Секрет Небес: Наследник

      Горячий воздух потрескивал, как поленья в костре. Дерево стонало, умирая, но не имея возможности умереть. Толстый ствол раскрыл темное, испачканное сажей нутро с горящими красными углями.       Жаркий оранжевый огонь облизывал темные зеленые листья и никак не мог ими насытиться и съесть ветку по-настоящему. Седые пылинки пепла кружились в воздухе, как снежинки, опускались на кожу, как снег. Солнце проглядывало сквозь дым серым, мутным диском.       Наступила тишина: мертвая, пустая. Ледяная. Вики огляделась, замерев в полуприседе, словно готовясь к прыжку, как испуганная дикая кошка.       Острое беспокойство застыло в раскаленном, дрожащем воздухе.       Раздался мужской крик — такой силы, что девушка пригнулась, закрыв ладонями уши. Между бледными пальцами потекли медленные струйки крови. Крик повторился, но уже из ее собственного горла: Вики коснулась шеи руками, и длинные ногти опустились в парное мясо и трубки жил. Она хотела что-то крикнуть снова, но вместо звука с губ сорвалось странное бульканье, а на губах надулся кровавый пузырь.       Следом пришла боль: настолько яркая, что Вики ослепла… и действительно закричала.       Она сидела на постели, отрывисто хватая ртом воздух и царапая пальцами горло, пытаясь сорвать какой-то шнурок. Чьи-то нежные руки коснулись плеч, мягко надавили, пытаясь уложить. — Тише, — приятный девичий голос баюкал, — тише…       На Вики внимательно смотрели черные глаза — но тут же наваждение исчезло, и глаза оказались просто темными. Девушка напротив встревоженно улыбалась. Вики вцепилась в ее запястья и, осознав, что это был только сон, постаралась восстановить дыхание. Огляделась: просторная, светлая комната на две постели.       Каменный пол засыпан свежим ароматным сеном, из распахнутого окна пахло желтым рассветным солнцем и началом лета. На подоконнике в высоком пивном кубке стоял пестрый и пышный букет полевых цветов. Стену, украшенную темными деревянными панелями, подпирал большой сундук с вещами.       «Сильно богаче, чем дома».       Страх подступил с новой силой. — Где я?       Девушка напротив высвободила руки и, убрав черный локон за ухо, с удивлением посмотрела на Вики. — В Школе заклинателей, — она глядела уже с недоверием, — с тобой все в порядке? Ты помнишь, как тебя зовут?       Вики, конечно, помнила. Любимого отца, который крепко сжал ее плечи и как-то совсем жалко улыбался, словно они прощались навсегда. Доброго сэра Оберика Сторвуда, единственного, кому мог отец доверить свою дочь, среди тех, кто согласился сопроводить Вики в Цитадель.       Мысли путались, как распущенная пряжа. Зачем ей требовалось в Цитадель? — Меня зовут Виктория Уокер.       Она растерянно прижала тонкое стеганое покрывало к груди, будто это могло защитить, сделать менее уязвимой. — Та самая? Потомок рыцаря Альбера Уокера? Непризнанная? — Непризнанная, — уязвлено подтвердила Вики. Тот факт, что Ребекка не признавала родства, задевал гордость, обнажая больные места. Уникальный случай, когда от ребенка отказалась мать, а не отец.       Мысли о матери отзывались тяжелым, глухим боем где-то глубоко в голове. Будто нарыв, к которому нельзя прикасаться, потому что так приказывает какой-то злой божок внутри. Девушка зажмурилась, прогоняя это чувство. — Меня зовут Мими.       Вики подняла глаза на соседку. — Из дома Парсеваль?       Конечно, она учила дома — и на этом ее обучение закончилось. Вики стыдилась того, что не умеет толком вести счет и читает с трудом. Ее нищее положение и без того осложняло возможность замужества — так еще и хозяйкой она стала бы никудышной.       