Апрель 2006
— … Я хочу сказать, что если когда-то где-то взорвался один самолёт, это не значит, что все самолёты будут взрываться! Чего она так распереживалась? — Мы летим в Нью-Йорк, Бак, — говорит Эдди. — Думаю, у твоей мамы есть все причины волноваться. Они попрощались с родителями, прошли досмотр, а теперь сидят у выхода на посадку. Бак ест свой сэндвич с тунцом, а Эдди наблюдает за ним и хочет сказать о том, что он измазался в майонезе. — Но ведь сейчас всех проверяют на запрещённые предметы, нет? — спрашивает Бак. — Даже обувь просят снимать. Я просто не понимаю, почему моя мама не может хоть на минуту вести себя как нормальный человек. — Разве не мило, что она беспокоится? — удивляется Эдди. — Потому что, знаешь, обычно ей плевать, где ты и чем занимаешься. Бак морщится, продолжая жевать. — Да, наверное, это и правда мило. Тем не менее её волнение распространилось на меня. Теперь я боюсь, что мы взорвёмся в небе. — Мы не взорвёмся. — Это мы ещё посмотрим. Серьёзно, Эдди, а что, если… Эдди больше не может этого выносить. Он протягивает руку, стирает майонез с губ Бака и вытирает палец о салфетку, лежащую на коленях лучшего друга. На секунду Бак выглядит потрясённым, но быстро отводит взгляд. — Сколько времени нам лететь? — спрашивает он вместо того, чтобы продолжать свою болтовню о террористах и прочем. Эдди рад, что он перевёл тему. — Шесть часов, — отвечает он. — Шесть часов? — возмущается Бак. — Это же как целый день в школе. Что, чёрт возьми, мы будем делать в воздухе целых шесть часов? Я думал, летать быстрее, чем ехать. — На машине мы бы ехали два дня, — отмечает Эдди. — Кроме того, я позаботился о развлечениях для нас. Или, скорее, для тебя, потому что я знал, что ты сойдёшь с ума от скуки. Мне кажется, у тебя СДВГ или нечто в этом роде. — У меня нет СДВГ, — ворчит Бак в ответ. — А что ты взял? — Это что-то вроде раннего подарка на день рождения? Или позднего подарка на Рождество, — говорит Эдди. — Поскольку ты никак не мог перестать говорить о ней, я купил тебе книгу о… — «Баллада о сексуальной зависимости» Нэн Голдин? — спрашивает он, или, скорее, кричит, привлекая внимание нескольких сонных пассажиров рядом с ними. Для шести утра Бак чересчур бодрый. — Эдди, ты шутишь! Бобби говорила, что эта книга навсегда изменила его взгляд на фотографию! — Ну, теперь она твоя, — ухмыляется Эдди. — А ещё она занимает много места в моей сумке, поэтому я с удовольствием от неё избавлюсь. К счастью, после этого Бак немного успокаивается. Но как только они идут на посадку и занимают свои места, он снова начинает ёрзать на месте. Поскольку Бак впервые в жизни летит на самолёте, Эдди разрешает ему занять место у окна. — Здесь немного тесно, тебе не кажется? — спрашивает он, оглядывая самолёт, его глаза горят от напряжения. — У тебя что, клаустрофобия? — спрашивает Эдди, приподнимая бровь. — Н-нет, я просто... Мне кажется, я не могу нормально вдохнуть, — говорит он, и теперь, когда Эдди обращает на него внимание, кажется, что это действительно так. Его ноздри странно двигаются, как будто ему сложно