Something Blue (Broken and Bruised)

Фейд корпит над бумагами весь день напролет, пока не наступает ночь. Иногда служанки молча приносят ему еду и незаметно убирают посуду. Они знают, что лучше не попадаться Фейду на глаза, когда его голова забита цифрами. Он неохотно заканчивает работу, лишь когда начинают слипаться глаза. Он успел сделать меньше, чем рассчитывал, и чувствует раздражение на брата. Фейд безумно хочет вернуться в свои комнаты. Дом его детства находится на втором этаже дворца. Но обязанности не позволяют, и это тоже расстраивает. В своем новом жилище – супружеской спальне – Фейд видит Пола. Он лежит в кровати на животе, подперев подбородок руками. Яркий свет бьет из книгофильма, по стенам струятся голубые проекции. Пол бросает на Фейда быстрый взгляд и отворачивается. Свет проектора искажает цвет его глаз, наделяя их пьянящей морской синевой. Он смотрит книгофильм о фауне Каладана. Глубокий мужской голос перечисляет научные названия странных морских существ. – Ты не пришел на ужин, – равнодушно произносит Пол. Он изучает мерцающее изображение какого-то жуткого кальмара. – Я попытался завести беседу с твоим братом. Фейд не собирается ему сочувствовать, даже если Пол на это надеется. Он сбрасывает ботинки и вздрагивает от прикосновения холодного мрамора к босым ступням. – Я работал. Не надо было с ним говорить. И ходить туда не надо было. Фейд замечает изменения в комнате. На полках в идеальном порядке выстроились маленькие безделушки. На вешалках появились наряды с мехом и изысканные рубашки. А еще на прикроватной тумбочке лежит церемониальный клинок в ножнах с гравировкой. Фейд чувствует, как что-то горячее поднимается в груди при виде такой недвусмысленной угрозы. – А чем ты занимаешься? – тихо спрашивает Пол. – Для меня найдется какое-нибудь дело? Фейд не знает, как на это реагировать. Жизнь его к такому не готовила – придумывать развлечения для Атрейдесов. Он размышляет, что у Пола должны быть свои занятия, как у его личного домашнего любимца. Например, смиренно ждать или злобно плеваться от возмущения. Следить за своей чистотой и красотой на случай, если Фейд решит прижать его к стене и трахнуть. Проводить коварные колдовские ритуалы в лунном свете при необходимости. Фейд определенно не был бы против всего этого. – Хочешь полистать налоговые отчеты? – тупо спрашивает Фейд. – Ну ты же не надеешься, что я проведу остаток жизни, стоя на коленях у кровати в ожидании твоего личного внимания, – рычит Пол. До чего неловко. Фейд смотрит на него искоса, поражаясь, как ведьмаку удалось прочитать его мысли. Пол шипит: – Я не твоя наложница. Я Пол Атрейдес, наследник Дома Атрейдесов, имеющий право наследовать Арракис. Наследник… – он сжимает зубы и сглатывает, – я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока ты попытаешься меня трахнуть. Фейд ухмыляется, ощущая неожиданное и жгучее удовольствие. – Так вот для чего нужен клинок, маленький герцог? Что-то меняется в выражении лица Пола, он заливается румянцем. – Этот нож важен для меня. – Он очень красивый, – говорит Фейд, глядя на лицо Пола в профиль. Голубой свет струится по острой линии его скул, под глазами просвечивают синие и фиолетовые вены, оттеняя гордую, тошнотворную форму носа. Атрейдесовскую. – Я бы хотел посмотреть, как ты владеешь им. Люди твоего Дома сражаются так, будто танцуют. Растерянность пробегает по лицу Пола, но тут же пропадает, сменившись каменной невозмутимостью. – Это церемониальное оружие. В настоящей схватке оно расколется. В груди у Фейда начинает накаляться, жар медленно распространяется по всему телу до кончиков пальцев. Ему никогда настолько не хотелось чего-либо, как он хочет Пола Атрейдеса. Это желание причиняет физическую боль, которая жжет под кожей. Так легко было бы сейчас прижать его к кровати, схватить за шею и просто взять. Чтобы остались синяки и шрамы от зубов на идеальной коже. Фейд чувствует, как накаляется воздух между ними, в комнате становится жарко. Он думает, что голод на его лице настолько красноречивый, что Полу должны быть понятны все его мысли. Когда Фейд открывает рот, его голос звучит прерывисто и низко. – Так ты хочешь поработать с документами? Пол отвечает хрипло: – Думаю, да. Фейду больше невыносимо смотреть на него, глаза печет, словно от ослепительно белого солнечного диска. Ему кажется, будто сетчатка глаз сгорает, оставляя отпечаток розовых губ Пола под веками.

