...where are whose who share the memory?

Q: один из персонажей ОТП полностью забывает второго. Он забывает о чувствах, которые испытывал к нему, о проведённом вместе времени, о том, в каких отношениях они находились. Что будет делать второй персонаж? Как сложится их дальнейшая жизнь? . «Those who come to witness, will witness. Those who are born to remember, will remember» . — Я требую ответов на свои вопросы, —Дайнслейф говорит спокойно, но в его голосе отчётливо угадывается угроза. – Кто ты такой и что тебе от меня нужно? Однако сидящего на диване мужчину, кажется, совершенно не пугает ни угрожающий голос, ни пристальный взгляд холодных голубых глаз, ни сжатый в руке Хранителя Ветви меч. Он не выказывает никаких признаков беспокойства, и эта стена невозмутимости настораживает и раздражает Дайна одновременно. Ведь пока она не дала трещину, ему остаётся лишь предполагать, что скрывается за ней. А пребывание в неведении Дайнслейф ненавидит. Впрочем, рано или поздно он сломает эту стену: уходить, не выяснив, почему он проснулся полуголым в доме абсолютно незнакомого человека, Дайн не собирается. Даже если для этого придётся воспользоваться не самыми безобидными методами. — Моё имя Чжун Ли, и я твой жених. Ты действительно забыл, Дайн? — отвечает ровным, безэмоциональным голосом незнакомец, и эти слова оказываются слишком далёкими от того, что Хранитель ожидал услышать. Он не имеет ни малейшего понятия, как реагировать на подобные заявления, и оттого лишь сжимает рукоять меча крепче, прокручивая в голове возможные объяснения происходящему. Либо это ловушка, и тогда устроивший её сильно пожалеет, либо нелепый розыгрыш, либо… Дайну очень не хочется думать про этот вариант, но полностью исключить такую вероятность нельзя. …либо эрозия действительно уничтожила все воспоминания о части его жизни. Причём, судя по всему, о весьма важной части. — Опусти меч, Дайнслейф, — Чжун Ли прерывает нить его размышлений. —Могу тебя заверить, что агрессия сейчас ни к чему. Спокойный разговор принесёт больше пользы нам обоим. Дайнслейф не спешит выполнять просьбу: своему мечу сейчас он доверяет больше, чем незнакомцу. Хотя незнакомцу ли? Дайн внимательно разглядывает Чжун Ли, словно изучая, пытается обнаружить в памяти хотя бы обрывки воспоминаний про янтарные глаза, хвост из темных волос, длинные пальцы, украшенные кольцами из драгоценных камней, но в голове всплывают лишь размытые пятна и выцветшие картины, на которых ничего невозможно различить. Безнадёжно. Впрочем, этого следовало ожидать: эрозия забирает, не спрашивая. С ней нельзя пойти на компромисс, нельзя договориться. Но можно попытаться договориться с Чжун Ли. — Насколько я помню, романтические отношения меня совершенно не интересуют уже много лет, — произносит Дайн медленно, тщательно подбирая слова, — поэтому сейчас у меня веская причина не доверять сказанному тобой. «Однако своей памяти я тоже полностью не могу доверять», — хочет добавить он, но осекается. Если Чжун Ли не солгал насчёт их отношений, то об эрозии ему, скорее всего, известно: скрывать такую важную деталь Дайн бы не стал. Если же солгал… Тогда он явно не друг, а значит, не стоит откровенничать перед ним о своих уязвимостях. — Опусти меч, — спокойно, но твёрдо повторяет Чжун Ли, — и я предоставлю тебе доказательства. Пусть это будет нашим контрактом. Дайнслейф хмурится, но покорно откладывает оружие: в конце концов, он тоже не заинтересован в бессмысленной жестокости. Чжун Ли одобрительно кивает. — Благодарю. Теперь попрошу тебя присесть и немного подождать, — произносит он перед тем, как выйти из комнаты. . У Бога Контрактов прекрасная память, и он отлично помнит то, что не помнит Дайнслейф. Но от этого лишь больнее смотреть в глаза любимого и не видеть там даже тени былой нежности, слышать холодный, враждебно настроенный голос, осознавать, что Дайн теперь испытывает к нему чувств не больше, чем к незнакомцу. Конечно, Чжун Ли не имеет привычки выражать свои эмоции, особенно в критических ситуациях, но каменное сердце — всё ещё сердце. Впрочем, нельзя сказать, что он не был готов к этому. Один из разговоров Чжун Ли помнит не хуже, чем все остальные моменты их отношений. *** — Я забыл уже слишком многое в своей жизни, — негромко произносит Дайн, в очередной раз подвергшийся расслабляющему эффекту вина, – и я успел смириться с этим. Но теперь у меня появилось то, что я боюсь забыть. Чжун Ли аккуратно берёт руку партнёра в свою, поглаживает, словно поощряя проявленную искренность, и Дайн продолжает: — В этом мире всё живёт, пока живы воспоминания. Если я