Глава 5. Начало семестра.
Гарри проснулся в ужасе от поглотившего его кошмара. Все его тело дрожало, пока он изо всех сил пытался выбраться из-под пропитанных потом простыней. Все его друзья были мертвы или при смерти, смерть была повсюду. Вспышка зелёного света, какие-то слова. А он стоял, словно парализованный, выбитый из колеи, не в силах противостоять даже самым слабым из пожирателей смерти. Над ним склонились незнакомые лица, и Гарри инстинктивно схватился за волшебную палочку. Только когда он поднял её, приготовившись к схватке, он узнал своих соседей по комнате. Все они стояли в растерянности, не зная, что делать дальше. Гарри откинул со лба мокрые от пота волосы, убрал волшебную палочку и нерешительно пробормотал: – "Простите." Фрэнк, по крайней мере, постарался сохранить спокойствие, его самообладание лишь немного пошатнулось: – "Эй, Гарри, всё в порядке. Э, и часто у тебя такое бывает?" Гарри утомлённо кивнул, казалось, что за ночь он так и не сомкнул глаз. Его голос был хриплым от криков, когда он ответил: – "Да. Несмотря на все мои усилия, они не исчезают." На их лицах отразилась жалость, и Гарри осознал, что они подумали, будто его кошмары были связаны с родителями. Он мог бы посмеяться, он уже давно преодолел эту боль. Однако эти кошмары были страшнее, гораздо страшнее. Быть вынужденным наблюдать, как его друзья погибают один за другим, пока он парализован. Ничего не могло быть ужаснее этого. "В больнице Святого Мунго есть целители разума" – предложил Артур. Гарри резко мотнул головой. Он не мог никому позволить использовать на нём магию разума. Никому. Они узнали бы гораздо больше, чем он мог бы рассказать. "Знаешь ли, они делают это бесплатно." – добавил Артур, напомнив Гарри о Роне и близнецах. "В следующий раз, я наложу защитные чары, чтобы больше вас не тревожить." – вновь покачал головой Гарри. Даже на лице Тиберия отразилась жалость. – "Хорошая мысль. Может, примешь душ перед завтраком?" Душ никак не помог Гарри взбодриться. Даже если вода была настолько холодной, насколько это возможно, это только напомнило ему о времени, когда он в течение года охотился за крестражами и купался в ледяных ручьях и реках. Гарри добрался до Большого зала, когда большинство других гриффиндорцев уже сидели за столом и завтракали. Он молча слушал, как остальные сплетничали о летних каникулах друзей и знакомых с других факультетов. Изо всех сил стараясь не заснуть, он обвёл зал взглядом в поисках того, что могло бы привлечь его внимание, и замер, заметив девушку, идущую к столу Слизерина. Беллатриса Блэк шагнула в Большой зал. Её форма была практически идентична форме Гарри. Однако на ней она смотрелась потрясающе, гораздо эффектнее, чем могла бы выглядеть обычная школьная форма. На ней была открытая мантия, отороченная шёлком тёмно-зелёных тонов, развевающаяся при ходьбе. Зеленый цвет эффектно выделялся на фоне чёрной мантии и серого пиджака, плотно облегающего тонкую талию девушки. К пиджаку была подобрана серая плиссированная юбка длиной до колен, и на ней она почему-то смотрелась гораздо привлекательнее, чем на любой другой девушке в зале. Складки были тщательно разглажены, а сама юбка расширялась к подолу, слегка покачиваясь в такт шагам. Взгляд Гарри скользнул вверх, задержавшись на её пышной груди. Школьная форма сидела на ней идеально, оставляя место скромности, но в тоже время выгодно подчёркивая формы. Гарри с трудом заставил себя поднять глаза и вынужден был признаться, что он действительно засматривается на Беллатрису Блэк. Абсурдная мысль. К счастью, он был слишком уставшим, чтобы думать об этом. Под пиджаком она носила серый пуловер с v-образным вырезом. Воротник и края изделия украшала изящная вышивка зелёных узоров, слишком тонких, чтобы Гарри мог их детально рассмотреть. Из-под пуловера виднелась свежевыглаженная белоснежная рубашка и серебристо-зелёный галстук, который, разумеется, был идеально завязан. Беллатриса с томной грацией опустилась на свое место рядом с подругами. Леанна и Изабель, вспомнил их имена Гарри. Перед ней появилась чашка с дымящимся чёрным кофе, который она, запрокинув голову, осушила за считанные секунды. Волосы цвета воронова крыла рассыпались волнами, напомнив Гарри о ночном океане. Как только с первой чашкой было покончено, перед ней материализовалась вторая. Её губы были плотно сомкнуты, а тёмно-красная помада эффектно выделяла изгибы «лука купидона». Хмурое выражение на её лице постепенно смягчалось, пока она неторопливо пила из чашки. Гарри наблюдал за каждым её глотком, и был полностью поглощён красотой и изяществом её шеи. В полудрёме ему пришла в голову мысль наложить на себя заклятие "орлиный глаз", чтобы рассмотреть Беллатрису поближе, однако он вовремя пришел в себя. Тем не менее, этим утром она выглядела весьма привлекательно. Беллатриса, расположившаяся на другом конце Большого зала, почувствовала, как к ней постепенно возвращается бодрость, приступая ко второй чашке кофе. Одеваться было привычным занятием, которое она могла выполнять практически не просыпаясь, и она нехотя оценила этот навык, привитый ей матерью, поскольку он позволял ей допивать утренний кофе, не выглядя при этом неряшливо. Прошедшей ночью ей удалось поспать всего четыре часа, потому как она слишком увлеклась книгой и засиделась далеко за полночь. Даже в детстве у неё никогда не получалось быстро заснуть, и в конечном итоге она прекратила попытки. Вместо этого она читала книги, совершала ночные прогулки или практиковала магию, пока усталость не брала своё. Только после третьей чашки кофе, она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. У неё было чутьё, которое подсказывало ей, что за ней наблюдают – эту способность ей пришлось развить, пока она росла в семье