И снова нет тут ни мозгов, ни денег
И нет пути назад
Комсомольск - Чёрные очки.
Однажды фотограф вручил мне самолёт.
Мурзик сел на голову? «Однажды фотограф вручил мне самолёт...» Она вышла из грёз из-за навязчивого чувства, что что-то происходит. Конечно, первым делом схватившись за телефон её заспанные глаза уставились на время, а затем на вкладку уведомлений. Отлично, она ещё успеет. Наспех одевшись как "чучело огородное" и не позавтракав, но зато причесавшись, девушка выскочила на улицу. Ещё вчера её предупредили друзья, что приедут в Москву и её святой обязанностью было встретить их у выхода в метро на их остановке. Как на пружинках вместо ног девушка быстрым шагом и иногда бегом шла к метро. Переодически она ловила на себе чужие взгляды и её нутро съедало грудную клетку вопросами "я как-то не так выгляжу?", "что-то на моём лице?" Хотелось провалиться сквозь землю, но лучи света были сильнее. Сегодня, возможно, она сможет изменить свою жизнь и она будет счастлива. Вперёд, Виолетта! А вот чьё-то утро началось совсем не с воодушевлений, а с трепета и каруселей мыслей и переживаний. Тоша готовилась к встрече с любимым человеком, нельзя было упасть лицом в грязь, особенно, если там будут его друзья. Чёрная стрелка идёт вперёд. Ровно, ровно, вздрог, заяц убит, а стрелка получилась кривой. Круговороту не сочитающейся одежды не было конца и края. И так по кругу, ну давай же... Беззаботные смешки, искрящиеся светом метро озорные глаза. Звон колёс о рельсы как от колоколен, множество уникальных людей, что едут по своим делам. Вот она: настоящая жизнь. Большие города подобны муравейнику в котром мельтешат маленький его народ. Каждый занят своим делом, у каждого свои гениальные мысли, каждый уникален. Это просто поразительно. Красочная станция метро встретила ребят своей уникальностью, а проводила вселенской тоской и печалью. Тёмные глаза Дарьи цеплялись за каждый плакатик, рекламный баннер, получая бóльшую дозу недовольства с каждой минутой. Злоба подобна мёртвым китам выброшенным на берег, они наполняются, набухают, копят смертельные вещества, а затем... –"Даш, сфоткай меня на фоне карты метро!" Раздался звонкий юношеский голос. Такой лёгкий и свободный, счастливый, ребяческий. –"Да что б ты сд-" – девушка быстро оборвала себя на полуслове, проглотила всю желчь, что была готова выплеснуть на своего друга и поморщившись от приступа жжения где-то внутри повернулась к парню. –"Ну? Вставай давай." Паша не являлся кем-то значимым или внушающим какие-то определенные чувства. Скорее он был королевским шутом без выходных и перерывов. У этого светлого мальчугана не было ни границ, ни личного достоинства, иначе бы у большинства людей вокруг не было столько мемов с участием его имени и лица, а так же титула за лицо "Паша Обосрался." Даша попросту не могла на него сильно злиться сейчас, вся злоба при взгляде на него растворялась как кубик сахара в чёрном чае. Это была слишком значимая поездка для всех. И вот, на фотоплёнке телефона появилось очередное фото светловолосого глупо улыбающегося парня на фоне множества разноцветных веток древа жизни. Виолетта почти вечный час торчала снаружи пещеры которая таила в себе то самое дерево. Решив подкараулить ребят заранее она неправильно отмерила нить времени и в ней же запуталась. Молодая девушка бесконечно наматывала круги по крошечным канатам между плитками, боясь оступиться и кануть в небытие. Девятнадцать, двадцать, двадцать один. Запнулась. Вот блин. В лицо ударил запах жизни. Глаза сами нашли свой путь к существам наполненным жизнью, но разум искал того родного. Родного как вырезки из газет, как кольца от застоявшегося