забуду про наши отношения, то они перестанут существовать. Перестанут иметь значение. — Этого не произойдёт, — твёрдо отвечает Чжун Ли, продолжая поглаживать ладонь. – Даже если ты забудешь, я буду помнить за двоих. Экс-архонт внимательно смотрит на возлюбленного и для закрепления добавляет: — Я тебе обещаю. *** Что ж, Бог Контрактов — не из тех, кто нарушает свои обещания. К счастью, доказательства, о которых он говорил, у него действительно имеются, и они лежат в шкафу, а рядом с ними — фотокамера из Фонтейна. Чудесное средство для противостояния эрозии, по иронии созданное смертными людьми — теми, кто знает об эрозии меньше всех остальных разумных существ Тейвата. Должно быть, он и Дайн не зря так верили в силы и способности человечества… Погружённый в свои мысли Чжун Ли возвращается в комнату с альбомом в руках. . — Пять лет назад мы проводили отпуск в Фонтейне, — произносит Чжун Ли, пока Дайнслейф разглядывает фотографию на первой странице альбома. – Вскоре после прибытия туда мы приобрели новую модель камеры, на которую сделаны все эти снимки. Чжун Ли рассказывает про поход в театр Фонтейна, подробно пересказав сюжет пьесы и заодно почему-то сравнив её с оперой Ли Юэ, про вечернее катание на лодках по сети рек и каналов, про посещение выставки изобретений, про просмотр дебютного фильма молодого режиссёра Ксавье и про то, как воодушевлённый Ксавье в благодарность за положительную рецензию от Чжун Ли любезно предложил провести для них экскурсию по городу… — У меня стойкое чувство, что ты это выдумываешь на ходу, — скептически произносит Дайнслейф, перебивая. — Ты говоришь про события пятилетней давности так подробно, словно это было вчера. — У меня просто хорошая память, — сдержанно отвечает Чжун Ли, и на это Дайну возразить нечего. В конце концов, откуда ему знать, что такое хорошая память и на что она способна, если собственная память его подводит и ставит в подобные ситуации? Дайн листает страницы альбома, смотря на фотографии. Главная площадь столицы Фонтейна, узкие, но уютные улочки Петрикора, разделённые каналами, набережная реки, на которой город стоит… Локации меняются, и неизменным остаётся лишь одно: на каждой фотографии он и Чжун Ли вместе. Дайнслейф снова пытается раскопать драгоценные воспоминания в чертогах своей памяти и снова натыкается на стену пустоты. — Расскажи ещё, — не то просит, не то требует Дайн, — даже если я не смогу это вспомнить, я хочу это знать. Чжун Ли охотно кивает: — Разумеется. Я ведь тоже заинтересован в том, чтобы ты об этом знал. Страницы альбома переворачиваются, технологичные, но изящные постройки Фонтейна внезапно сменяются сельской местностью, окруженной зелеными лесами, озёрами и водопадами, а Чжун Ли рассказывает про то, как они после отпуска в Фонтейне возвращались в Ли Юэ через деревню Цяоин, где посетили знаменитую чайную церемонию, и в конце добавляет: — Чай из деревни Цяоин имеет прекрасную репутацию и обладает высшим качеством. Если ты забыл его вкус, мне бы хотелось сопроводить тебя туда в следующий раз, чтобы ты ощутил его снова. Дайн рассеянно кивает. Вкус цяоинского чая — последнее, что его сейчас волнует, но совместный поход — отличный предлог, чтобы узнать Чжун Ли лучше. Он продолжает листать страницу за страницей, пока снимок в левом верхнем углу не привлекает его внимание. Снимок, отличающийся от остальных в альбоме малозаметной, но важной деталью. — Это прошлый Праздник морских фонарей, —начинает Чжун Ли, увидев заинтересованность Дайна фотографией, где они вместе любуются огоньками, взмывающими в небо. Но сейчас Дайна интересуют отнюдь не огоньки. Он тщательно вглядывается в фотографию, считая, что ему показалось, отказываясь верить. Слишком уж то, что он видит, противоречит тому, что он знает. Хранитель Ветви не улыбается. Уже несколько сотен лет. Но, кажется, Дайнслейфу на фотографии до этого нет дела. Он лишь смотрит на стоящего напротив него Чжун Ли, слегка обнимает его и безмятежно улыбается, не подозревая, какую смуту вызывает в душе Дайнслейфа из настоящего. Который тем временем пытается смириться с мыслью, что правдой оказался самый нежелательный для него вариант: он действительно забыл важную часть своей жизни. Неужели он действительно мог быть настолько счастлив после всего выпавшего на его долю? Неужели человек, сидящий рядом с ним, смог вызвать у него улыбку? Если так, то упускать свой шанс Хранитель не намерен. Дайн внимательно смотрит Чжун Ли в глаза и решительно произносит: — Я надеюсь, что смогу влюбиться в тебя снова. — Я тоже на это надеюсь, — мягко улыбается в ответ Чжун Ли.