Блэк. Она украдкой оглядела зал в поисках кого-то с дурными намерениями. Яксли и его подхалимы мерзко хохотали и, к счастью, не обратили на неё внимания. Значит, это был кто-то другой. Затем она посмотрела в другой конец зала и встретилась взглядом с Гарри Поттером. Его взгляд был устремлен на неё, и только на неё, он наблюдал за ней с того самого момента, как она появилась в зале, даже если она была слишком сонной, чтобы сразу это заметить. Несмотря на то, что их разделяло множество людей, невозможно было отвести взгляд от его слизеринских зелёных глаз. В тот момент для неё весь мир сосредоточился в его глазах. Тянулись долгие секунды, и сердце Беллатрисы медленно, но верно начинало биться всё быстрее. Даже через весь зал она чувствовала обжигающую силу его взгляда. По крайней мере, она получила ответ на свой вчерашний вопрос. Он определенно думал о ней. Так можно было подумать, глядя на то, как он, не отрываясь смотрел на неё. Если бы только она могла знать, о чём он думал, – он был совершенно непроницаем. Ей нужно было либо освоить искусство легилименции, либо проявить чудеса убедительности и расположить его к откровению. Их долгий взгляд друг на друга начал превращаться в неловкую близость, но Беллатриса отказывалась отводить глаза первой. Его внешний вид был таким же неряшливым, как и обычно, а черные волосы выглядели так, будто он проиграл эпическую битву с расческой. Однако сегодня он был в форме Хогвартса, и, несмотря на взъерошенный вид, она смотрелась на нём на удивление хорошо. На его шее был небрежно повязан красно-золотой галстук, а верхняя пуговица белой рубашки под серым пуловером была расстёгнута. Мантия, наброшенная на его широкие плечи, немного съехала вправо, уравновешивая сдвинутый влево галстук. Несмотря на то, что Гарри носил одежду небрежно, она была ему к лицу. По крайней мере, деньги Поттера были потрачены не зря. Несмотря на то, что Друэлла всю жизнь твердила о важности правильного внешнего вида, Беллатрисе нравился внешний вид Гарри. Некоторая небрежность в его внешности придавала ему какой-то неуловимый шарм, если рассматривать его в целом. Тем более, что она знала, что за его неряшливой и непринужденной внешностью скрывается хитрая и привлекательная натура. Ей было интересно, обратил ли кто-нибудь из гриффиндорцев внимание на эту его черту, и обратят ли вообще. Этот факультет не славился своей внимательностью. Внезапно он был вынужден отвести взгляд, когда другие гриффиндорцы заговорили с ним, прервав игру в гляделки, которая начала приобретать всё более волнующий характер. Беллатриса, однако, не отводила от него взгляда. Если он пристально наблюдал за ней, было бы справедливо отплатить ему тем же. Он повернулся к остальным, отвечая на какой-то вопрос, с фальшивой улыбкой на лице. Беллатриса хорошо разбиралась в таких наигранных улыбках, и она у него была прямо-таки образцовая. На его лице не было и тени радости, даже если мышцы лица складывались правильно. Он не улыбался так, когда был с ней, в тот момент его улыбка была искренней, Беллатриса была в этом уверена. Она бы сразу заметила фальшь. Что бы Гарри ни сказал, его соседи разразились смехом. Затем, рыжеволосая девушка что-то произнесла, и все перевели взгляды к ней, оставив Беллатрису наблюдать, как улыбка исчезает с его лица, сменяясь безжизненной маской. Она обнаружила у него едва заметные мешки под глазами, которых раньше не замечала, и задалась вопросом, не испытывает ли он, как и она, проблемы со сном. Та же улыбка возникала на его лице всякий раз, когда гриффиндорцы вовлекали его в беседу. Глядя на него со стороны, он казался совершенно чужим среди однокурсников. "Ты пялишься. Помни о том, о чем мы говорили прошлой ночью, Белла." – пнула её под столом Изабель. Беллатриса встрепенулась, пытаясь вникнуть в беседу Изабель и Леанны, но никак не могла сосредоточиться.***
В этот день первым уроком была трансфигурация. Профессор Макгонагалл вела занятие, на которое пришли не только семикурсники, но и, к сожалению, восьмикурсники. В классе собралось много студентов, желающих продолжить изучение предмета и сдать по нему экзамены ЖАБА. В конце концов, трансфигурация – одна из основополагающих дисциплин магии, уступающая по популярности только чарам. У Беллатрисы уже давно была договорённость с профессором Макгонагалл: если она сможет с первого раза сотворить новое заклинание, то ей позволят провести урок, читая все, что ей захочется. Сегодняшний день не стал исключением: она с лёгкостью применила элементальную трансфигурацию воды, прежде чем достать книгу о магических контрактах. В строгой программе домашнего обучения были свои преимущества, не говоря уже о практическом опыте, который она получила дома. Она пыталась читать, но книга оказалась чрезвычайно скучной, и ее взгляд то и дело останавливался на Гарри, сидевшим в другом конце комнаты. Поскольку у него не получилось сотворить заклинание с первой попытки, он закатал рукава, обнажив предплечья, собираясь продолжить практиковаться. Когда он сжимал в руке волшебную палочку, мышцы его предплечий, казалось, ловили свет при каждом движении. От тыльной стороны его ладоней и до предплечья проступали крупные вены, выдавая скрытую силу Гарри. Его руки были совершенны: они достаточно крепко сжимали палочку, чтобы она не выскальзывала, и были достаточно ловкими, чтобы он мог колдовать изящно и без усилий. Сжатая челюсть и решительный огонь в зелёных глазах показывали, насколько сильно он сконцентрирован на задаче. Ему потребовалось еще несколько попыток, прежде чем он добился успеха. Конечно, пара когтевранцев опередила его, но Беллатриса с неохотой признала, что заклинание Гарри было сильнее, чем у кого-либо другого в комнате, возможно, оно было сравнимо с