Ваш (неуловимый) Воланд
Уважаемый профессор. Вы изволите надо мной смеяться? Как же письмо могло прийти к вам, если никто не знает вашего адреса? Не припоминаю случаев, чтобы письма сами находили адресата, они же не почтовые голуби. Вам понравилась моя пьеса? Я удивлён, потому что Союз писателей сначала вознёс её до небес, а потом решительно осудил и пьесу, и автора. Впрочем, про это я вам уже рассказывал. Надеюсь, вы не льстите мне, а говорите искренне, и в таком случае благодарю вас за едва ли заслуженный комплимент. Жить ради романа… звучит довольно дико, не находите? Я бы отмахнулся от ваших слов, но по какой-то непонятной причине не могу – и действительно начал думать, что перед смертью стоило бы его закончить. Почему вас так интересует творчество незнакомого вам человека в чужой стране? А вы случайно не агент вражеской разведки? А может, шпион моего собственного государства? Точно ли вы из Германии, господин Воланд? Давайте договоримся. Вы расскажете мне про Германию, а я вам про мой ещё толком не оформившийся замысел. По-моему, вполне честная сделка. Простите, если оскорбил вас своими подозрениями, но в наше время в нашей стране людям определённых взглядов стоит быть осторожными.Мастер (и давайте без фамильярностей)
P.S. Откуда вы знаете, как меня называет она?.. Мой дорогой Мастер, простите, но выполнить вашу просьбу не могу. Нет, я вовсе не смеялся над вами – я над многими смеюсь, но вы всё же особенный случай, я бы себе такого не позволил. Хотя, признаться, ваш серьёзный тон меня забавляет. Я могу рассказать вам о Германии. Обо всех странах мира, если пожелаете, и не только рассказать – я могу показать вам их, достаточно одного вашего слова. Вы же всегда мечтали вырваться за пределы Союза и узнать, что такое настоящая свобода? Рукописи не горят. Помните об этом и продолжайте работу над романом. Вы, конечно, не поверите мне, но его у вас не отнимут, не уничтожат, не осудят в газетах – он прогремит во всех мирах и останется в истории навечно.По-прежнему ваш Воланд
А вы очень изворотливы, господин Воланд. Изящно ушли от всех вопросов и продолжаете обращаться ко мне так, как общепринятые правила этикета не позволяют. Я ничего не знаю о Германии – быть может, у вас так заведено, но почему я вам «дорогой» и почему вы «мой», если мы почти не знакомы? И откуда же, чёрт возьми, вам известно моё имя?! Я так и знал, что вы надо мной смеётесь. Вероятно, даже издеваетесь. Жалею о своей, разумеется, неуместной откровенности. Кто же отпустит меня путешествовать по миру, особенно после этой грязной истории с пьесой? Я неблагонадёжный гражданин, извращаю ценности государства и насаждаю чуждую нашему обществу мораль. Ах да, ещё пропагандирую одновременно христианство и сатанизм. Поразительно, что ко мне ещё не постучались, а вы о других странах говорите… Не смешно, господин Воланд, совсем не смешно. Не травите душу. Свою часть сделки вы не выполнили, поэтому не вижу причины рассказывать вам про свой роман. И работать над ним – тоже. Какой смысл писать книгу, которую никто и никогда не прочтёт? Вы увлеклись, расписывая мне всемирную славу и память в веках… и какие такие миры, по-вашему, существуют, кроме этого? Мастер P.S. Рукописи горят. От моих набросков осталась лишь горстка золы. Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Вы же так начали роман, дорогой Мастер? Прекрасно, прекрасно, эта фраза сразу цепляет внимание читателя… а я слышал, недавно на Патриарших действительно произошла одна очень любопытная история. Ваш коллега Иван Бездомный вам не рассказывал? Или его уже забрали в дом скорби? Кажется, вы злитесь на меня. Прошу прощения, если задел вас своими неосторожными словами – в самом деле, мне стоило держать в голове нынешнюю ситуацию в этой стране… запамятовал и обидел этим вас. Но, поверьте, со мной никто не постучится в дверь вашего подвала и уж тем более не остановит на аэродроме. Как вы, должно быть, догадались, я не просто немецкий консультант, я имею определённое влияние на то, что происходит. И на тех, кто происходит. Повторюсь – одно ваше слово. Я позволил себе не ответить на ваши вопросы, но обещаю сделать это при личной встрече. Не думаете, что нам давно пора бы увидеться и всё обсудить? Не оставляю надежды услышать о великом романе от великого автора.Ваш Воланд (в нетерпеливом ожидании)
Не пишите мне больше. Я не хочу с вами встречаться, не хочу больше с вами говорить. Вы пугаете меня, вы можете быть опасны для нас с Маргаритой – она сказала то же самое. Бесполезно, видимо, спрашивать, откуда вы знаете, какими словами я начал роман, сгоревший в печи… откуда вы вообще столько знаете про меня?.. Оставьте нас в покое! Прошу вас, успокойтесь, дорогой Мастер. Ваше воображение нарисовало вам чёрта с вилами, но, поверьте, это обманчивое впечатление… в каком-то смысле. Я вовсе не следил за вами и не заглядывал в окна вашей квартиры, чтобы подсмотреть в рукопись или вытащить золу из печки. Всё намного проще… и вместе с тем сложнее. Но будьте уверены, что я не советский шпион и уж тем более не иностранный. В Москве у меня совсем другие дела. Если хотите получить о них некоторое представление, приглашаю вас на премьеру мюзикла «Вперёд в будущее», билет вы найдёте в конверте. Да-да, знаю, такие пошлости вас не интересуют, но вы, возможно, не пожалеете, если решите заглянуть.Воланд (совсем не опасен для вас с Марго)
Не знаю, что я вообще делаю, а главное – зачем. Ни единой причины не было идти на этот так называемый мюзикл про так называемое светлое будущее Советского Союза, я знал, что у меня всё это вызовет отвращения, но пошёл. И вы были правы – зрелище получилось невероятное, ещё лучше самого спектакля обнажающее всю правду о… Не стоит о таком писать. Понятия не имею, зачем пишу. А не вы ли сидели рядом со мной, господин не-иностранный-агент, и наслаждались спектаклем, а потом исчезли как раз перед сеансом чёрной магии? Делали вид, что никаких писем нет и наша встреча не подстроена вами, а произошла совершенно случайно? Кто вы такой? Я отправлю это письмо на случайный адрес, вымышленный адрес, вы его никогда не получите. P.S. Junker Voland kommt*. Дорогой Мастер, я чрезвычайно рад, что вам понравилось моё представление! Оно обнажает, как вы совершенно точно выразились. В том, собственно говоря, и была цель. Думаю, вам захочется поместить эту сцену в свой роман – не отказывайте себе в этом удовольствии, пишите, приукрашивайте, если угодно, я разрешаю вам! Чертовски любопытно, как вы меня изобразите, каким я выгляжу в ваших глазах. Ваш восхитительный слог превратит меня в поэзию.Заранее благодарный вам Воланд
P.S. Ein Teil von jener Kraft, Die stets das Böse will und stets das Gute schafft**. Как… впрочем, вас же бессмысленно об этом спрашивать? У меня и без вас, господин Воланд, давно уже развилась паранойя, а вы только усугубляете. Неужели вам совсем не жаль меня, если вы так ко мне расположены? И что же, в конце концов, вы от меня хотите? Я задал вам уже с десяток вопросов, но вы продолжаете темнить, говорить загадками, играть со мной, как с кошкой или ребёнком… Думаете, я на ваши цветистые фразы и странные словечки поведусь? Если так, вы совершенно меня не знаете. Дорогой Мастер, мне, безусловно, приятно, что вы называете меня господином, но это следует делать в совершенно ином контексте. Думаю, наши с вами отношения позволяют обойтись без таких формальностей, не находите? А от вас мне решительно ничего не нужно. Всё необходимое я уже получил. Вернее, почти всё. И, вот здесь вы прискорбно ошибаетесь, – я очень хорошо знаю вас и не сомневаюсь, что за цветистыми фразами и странными словечками вы давно угадали истину.Воланд (в восторге от вашего описания случая в нехорошей квартире)
