За гранью реальности

Когда я была маленькой, бабушка часто читала мне сказки о принцах, которые сталкиваются с наивными, добрыми девушками. Они влюбляются, проходят вместе все испытания и, в конце концов, живут самой счастливой жизнью. Я помню, как бабушка смотрела влюбленными глазами на моего дедушку, пока он выставлял в ее любимую вазу собранные ромашки с полей. Видя, какую любовь могут дарить люди друг другу, ещё в раннем возрасте я поклялась себе, что свяжу свою жизнь только с тем человеком, который будет смотреть на меня так же, как мой дедушка смотрел на бабушку. Возможно, ещё тогда я совершила ошибку, которая будет преследовать меня всю жизнь — погрязла в своих мечтах о принце на белом коне. С возрастом многие воспоминания забываются, стираются малейшие детали, мозг забивается ненужной повседневной информацией, искореняя поистине счастливые воспоминания из детства. Но слова бабушки, сказанные перед самой её смертью, живут в моём сердце уже на протяжении 25-ти лет. Бледными и дрожащими губами, на больничной койке, в заснеженный морозный день, после ужасной аварии, которая скоропостижно унесла жизнь дедушки, любимая бабушка произнесла слова, которые до сих пор вселяют во мне веру в лучшее будущее: «Милая моя, Мэй. Ты вырастешь необыкновенно красивой, доброй и нежной девушкой. Тебя ждет много испытаний на жизненном пути, много потерь и разочарований. Но помни, что где-то там, далеко-далеко, тебя ждет такой же человек, как ты. Рано или поздно судьба сведёт Вас. Не пытайся обмануть ни себя, ни свою судьбу. Запомни! Неважно, как люди встречаются. Они могут быть из совершенно разных миров, никогда не ходить одними путями, но однажды они сталкиваются, и их жизнь меняется. Однажды перед тобой внезапно распахнется волшебная дверь, и жизнь подарит тебе встречу, на которую ты никогда не надеялась». В тот день моя бабушка умерла, уйдя вслед за дедушкой. Маленькая я наивно полагала, что это все несчастья, которые выпали на нашу долю. Однако спустя всего полгода папу уволили с работы, и нам пришлось оставить свой большой дом в центре Нью-Йорка. Переехали мы в небольшой район в Бруклине, где папа получил новую работу. С того самого дня мы с мамой больше не ужинали с папой. Он пропадал на работе до поздней ночи, а уходил рано утром — поэтому завтракали мы тоже лишь вдвоем. В школе я обрела хороших и поддерживающих друзей. Они настолько стали дороги моей семье, что на похоронах отца все мои друзья не могли сдержать слёз, когда гроб погружали в землю. В тринадцатилетнем возрасте я потеряла своего отца из-за ошибки начальника завода, который не заменил бракованный станок рабочим. Для мамы эта потеря стала настоящим горем. Теперь ей приходилось работать в два раза больше, чтобы прокормить нас и нашего кота Феликса. После школы я помогала старушке, живущей по соседству с нами: следила за её садом и домашними питомцами. Готовила ей еду, летом ходила за продуктами, а зимой разжигала старый камин. Я не просила у мамы карманных денег, старалась покупать в магазине что-то по мелочи, чтобы нам хватало оплатить счета. Мама стала пропадать в больнице сутками. Ночные смены давались ей тяжело, поэтому она заметно всхуднула, осунулась и ранее яркие глаза с блеском потухли навечно. Когда в очередной раз я пришла в больницу, чтобы передать маме ужин, невольно стала свидетелем разговора, который окончательно разрушил все мои мечты на прекрасное будущее вместе с мамой: — Микки, это опухоль… — Сколько? Сколько мне осталось? — Точного прогноза нет…полгода, может, чуть больше. — Отлично. Мэй как раз сдаст вступительные экзамены в университет. Всеми силами я старалась не унывать, чтобы не огорчать маму. Усердно готовилась к экзаменам, а по вечерам подрабатывала в круглосуточном магазинчике. С каждым днем маме становилось всё хуже. Последняя стадия рака головного мозга быстро захватила мамин организм: она тяжело передвигалась, мучилась от головных болей, но продолжала оставаться со своими пациентами. Ещё за год до окончания школы я решила, что буду поступать в местный институт на журналистику. Усердно готовилась к вступительным, нанимала репетиторов на заработанные деньги. Вкус подростковой жизни, романтики и свободы остался для меня чуждым. Единственной моей радостью была мама и Феликс. Вскоре и это счастье ушло из моей жизни. Мама скончалась