заклинанием Макгонагалл. Беллатриса была, по крайней мере, рада отметить, что его контроль над заклинаниями был гораздо хуже, чем у неё. Если бы он так же хорошо осваивал все новые заклинания, он мог бы стать её единственным серьёзным соперником в борьбе за звание лучшего ученика в классе. Гарри внимательно наблюдал за тем, как Беллатриса безупречно выполнила заклинание. Движения её изящной руки запечатлелись в его памяти. Он так быстро освоил заклинание только потому, что у него был такой прекрасный образец для подражания. Он был удивлён, когда МакГонагалл наградила его баллами за успехи в первый день. Все остальные, казалось, тоже были удивлены, увидев, что новичок так хорошо справился, хотя, за исключением других гриффиндорцев, это было воспринято не очень доброжелательно. Студенты из Слизерина, в частности, Корбан Яксли, близнецы Кэрроу и Макнейр смотрели на него с особым вниманием. Гарри решил быть осмотрительным после урока, у него появилось неприятное ощущение, что их отношения будут похожи на те, что были у него с кузеном Дадли и его друзьями. После успешного выполнения задания Гарри старался не привлекать внимания, продолжив читать учебник. Ему было неприятно всеобщее внимание, и он мечтал о том, чтобы хоть раз в жизни он мог остаться незамеченным. Однако, как только он выучил первое элементальное заклинание трансфигурации, остальные стали даваться ему легко, и этот факт не ускользнул от внимания Макгонагалл. Во второй раз за урок он получил баллы, и это было странное ощущение, ещё более странное из-за усиливающейся враждебности в классе. Остаток урока Гарри провел за чтением. Занятие по «Чарам» проходило практически так же, как и «Трансфигурация», за исключением того, что Беллатрисы не было в классе. Как он узнал позже, она занималась с профессором Флитвиком индивидуально. Вместо неё на занятии была её подруга Леанна Розье. Она решила занять место рядом с ним среди гриффиндорцев, сидевших на расстоянии от слизеринцев. Гарри старался понять, какие цели она преследовала, но всякий раз, когда он шёпотом начинал задавать ей вопросы, она вынуждала его замолчать. Остальные гриффиндорцы поглядывали на эту пару с недоумением, но в их присутствии никто не проронил ни слова. По крайней мере, Гарри удалось справиться с «чарами» не хуже, чем с «трансфигурацией». Он быстро разобрался в заклинании, а затем применил его с огромной силой, превышающей точность. Молодой Флитвик, который, по всей видимости, совсем недавно получил звание мастера, присудил ему баллы и похвалил его работу, вновь приведя большую часть класса в замешательство. Занятие «Зельеварения» было немногим лучше. Изабель Забини заняла место рядом с ним, но работать над зельем отказалась. И даже не объяснила причин, ограничившись лишь фразой: – "Я хочу посмотреть, как ты справишься, Поттер". Только когда Гарри заметил, что Корбан и компания пристально смотрели на них, он смог расслабиться. Похоже, Изабель не имела никакой защиты на «зельеварении», как и Леанна на «чарах», поскольку Беллатриса не присутствовала на этих занятиях. В таком случае, его это устраивало, он и так уже был в их чёрном списке, и вряд ли помощь подругам Беллатрисы что-то изменило бы. Кроме того, Гарри ненавидел таких людей, как Корбан Яксли. В отличие от Леанны, Изабель оказалась весьма общительной девушкой, хотя она ничего и не говорила по теме занятия, задавая ничего не значащие вопросы, на которые он старался честно отвечать. Снова гриффиндорцы поглядывали на него с подозрением, но предпочли не высказываться прямо. К счастью, Слагхорн, не менее лысеющий, чем его версия из будущего, поручил им сварить зелье, восстанавливающее кровь. На шестом курсе Гарри перечитывал учебник «Принца-полукровки» множество раз, обращая особое внимание на рукописные пометки Снейпа, запомнив их очень хорошо. Он дважды слегка отклонялся от инструкций, изложенных в учебнике, и оба раза Изабель бросала на него оценивающий взгляд. Дурсли заставляли Гарри готовить с тех пор, как он смог дотянуться до плиты, взобравшись на табуретку. Приготовление пищи было подобно зельеварению, только занимало меньше времени и с менее серьёзными последствиями, если что-то выходило не так. Что ж, обычно так оно и было. За семь лет он испортил всего несколько зелий. Однако, когда ему не удавалось приготовить что-нибудь для Дурслей, его всегда ждало наказание, обычно в виде ремня от Вернона. Оказалось, что он был довольно неплох в зельеварении, особенно это было заметно, когда Снейп не издевался над ним, а слизеринцы не пытались испортить его зелье. Ближе к концу урока Слагхорн остановился у их стола и, увидев зелье, расплылся в добродушной улыбке: – "Просто великолепная работа, вы оба отлично потрудились. Конечно, я не ожидал меньшего от мисс Забини, вундеркинда в зельеварении." К удивлению Гарри, она не приняла похвалу, ответив: – "О, нет, профессор, моей заслуги здесь нет. Гарри справился сам. Я лишь хотела убедиться, что он действительно заслуживает быть на продвинутом курсе." Гарри резко взглянул на нее, ничего подобного она ему ранее не говорила. Так поступить – вполне в духе слизеринцев. Ещё раз взглянув на Слагхорна, Гарри подумал, что, возможно, не следовало вносить в зелье "свои" коррективы. В глазах профессора можно было заметить расчётливый блеск, а на лице играла слащавая улыбка. "О, Поттер, не так ли? Вы родственник Флимонта Поттера?" "Да, профессор, он мой дядя. Это лето я провел у него." – кивнул Гарри. "Ваш дядя – замечательный человек. Он широко известен своей линейкой зелий для придания волосам гладкости «Простоблеск». Знаете ли вы, что я учился с ним на одном курсе? Каждый год мы соперничали за первое место по зельеварению." Гарри повернул голову. Он даже не подозревал об этом. – " Я