втянуть в себя кислород. — Хочешь, я достану книгу? — спрашивает он, надеясь, что она отвлечёт его. Бак качает головой. — Пока нет. Давай сначала поднимемся в воздух. Эдди отворачивается от него, достаёт свой сотовый и открывает «Змейку», чтобы как-то убить время до взлёта. Он слишком увлекается игрой, и когда некоторое время спустя чья-то рука опускается на его локоть, Эдди подпрыгивает. — Прошу вас выключить телефон, — говорит стюардесса, ласково улыбаясь ему. Затем её взгляд перемещается на Бака. — У вас всё в порядке? — Замечательно, — отвечает бледный и взмокший Бак. — Если вам что-нибудь понадобится, мы всегда к вашим услугам, — говорит стюардесса, прежде чем уйти. Бак смотрит, как она исчезает в проходе, прежде чем наклониться к уху Эдди. — Она горячая штучка, — шепчет он. — Не считаешь? — А? Я не заметил, — рассеянно отвечает он, убирая телефон в карман. — Клянусь, ты никогда не замечаешь, какие девушки секси, — говорит Бак, вздыхая и откидываясь на спинку стула. — Ты не заметил, даже когда Дарси, которая ходит с нами на химию, начала носить лифчик с пуш-апом. — Может быть, я просто уважаю женщин, — замечает Эдди. — В отличие от тебя. — Эй, я уважаю женщин! Но при этом могу считать их привлекательными, разве нет? — Как скажешь, — отвечает Эдди. Двигатель самолёта начинает гудеть громче. — Думаю, мы вот-вот взлетим. И Эдди прав. Не проходит и минуты, как стюардессы начинают рассказывать о технике безопасности. Бак, сидевший рядом с ним, чуть ли не дрожит, слушая так внимательно, как только может. Эдди замечает, что он снова прерывисто дышит, и пытается понять, что с ним не так и как он может помочь. И только когда они оказываются на взлётно-посадочной полосе, а скорость самолёта быстро увеличивается, он находит выход. Или, скорее, Бак находит выход. — Мы умрём, — говорит Бак, совершенно паникуя. — Эдди, мы… — Мы не умрём, — говорит он как можно спокойнее. — Самолёту просто нужно разогнаться до высокой скорости, прежде чем подняться в воздух. Доверься пилоту, Бак. Прежде чем Бак успевает ответить, Эдди чувствует знакомую пустоту в животе, когда самолёт взмывает в воздух, оставляя взлётно-посадочную полосу позади и быстро набирая высоту. В тот же миг Бак кладёт свою руку на лежащую на подлокотнике руку Эдди и сжимает её. Он думает, что они никогда раньше держались за руки, даже когда в начальной школе их разбивали на пары, чтобы отвести в столовую. Но сейчас Эдди берёт его за руку, не задумываясь. Даже если ладонь Бака невероятно мокрая от пота, это всё ещё ладонь Бака. Он поворачивает руку так, что их ладони соприкасаются, и переплетает их пальцы, всё это время глядя прямо перед собой и стараясь не встречаться взглядом с Баком, который, наверное, сильно удивлён. У Эдди промелькает, что их руки идеально подходят друг другу. Он слышит, как Бак тихо выдыхает через нос, его дыхание приходит в норму. — Спасибо, — бормочет он. — Не за что, — говорит Эдди, по-прежнему не глядя на него. Они не отпускают друг друга до тех пор, пока Бак не уходит в туалет, чтобы привести себя в порядок.***
Настоящее.
