...where are whose who share the memory?

Дайнслейф мирится с тем, что Чжун Ли — часть божественного мира, который он ненавидит. У Дайнслейфа на это свои причины. *** — Не желаешь ещё чая? — голос Чжун Ли отвлекает Дайнслейфа от безмолвного созерцания заката. Обычно Дайн ничего против этого напитка не имеет, иначе бы традиции их совместных чаепитий на террасе обители просто не было. Но сейчас он лишь устало качает головой и спрашивает со свойственной ему прямолинейностью: — Может быть, чего-нибудь покрепче? — Тяжелый день? — участливо интересуется Чжун Ли, и Дайн вздыхает в ответ: — Вроде того. В воздухе повисает тишина, но Чжун Ли быстро понимает, что его собеседник не настроен рассказывать подробнее, и молча кивает. Это первая причина. Чжун Ли не задаёт лишних вопросов и не имеет привычки вмешиваться не в своё дело. Дайн же всегда придерживался принципа «ты не лезешь в мои секреты, а я не лезу в твои», так что найти общий язык с тем, кто этот принцип разделяет, было проще. И хоть иногда Дайн испытывает желание выговориться и излить душу полностью, его взаимоотношения с Орденом Бездны — не то, о чём следует рассказывать богу. Даже бывшему. • — Какого вина тебе хотелось бы? — спрашивает Чжун Ли, и Дайн, не задумываясь, бросает: — Принеси на свой вкус. Дайн знает, что не останется разочарованным: за время их отношений он хорошо узнал о высоких стандартах и педантичности партнёра. Чжун Ли всегда стремился брать от жизни лучшее и наслаждаться этим. Именно это в своё время помогло притупить боль наследника Каэнри'ах, измученного веками скитаний: оказалось, что гедонизм может быть на удивление заразительным, а жизнь может приносить не только испытания и страдания, но и удовольствие. Эти открытия стали второй причиной. • Экс-архонт вскоре возвращается на террасу, ставит на столик бутылку и разливает ароматное османтусовое вино в два каменных кубка. Один из них, янтарно-золотой с эмблемой Гео, Властелин Камня изготовил для себя ещё в эпоху первоначальной семерки архонтов. Второй же, украшенный сине-черными сапфирами, полуночным нефритом и знаком остроконечного ромба, стал его подарком возлюбленному. И символом третьей причины. Как оказалось, в отношении своих близких Чжун Ли демонстрировал поистине невероятную щедрость, и Дайн не стал исключением. С тех пор, как они стали парой, Чжун Ли часто преподносил ему в подарок изделия ручной работы из драгоценных камней. Конечно, если бы их дарил малознакомый человек, для Дайна они были бы обычными безделушками, лишенными смысла. Но Чжун Ли старался, чтобы его подарки полностью соответствовали предпочтениям партнера. И это было приятно. • Мужчины постепенно опустошают свои кубки, и выпитое вино благоприятствует завязыванию очередного долгого разговора. Впрочем, беседы о культуре, философии, истории, устройстве мира, которые могут длиться часами, уже давно стали неотъемлемой частью их отношений… И четвёртой причиной. Дайн привык считать, что за последние пятьсот лет он узнал слишком много, чтобы его могли на постоянной основе интересовать разговоры с людьми. Конечно, ему самому было, о чем рассказать, но вероятность услышать что-либо стоящее от других была небольшой. Однако Чжун Ли был образован, опытен, обладал феноменальной памятью и был одинаково хорош в роли как рассказчика, так и слушателя. Именно таким Дайн, кажется, и представлял своего идеального собеседника. • А спустя ещё несколько кубков вина Дайнслейф готов говорить и о более личных вещах. О том, как болит его душа, как его не отпускает прошлое, как ему приходится каждый день бороться с эрозией… Дайн давно перестал бояться говорить об этом открыто: он уже знает, что каждый раз, когда он будет упоминать это, на его плече будет лежать рука бывшего Гео Архонта. Знает, что бог и грешник могут быть бесконечно разными, но иметь одинаковые шрамы на сердце. Знает, что Чжун Ли разделяет его боль. И это — последняя и самая главная причина.