понятия не имел, профессор, дядя редко говорит о школе." Слагхорн улыбнулся ему и тихо сказал: – "Разумеется, он бы не стал поднимать эту тему. Я побеждал его каждый год, за исключением нашего третьего курса. Однако его можно по праву считать гением." Гарри не знал, что сказать, поэтому выдавил из себя неуверенную улыбку. Слагхорн продолжил: – "Зелье выглядит гораздо лучше, чем то, что можно было бы получить, строго следуя инструкциям из учебника. Осмелюсь предположить, что вы унаследовали талант вашего дяди к зельеварению". Его голос понизился почти до шепота, когда он наклонился к Гарри: – "Иногда по выходным я устраиваю ужины с некоторыми... скажем так, более талантливыми волшебниками и ведьмами. В узком кругу, знаете ли. Это дает им возможность познакомиться с новым поколением, которые только начинают свой путь в жизни. Я пришлю вам приглашение, мне было бы приятно вас там видеть. Гарри проигнорировал последнюю фразу, выдавив улыбку: – "С нетерпением жду, профессор." После того, как Слагхорн отошел, чтобы поговорить с другими студентами, Гарри повернулся к Изабель. – "Полагаю, ты уже состоишь в Клубе Слизней?" Изабель залилась смехом, прикрывая рот ладонью. – "Именно так мы его и называем. Да, я приглашена, хотя и бываю там не так часто." "Ты пойдешь?" – спросила она. Гарри кивнул, он хотел поближе познакомиться с другими студентами, даже если ради этого пришлось бы провести время рядом со Слагхорном. Помимо этого, его внимание привлекли Люциус Малфой, Лариан Нотт, Антонин Долохов и еще несколько будущих Пожирателей Смерти, учившихся с ним на одном курсе. Он должен внимательно за ними следить. Изабель восприняла его ответ как нечто само собой разумеющееся и перевела разговор на более приятную тему – свои путешествия.***
Беллатриса посвятила свободное время изучению книги о магических контрактах, надеясь найти что-то полезное, поэтому к началу индивидуального занятия по чарам с профессором Флитвиком она была решительно настроена потратить немного энергии. Она ожидала в коридоре, пока класс не разойдётся, задаваясь вопросом, удастся ли ей хотя бы на мгновение остаться наедине с Гарри. Когда она его заметила, он без особого энтузиазма разговаривал с Артуром. Как и прежде, гриффиндорцы обступили их плотной толпой. Ей нужно было придумать, как подобраться к нему незаметно для остальных, не вызвав ни у кого подозрений. Занятия с профессором Флитвиком, начавшиеся в прошлом году, доставляли истинное удовольствие им обоим. Филиус Флитвик, увидев в ней большой потенциал, предложил заняться более глубоким изучением чар в индивидуальном порядке. Как правило, это был короткий урок, на котором они изучали новое заклинание или новый способ использования уже известного заклинания, после чего следовала небольшая дуэль. Флитвик начал свою карьеру на дуэльной сцене сразу после окончания Хогвартса и мечтал, чтобы Беллатриса последовала его примеру после окончания школы. Беллатриса предвкушала, как станет дуэлянткой, пока не произошла её недавняя помолвка, о которой она не планировала рассказывать своему учителю. Дуэли значительно отличались от сражений, к которым привыкла Беллатриса. Ей потребовалось время, чтобы освоиться с правилами и этикетом, принятыми в официальных магических поединках. Помимо этого, пока что они не использовали опасные и сложные проклятия, а сосредоточились на применении и совершенствовании навыков в простых чарах. Беллатриса практически всегда проигрывала, что в обычной ситуации вызвало бы у неё раздражение, но Флитвик делал занятия такими забавными, что расстраиваться было просто невозможно. Когда их последняя дуэль в классе завершилась очередной победой Флитвика, он тепло ей улыбнулся: – "Отличная работа, как и всегда. Держите локтевой сустав чуть ближе к телу, это поможет вам лучше контролировать заклинания, особенно если поединок затянется." Беллатриса отнеслась к совету серьёзно и стала собирать свои вещи, когда Флитвик продолжил: – "Я по-прежнему считаю, что с вашей жаждой знаний вам следовало поступить в Когтевран. Между прочим, сегодня на занятии присутствовал новый ученик – мистер Гарри Поттер. Он одарённый волшебник, хотя и немного неуклюжий, но у него есть потенциал, чтобы в будущем присоединиться к нам с вами на индивидуальных занятиях." Беллатриса старалась не показывать своих эмоций, но комментарий профессора задел её до глубины души. Она гордилась тем, что была лучшей волшебницей в школе. Безусловно, были студенты с лучшими оценками, посещавшие больше предметов, но она никогда не проявляла интереса к зельеварению, предсказаниям и подобной ерунде. Сила – это то, чем ты владеешь, твоя волшебная палочка, остальное не имело для неё значения. Она подозревала, что Гарри Поттер может стать её соперником, но, услышав это от Флитвика, профессора, которого она уважала, поняла, что ей неприятна мысль о том, что кто-то может претендовать на её место. Профессор Флитвик отпустил её на обед, одарив ещё одной лучезарной улыбкой, на которую она постаралась ответить своей. Ей действительно нравился Флитвик, и она не хотела показывать, насколько его комментарий её задел. Она понимала, что Гарри обладал выдающимися способностями, ведь только такой волшебник мог совершить то, что сделал он этим летом. И всё же он стал для неё сплошным кошмаром, ставя в тупик на каждом шагу. Обед прошёл в суете, так как все торопились поесть, обменяться новостями, сделать домашнюю работу и успеть на следующее занятие до конца перерыва. Занятия по «зачарованию» были для Беллатрисы такими же утомительными, как и всегда. Если бы не настойчивость родителей, она бы ни за что не стала брать этот предмет в качестве дополнительного. На другом конце кампуса занятие Гарри по гербологии было таким же унылым, как и