***

Они спят в одной постели, но не соприкасаются. Между ними огромное пространство, достаточное, чтобы удовлетворить желание Пола избежать физического контакта. На кровати не чувствуется ни единого движения, которое выдавало бы его присутствие Фейду. Такое ощущение, будто он совершенно один; нет тепла чужого тела, не слышно движений. Только тихое, размеренное дыхание, если Фейд напрягает слух. Пол спит как убитый: лицо напряжено, пальцы сжаты так сильно в кулаки, что на ладони остаются красные полумесяцы от ногтей. Фейд наблюдает за ним первые несколько ночей. За линией его ресниц. Ворот рубашки спущен настолько, что виднеются четкие линии ключиц. Он знает, что если попытается прикоснуться, Пол мгновенно проснется. И красивый церемониальный клинок рассечет Фейду горло. Достаточно сделать всего лишь одно движение, чтобы избавить Пола от проблемы. Иногда его рот приоткрывается, и Фейд видит язык. Он хочет провести по нему подушечкой большого пальца. Хочет впиться в него зубами и вырвать, оставить Пола окровавленным и безголосым. Физически лишить его возможности снова отказывать Фейду в чем-либо. Далеко за полночь третьей совместной ночи Фейд просыпается из-за Пола. В комнате тихо, и Фейд сонно моргает в темноте, пытаясь понять, что его разбудило. Он вдруг слышит тихий приглушенный шум, будто кто-то задыхается, и садится на кровати, простыни соскальзывают и сбиваются ниже пояса. Это Пол. Он дышит, как умирающее животное, глубокими прерывистыми вздохами. Из его горла доносятся звуки, которые Фейд слышал на Арене – предсмертные хрипы человека, отправляющегося на тот свет. Грудная клетка быстро поднимается и опускается, по коже стекают капельки пота. Он смертельно бледный. Будто какой-то призрак, извивающийся в белых простынях на постели Фейда. Глаза Пола открыты – он смотрит в потолок пустым невидящим взглядом. Губы двигаются, произнося безмолвные мантры, которые Фейд не слышит. Фейд чувствует, как остатки сна слетают из-за адреналина и чего-то, похожего на страх. Он склоняется над Полом и прижимает руку к его груди – сердце беспорядочно стучит, будто вот-вот взорвется. – Эй, герцог, – шипит Фейд и щупает влажное от пота горло, выступ челюсти. Оттягивает ее, чтобы открыть рот, и пытается понять, не запал ли у Пола язык. Он не подавился языком, что только еще больше сбивает Фейда с толку. Тело Пола не реагирует на грубые прикосновения. Язык шевелится, произнося беззвучные слова, и Фейд заставляет себя вернуть челюсть на место. Прижимает ладонь к губам и вздрагивает от мягкого прикосновения нежной плоти к мозолистой коже своей руки. Фейд щелкает пальцами перед глазами Пола. – Атрейдес! – рявкает он, ненавидя хриплый звук собственного голоса. Все тело напряжено, руки кажутся тяжелыми и неповоротливыми, когда он пытается взять в ладони лицо Пола. – Какого хрена ты делаешь? Пол начинает дышать еще чаще, из горла вырываются отчаянные хриплые звуки, будто у него отказывают легкие. Фейд не знает, что делать. Он берет лицо Пола в свои ладони, чувствуя под пальцами пот, стекающий по его вискам, впивается ногтями в кожу, надеясь, что боль выведет Пола из невменяемого состояния. Фейду кажется, что проходит целая жизнь за эти секунды: все тело Пола напряжено, кулаки стиснуты, спина выгибается над матрасом. Он подумывает столкнуть его на пол, чтобы посмотреть, поможет ли. Фейд дает ему пощечину – звук раздается оглушительно звонко как выстрел. Пол шипит, мучительно втягивая воздух сквозь зубы, будто Фейд воткнул ему клинок в грудь. А затем он моргает. Выражение его лица меняется, он