кофе на кружке с надписью "я русский." Пересушенный подсолнух в потрескавшейся земле продолжает смотреть на солнце, не изменяя своим привычкам даже будучи мёртвым. Она улыбалась и махала, прыгала и шутила. Юра развёл руки, жестом предлагая подсолнуху объятия и запуская цепочку бессмысленных жестов. Даша скептически мотнула головой, отказываясь от процессии, а Ваня молчал, но его всё-равно сжали листьями крепче остальных. Жутко. Фиолетовая макушка загадочно торчала из-за мраморной колонны и наблюдала за обменом теплом. Хотелось было развернуться и скрыться, испариться как кипящая вода, но Юру больно уколол в кудрявый затылок чужой взгляд. Он обернулся через плечо и столкнулся повозкой взгляда о чужую. Авария. Василёк быстро выскочил из мраморно-земляного убежища клумбы и подскочил к остальным, будто аварии и не было. Спичка трепета чиркнула, выпуская искру презрения, стоило двум цветкам сблизиться, но никто не горел. Лицо Тоши стремительно утопало в хлопковой поверхности пыльно-розового океана футболки Юры. Робко хмыкая он клал руку на чужую макушку и поглаживал её. Где-то на поверхности раздавался неслышный диалог. – Вы сейчас куда? Какие планы? - Спрашивал монотонный, натянутый фальшивой сладостью голос. – Не знаю у кого как, а я за хмельным. - Отвечал сварливый женский голос собеседника. – Да, нужно отпразновать приезд! - Поддержал энтузиаст. – Я тогда пойду на квартиру. Гитары тяжёлые, мешаться будут лишний раз. Я отнесу и как раз напишу что нужно купить. - Раздался звон, растворяющийся в тумане. Рука дарующая вечную дрёму резво удалилась с воодушевленным возгласом. – О, я тогда с Ваней пойду. Дайте мне сумки с вещами. Юра гордо принял тяжести бытия, разделил их с смиренным Ваней и поправив лямку от чехла для гитары потянул руку навстречу к уже знакомому теплу. Два мизинца слились в одно целое и ребята гордо зашагали каждый своей дорогой. – А Виолетта идёт с нами. - Не оставляя места спору отрезала Даша, хватая вялое тело Виолетты за предплечье и таща за собой. Впрочем, та и не сопротивлялась. Лицо Тоши не переставало воспаляться, а лоб пускать холодные ручейки пота. Хотелось остаться в моменте прикосновения, пришить парня к себе, чтобы он больше не отпускал её никогда. – Мы всё-таки снимем студию? – Что-нибудь придумаем, Вань. – Ты написал текст для трека? – Не... Пока не получилось. Тошенька слушала и думала: «Юные музыканты значит. Съесть бы часть их мечты.» (Потому что своей не было) Пока трое ребят осматривали каждый уголок трёхкомнатной квартирки в поисках останков владельцев, что может быть ожидали их, оставшиеся трое с таким же упорством выбирали фруктовое пиво и овощи. «Будет пицца - Цитировала Даша пряча алые помидоры в прозрачном пакетике - Если Юра не налажает – будет пицца. - Вторил шутливо Павлуша, собирая фруктовые побеги в красную корзинку.(Из Пятёрочки)» Всё ещё кипящая вода в электрическом чайнике издавала урчащие звуки и пускала пузырьки, а бард смотрел на неловко поблёскивающий аметист, монотонно водя по часовой стрелке ложку в фарфоровой чашке с цветами. Хочется украсть и спрятать в кармане от посторонних глаз. Напряжённое и нежное молчание давило локтем на голову, но никто из них не хотел прерывать его, ведь итак хорошо и сладко. Сладко! Тоша потянулась блестящей рукой к красной коробочке с рафинадом и подцепив пальцами два кубика утопила их в чае. Напоминает автомат с игрушками. – Ты когда-нибудь пробовала тростниковый сахар? Если бы Тоша была кубиком сахара смог бы Юра съесть её? Может быть, но жалко ведь. – Нет, - Тихо проурчала Тошенька, будто доверяя мальчику свой откровенный секрет - а в чём разница? – Особо ни