Неужели поэтому отец отправил ее в Школу? Потому что не был готов содержать? Но она с самого детства помогала ему с домом: убирала, готовила, ходила за лошадьми и скотом. Она вспомнила соль от слез на губах, когда поцеловала папу в щеку, — нет, он не мог так поступить. — Нас ждет первое занятие.       Мими поднялась и немного смущенно добавила: — Помоги мне, пожалуйста, зашнуровать платье.       Если бы в этой просьбе послышалась надменность, Вики бы вскипела. Хоть она и бедная, хоть и Непризнанная, но она — Уокер. Не безродная девушка, которой можно помыкать. Но Мими просила просто, как подругу. Вики пришлось заставить себя подняться, хотя голова гудела и клонилась к подушке от тяжелых дум.       Она только вздохнула, заметив, насколько богато сделан один только мягкий подъюбник Мими. Платья самой Вики отличались скромностью убранства и пошива: строго по фигуре, немного выцветшие, даже бледные, без кружева и камней, но чистые и аккуратные, бережно выстиранные собственными руками.       Вики коснулась шеи: на кожаном шнурке висел плотно закупоренный флакончик духов. Конечно, такой роскоши у нее никогда раньше не бывало. Откуда?.. Девушка отвернулась к стене, снимая нательное белье. Прохладный воздух коснулся горячей кожи, приятно погладил грудь. Вики положила руку туда, где билось сердце, пальцы нащупали свежий нежный рубец.       «Я не помню его».       Мими, увидев смущение девушки, неловко улыбнулась и вышла, при этом коротко и как-то сумбурно рассказывая, куда следует идти, чтобы успеть на занятие. Вики ничего не расслышала. Дверь закрылась. Паника была подобно морским волнам: она то подкатывала, обжигая жаром щеки, то снова отступала, прячась где-то в чреве.       «Не дело».       Вики села на кровать и стала дышать — набирая полную грудь воздуха и медленно выдыхая, надеясь обрести в этом шторме твердую землю под ногами. Она подумала о том, как попала сюда, попыталась дотронуться до этого воспоминания, оживить его в своей голове.       Вот она и Оберик едят горячую говяжью похлебку в «Сытом лорде» — трактире почти у самой Цитадели, и это намного дальше Школы. Почему, если она сейчас здесь, Оберик вез ее в Цитадель, зачем нужен такой крюк?       Вики вспомнила, как смешно сморщил усатое лицо Оберик, когда обжег язык. Он вдруг стал похож на изюм — изрытый глубокими морщинами добрый и забавный старик. Они вполне сходили за отца и дочь — пара ехала на двух лошадях по Тропе Цитадели, главному и относительно безопасному пути, который соединял все дороги Небес. Лишь однажды Оберик обнажил мечь — и то на волка, случайно подошедшего к Тропе слишком близко.       Такие живые воспоминания не могли оказаться ложью. Куда подевался Оберик потом? Дошли ли они до Цитадели? И почему она оказалась здесь?       Расчесываясь, Вики ощупала голову — что, если на них напали в дороге и ударили чем-нибудь тяжелым, да так, что она пролежала без памяти? Но повреждений не оказалось, а в сундуке лежали все вещи, которые Вики брала с собой. Если их не грабили, то откуда тогда рубец под сердцем?       Копание в памяти походило на то, как роются в ворохе одежды, снова и снова доставая не то. Но, кажется, про Школу все-таки что-то было: но и эта мысль ранила разум, раскалывая лоб надвое, как молния — небо. Будто злая сила запрещала приближаться к этим воспоминаниям.       Наверное, нужно просто смириться с положением дел на сейчас. Вики надела легкое, по погоде, платье, привела в порядок волосы, надеясь, что вместе с этим придет и порядок в мыслях.       Но он так и не наступил. Девушка вышла в коридор, не понимая, куда — и главное зачем — идти. Посмотрела по сторонам: коридор образовывал балкон во внутренний двор. По стенам из темного камня полз зеленый и пушистый мох, фигурные ограждения обвивал тугой плющ, раскинувший листья под солнечные теплые лучи.       