сразу после того, как узнала о моем поступлении в институт. Мамина сестра — тётушка Минако — организовала похоронную церемонию и, вскоре после похорон, забрала меня жить в Манхэттен. Семья тёти была довольно большой и в ней мне точно были не рады, поэтому, проучившись один семестр и накопив нужную сумму, я съехала в общежитие, которое предоставлял университет. Студенческие годы были самыми прекрасными в моей жизни. Изучение журналистики было мне по душе, стажировка в одной из крупнейшей компании шла в копилку опыта. Подруги по комнате были самыми добрыми и милыми девушками, но самой близкой подругой стала Сьюзен. Мы познакомились с ней во время научной поездки, которая проходила в Калифорнии. От имени нашего факультета я представляла доклад о важности журналистских редакций в современном мире. Тогда-то мы и встретились с Сьюзи. Она обучалась в Японии на переводчика и тоже оказалась в Калифорнии, как представитель своего факультета. Найдя много общего, мы обсуждали всё на свете, пока конференция не подошла к концу. Было тяжело осознавать, что нам придется разъехаться на столь дальнее расстояние, но мы обе смогли наладить связь через социальные сети. Спустя 4 года, заканчивая обучение на магистерской программе, мы болтали со Сьюзи о дальнейших планах на будущее. Подруга уверяла меня, что я обязана переехать в Японию для хорошей карьеры и заработка, но я придерживалась своего мнения — остаться в Бруклине и открыть свою редакцию. Подруга лишь грустно вздыхала и поддерживала меня, постоянно напоминая, что готова возглавить в будущем японский филиал моего издания. Дружба со Сьюзен была моей отдушиной, после тяжелой учёбы и утомляющей стажировкой. Ещё одним связующим звеном, которое укрепило нашу дружескую связь — новое хобби. Как-то раз за просмотром очередного фильма по скайпу, мы наткнулись на рекламу мирового тура корейского исполнителя. Это был высокий и статный брюнет, спортивного телосложения, с многочисленными татуировками и пирсингами. Сьюзи сразу запомнила его имя, так как он абсолютно точно подходил под стандарты её идеального типа, и обшарила весь интернет в поиске информации о нём. Им оказался двадцатидевятилетний соло-исполнитель из Южной Кореи — Чон Чонгук. С этих пор наши вечерние посиделки через соц.сети заканчивались прослушиванием очередной песни Чонгука. Его музыка обладала каким-то исцеляющим эффектом, после которого хотелось мечтать и творить. Университетская жизнь подошла к концу и каждая из нас попала в плен суровых рабочих будней. Я устроилась на работу в издание «Vanity Fair» и специализировалась на колумнистике и интервью. Наша начальница была настоящим тираном, но опыт, который она мне дала, был бесценен. Работа с 8 утра до 9 вечера настолько выбивала из колеи, что о личной жизни даже и думать не хотелось. Пока Сьюзи ездила в многочисленные командировки в качестве переводчика, я носилась за политиками, бизнесменами и звёздами шоу-бизнеса, чтобы взять у них интервью или небольшой комментарий для моей колонки. Спустя год работы в данном издании мои материалы получили хвалебные отзывы, поэтому я со спокойной душой надеялась на повышение до должности редактора одной из рубрик. Воскресный созвон со Сьюзен под мятное мороженное было прекрасным завершением очередной декабрьской недели. — Думаю, завтра на плановом совещании Одри, наконец, объявит о моем повышении. Я о таком только мечтать могла, Сьюз! — Конечно, объявит! У нее просто нет выхода, ты самый чудесный работник этого издания. А у меня для тебя сюрприз! — Правда? Что ты задумала? Подаришь мне новый альбом Чонгука в честь повышения? — мы обе упали на кровати от смеха. — Нет. Это что-то лучше альбома Чонгука! Завтра вечером…я…буду…в Бруклине в качестве переводчика на предстоящей пятничной вечернике «Vanity Fair»!!! — Что?! Боже мой, Сьюзи! — глаза заполонила пелена слёз. — Не могу поверить в услышанное! Спустя почти 5 лет мы встретимся вновь, подруга!!! Это лучший подарок под Рождество!!! Но, распрощавшись на счастливой ноте, мы обе не предполагали, что нашим планом не суждено свершиться. Утром в понедельник на очередном плановом совещании мне было радостно и одновременно тревожно. Возможность моего повышения будоражило мою душу. — Ещё рано, но прими мои поздравления, Мэй. Ты станешь прекрасным редактором и поднимешь журнал на высокие