Многоуважаемый Воланд, о каких отношениях вы говорите? Мы с вами встретились всего лишь два раза, а эти письма… я не знаю, что обозначают эти письма. Ничего не знаю. А вот вам, кажется, известно гораздо больше, чем вы предпочитаете показывать… зачем вы хотели, чтобы я рассказал вам про свой роман, если, судя по всему, знакомы с ним лучше меня? Случай в нехорошей квартире я написал только в черновике и вымарал половину – буду переписывать, то, что получилось, нелепо и ни капли не смешно. Что именно вы от меня получили? Вы решительно не хотите облегчить мне задачу и заставляете снова и снова распутывать лабиринты слов. Настойчиво прошу вас больше не мучить меня и изъясняться нормально.Мастер (с благодарностью за понимание)
А вы за словом в карман не полезете (или как у вас говорят?), браво! Не перестаю удивляться вам. Вы наверняка знаете, что мало найдётся существ, особенно среди живых, кто посмел бы так со мной разговаривать, но сами уже, видимо, меня совсем не боитесь? Браво, браво, я вами восхищён! На всё воля автора, но, прошу вас, оставьте без изменений «симпатичнейшего Степана Богдановича». Мне самому эта фраза чрезвычайно нравится, да и он, кажется, был не против, чтобы к нему так обращались. Хотя спросить об этом у него самого мы вряд ли сможем – придётся ждать вестей из Ялты. А неплохо звучит, назовите так одну из следующих глав вашего романа! Всё ещё возражаете против нашей встречи? Не случайной на этот раз. Смысл ведь, дорогой мой Мастер, не в том, чтобы знать о романе, а в том, чтобы услышать о нём от вас.Далеко не всеми уважаемый Воланд
Вы что же, следите за мной? Могу поклясться, что видел вас в парке вчера ночью – вы шли за мной, но, стоило мне оглянуться, мгновенно сливались с тенями деревьев. Откуда вы знали, что я там буду, тем более в такой час? Чего вы добиваетесь? Нет, я не хочу вас видеть, не хочу рассказывать вам о романе, ваше навязчивое присутствие в моей жизни утомляет и раздражает меня! Будьте благоразумны и оставьте меня наконец в покое! Ох, славный вы мой, зачем же заниматься такими глупостями? Вам ли не знать, что самообман – пустая трата времени, особенно для писателя… ваш роман предельно откровенен и не умеет лгать. Возможно, я и правда был в парке в ту ночь, когда вам не спалось и вы не могли больше выносить духоту и одиночество вашего подвала. Возможно, я следовал за вами, всякий раз не позволяя вам отчётливо меня заметить. А возможно, меня вовсе там не было, и с вами сыграло злую шутку ваше разгорячённое воображение. Чего, в конце концов, не померещится в зыбких тенях и слабом свете фонарей, не правда ли?Воланд
Чёрт возьми, да я понятия не имею, как обращаться к вам! Как говорить с вами, стоит ли говорить вовсе… я не понимаю вас, одна лишь мысль о том, что завтра я снова найду в ящике конверт с вашим письмом, повергает меня в ужас, восторг, трепет… Кто вы такой, почему так влияете на меня, почему я даже в объятиях любимой женщины не могу выбросить вас из головы?! Может, вас и не было ночью в парке, но вы незримой тенью следуете за мной повсюду, и даже сейчас… Я устал. Я не могу больше этого выносить. Объясните же наконец, что происходит, почему… почему именно я?.. Я буду с вами везде, не только на страницах вашего романа. И я хочу услышать от вас правду. Навязчивое присутствие? Утомляет и раздражает? Кому вы лжёте, глупый вы мой человек, кого надеетесь обмануть пустыми оболочками