Внизу журчала вода в фонтане, кто-то тихо переговаривался. Напротив Вики видела такую же вереницу дверей — какие-то уже совсем заросли, оставив торчать массивные ручки. Видимо, учеников в Школе оставалось не так много. Все говорило одновременно и о былом величии, и о сегодняшнем запустении. — Миледи.       Вики обернулась на голос. Перед ней стоял незнакомец и по-доброму улыбался: эта улыбка словно источала мягкость и свет. Он показался ей таким красивым, что перехватило дыхание. Едва ли он был старше на год.       Выше на две головы, он смотрел сверху серо-голубыми глазами, в которых искрило что-то озорное, но милое. Лицо его было четко очерченным, с сильным подбородком и высокими скулами. Несмотря на простую серую тунику с капюшоном он выглядел приятно и благородно. — Все в порядке?       Ему пришлось повторить, и щеки Вики запылали. Она мгновенно вперила глаза в пол и, слегка поклонившись, засобиралась уходить. — Все хорошо. Прошу прощения.       Развернулась — и услышала шаги в такт каблучкам. — Мы все равно идем в одно и то же место. Почему бы не пойти вместе? — Благодарю за предложение, — у Вики покраснели уши, — боюсь, если девушку увидят наедине с мужчиной, это неверно истолкуют. — Пожалуй, вы правы, — шаги утихли, — до встречи!       Вики оглянулась — юноша стоял, все так же улыбаясь. Она нашла в себе смелость улыбнуться в ответ — хотя все и так было понятно по красным пятнам на лице и шее.       Девушка спустилась во двор: перед ней открылось большое зеленое поле, фонтан, изображающий безымянную заклинательницу — вода лилась прямо из ее ладоней, деревянные скамьи. Впрочем, на них никого не было — ученики садились прямиком на мягкую траву. И девушки, и юноши свободно общались, и это смущало.       Мими помахала, подзывая Вики: она сидела, вытянув ноги, рядом с двумя парнями — один рыжий, в простой льняной рубахе, второй — темноволосый и изящный, как клинок. — Это Вики Уокер. А это — Ади из Района Золотых кошельков и Сэми Хилл. Вики почтительно поклонилась. — Мой отец, как и ваш, лорд Равнины. Вы, должно быть, не помните меня, но я бывала у вас по случаю именин вашей матушки.       Сэми сделал вид, что не услышал. Вики старалась сохранить лицо.       «Интересно, почему он здесь. Хиллы — богатый старый дом с безупречной славой» — Я знаю Уокеров, — подал голос рыжий, — твой предок — легендарный меч королевства, воплощение рыцарской добродетели Альбер Уокер.       Вики услышала в голосе неподдельное восхищение вместо ожидаемой издевки и немного расслабилась. Молчание Сэми немного задело. Она всегда избегала компании людей, которые могли потратить за вечер столько, сколько Вики пожалела бы потратить за всю жизнь.        — Простите за нескромность, но все так. — Ну, хоть это ты вспомнила, — Мими обратилась к парням, — утром она вела себя так, словно Обряд первой крови над ней провели по-настоящему. — Что?... — Вики растерянно обвела ребят взглядом.       Сэми похлопал по траве рядом с собой, приглашая сесть. Вики ничего не оставалось, как подчиниться: когда она села, подогнув под себя ноги и выпрямившись, как подобает леди, он проговорил без удивления и какой-либо надменности: — Обряд первой крови — это когда тебя убивают: физически, буквально — в любом из понятных тебе смыслов. Затем воскрешают — и уже без памяти. Ты отдаешь первую кровь, чтобы встать на служение Школе. Если кровь человека, проводящего обряд, слабая, он заменяет ее кровью, отнятой силой. Поэтому настоящих ведьм сейчас нет: в тебе либо течет кровь короля, либо ты отнимаешь чужую. Что означает убийство.       