рейтинговые позиции! — поддержала коллега по работе перед началом встречи с главным редактором. В знак признательности я кивнула головой. Одри вошла в конференц-зал в отличном расположении духа. Я смогла спокойно выдохнуть. Обсуждение недельного графика и плана размещения статей и материалов близилось к концу. — На сегодня всё. Однако не спешите расходиться. Хотела бы представить вам нового редактора рубрики «Колонка». С сегодняшнего дня его возглавит ответственный, добропорядочный человек — Мелисса Мур! Конференц-зал пришлось покидать на негнущихся ногах, с потными ладошками и отсутствием малейшей мысли, что я сделала не так. По пути к рабочему месту Мелисса настигла меня, не забыв похвалиться новой должностью и попытаться утешить меня. По её словам мне не хватило опыта, ответственности и упорства для этой должности. Собравшись с мыслями, я была намерена поговорить с начальницей о моей дальнейшей судьбе. Точнее о моём увольнении. Я размышляла об этом месяцами и окончательно приняла решение. Месяц назад я взяла кредит, чтобы открыть своё собственное издание и стать полноправной владелицей, а не девушкой на побегушках. Как раз сегодня, я должна была встретиться с рабочими для подписания контракта, после того, как они осмотрели апартаменты выкупленного мной чуть ранее здания. Однако поговорить с Одри мне не удалось. Неожиданный звонок из банка выбил из колеи, поэтому мне пришлось срочно покинуть офис для встречи с сотрудниками для разрешения ситуации. — Подождите… Как так? Я правильно поняла, что мне нужно вернуть 500 тысяч долларов до конца месяца? — Вы всё верно поняли, мисс. Мы приносим свои извинения. Деньги должны быть возвращены на этот счёт не позднее 1 января. — Но ведь это незаконно…я. Телефонный звонок не дал мне договорить мои слова. Взбалмошная я посмотрела на входящий контакт. Звонок от начальницы не предвещал ничего хорошо, поэтому повесить трубку было опасно. Пришлось покинуть офис банка и прийти сюда завтра с холодной головой и здравыми мыслями. Над городом сгустились тучи, кажется, собирался пойти дождь. Видимо, в этом году декабрь не порадует нас хоть небольшим количеством снега. — Слушаю, Одри. — Где тебя черти носят?! Ты вообще представляешь, какой урон ты нанесла изданию! — зверский крик начальницы поверг меня в шок. — Простите, но я не понимаю о чем вы, миссис… — Не понимаешь?! Ты так и собираешься строить из себя глупую овечку?! Ты нахалка, Мэй. Ты возьмёшь на себя всю ответственность за это и очистишь имя моей компании. — Расскажите же мне, в чём дело! — остановившись у пешеходного перехода и не сдержав крик, я резко почувствовала боль в груди. Вновь в какой-то момент всё пошло не так. Иллюзорное счастье рухнуло за секунду. Счастье, к которому я шла 5 лет. — Политик Морис Финниган! Помнишь такого? Ты брала у него интервью в прошлом месяце. Вчера номер с его интервью был отдан в печать, а сегодня отдан во все киоски Нью-Йорка. Двадцать минут назад он связался с нами и обвинил нас в клевете. Он подал в суд на тебя за ложные высказывания в его сторону. — Морис… Фин… Финниган. Но, миссис Одри, я не брала интервью у этого мужчины. — Не нужно выгораживать свою мерзкую задницу. Приезжай в офис за увольнительными и направляйся сразу в полицейский участок. Кажется, сегодня ты не выйдешь оттуда. Ты просто не представляешь, с кем ты связалась Мэй! — Подождите…интервью с мистером Морисом проводила… Мелисса… — послышались гудки сброшенного звонка. Кажется, вместе с моей душой плакала и погода. Облака сгустились именно надо мной, и туча окатила меня холодным проливным дождем. Люди устроили настоящую суматоху, пытаясь скрыться от холодных капель. Лишь я осталась стоять у дороги, смотря себя под ноги. Моя жизнь вновь подошла под откос. На протяжении 5 лет я пыталась построить свое счастье, чтобы немного вкусить его и почувствовать себя счастливой. «Но куда пропал мой принц на белом коне? Где же он застрял! Почему до сих пор не пытается связаться со мной? Когда же распахнется та самая волшебная дверь, о которой говорила бабушка? Неужто он живет в параллельной Вселенной и не может дотянуться до меня?». Каждая мысль врывалась новым потоком в мою голову. Волосы вымокли насквозь, пальто стало ощущаться тяжелее, под сапогами образовалась лужа. В душе было также мерзко, как и сегодняшние погодные условия в