слов? …Алоизий позвал меня на вечеринку – бестолковое сборище писак, пожимавших мне руку лишь под сильным градусом алкоголя. В другое время я бы не пошёл. В любое другое время, но общество кретинов, над которыми можно хотя бы посмеяться, поможет мне отвлечься от беспрерывных мыслей о нём. Так я подумал и поддался уговорам Алоизия, но от моей надежды и следа не осталось, стоило мне оказаться в той задымлённой неприбранной квартирке. В писательских кругах я давно не вращаюсь, и все присутствующие слились для меня в пёструю вереницу размытых лиц. Я только успел взять с какого-то подноса бокал и обернуться, чтобы найти Алоизия и поинтересоваться у него, кто все эти люди… едва ли не лицом к лицу столкнулся с ним. Я узнал его сразу, за мгновение, хотя прошлая наша встреча произошла довольно давно, и одет он был совсем иначе. Эти глаза хищной птицы, эта улыбка дьявола… да, дьявола… их ни с чем перепутать невозможно. «Красив до безумия» – подумал и я поспешил себя одёрнуть, но поздно – яд этой мысли растёкся по венам, застучал в висках, заставил меня пошатнуться и чуть не сбить с ног кого-то из гостей. Я быстро извинился, обернулся – но его уже не было. Самообман – пустая трата времени, особенно для писателя… Я искал его весь оставшийся вечер. Бродил среди незнакомых людей, рассеянно что-то кому-то отвечал, обыскал одну за одной все тесные комнатки квартиры, но эти глаза и эта улыбка безнадёжно ускользнули от меня. Не я ли так гордо и яростно отвергал предложение встречи? Не я ли просил его исчезнуть из моей жизни навсегда? И вот он мельком появляется передо мной – вероятно, я и вовсе принял за него случайно похожего человека, – и я не могу найти себе места, гоняюсь за ним, пишу это глупое и странное признание в дневнике. Я боюсь его. Боюсь себя. С этим наваждением нужно покончить или… покончить с ним просто нельзя?.. Наслаждайтесь, мессир. Вот оно, моё разгорячённое воображение, вот она, моя постыдная правда. Если вы хотите посмеяться надо мной, над моей глупостью и наивностью, над моими нелепыми чувствами, у вас есть для этого повод. Ну же, смейтесь! Ликуйте! Не жалейте бедного Мастера, который слишком увлёкся своим романом и сошёл с ума! Не пора ли и мне туда, куда вы милостиво отправили симпатичнейшего Степана Богдановича? P.S. Вам не нужно, чтобы я превращал вас в поэзию. Вы и есть поэзия. Бесконечно глубокая и бесконечно прекрасная бездна. Моё наваждение. Я жил без вас нормальную понятную жизнь, почему вы появились в ней и всё разрушили? Я бы сказал, что сожалею об этом, но обманывать вас не хочу и не стану. Да, я всё разрушил. Ein Teil von jener Kraft, Die stets das Böse will und stets das Gute schafft, помните? Я сделал это и сделаю снова – не приглашайте Маргариту Николаевну завтра после шести часов вечера. Мне хотелось посмотреть на местное народонаселение, на то, как минувшие годы изменили его, и найти королеву для ежегодного бала. Я нашёл королеву. А ещё вас. И мне, мой драгоценный Мастер, больше не нужна никакая королева. Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих. Ведь так, мессир? Маргарита думала, что последние несколько месяцев я усердно трудился над романом. Это так. Но гораздо больше времени я посвятил вашим письмам и мыслям о вас. Снам. Воображаемым нашим разговорам, встречам и… Видимо, не зря говорят, что Дьявол искушает и соблазняет людей. Браво, месье Воланд, вы справились с этим безупречно! Роман снова отложен, и снова вы, снова мучительное ожидание, только теперь уже не письма. Шесть часов вечера завтра? Вечность не может быть дольше. Поторопитесь, не заставляйте меня ждать… слишком долго.Навеки ваш Мастер
*Господин Воланд идёт ** Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.