседование провожу, ко мне пришли, а не к тебе! — Я сам могу провести, — угрюмо брякает Модди. — И вообще, у нас до закрытия пятнадцать… — Успеем! — оптимистично перебивает его скепсис Жираф и нахально подмигивает гостю. Модди тоже переводит взгляд на вошедшего и удивлённо таращится с полминуты. Люди на собеседования обычно приходят в деловых костюмах, собранные, прилизанные… Нелепость на ножках заявилась в шортах с кучей карманов, из которых выпирала какая-то мелочёвка, кедах, явно видавших лучшие времена, кричаще-рыжей футболке с такими узорами, будто её изваляли в краске, и с россыпью разнообразных браслетов на запястьях. Для делового вида, видимо, был накинут чёрный пиджак на пару размеров побольше, что на тощих плечах выглядит довольно комично, и совсем уж забавная шляпа. К груди мальчишка прижимает ноутбук в стикерах, а из-под встопорщенной чёлки зыркают огромные совиные глаза. В совокупности это, конечно, выглядит и правда нелепо — но удивительно цепляюще и гармонично, как будто в одном облике умудрились выразить всю беспорядочную и суматошную натуру. — Как зовут хоть, чудо? — вздыхает Модди, смиряясь с ситуацией, и сам себе удивляется — обращение соскользнуло с языка ласково, без привычного сарказма. Даже Жираф это замечает и изумлённо вскидывает бровь. — Пугод, — с готовностью отвечает «чудо» и бессовестно сверкает белозубой улыбкой. — А ваши имена я уже знаю, можете не представляться. — Вот уж спасибо, — хмыкает Модди и опять откидывается на спинку кресла, заодно закидывая ногу на ногу. — На кого пришли? — На специалиста информационной безопасности, — опережает гостя Жираф, решивший вконец обнаглеть и рубашку снять вообще. Пока Модди взирает на это непотребство, тот успевает задать пару уточняющих вопросов и сбегать в свой кабинет за вызывающей сетчатой футболкой, не прекращая допроса. Иметь среди подчинённых друзей — дело гиблое, но уволить или выдворить из компании Жирафа не представляется возможным. И даже не потому, что страшно его обидеть — обижаться тот умеет только на своего бывшего-нынешнего (честно говоря, Модди так и не разобрался в его отношениях с Нео), но то, что друг — одна из самых важных деталек его конторы, не подлежит оспорению. По ощущениям, оно всё вертится только благодаря ему, а Модди так, лишь управляет денежными потоками да подписывает договоры. Людей и контракты умело выцепляет Жираф, и только из-за его блестящей работы Модди терпит невыносимое поведение и нотации по любой причине. — Так, ладно, — он всё-таки перебивает заболтавшуюся парочку громким хлопком. Нелепость на ножках с именем Пугод вздрагивает и кривит забавную мордашку, дуя себе на лоб в попытке убрать неудачно упавшие на глаза прядки. — Образование какое? — Никакого! — бодро рапортует «чудо» и взмахивает ладонью, забирая волосы за уши. Браслеты бренчат мелодично, отвлекая внимание, и Модди еле заметно трясёт головой. — Среднее общее, вообще-то, — поправляет Жираф, параллельно листая портфолио. — О, квалификационные курсы! Пугод раслабленно улыбается, а в глазах пляшут какие-то странные, опасные огоньки. Модди он не нравится — слишком яркий, слишком громкий, слишком шумный — вон как дёргает ногой, не в силах сидеть в кресле смирно. Пугод слишком живой, и терпеть его рядом не хочется. — То есть высшего образования по специальности нет? — он дожидается энергичного кивка и продолжает: — К сожалению, вынуждены вам отказать, политика компании требует… — Ага, — нахально перебивает его Пугод и что-то строчит в компьютере, в мгновение ока оказавшемся раскрытым на тощих коленках. На этих же самых коленках, кстати, алеют царапины, а правая торжественно коронована пластырем. Да по нему видно, что на месте он усидеть не может, что у него шило в заднице и тяга к приключениям! Нет, нет и ещё раз нет! Такой сотрудник им точно не нужен. Такой шквальный ветер мирному штилю Модди точно не нужен. Стон хорового ужаса с нижних этажей заставляет вздрогнуть и уставиться на мигнувший синим монитор. Тот успевает качественно сойти с ума: вместо открытого документа вылезли веб-страницы с лозунгами «Долой гомофобию!», «Даёшь свободу слова!» и совсем уж ни к селу ни к городу «Dammi vino, carne e cazzi!», попутно прорываясь в интернет и веерами раскрывая