Бруклине. Хлынувшие слёзы смешивались на лице с мокрыми каплями дождя, превращаясь в одну ядерную смесь, способная окислить токсинами душу. Телефон вновь оповестил меня о звонке, выводя из навязчивых мыслей. Дисплей показывал «Сьюз», что вызвало улыбку на моем лице. — Мэй, дорогуша, я уже прилетела в Бруклин! Хочу забежать к тебе офис и порадовать любимыми моти. Ты сейчас там? — нескончаемый радостный поток подруги пробудил во мне силы к продолжению движения. — Да, прямо сейчас направляюсь в офис. — посмотрев сначала направо, а потом налево, я зашагала по переходу. — Прекрасно! О, Мэй, знала бы ты, что я приготовила для нас! Погоди-ка…что с твоим голосом? Ты плачешь? — Нет, что ты, Сьюз. — стараясь перекричать дождь, который хлынул с новый силой, я, не торопясь, двигалась на противоположную улицу. — Кажется, ты грустишь… Но я могу поднять тебе настроение! Сначала я планировала рассказать тебе в офисе, но думаю, что не смогу удержаться и не поддасться соблазну. МЭЙ! Я купила билеты на концерт Чонгука. На новогодних выходных мы летим в Сеул. Мэй остановилась. Концерт. Чонгук. Сеул. Вихрем пронеслось в её голове. Но нестерпимая боль сначала в ногах, затем в голове и по всему телу, заставили прийти в себя. Мэй откатилась на несколько метров вперед, держа телефон в маленькой ладошке. Скрежет автомобильной шины и крики людей. Мэй открыла глаза, ощущая, как тело не слушается её. Перед глазами была пелена, капли дождя затекали в слегка приоткрытые глаза. Мэй не замечала панику вокруг себя, она лишь чётко видела один силуэт, который возвышался на высоком электроном баннере. Чон Чонгук. Он смотрел на неё свысока и усмехался над ней и её никчёмной жизнью. Мэй улыбнулась в ответ и прикрыла глаза, откинув голову назад. Терпеть эту смертельную боль больше не хватало сил. — МЭЙ! ЧТО ТАМ ПРОИЗОШЛО??? МЭЙ, ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ? Пустота. Спокойствие. Тишина. Кажется, что это рай. Но бесконечный писк, суматоха где-то неподалёку и неприятный запах препаратов, который бил по рецепторам, точно не соответствовали райскому наслаждению. Мэй не хотела открывать глаза. Ей казалось, что открыв она глаза, в её мир войдет хаос, тьма и разрушение. Хотелось пролежать так вечность, либо дождаться принца, который разбудит её поцелуем любви. Но вместо принца Мэй почувствовала прикосновение нежной девичьей ладони. Ей всё же пришлось пересилить своё собственное тело и открыть тяжелые веки. Первым, что бросилось в глаза — белый ослепительный свет, от которого глаза зажмурились по инерции. — МЭЙ! Ты очнулась!!! Боже мой. Доктор. Доктор, Мэй очнулась! — девушка подняла настоящую панику, от которой голова готова была раздвоиться из-за разрывающей боли. Мэй застонала и прикусила пересохшую губу. — Мисс Мэй, как вы? Вы меня слышите? Я доктор Пак, ваш лечащий врач. — мужчина подошел ближе к кровати. Достал карманный фонарик и приоткрыл по очереди каждый глаз, проверяя состояние пациентки. — Доктор Пак?.. — Вы помните что-нибудь? Мэй покачала головой. Она оглядела палату и остановила свой взгляд на Сьюзен. — Сьюз, как ты здесь оказалась? — Мэй, ты чего? Ничего не помнишь? — ахнула подруга и прикрыла от удивления рот ладошкой. — Спокойно, девушки. Это абсолютно нормальное явление, после аварии. — Мэй, дорогая, мы уже как 7 лет живем в Сеуле, ты разве не помнишь, милая? — Сьюзи взяла холодную ладошку Мэй в свою и присела возле её кровати. — 7 лет? В Сеуле? — только сейчас Мэй заметила, что на дверях написано всё корейскими иероглифами «집중 치료» (интенсивная терапия), которые она понимает. В растерянности Мэй начала бегать глазами по всему, что находится в палате. Остановив в очередной раз взгляд на двери, которая в эту же секунду распахнулась, Мэй удивленно приподняла брови. На пороге стояла небольшая худенькая девушка в зимней куртке. Её глаза были наполнены слезами, а она сама выглядела обеспокоенной. Столкнувшись взглядом с Мэй, девушка подбежала к кровати и схватила её за руку. — Редактор Ли, как я рада, что с вами всё хорошо! — надрывно простонала незнакомка и дала волю слезам. Мэй казалось, что она сошла с ума. Она закрыла глаза, вдыхая незнакомый воздух. Внезапно для неё самой все её чувства обострились и к ней вернулось сознание. Кажется, она попала в иной мир, где правила значительно отличались от тех, которые она знала раннее.