хмурит брови. Дыхание сбивается, но он больше не издает этих ужасных звуков. Взгляд становится осмысленным. Пол с явным недоумением смотрит на Фейда, прежде чем осознает их положение и отталкивает его руки. Он вытирает ладони о простыни, будто Фейд мог его запачкать. – Я говорил тебе не трогать меня, – шипит Пол. Его голос звучит совершенно нормально, как будто его предыдущее состояние Фейду приснилось. Пол пугает – окутанный полумраком, он выглядит зловеще, будто готов проникнуть Фейду под кожу и управлять его разумом и мыслями. Фейд не понимает его. Он не уверен, что когда-либо поймет. У Фейда пересыхает в горле. – У тебя был припадок. Пол усмехается, закатывая глаза. Ведёт себя как капризный ребёнок, как будто он только что не напугал Фейда до чертиков. – Мне просто снился сон. – С открытыми глазами, – утверждает Фейд низким и резким голосом. Он не уверен, как действовать дальше. – Что, блядь, это было? У тебя какая-то болезнь? А вдруг это заразно? Может это такой план безумного Дома? Подсунуть Фейду их коварного сына, зная, что он не сможет устоять? И при этом заразить какой-то ужасной болезнью, испортив кровь? Разгромить своего врага тихо и незаметно изнутри? Но в этом нет смысла. Если бы таков был план, Пол не был бы таким упрямым, не позволяя Фейду трахать себя. Он бы так не сопротивлялся – отчаянно и бессмысленно. Это означает, что с наследником Атрейдесов что-то на самом деле не так, и Фейд ненавидит появившееся в груди болезненное покалывание. – У меня бывают видения, – тихо шепчет Пол. Фейд слышит его охрипший голос из-за пересохшего горла, и удивляется, как долго он молча кричал, прежде чем очнулся. – Иногда они очень яркие, это фрагменты событий, которые должны произойти. И я вижу то, что случится после меня в далеком будущем. Фейд обдумывает его слова, покусывая губы. Кладет ладони себе на бедра, пытаясь успокоить сбившееся сердцебиение. Ему приходит в голову мысль, которая не давала ему покоя с тех пор, как он впервые увидел Пола Атрейдеса. – Ты не в своем уме, – понимает Фейд. Вот в чем все дело. Это самое важное открытие. Испорченная кровь омрачила разум Пола, довела до абсолютной невменяемости. На его тело наложено проклятие Бене Гессерит. Плоть слишком слаба, чтобы нести в себе такой могущественный потенциал. Это объясняет, почему Атрейдесы так хотели отдать своего единственного наследника. Пол – абсолютно безумен и не способен нести миссию своего Дома. Одноразовый актив, единственная цель использования которого заключалась в получении политической выгоды. Это откровение не вызывает у Фейда отвращения, хотя должно бы. Огонь желания не гаснет, тихо гудит в груди, подпитывая какую-то физическую потребность и тоску по безумному супругу. – Я не сумасшедший, – отвечает Пол, искренне обиженный. – Завтра ты покажешься доктору, – решает Фейд. Сглатывает комок в горле, тревожные мысли роятся в голове. Он не хочет, чтобы Пол умер, Фейд еще не удовлетворил свои желания. Не успел насытиться сполна. В ответ он слышит мягкое рычание. Руки Пола дергаются, пальцы сжимаются в худые кулаки. – Ты не можешь заставить меня. Фейд печально улыбается, зная, что чернота собственного рта теряется в темноте. И Пол смотрит на черную дыру на его бледном лице, так явно прослеживая глазами форму губ. Фейду не нужно обладать способностями Бене Гессерит, чтобы понимать, о чем думает Пол, и от этого осознания у него в животе вспыхивает пожар. Возбуждение пульсирует в паху. – Я твой супруг, – мягко говорит ему Фейд хриплым шепотом. – Я могу заставить тебя делать все, что пожелаю.