Эван достаёт посадочный талон, чтобы посмотреть своё место. 25С. Затем он выискивает, где находится его ряд. Над сиденьями написано 25С. Блядь. Из всех людей, летевших этим чёртовым коммерческим рейсом в Лас-Вегас, он оказался рядом с Эдди Диазом и его очаровательным сыном. Блядская вселенная. Она строит против него козни, и он злится на неё в ответ. — Мне кажется, нам стоит поменяться местами, — говорит он Хен, когда находит её в нескольких рядах позади. — Я не буду меняться с тобой местами, Эван, — отвечает она. — Мне замечательно сидеть здесь со своей женой и сыном. Прости. Он стонет. — Но, Хен... — Переступи через себя, окей? — настойчиво говорит она. — Эдди не кусается. — Если ты так думаешь, значит, ты не знаешь его так, как я, — парирует он. Хен закатывает глаза. — Вы не общались сколько, лет десять? Сейчас он может быть совершенно другим человеком, ровно, как и ты. Эван прищуривается. — И что это значит? Она вздыхает. — Ты уже не тот человек, каким был в восемнадцать. С чего ты взял, что Эдди остался таким же? Её слова немного сбивают его с толку. А некотором роде Хен права — он мог измениться. Но кто сказал, что если Эдди правда изменился, то к лучшему? Он мог стать ещё большим придурком! — Хорошо, — всё равно выплёвывает он. — Я буду сидеть с Эдди — Хороший мальчик, — хвалит его Карен. — А теперь, пожалуйста, дай нам спокойно пережить этот полёт. Мне нужно немного поспать. Эван идёт обратно по проходу, крепко сжимая свою ручную кладь. Не говоря ни слова и не глядя на Эдди и Кристофера, он кладёт её на полку над их головами. Когда он наконец бросает на них взгляд, он замечает, что единственное свободное место в их ряду находится у прохода. — Могу я хотя бы сесть у окна? — спрашивает он. Эдди неохотно встречается с ним взглядом. — В прошлый раз, когда я летел с тобой в самолёте, ты нервничал и каждые пять минут ходил в туалет. Ты сядешь у прохода. — Когда это вы вместе летели на самолёте? — интересуется Кристофер, когда Эван неохотно садится рядом с мальчиком. — Кажется, мы летели на национальный конкурс по современным танцам, который проходил в Нью-Йорке, — отвечает Эдди. — Ты победил? — спрашивает Крис. — О да, — вспоминает Эван. — Все судьи разинули рты. У твоего отца настоящий талант. Эдди удивлённо смотрит на него. Эвану хочется ответить ему саркастичным взглядом. Да, возможно, он не самый большой его фанат. Но он не лжец. Очевидно, что Эдди потрясающий танцор, и это ничуть не изменилось. Он видел его на сцене вчера вечером. Лёгкость, с которой он двигался, поражала его, как и всегда. — А ты танцуешь, Бак? — спрашивает Кристофер. Эван морщится, глядя на него. Он не помнит, чтобы называл мальчику своё имя тогда у торговых автоматов. И уж точно не своё прозвище. Эдди заговаривает прежде, чем он успевает спросить. — Ему не нравится, когда его называют Баком, приятель. Зови его… — Вообще, всё в порядке, — перебивает он его. — Можешь называть меня Баком, Кристофер. Я не возражаю. И, нет, я не танцую. У меня две левые ноги. — Поверь мне, Крис, это ещё мягко сказано. Он не смог бы станцевать, даже если от этого зависела бы его жизнь, — говорит Эдди. Если бы они были в других отношениях, Эван, вероятно, шутливо хлопнул бы его по плечу. Но очевидно, им ещё далеко до этого. — Но ты же фотографируешь, да? — спрашивает Крис. — Ну, то есть я предполагаю, что это ты сделал все те фотографии папы в альбоме. В альбоме? Каком альбоме? Должно быть, на его лице отразилось замешательство, потому что Кристофер продолжает. — У папы есть альбом, который лежит в прикроватной тумбочке. Я как раз просматривал его на днях! На обложке есть надпись, что-то о конце эпохи, я не совсем понял, что она значит. Но там было твоё имя. Бак. А-а, тот альбом. Последнее, что Эван подарил Эдди, прямо перед выпускным. После событий того дня он думал, что Эдди сжёг его, а не хранил его спустя столько лет в прикроватной тумбочке. А жену