сайты, где всё это можно недорого купить без смс и регистрации. Закрывать их было бесполезно, Модди попробовал, и в конце концов система зависла намертво. — Красота! — восторженно резюмировал Жираф. — Твоих рук дело? Пугод лишь скромно кивает головой. Его улыбка кажется Модди издевательской, всезнающей, ехидной. За десять минут, проведённых в его кабинете, «чудо» успело улыбнуться в два раза больше, чем он за всю предыдущую неделю, да ещё и каждый раз по-другому. — Объяснишься? — цедит Модди. От клокочущей смеси из гнева, злости и тщательно скрытого даже от самого себя восхищения он окончательно забывает о вежливости и субординации. — Как эту… ху… ерундистику убрать? — Просто перезагрузить систему, — расслабленно жмёт плечами Пугод. Пиджак съезжает одним боком, и мальчишка забавно дёргается, суетливо его поправляя. — Вирус не тронул файлы, просто, скажем так, перехватил управление. Ничего серьёзного. Жираф фыркает и заливается предательским смехом, отчего сложившаяся ситуация начинает бесить ещё сильнее. — Ничего серьёзного? — яростно шипит Модди. Только на лице «чуда» — ни капли страха, он безбоязненно встречает тяжёлый взгляд хитрым прищуром. — Ну да, — недоумённо подтверждает Пугод. — Взламывать систему дольше, а мне нужен был быстрый результат, поэтому по-простому. — По-простому, значит, — начинает звереть он: тон сковывается льдом, становится отрешённо равнодушным. Жираф переглядывается с хулиганом, присвистывает и сдавленно фыркает, пока Модди изо всех сил борется с желанием не обматерить всех в этом кабинете. — И к чему же был этот перфоманс, боюсь спросить? — Ну как же! — взволнованно подрывается Пугод. Он начинает мерить комнату шагами, экспрессивно взмахивая руками и запальчиво вещая: — Во-первых, показать скорость моей работы. Во-вторых, никудышность вашей защитной системы: вирус, правда, не распознается как вредоносный, но способ оградиться от этого есть, тоже несложный, кстати! В-третьих, — он останавливается и загибает ещё один палец, — представьте, что вот такая радость ждёт любого, кто попробует посягнуть на ваши данные, файлики и документики? Причём программа постоянно меняется, а, как я уже сказал, обычно антивирусы не распознают её, считая безобидной… Короче, то, что у меня нет высшего образования, ещё не определяет мой профессионализм. Я полезный. Ну? — Баранки гну, — невежливо отбрёхивается Модди. За время краткого монолога «чуда» он успевает успокоиться, взять себя в руки и даже проникнуться уважением к тощему юному программисту. Бесить тот, правда, не перестаёт, и брать его к себе в штат всё ещё не очень хочется. И в то же время хочется так сильно, что скулы сводит, но признаться в этом, конечно, нельзя. Потому что такой хаос, воплощённый в человеке, привычной размеренной жизни повредит, расстроит тщательно выстроенный порядок. А Модди этого не нужно, Модди бы продержаться ещё тринадцать дней, и можно на покой. Он уже отчаялся, разочаровался, ему не суждено встретить свою птицу — значит, остаётся только ждать. И его никто не осудит — все знают, как тяжко хранители переживают смерть родственной души. — Короче, — хлопает в ладоши Жираф, привлекая внимание и заставляя перевести на него усталый взгляд. — Будешь работать секретарём вот этого вот угрюмого старикашки? — друг невежливо тычет пальцем в сторону Модди. — Это я-то старикашка? — предсказуемо обижается тот, изучая предателя исподлобья. На его лице нет ни тени раскаяния, лишь хитринка в ухмылке и задор в уголках глаз. — Мы ровесники! — Вообще-то, у вас разница в полгода, — подаёт голос Пугод, и на вопрошающие взгляды гордо задирает нос: — Я хакер, информация — мой хлеб. — Сыр, — поправляет Жираф и поясняет: — Ты тот ещё крысёныш, — оскорбление звучит как похвала и, судя по ответной усмешке, «крысёныш» тоже так счёл. — Значит, по-твоему, крысы хлеб не едят? — с ехидным прищуром уточняет Пугод. Жираф прыскает и закатывает глаза, отчего хихикает уже мальчишка, а после наклоняется и что-то шепчет на ухо, и они на пару взрываются смехом. — Как же они мне надоели, — доверительно жалуется фикусу в углу Модди. — Уволю всех к чёртовой матери, закрою фирму и уеду на Мальдивы помирать! — Ну и скатертью дорожка! — Вы меня ещё не взяли! Они отвечают одновременно