Она с сомнением посмотрела на парня, будто он обманывал ее: — Разве это проделали с вами? — Нет конечно, — Мими сорвала маленький цветок и убрала его за ухо, украсив волосы, — и с тобой тоже нет. Кому это нужно? Отсюда мы выйдем в богатые дома, развлекать магическими штучками других именитых детей. — Я — нет, — запротестовал Ади, — я научусь здесь владеть мечом и стану рыцарем. Достойным…       Он вдруг замолк и как-то странно покосился на Сэми.       Районом Золотых кошельков в шутку называли самый бедный из районов Цитадели. Потому что пустые желудки бренчали обглоданными костями из помоев так же, как бренчало золото в кошельках знати. В то время, когда Сэми и Мими, скорее всего, пришли в Школу от безысходности, очевидно, что Ади искал здесь возможности.       «По крайней мере, он нашел здесь кров и еду».       Слова Сэми об Обряде первой крови вызвали новый прилив беспокойства. Рана под грудью заныла, напоминая о себе, заставляя сложить картинку воедино. Но кому бы это понадобилось? Вики помотала головой, отгоняя тревогу, как муху. Краем глаза она заметила юношу в серой тунике — он не сводил с нее взгляда, и Вики отвернулась, уставившись перед собой.       Она смиренно ждала, когда Мими позовет ее на занятие — но та совсем нескромно сидела, блаженно вытянув ноги и подставив белое лицо теплым лучам. Тонкая ткань платья, похожая на шелк, струилась по изгибам, открывая шею и острые плечи, на которые падали черные, как тьма, гладкие волосы.       Драгоценные камни, украшавшие корсет, бликовали, глубоко запирая в себе солнечный свет. Вики ладонями разгладила свое платье, собравшееся в складки на талии. Рядом с Мими она казалась себе Простушкой из сказки про богатого лорда и красавицу-девушку.       Мими растило жаркое южное солнце: чем теплее, тем меньше ткани идет на одежды. Чем меньше одежды, тем свободнее нравы. Так говорят. Вики росла у моря Мрачных волн, горьких от соли и темных от водорослей, покрывших песчаное дно. Один неосторожный шаг — и склизкое безжизненное щупальце ухватит за лодыжку и утащит под черную пену.       Там сильные, холодные ветра баюкают тяжелые кроны подступающих к берегу деревьев. Там их маленький дом на три комнаты, там добрый взгляд отца, неглубокий колодец с самой вкусной водой на свете, лошадка Звездочка, которая любит хрустящие яблоки и мягкую, полежавшую морковь.       Вики задышала чаще, стараясь прогнать слезы.       «Что я делаю здесь?»       Юноша между тем сел рядом со всеми, замыкая круг — словно все ждали только его. — Меня зовут Бонт. Я буду учить вас истории Небес.              Его голос заставил Вики встрепенуться. — Мы начнем с начала, когда два бога — Шепфа и Шепфамалум прибыли из древней страны Афиум…       Вики живо представила, как двое мужчин ступили на песчаный берег Небес. Наверное, это случилось на месте сегодняшней Цитадели, и там море совсем другое — но Вики думала о Мрачных волнах.       Оба брата бежали из разрушенного дома: горящие руины Афиума ушли под воду. Дым от затопленного пепелища виднелся из Приаварда, шипение угасающего пламени слышали в Тосшосе. От древнего места остались только врата: два огромных меча, поднимающихся над водной гладью. Говорят, что если проплыть на достаточно большом корабле, то легко разбить дно о макушки этих каменных гигантов.       Шепфа и Шепфамалум стояли перед новой землей, которую хотели сделать своей. Морской ветер трепал плащи, сапог утопал в песке. Завязался бой, и воины Небес ложились на влажные красные песчинки один за другим. В один момент меч вошел в сердце Шепфа — и мир замер, пока тот доставал лезвие из груди. Он поднял оружие над собой — и часть воинов Небес преклонили колено.       «Бонт не знает имени этого смельчака», — подумала Вики, — «Странно».       Но часть стояла. Опять звенела, столкнувшись, сталь. Ожившей легендой предстал Эдгар Ронтес — первый из освободителей Небес от суккубов. Он вызвал самого сильного из братьев, чтобы драться один на один.       Луна сменила солнце, и солнце — луну, когда, наконец, Эдгар занес меч в последний раз — и упал, склонив колени, без сил подняться снова. Шепфа стоял пораженный: его когда-то красивое лицо сползало на легкий жилет из вареной кожи алыми сгустками, похожими на толстых мясных червяков.       В знак этой победы Ронтес взял в гербы маску Шепфа, за что вскоре гордец поплатился: его сделали начальником стражи тюрьмы, наскоро обустроенной на далеком острове Аскетгард.       Совместное правление Шепфа и Шепфамалума вышло недолгим. Началась 4-летняя война — Раскол, который драл Небеса жесткими и острыми когтями. Заключались и растрогались союзы, брат шел войной на брата, предатель бил ножом в спину другому предателю, умирали целые дома, прожившие тысячи лет до Шепфа — Таррумы, Вилларды, Эстеллары. Многие из них унесли с собой секреты тех времен.       Реки обагрились, земля увлажнилась кровью настолько, что превратилась в алые болота. Раскол кончился Великой Победой Шепфа, когда Альбер Уокер прорвал осаду Цитадели и прогнал Шепфамалума в Аскетгард, за море Мрачных волн. Он бежал, забрав своих последователей, и с тех пор мир Небес поделился на победителей и проигравших, на темных лордов и светлых. — И ни слова про Аксаналум?       Вики вздрогнула, выброшенная из своей же головы. — Акасналум, — поправил Бонт, мягко улыбаясь, — я учу, а не рассказываю сказки. В этом разница между мной и вашими няньками.       У Вики няньки не было. Она наклонилась к Сэми и тихо шепнула: — Что за Акасналум?       Тот лишь отмахнулся рукой: «Брехня». Бонт поднялся, заканчивая занятие.       Видимо, подошло время обеда. Вики неловко, чтобы никто не увидел, размяла затекшие ноги. Мими взяла ее под руку, как сестрицу, и, наклонившись, обеспокоенно справилась о самочувствии. Кажется, она всерьез думала, что над Вики в самом деле провели Обряд первой крови. — Я не знаю, — тихонько шепнула Вики, и шрам под сердцем отозвался и запульсировал. Краем глаза она проследила, куда пошел Бонт.       Обед проходил, видимо, в центральной зале — комнаты, умещавшую несколько сотен человек. Высокий сводчатый потолок украшали сцены, сложенные из раскрашенных каменных плиток: мужчина, танцующий на потоке воздуха, та же заклинательница, что и в саду у фонтана, играет с водой, старик с огнями на ладонях и совсем юная девушка со вскинутой головой и распростертыми руками — и по белому камню кожи тянутся алые нити. — Идем, — Мими пришлось потянуть Вики за локоть, потому что та остановилась, засмотревшись на потолок.       Почему-то то, как Мими заботилась, согревала сердце — от этой девушки чувствовалось тепло, словно она сама была искоркой.       «Южане».       Их ждали уже накрытые длинные столы. Вики плохо считала, но едва ли учеников набралось бы три десятка, и они терялись в этой огромной, роскошной зале. Почти все — бедно одетые, неаккуратные, почти дикие. Мими, Сэми и еще пара юношей казались лебедями в гусятне. Изящные, деликатные, прибранные — детей господ не спрячешь среди черни.       