Эдди это не смущает? — Фото были великолепны, — говорит Кристофер. — Поэтому, я думаю, что у тебя тоже есть талант, Бак. Эван смягчается. — Спасибо, приятель. Надеюсь, сейчас я намного лучше, чем в старших классах. На самом деле... — говорит он, доставая свой телефон. — Почему бы мне не показать тебе фотографии, которые я сделал на концерте? — Я хочу посмотреть! — восклицает он. Эван улыбается, открывая страницу Мэдди в Инстаграме. Сразу после шоу они с Бобби остались за кулисами, чтобы отредактировать фотографии, пока остальные отдыхали после премьеры. — Ого, — выдыхает Кристофер, листая пост. — Да, сейчас ты намного круче. Если честно, поначалу я немного преувеличил. — Я так и знал, — смеётся Эван. Он пожимает плечами. — Мама всегда говорит мне быть вежливым и делать комплименты. — У тебя умная мама. Как её зовут? — спрашивает он, не раздумывая. Кристофера легко разговорить, и Эван может использовать это в своих интересах, чтобы выведать у него что-нибудь об Эдди. Например, какого черта он отправился в этот тур со своим ребёнком, вместо того чтобы позволить ему остаться дома с мамой? Кристофер оживает. — Её зовут… — Пожалуйста, выключите телефон, — произносит голос, прерывая мальчика. Эван поворачивает голову и видит, что рядом с ним стоит стюардесса, указывая на девайс в руке. Он быстро включает режим полёта и отдаёт ей честь. Она щурится, глядя на него, и уходит дальше по проходу. Им не удаётся продолжить разговор, потому что через несколько мгновений стюардессы начинают рассказывать про технику безопасности. Эван наблюдает, как Кристофер с интересом слушает, что они говорят. Какой умный мальчик. Когда стюардессы заканчивают, Эван надевает наушники и включает свой плейлист специально для самолёта, чтобы успокоить нервы. Сколько бы раз он не летал, он никогда не будет готов к ужасному моменту, когда самолёт оторвётся от земли и в его животе снова появится то странное ощущение. Однако он обнаружил, что ему становится легче, если он смотрит в окно, чтобы увидеть точный момент, когда это произойдёт. Таким образом, когда самолёт начинает набирать скорость, он поворачивает голову, чтобы посмотреть в окно, рядом с которым сидит Эдди. Эван смотрит, как мимо них проносится взлётно-посадочная полоса, пока самолёт не поднимается в воздух. Краем глаза он также замечает, как Эдди переплетает свои пальцы с пальцами Кристофера. При виде этого его собственную ладонь щекочет внезапное воспоминание. Мягкие мозолистые пальцы, сжимающие его мокрую ладонь в самолёте, похожем на этот. Целую жизнь назад. Он отчаянно пытается выбросить это воспоминание из головы, но безуспешно.***
— Мне нравится Бак, — говорит Кристофер Эдди, когда они обедают в какой-то сравнительно дешёвой забегаловке недалеко от стадиона в Лас-Вегасе. — Он смешной. Думаю, я тоже ему нравлюсь. — Угу, — с энтузиазмом отвечает Эдди, жуя свой бургер с халуми. — Но мне кажется, ты не очень нравишься ему, — отмечает его сын. — Он разговаривал со мной почти весь полёт, но тебе едва сказал слово. Немного грубо. — Потому что ты замечательный мальчик, Крис, — говорит Эдди. — Он уже знает меня. Наверное, просто хотел познакомиться с тобой поближе, раз мы проведём много времени вместе в течение следующих нескольких месяцев. — Ты сказал, что он тебя знает, — говорит ребёнок. — Но он даже не знал, как зовут маму. Эдди собирается укусить бургер и останавливается. Чёрт. — Ему не обязательно знать о маме, Кристофер, — настаивает он. — Он не будет присутствовать в нашей жизни после тура. Это наши личные семейные дела, разве нет? Так что я был бы признателен, если бы ты не рассказывал Баку о маме. Кристофер хмурится. — Почему я не могу говорить о маме? — Ты можешь говорить о ней, — возражает он. — Но можешь ли ты не упоминать её имя? Или о том, что мы с ней больше не живём. Это не его дело. — И что, теперь мама — это секрет? — спрашивает он, приподнимая бровь. Эдди