все предыдущие уроки этого предмета. Единственным светлым моментом было то, что Изабель Забини вновь незаметно заняла место рядом с ним. Защита от Тёмных Искусств была единственным предметом, которого Беллатриса ждала с нетерпением, невзирая на то, что учебник был невероятно скучным. Конечно, результаты последних шести лет не давали ей повода для оптимизма. Ни один профессор не смог помочь своим студентам должным образом освоить эту дисциплину, но, возможно, в этом году у них наконец появится достойный учитель. К сожалению, когда студенты пришли на урок Защиты от Тёмных Искусств, их встретил скучающий преподаватель. Он сидел, забросив ноги на парту, и смотрел в потолок. В своём возрасте, мужчина чем-то напомнил Беллатрисе исторгнутого флоббер-червя. Когда все собрались, учитель поднялся и окинул класс безразличным взглядом. – "Послушайте, я не в восторге от того, что нахожусь здесь. Я – профессор Барбитаж, и последние сорок лет я работал в офисе аврората. В этом году я должен был уйти на пенсию, и здесь я исключительно по просьбе руководителя отдела." После небольшой паузы профессор продолжил: – "У вас есть учебник. Прочитайте первую главу и к следующему уроку представьте мне краткое изложение на восемь дюймов." Затем профессор Барбитаж уселся за свой стол, забросил ноги обратно на парту и, похоже, сразу же заснул. Беллатриса и Гарри оглядели других студентов, пытаясь оценить их реакцию. Они все выглядели такими же разочарованными и недовольными. Осматривая класс, Беллатриса и Гарри вновь посмотрели друг на друга, но быстро отвели взгляды, прежде чем вернулось утреннее чувство влечения. Гарри взглянул на мужчину. Учитывая внушительный живот профессора и явное отсутствие физической подготовки, Гарри подозревал, что «работа в офисе аврората» означает что-то вроде должности «клерка». В преподавателе не было ни грамма твёрдости, присущей аврорам, с которыми Гарри когда-либо доводилось встречаться. Один из студентов на другом конце класса поднял руку, чтобы задать вопрос, но профессор так и не обратил на это внимания. Тогда, через минуту студент громко спросил: – "Профессор Барбитаж?" С тяжёлым вздохом профессор открыл глаза и жестом предложил студенту продолжать. "Будем ли мы практиковать какие-нибудь заклинания в этом году?" Профессор Барбитаж нахмурился: – "Вы можете практиковать любые заклинания, какие только захотите, в своё свободное время, но мы не будем заниматься магией на занятиях в классе. Это место предназначено для обучения, и я не допущу, чтобы учебный процесс был нарушен. Есть ещё вопросы? Нет? Отлично! Теперь возвращайтесь к работе, прочтите главу и подготовьте краткое изложение на восемь дюймов к следующему уроку, я больше не буду повторяться." Барбитаж закрыл глаза, когда по классу прокатился недовольный ропот. Каждый ученик стремился хорошо сдать свой экзамен ЖАБА, включавший в себя не только теоретическую, но и практическую часть. Беллатриса не беспокоилась, она могла бы сдать свой экзамен ЖАБА по Защите от Тёмных Искусств ещё год или два тому назад. Однако её, мягко говоря, раздражало, что на занятиях она не сможет узнать ничего нового. Гарри завершил чтение первой главы, и с каждой новой страницей его настроение становилось всё мрачнее. Это напомнило ему учебник по ЗоТИ за пятый курс, который он читал под руководством Амбридж. Всё в этом классе напоминало ему о пятом курсе. По крайней мере, этот учитель казался не столько жестоким, сколько крайне некомпетентным. Гарри мысленно вздохнул: он мог бы написать эссе длиной в восемь дюймов на эту тему с закрытыми глазами. Остальные студенты уже признали урок бесполезным и разделились на две лагеря. Некоторые ученики воспользовались перерывом, чтобы выполнить домашнее задание, в то время как другие сдвинули стулья и начали шёпотом переговариваться. Гарри наблюдал, как гриффиндорцы присоединились к лагерю последних, собравшись в небольшой кружок и тихо переговариваясь между собой. Гарри позволил им уединиться, взял перо и чернила и начал писать эссе. Когда это он предпочитал выполнять домашнее задание вместо того, чтобы проводить время с одноклассниками? Что-то царапнуло ботинок Гарри, отчего он просто рассеянно отмахнулся. Царапанье продолжилось, и Гарри внезапно вспомнил о пикси, выпущенных Локхартом на втором курсе, и о всех прочих существах, с которыми он сталкивался в этом классе. Он обеспокоенно посмотрел вниз и обнаружил небольшое оригами ворона, клюющего его ботинок. Когда он наклонился, чтобы поднять его, ворон превратился в сложенный лист бумаги. Гарри отметил, что это была очень искусная трансфигурация, не говоря уже о наложенных чарах анимации. Разворачивая лист, Гарри задавался вопросом, что же это может быть. Сначала Гарри обратил внимание на то, что записка была написана витиеватым почерком. Затем он заметил, что записка была подписана Беллатрисой Блэк, и Гарри поспешно прочитал её до конца. "Мистер Поттер, я вижу, что наша беседа в поезде оказалась пророческой, и нам предстоит провести самый унылый урок в моей жизни. Как продвигается ваше дополнительное исследование по этому предмету?" – Беллатриса Блэк. Перечитывая записку, Гарри слегка улыбнулся. Затем взяв перо он начал писать ответ. Беллатриса старалась не смотреть в сторону Гарри после того, как отправила ему записку. Она не желала, чтобы Малфой или Долохов заметили, на кого обращено ее внимание. Если Леанна заметит, это не станет концом света; она просто отпустит сухой насмешливый комментарий за ужином, и они пойдут дальше. Несмотря на все ее усилия, каждые несколько секунд ее взгляд скользил в его сторону. Когда она увидела, что он разворачивает сложенную записку, то не смогла заставить себя отвести взгляд и заметила его реакцию. Уголки его губ приподнялись, отчего