За отдельным столом, видно, сидели старшие — мягкая и слегка полноватая женщина в белом и двое мужчин: один крепкий, темноволосый, другой — светлый, с противным лицом. Молодой Бонт ел в одиночестве. — Я сейчас, — шепнула Вики Мими, черный локон защекотал нос. Та, ответив понимающим взглядом, пошла к Ади и Сэми. Вики посмотрела, что взять: от густой похлебки с луком и репой шел вкусный дымок, пшеничная каша блестела от меда, хлеб с хрустящей корочкой внутри казался влажным, еще теплым, земляничный пирог манил сладкими ягодками и рассыпчатым песочным тестом.       Бонт удивленно поднял глаза, когда она села напротив, и шелковисто улыбнулся. Храбрость Вики тут же обратилась в нерешимость. Она замерла, не силах даже поднять ладони с колен, уставившись в свой кусок пирога. — Спрашивайте, — Бонт, кажется, не сердился. — Для девушки, которая опасается, что ее просто заметят рядом с мужчиной, вы действуете смело. Значит, вам действительно надо, и я здесь, чтобы помочь. — Вы очень добры, — она не знала, как к нему обратиться, поэтому замолчала.       Наверняка на них сейчас смотрят, но даже если так, то, кажется, здесь всем все равно? Мужчина с противным лицом делал вид, что даже не глядел в их сторону. Она сжала кулаки, собираясь с духом. Бонт прав, ей действительно надо. Кто, как не работник Школы, может знать о здешних порядках и ритуалах?       Запеченная земляника блестела и пахла лесом. Совсем как дома. — Разрешите спросить. Обряд первой крови… Его ведь больше не проводят?       Бонт помолчал, сделал глоток травяного настоя. Он смотрел заинтересованно, пристально, слегка улыбаясь, и, хотя в его взгляде не было ничего намекающего, у Вики снова загорелись уши. Ей хотелось встать и уйти, но юноша наконец ответил: — Последний раз в этих стенах умирали и воскресали в 424 году Победы. Мне можно доверять — я люблю историю. Почему вы спрашиваете? — И нет никого, кто бы мог провести такой обряд? — Вики не знала, может ли довериться кому-то, кто связан со Школой напрямую. — Вам срочно нужно забыться? — потребовалось мгновение, чтобы понять, что Бонт по-доброму смеялся над Вики, — есть, но… Среди нас нет ведьм. Обряд будет проведен неправильно. Кроме шуток, чего вы хотите?       Вики ответила не задумываясь: — Домой. Я хочу домой, к отцу.       Бонт даже наклонился вперед, настолько его поразило сказанное: — Сюда приходят только те, кто знает: дома для них больше нет.       «Так вот почему Сэми никак не отреагировал на слова о матери — он обижен на нее?»       Вики прикрыла глаза. Обманывать больше не было смысла: — Как я попала сюда? — Пришли вчера, одна, своими ногами, — голос Бонта наполнился сочувствием. — Вы искали меня: это было заметно по взглядам, по тону, когда вы привлекали мое внимание. Вы ждали, когда я подойду, Виктория Уокер. И я увидел это — как и то, насколько вы нервничали. После символического Обряда первой крови все разошлись по комнатам, а я остался на балконе у вашей двери. Смотрел на звезды и думал о прекрасной незнакомке, которая искала меня — и нашла.       С каждым словом Бонта глаза Вики округлялись все сильнее. Он не врал — чувствовалось, что не мог. Она резко встала. Щеки ее пылали, а сердце колотилось. — Мне жаль, что дала вам надежду. Извините. Вы мне неинтересны.       Бонт вскочил и устремился за ней: — Постойте, Вики, — он почти схватил ее за локоть, но вовремя остановился, — что-то странное происходит, но я могу вам помочь. Очевидно, вы ничего не помните — как и я.       Услышав последние слова, Вики обернулась. В этот же мгновение распахнулась входная дверь. Разговоры прекратились, зала замолкла. Свежий летний воздух пронесся по полу, в проеме застыла мужская фигура мужчины с девушкой на руках. В ее длинных ниспадающих волосах Вики разглядела застрявший черный лепесток. — Скорее, — вдруг закричал юноша, — помогите!       Он повернулся, и Вики заметила яркое алое ожерелье на длинной бледной шее — девушке вскрыли горло.