и с таким одинаковым выражением лица, что Модди не выдерживает и сдавленно смеётся, приходя к благодушному настроению и смирению с ситуацией. — Так, чудо, сначала уберёшь эту гадость, а уж потом решим, что с тобой делать, — уже мирно произносит Модди, стараясь не смотреть на Жирафа, уже зная, что он лыбится, как не в себя. — Это я мигом! — обрадованно подпрыгивает Пугод и снова раскрывает ноутбук, начиная шелестеть пальцами по клавиатуре. Жираф подходит к нему в два изящных шага и наклоняется к уху: — Доверишь мне принять решение о найме? — Модди, честное слово, очень хочет возразить, хочет сказать, что это только его решение, и что надолго тут этот юнец не задержится, и вообще, ему он решительно не нравится, но почему-то вместо этого просто устало кивает. И даже чуточку благодарно — как будто снимает с себя ответственность. Жираф довольно улыбается и даже пританцовывает, качая головой в такт какой-то музыке, звучащей только для него одного. Модди беззлобно усмехается и переводит взгляд на Пугода. Когда тот молчит и сосредоточённо замирает, выглядит очень даже симпатичным: с закушенной от усердия губой, нахмуренными бровями и внимательным взглядом. Когда тот не обращает внимание на Модди, им можно спокойно любоваться. — Всё! — довольно возвещает юное дарование и захлопывает крышку ноутбука. — Можно было бы быстрее, но мне нужен был бы тогда доступ к системе, а вы меня ещё не наняли, ну и… — он разводит руками, не доводя мысль до конца. — И что вы решили? — Официально будешь секретарём вот этого вот хмурого молодого человека, а параллельно — специалистом по безопасности. Ставка двойная, за обе должности, — объясняет Жираф, а потом громким шёпотом сообщает, обхватывая новенького за плечи: — Но секретарём можешь не работать, он и сам справляется! — Да мне несложно! — с энтузиазмом отвечает Пугод. — Тем более я вам такую систему защиты разработаю — закачаетесь! Модди фыркает недоверчиво, но ничего не говорит и только провожает удаляющихся сотрудников взглядом. Ощущение, что они были знакомы до этого — и явно в неформальной обстановке. Надо бы вызнать у Жирафа, где он откопал такое чудо, но это вопросы завтрашнего дня. Он просматривает компьютер на наличие вирусов, но больше никаких вкладок с резиновыми дилдо не выскакивает. И хвала небесам! Модди открывает окно: свежий ветер врывается в кабинет, ворошит листы, разбросанные на столе, и разочарованно улетает прочь. Он вертит в пальцах сигарету, почему-то всё не решаясь её зажечь. Вообще-то, он не курит на постоянной основе, но иногда накатывает, и в ящике стола всегда валяются пачка с зажигалкой, чисто на всякий случай. Он всё-таки затягивается — горький, ядовитый дым проникает в лёгкие, отравляет, вырывается злым облачком в распахнутое окно. Кончик тлеющей сигареты — единственное яркое пятно в кабинете. Весь свет потушен, компьютер выключен, только кондиционер мерно гудит, но и его приходиться отрубить — хочется послушать тишину. Хочется послушать тишину и привычные звуки ночного города: Модди подходит к окну поближе, бросает взгляд вниз. Отмечает своих сотрудников, спешащих домой, к семьям, родственным душам. Подавляющее большинство из них — узлы, самая простая и щадящая связь из всех. На один узел, как правило, приходится с десяток соулмейтов, так что тут даже можно выбрать, хотя смысла это особо не имеет: зачем, если судьба любезно подобрала тебе идеально сочетаемых с тобой партнёров? Каждый из которых тебе подойдёт, как кусочек пазла. Модди находит взглядом Жирафа, спешащего к такси. Отражений, второго типа соулмейтов из трёх, в его фирме ощутимо меньше — человек восемь, не больше. Отражениям тоже не так уж грустно — у них наскребётся с две-три связи, разбросанных по всему свету. Глаза останавливаются на тощей фигуре в несуразной шляпе, зачем-то замершей на выходе. Модди делает ещё одну затяжку, стучит указательным пальцем по сигарете. Для каждой птицы — один-сука-хранитель. И узнать это можно только одним способом — попробовав взлететь. Взлетают птицы только с одним-единственным человеком на земле. А, не обнаружив такого вовремя, погибают — небо зовёт. Пепел прахом летит вниз. Интересно, и как скоро Модди пожалеет о решении взять в штат взбалмошное чудо в рыжей футболке?