колеблется. — Я не это имел в виду. Я просто не хочу, чтобы у него сложилось неправильное представление о... — Ты тоже никогда не говоришь о ней! — восклицает мальчик дрожащим голосом. — Почему ты не говоришь о ней? — Крис... — Я просто не понимаю этого, — глубоко вздыхает он. — Она всё ещё моя мама. Ну и что, если разведены? Ты не можешь просто притворяться, что мамы не существует, потому что больше не любишь её. — Я по-прежнему люблю твою маму, Кристофер, — поясняет Эдди. Он любит её. Конечно, он любит Шеннон. Она была его лучшим другом, пока он оплакивал того, что был до неё. — Просто… Просто не так, как муж должен любить свою жену. Это сложно, приятель. Прости, что показалось, будто я не хочу говорить о ней. Мы можем поговорить о ней, вдвоём. Я знаю, тебе всё ещё больно из-за её ухода. Кристофер пожимает плечами. — Наверное. Можно я позвоню ей, когда мы будем в отеле? — Конечно, — соглашается Эдди. — Я сейчас напишу ей и спрошу, свободна ли она сегодня вечером. Так он и поступает. В оставшуюся часть обеда Кристофер больше не упоминает ни Бака, ни Шеннон.***
На стадионе Аллиджант Эван, наконец, встречает того самого Чимни, когда тот околачивается возле гримёрки Мэдди. Он уже успел соскучиться по своей сестре после разлуки с ней с тех пор, как тем утром тайком выбрался из гастрольного автобуса, чтобы поймать такси до аэропорта. Он не знает, каким он ожидал увидеть Чимни. Первая мысль — он очень низкий. А вторая… — Эй, я не знаю, как, чёрт возьми, ты сюда попал, но я вызову охрану, если ты немедленно не уйдёшь, — кричит Эван парню, поднимаясь на ноги и становясь перед Мэдди, которая сидит перед зеркалом и делает макияж. Мужчина поднимает руки в знак защиты. — Эй, чувак, я просто... — Чимни! — кричит Мэдди, вскакивая с кресла и пробегая мимо своего брата, который стоит посреди гримёрки в полном замешательстве. — Ты принёс их? — Принёс что? — спрашивает Эван. В этот момент Чимни достаёт что-то из сумки, которую держит в руках. Это оказывается контейнером с едой навынос, которая по запаху ужасно напоминает хот-доги. Серьёзно? — Лучшие в Лас-Вегасе, — говорит парень. — Я даже убедился, что продавец положил свежие сосиски. — Ты лучший, — говорит Мэдди, и её глаза сияют. — Ты принёс что-нибудь для Эвана? Чимни смущённо стискивает зубы. — Ой, нет, извини. Я думал, что мы будем только вдвоём. Кстати, привет. Приятно наконец-то познакомиться с братом, о котором я так много слышал, — говорит он, протягивая руку для рукопожатия. Эван неохотно берёт её, стараясь сжать ладонь мужчины крепче, чем нужно. Чимни бледнеет, так как определённо чувствует это. — Не могу сказать, что много слышал о тебе, — отвечает Эван. — Верно, Мэдди? Сестра просто игнорирует его. — Я закончила с макияжем для шоу. Только нанесу блеск на губы после того, как мы поедим. Умираю с голоду! Фан-встреча действительно вымотала меня, — признается она. — Уверен, что утомительно общаться с таким количеством незнакомцев, — соглашается Чимни, на что Эван хихикает. — Что? — Мэдди не считает своих фанатов незнакомцами, — говорит он. — На самом деле, она часто общается с ними. Иногда она даже приглашает самых преданных поклонников к себе домой на вечеринки для прослушивания альбома. Чимни краснеет. — Я этого не знал. — Возможно, ты многого о ней не знаешь, — говорит Эван. — Так, — говорит Мэдди. — Эван, почему бы тебе не пойти прогуляться или поделать ещё что-нибудь? Он моргает. — Что? — Уйди из моей гримёрки, — настаивает она. — Тебе явно нужно остыть. — Но... — Уходи, сейчас же! — настаивает она. Эван тяжело вздыхает, но делает, как ему говорят.***