он на мгновение стал выглядеть бодрее, прежде чем он убрал записку и начал что-то писать. Вероятно, ответ. Что ж, похоже он хорошо это воспринял. Отлично! Беллатрисе потребовалось почти десять минут, чтобы собраться с духом и отправить ему записку. Она нетерпеливо ждала, заставляя себя переключить внимание на учебник. Не следует допускать, чтобы он решил, будто она сгорает от нетерпения узнать, что он ей ответит. К сожалению, терпение не было ее сильной стороной, и она посмотрела на него как раз в тот момент, когда он украдкой накладывал заклинание на записку. К её удивлению, оно исчезло и появилось на её столе среди открытых страниц учебника. Это было не изгоняющее заклинание, могло ли это быть чарами перемещения? Она должна попытаться сотворить что-нибудь новенькое при отправке ответа и обязательно выяснить позже, какое именно заклинание применил Гарри. Вполне возможно, что это войдет у него в привычку, рассказывать ей то, что она хотела бы знать. В конце концов, Гарри же рассказал ей о заклинании "mufflatio". Убедившись, что за ней никто не наблюдает, Беллатриса развернула записку и прочитала неразборчивые каракули. "Беллатриса, я определенно возлагал на этот курс большие надежды, но ты была абсолютно права. По правде говоря, я почти закончил читать книгу, которую ты мне одолжила. Я рассчитывал дочитать её сегодня вечером, осталось всего три главы. Я не желаю знать, что ты подразумевала, говоря о процентах, если я не верну тебе книгу к воскресенью. Как продвигается твоя книга?" – ГП. Хотя никогда и не было каких-либо правил, касающихся написания подобных записок, Беллатрису всё же раздражала та неформальность, с которой Гарри написал ответ. С другой стороны, раньше ей никогда не приходилось обмениваться записками во время уроков. Вероятно, такая неформальность была ожидаема, учитывая отсутствие качественного пергамента, конверта, восковой печати, чернил с защитой от несанкционированного вскрытия и совы для доставки. Следует ли ей снизить уровень официоза, чтобы соответствовать его манере общения? Нет, она не позволит его плохим манерам повлиять на неё. В конце концов, они едва знают друг друга. Сердце Гарри билось чаще, пока он с волнением ожидал ответа от Беллатрисы, и он не понимал, почему. Может быть, потому что он прежде никогда не отправлял записки студентам из другого факультета. Возможно, причина была в том, что он не хотел, чтобы гриффиндорцы узнали, чем он сейчас занимается. Или слизеринцы. Если уж на то пошло, он не желал, чтобы об этом вообще кто-то узнал. Это было похоже на тайну, раскрытие которой могло иметь последствия. Он перевёл взгляд на Беллатрису, которая что-то писала в своём блокноте на чистом листе бумаги, очевидно, ещё одну записку для него. Её волосы ниспадали на шею, оставляя несколько беспорядочных прядей за аккуратным ушком, обрамляя её профиль. Губы Беллатрисы были решительно сжаты, выражая сосредоточенность, но именно вид её полной нижней губы, накрашенной тёмно-красной помадой, полностью завладел вниманием Гарри. И вдруг на его столе появилась записка. Разумеется, аккуратно сложенная втрое. "Мистер Поттер, я не давала вам разрешения обращаться ко мне так неформально, отныне вы будете называть меня мисс Блэк. Вы, безусловно, быстро прочитали книгу. Нашли ли вы что-нибудь особенно примечательное? Мне было бы интересно узнать, на что стоит обратить внимание, когда придет моя очередь с ней ознакомиться. Я не намерена раскрывать вам, что представляют собой эти проценты, если только в этом не будет острой необходимости. Но мне любопытно, что, по вашему мнению, это могло бы быть? Книга, которую вы одолжили, оказалась увлекательнее, чем я думала, но я обнаружила, что многие ритуалы в ней не имеют полного описания или имеют другие недостатки. Вчера вечером я завершила её чтение. Благодарю вас за проявленный интерес." – Беллатриса Блэк. Гарри сокрушённо покачал головой, отчасти виня себя за то, что забыл уроки этикета, пройденные летом, а отчасти – Беллатрису за её излишнюю формальность. Ради Мерлина, они ведь обменивались записками, а не писали друг другу официальные письма! "Уважаемая миледи Блэк из Древнейшего и Благороднейшего Дома волшебной Британии и далее по списку. Мне потребуется обратиться к книге о семьях аристократов, чтобы узнать ваш полный титул, но пока этого должно быть достаточно. Мне пришло в голову, что если я верну книгу позже указанного срока, то мне, вероятно, придётся одолжить вам другую книгу, не обменивая её на вашу. Либо так, либо вы меня проклянете и потребуете дать вам три или около того ответа на ваши вопросы. Книга оказалась интересной, я и не подозревал, что кровь является усилителем заклинаний. Интересно отметить, что это не совсем темная магия, но она определенно опасна. Полагаю, вам может быть особенно любопытно узнать о различиях между использованием боли и жертвы для усиления эффектов заклинаний и применением крови с этой же целью." – ГП. Прочитав ответную записку, Беллатриса возмущённо фыркнула. Он что, издевается над ней? Её беспокоило, что она не могла сказать этого наверняка, ей никто и никогда не отвечал подобным образом. Что касается его догадки, то это действительно было тем, о чём она думала. Было досадно, что он оказался настолько проницательным. Или это она оказалась такой предсказуемой?! К тому же её действительно заинтересовала возможность усиления заклинаний с помощью магии крови. "Мистер Поттер, нет нужды быть таким язвительным. «Мисс Блэк» — не такое уж сложное для понимания обращение, и я уверена, что вы сможете использовать его в письме. Разумеется, если только я не сильно ошибаюсь в оценке вашего интеллекта. Вы определённо вызвали у меня интерес к этой книге, и я с нетерпением жду, когда она вновь окажется