в чём, но мне почему-то он кажется вкуснее. Хотелось сказать ещё что-то, но в диалог втиснулись ещё трое, что принесли ценный клад из продуктов. Теперь Юра возился у столешниц морочась с тестом и начинкой для пиццы пока духовка качегарилась. Тоша вертелась за спиной Юры и пока он распределял тесто на противне воровала кусочки помидоров, а он делал вид, что ничего не замечал. – А у моего кота глаза косят смешно. Хотите покажу? – Щебетала Виолетта притворяясь птичкой и скрывая монотонность зажёванной плёнки. – Угадайте: куда смотрит? – Пф, он такой упоротый! Он всегда таким косоглазым был? – Хихикал Паша смотря на фото коричневого круглого кота. – На тебя похож. – Сказала Даша улыбаясь уголками губ и откручивая крышку от бутылки. С негромким хлопком по кухне разнёсся цитрусовый аромат. Ближайшие три бокала заполнились шипящей жидкостью. – Эй, я не косоглазый! Со стороны духовки послышался жалобный скрип: «А мне?» Что на секунду показалось, что сама духовка захотела присоединиться к торжеству. – А ты ничего не получишь пока не будет готова пицца. Дашка скорчила язвительную рожицу специально для Юры и переключила внимание на стакан. Горло начало печь, а во рту расцвели сочные цитрусы. Юра обиженно показал язык подруге и осуждающе покосился на духовку которая уже съела и переваривала блюдо. Духовка виновато смотрела на него в ответ и светила на него пристыженными лампочками. Виолетты уже и глаз простыл. Осушив два бокала для храбрости она куда-то улизнула с кухни. Куда делась, норка? А ну вернись! Тоша поняла, что запахло жаренным (Не от пиццы) и настороженно села на нагретый Леттой стул, разглядывая опустошённую собой фарфоровую посуду. За бурными обсуждениями было тяжело заметить как норка шмыгнула в одну из комнат из которой исходили щелчки клавиш. Кудрявый котёночек лежал на кровати упёршись затылком о спинку. Он осторожно поднял взгляд на девочку и томно вздохнул. – Вы там пьёте? – Только Даша с Пашей. – Мм, ты можешь спросить у кого-нибудь какой пароль от вай-фая? У меня ноутбук не хочет подключаться к хот-споту. – Конечно, сейчас! Сердцу так и хотелось выскочить изнутри, а широкая улыбка отпечаталась на лице на века. Тайна о двух бокалах, что была утаена не раскрылась, да и чёрт бы с ней. Даша мусолила свой первый бокал с пивом и вещала о каких-то проектах. Перебивать было не жалко. – Даша, Ваня спрашивает пароль от вай-фая. – Я хрен знает. Юра точно знает. Незнающий Юра округлил глаза и развёл руками. Приказав Паше следить за пиццей как за зеницей ока он удалился к кухни, а Виолетта за ним хвостиком. Тоша слепо читала надписи на этикетке бутылки желая отвлечься от запаха цитрусов в воздухе. Хотелось уйти, но куда? Вдруг нельзя в другие комнаты? Юра бестолково ковырялся в настройках ноутбука и телефона Вани, пока тот бегло читал статьи которые условно должны были помочь им решить проблему с раздачей Интернета. Поразительно, но ноутбук воспринимал горячую точку с телефона Юры. – Я не буду выключать раздачу, сиди пока с ней, а я напишу арендодателю и спрошу про пароль. Юра ободряюще похлопал парнишку по плечу, согрел его яркой успокаивающей улыбкой и вышел из комнаты прикрыв за собой дверь. Двое туманных берегов вновь остались наедине. – Что ты делаешь? – Биты ищу для демки. Зеленоглазый котёнок циклично водил пальцем по тачпаду изредка щёлкая кнопки. Кудрявые лозы то и дело выпадали из-за ушей и щекотали нос из-за чего Ваня морщился и заново прятал их за ушами. – Можно потрогать твои волосы? На пару секунд мальчик завис в одном положении. Удивился. Затем неуверенно кивнул и спрятал взгляд между подмятым ноутбуком покрывалом цвета хаки и непосредственно