Видимо, вселенной недостаточно того, что в самолёте она посадила Бака рядом с Эдди и Кристофером. Потому что, как выясняется в конце вечера, в отеле Бак также живёт в соседнем с ними номере. Как же ему повезло-то. Они натыкаются друг на друга в коридоре после окончания шоу. Бак с фотоаппаратом на шее пытается открыть дверь своей комнаты, устало проводя карточкой-ключом, которая отказывается работать. Кристофер замечает его раньше Эдди. — Привет, Бак! — приветствует он его слишком энергично для ребёнка, который не спит с пяти утра. — Привет, Кристофер, — здоровается Бак в ответ, и на его лице появляется улыбка. — Тебе понравилось шоу? — Было здорово! Мы с Дэнни смотрели концерт из-за кулис вместе с одной из его мам, — отвечает он. — А теперь я пойду звонить своей маме. — Повеселись, — без особого энтузиазма отвечает Бак, когда ему наконец удаётся открыть дверь. — Спокойной ночи. Я совершенно вымотан. Вы тоже обязательно хорошо отдохните. — И ты, Бак, — говорит Крис, проходя мимо него к двери их номера. Эдди достаёт свою карточку, которая срабатывает с первой попытки. Выкуси, Эван Бакли. Надо признать, Эдди тоже совершенно вымотан. Он плюхается на огромную кровать и делает пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться, прежде чем Кристофер садится на своё место и просит телефон. Эдди вздыхает, достаёт его из кармана и передаёт. Мальчик сразу же заходит в FaceTime. Под звуки их разговора Эдди начинает дремать. Шеннон расспрашивает его о жизни в дороге и о том, есть ли у него время для чтения литературы на лето, на что Кристофер охотно объясняет, что у него предостаточно времени, потому что по большей части он просто сидит и ждёт. Только когда раздаётся стук в дверь, Эдди резко просыпается. Потирая глаза, он подходит, даже не предполагая, что с другой стороны стоит… — Бак, — выдыхает он, моргая раз, второй, третий. — Привет, — тихо говорит он. — У тебя есть лишняя подушка? В моей комнате нет второй, и я не могу... — ...Спать с одной подушкой, — заканчивает Эдди за него. — Да, подожди. Я посмотрю. Эдди оставляет дверь приоткрытой, чтобы Бак мог войти, а сам исчезает в необычно большом гостиничном номере. Он заходит в целый встроенный шкаф и роется там, пока не находит дополнительный набор подушек. Когда он возвращается, Бак стоит как вкопанный посреди комнаты, на его обычно спокойном добром лице застывает безжизненное выражение, словно его только что предали. Эдди хмурится, прежде чем подойти к нему и передать подушку. — Держи. Бак берёт её, смотря в пол. Эдди понятия не имеет, что происходит и что вообще могло произойти за те тридцать секунд, пока его не было. А потом... — Блядская вселенная, — бормочет Бак себе под нос, прежде чем схватить подушку и выйти из гостиничного номера, захлопнув за собой дверь. Эдди стоит на пороге, совершенно сбитый с толку.***
Слушайте. В каком гостиничном номере с огромной кроватью есть всего одна-единственная подушка? Эван готов позвонить на ресепшен, чтобы пожаловаться, но он не из тех, кто жалуется, поэтому решает, что сможет преодолеть себя и просто обратиться к соседям за помощью. Эдди выглядит заспанным, когда открывает ему дверь. Эван быстро сообщает ему о своей просьбе и наблюдает, как его бывший друг исчезает в шкафу. Звучит довольно забавно, если так посмотреть. Он проходит дальше в их гостиничный номер и видит, что Кристофер говорит о чём-то по телефону со своей мамой. Он болтает что-то о фильмах Марвел, когда мама прерывает его: — Крис, мне нужно идти, — говорит она. — А тебе нужно подготовиться к завтрашнему полёту. Как насчёт того, чтобы закончить на этом? Эван замирает, когда мальчик вздыхает и обречённо говорит ей: — Хорошо. Спокойной ночи, мам. — Спокойной ночи. Эван мог узнать этот голос где угодно. Он был источником его беспокойства на протяжении всего последнего года учёбы в старшей школе. Человек с этим голосом чуть не свёл восемнадцатилетнего Эвана с ума от того, как отчаянно он хотел избавиться от разговоров о ней. Она была причиной того, почему Эдди стал реже зависать с ним. А теперь этот человек разговаривает по телефону с Кристофером, который только что тепло назвал её мамой? Шеннон. Шеннон, которая, по всей видимости, является чёртовой женой Эдди.