у меня. Хотя мне кажется, что обмен книгами может быть немного неловким, учитывая враждебность между нашими факультетами." – Беллатриса Блэк. Гарри про себя усмехнулся, обдумывая свой ответ. "Мисс Блэк, такой “гений” как я, вас не разочарует, так что прошу, не проклинайте меня. И да, я бы предпочел избежать излишних объяснений, не говоря уже о том, что темы книг, вероятно, не понравятся моему факультету. Договоримся о обмене?" – ГП. Беллатриса прочитала его записку, а затем перечитала её ещё раз, и только тогда с её губ слетел тихий смешок – она поняла, что он умышленно использовал игру слов. Какая нелепость. Затем она вдруг осознала, где находится, поскольку окружающие посмотрели на неё с удивлением. Она гневно взглянула на них, она бы, Моргана прокляни, расхохоталась, если бы захотела. Не то чтобы она когда-либо смеялась в голос, но тем не менее, она должна иметь такую возможность. "Мистер Поттер, это кажется целесообразным. Если вы сможете покинуть своих однокурсников завтра после ужина, мы можем встретиться в пустом классе на четвёртом этаже, инструкции прилагаются." Затем ее почерк, казалось, стал ещё более формальным, если это вообще возможно: "У меня есть к вам просьба, и лучше всего было бы поговорить с глазу на глаз." – Беллатриса Блэк. Гарри мог только догадываться, в чём состоит эта просьба, но спрашивать о ней было бы грубо, тем более, когда она уже сообщила, что хочет подождать встречи. Кроме того, она выглядела довольно раздражённой, даже несмотря на то, что он заставлял её посмеяться. Это был очаровательный, хотя и негромкий смешок, который он хотел бы услышать вновь. Гарри сомневался, что в её жизни было много причин для смеха. Он не мог придумать, что еще написать. Ему просто придется подождать до завтра. "Мисс Блэк, звучит неплохо. В таком случае, увидимся завтра." – ГП. Беллатриса получила ответ и испытала лёгкое разочарование. Неужели это всё, что он может сказать? «Увидимся завтра»? Она отказалась признать, что, вероятно, рассчитывала на продолжение их переписки. Не обращая внимания на изучающий взгляд Леанны, Беллатриса принялась за домашнее задание, прокручивая в голове их переписку. Гарри не нашелся, что еще добавить, и тоже вернулся к работе над домашним заданием. Однако, он никак не мог сосредоточиться. К счастью, гриффиндорцы не заметили, как он переписывался с Беллатрисой, предположив, что он просто занят учёбой. Когда урок наконец-то закончился, все отправились на ужин. Проходя мимо Гарри в Большой зал, Яксли с силой толкнул его плечом. Ему действительно придется быть начеку с этим восьмикурсником. Гарри не знал, как и когда это произошло, но к ужину все семикурсницы Гриффиндора, сидевшие за столом, уже знали о его ночных кошмарах. Они бросали на него сочувствующие взгляды, от которых ему становилось неуютно. Возможно, и остальные девушки за столом были в курсе, но Гарри опустил голову и не осмеливался поднять глаза, чтобы в этом убедиться. Хотелось верить, что о нём не поползут новые слухи, но Гарри не питал особых надежд. Он притягивал слухи как магнит. Так было всегда. Гарри вздрогнул, услышав голос напротив: – "Итак, Гарри" – ледяным тоном начала Молли, – "как ты познакомился с теми слизеринками, с которыми сегодня сидел?" " Мне и самой интересно, Гарри. Если никто из нас раньше никогда о тебе не слышал, то откуда они тебя знают?" – с меньшей враждебностью добавила Одри. "И почему Яксли так враждебно к тебе относится?" – спросил Тиберий. Мерлин. Он совершенно забыл об этом. Он был абсолютно уверен, что они спросят его о ночных кошмарах. Остальные посмотрели на него с деланным безразличием, и Гарри стало очевидно, что именно это и было основной темой их обсуждений. "Э-э.… я не совсем уверен. Единственное, что приходит в голову... может быть, кто-то из вас слышал что-нибудь о вчерашней стычке в поезде?" Большинство кивнуло, и Гарри продолжил: – "Я оказался... э-э... неподалёку и решил вмешаться. Яксли и его приятели издевались над парочкой слизеринцев с младших курсов, и я заступился за них. Беллатриса Блэк также пришла на помощь, и я полагаю, что две её подруги были среди из тех, над кем издевались. Возможно, они думают, что теперь должны мне услугу или что-то подобное?" Это вызвало бурю вопросов от остальных. Гарри изо всех сил пытался отвечать честно, но предпочёл не упоминать о том, что до этого они с Беллатрисой находились в одном купе, или что произошло после того, как они одержали победу над группой Яксли. Его объяснения успокоили их, особенно Молли. Все согласились, что он поступил правильно, проявив истинную гриффиндорскую храбрость. Гарри ожидал, что они будут возмущены, когда услышат, как он заступился за слизеринцев, но, как выяснилось, защита младшекурсников от Яксли, Макнейра и близнецов Кэрроу была встречена одобрительно. Фактически, после этого они, казалось, начали относиться к нему более непринужденно. И даже их интонации стали более дружелюбными. Нельзя сказать, что он почувствовал себя абсолютно расслабленно, особенно после вчерашнего вечера, но они вели себя так, будто теперь он стал частью их компании, и это было приятно. Однако, это не помешало его мыслям постоянно возвращаться к предстоящей встрече с Беллатрисой. Беллатриса также подверглась "допросу с пристрастием", и он оказался не менее тяжёлым. "Я видела, как вы сегодня переписывались на уроке." – первой высказалась Леанна. Беллатриса огляделась: остальные ученики находились на достаточном расстоянии, но ей хотелось удостовериться, что никто их не подслушает. Она скопировала заклинание Гарри, применив "mufflatio". На их вопросительные взгляды Беллатриса объяснила, что делает это заклинание, случайно выдав, что научилась ему у Гарри. Леанна и Изабель переглянулись, и Беллатриса