самим гаджетом. Чувствуя приближение он напрягся, будто сейчас начнут ругать за растраченный чужой мобильный трафик. Руки Виолетты легли парню на висок. Слишком тяжелы для неживой. – А я и мечтать не могла о том, что вы приедете в Москву. – Почему? Не могла потому что мозг сгнил. – Не видела смысла для вас делать такой путь. Её пальцы касались, ныряли, дразнились и игрались с нежными волнами его волос. Он хотел было возразить: «Сейчас тоже не было смысла» Но смысл был. Только какой? Котёнок повернул голову к Виолетте и его тело сразу же обдало отталкивающей волной полевого ветра. Чужие тёплые руки обвивались вокруг его шеи, а до сих пор живое тело прижимались к его мечтательному. Кровать мучительно скрипнула из-за переброса общего веса в одно место. Обманщица. От неё пахнет пивом. Их щёки потёрлись друг о друга, а затем голова Виолетты опустилась на плечо Вани и её нос закопался в его пасмурном свитшоте. Липучка, как же отлепить так, чтобы кусочки не остались на одежде? А Паша всё-таки забыл про духовку, но Юра успел спасти блюдо из желудка коварной и оскорбленной духовки. Юре досталась его доля пива и с бокалом в руках он довольный оценивал вид из окна на проезжую часть и только когда он увидел мигающего светлячка за колпаком на фонарном столбе его осенило. Он повернулся лицом к столу и опёрся спиной о подоконник. – Тош, а ты домой не поедешь? Смотри-ка, темно уже ведь. Поди часов девять, а то и одиннадцать. Аметист будто-бы на пол кинули, кровь бушевала в кварцевых жилах и отдавала пульсом по всему телу. Представляя лики гневных родителей хотелось спрятаться в кармане Юры и не выглядывать. – Можно я останусь..? Наблюдая за пьющими ребятами становилось всё страшнее. Даша втиснулась между просьбой и ответом. – А вторая где? Юра, детей растерял. – Интересная конечно, а сама куда глядела? Даша в свою очередь поднесла стекляшку с тёмной жидкостью на дне и посмотрела через её призму на Юру. В ответ на её импровизацию он лишь цыкнул и опустил пустой бокал на столешницу. – Мы с Дашей в одной комнате будем так что распределитесь дальше сами, пожалуйста. Юра задумался как будет лучше и поманив за собой Тошу вышел в коридор к комнате Вани. Он аккуратно заглянул за прикрытую дверь и быстро, но аккуратно отскочил от неё. Закусив губу и метая взгляд по всему коридору от наплыва жара и щекочущего чувства за плечи подтолкнул Антошу в комнату, что изначально принадлежала только ему. – Ты чего, Юр? Что там? Тоша заинтересованно смотрела на мечущегося от наплыва чувств Юру. – Да там... Ничего такого. - Он вздохнул и помотав головой устремил взгляд на фигуру девушки в сумерках вечерней комнаты. - Возьми какую-нибудь мою футболку или кофту из рюкзака и переоденься, а я пока за водой схожу. Стукни в дверь когда закончишь. Василёк осталась совсем одна, но не отчаялась и включила свет. Сидя на коленях перед рюкзаком она с особой нежностью вытащила первую попавшуюся небесную футболку. Тук. Полевой цветок в объятиях неба. От одного вида перехватывает дух. Юра щурился, не в силах долго смотреть на столь очаровательное представление. Ребята договорились повторить то же самое, но поменяться местами. Тук-тук. Снова лампа не светила, но зато светил обыкновенный цветок. Свет этот виден был лишь им двоим и они хранили этот секрет. Двое лежали под одним одеялом и неловко держали дистанцию. Лишь двое: Мальчик в синей футболке в чёрную полосу и коричневых шортах и девочка окутанная лишь небом. Никто не осмеливался двинуться даже когда мальчик-барашек уснул в поле девочка-цветочек не решалась коснуться его мягкой шёрстки или мягкого бархатистого носика. (Хотя очень хотелось)