чуть не застонала, это ничего не значило. Просто это проклятое заклинание оказалось очень полезным. "Тебе нужно быть осторожнее, вдруг кто-то еще увидит? В любом случае, ты узнала что-нибудь интересное?" – вернулась к предыдущей теме Изабель. Беллатриса рассказала о его интересе к магии крови и том, что завтра они договорились встретиться, чтобы обменяться книгами, но ничего больше она от него не узнала. Они обменялись еще одним взглядом, и Беллатрисе пришлось подавить очередной стон. Эта парочка что-то задумала. "Да что с вами двумя происходит?" "Сегодня мы уделили мистеру Поттеру больше внимания, чем сделали бы это при других обстоятельствах." – первой сдалась Леанна. "И?" – прищурилась Беллатриса. "Одного приготовленного зелья недостаточно, чтобы сделать вывод о его навыках, но, судя по тому, что я видела, он довольно неплох. Не многие могли бы сварить зелье лучше, чем это сделал он, и все они – либо выпускники, либо я." – перехватила беседу Изабель. "Он немного медлительный в освоении новых заклинаний, но как только дело доходит до практики – становится очевидно, что он выдающийся волшебник. Должна признать, что вчера я была настроена гораздо более скептически по отношению к твоим словам." – добавила Леанна. Беллатриса расслабилась, они не натворили никаких глупостей. Хорошо. К сожалению, она столкнулась с препятствием. Хотя у неё и был план, как завтра снова остаться с Гарри наедине, она не представляла, что делать, кроме как обменяться книгами и попросить его присмотреть за Сириусом вместо неё. Ей нужно было, чтобы рядом с ней он чувствовал себя комфортно и достаточно расслабленно, чтобы невзначай о чём-то проговориться. Вот только вызывать у людей симпатию у неё получалось не очень хорошо. Вызывать страх – безусловно, ненависть – определенно. Но желать провести с ней больше времени? Она нашла только двух человек, кто был готов к этому, и они обе сидели перед ней. Изабель заметила, что Беллатриса прикусила губу, и спросила: – "Что случилось, Белла?" Если нельзя довериться своим самым близким подругам, то кому тогда можно: – "Я не знаю, как мне быть. Что, если мы просто обменяемся книгами, а потом он уйдёт? Мне необходимо выведать его тайны." Леанна задумчиво кивнула, быстро уловив внутреннюю борьбу Беллатрисы. После небольшой паузы она продолжила: – "Пока ты знаешь о нем лишь несколько вещей. Он ворвался на площадь Гриммо, у него умерли родители, он увлекался темными искусствами, у него есть кузен, о котором он заботится, и он более чем умелый волшебник." Как всегда немного нетерпеливая Изабель опередила Леанну, не дав ей шанса высказать свою мысль: – "Тебе следует заинтересовать его своими знаниями. Ты уже показала ему лавку Фалинина, теперь тебе нужно продемонстрировать ему, что ты можешь быть ему полезна и другими знаниями." Леанна дождалась, когда Изабель закончит, прежде чем сказать с едва уловимой долей раздражения: – "Это может сработать! Я же могу посоветовать тебе позадавать ему вопросы. Простые, на которые он готов будет ответить, и безобидные, которые не заставят его насторожиться. Мы можем помочь тебе сформулировать некоторые из них, если ты не уверена, какие вопросы будут достаточно безобидными." "Это тоже хорошая идея, именно так с ним я и поступила, когда мы варили зелье. Я узнала всего лишь несколько вещей, например, он никогда не покидал Британию. И он весьма невежествен в отношении каких-либо знаменитостей. Кроме того, похоже, в детстве он был довольно замкнутым." – согласилась Изабель. Беллатриса уставилась на Изабель: – " Что ты имеешь ввиду, говоря о том, что вместе с ним варили зелье?" Изабель посмотрела на нее с невинным выражением на лице: – "В классе было лишь одно свободное место, оно располагалось рядом с ним, поэтому мы стали напарниками по приготовлению зелья. Я же просто вела себя вежливо и дружелюбно." Беллатриса бросила на неё сердитый взгляд, но, осознав, что Изабель не намерена отступать, признала своё поражение. В этом и состояла проблема – её подруги понимали, что она никогда не навредит им, и поэтому все её угрозы были тщетны. Она узнает, было ли это случайностью или нет, только если Изабель сама расскажет ей об этом. Ну, или если она проболтается. В тот вечер Гарри согласился провести время в общей комнате Гриффиндора с однокурсниками, но не позволил им втянуть себя в игру «Взрывные карты». Решив использовать время с пользой, Гарри приступил к выполнению домашнего задания, отложив чтение книги Беллатрисы на ночь, когда все будут спать. Поднявшись в спальню, он установил вокруг своей кровати усиленную защиту и допоздна сидел под одеялом, дочитывая книгу. Это сильно напоминало ему летние вечера в доме Дурслей, когда он читал книги под одеялом до глубокой ночи, освещая страницы карманным фонариком. Всё ещё не готовый встретиться лицом к лицу с собственными мыслями в попытке заснуть, воодушевлённый наложенными совсем недавно чарами, Гарри открыл книгу о защитных чарах, купленную в Лютном переулке. Не исключено, что это дало бы ему ещё одну тему для разговора с Беллатрисой. Беллатриса не ложилась спать до поздней ночи, составляя для Гарри список вопросов. Она то и дело что-то вычёркивала, периодически покусывая перо, в попытке придумать новые вопросы. Устав от бесплодных попыток, она открыла книгу о легилименции. Хотя она не собиралась применять к нему совершенно новую область магии, не имея достаточной практики, она могла бы, по крайней мере, изучить основы и подготовиться к тому моменту, когда будет готова раскрыть его секреты. Сон сморил её далеко за полночь. *** Следующий день был похож на предыдущий, но теперь Гарри знал, чего ожидать. «Трансфигурация» была захватывающей до тех пор, пока он не освоил новое заклинание. Затем Гарри просто перешёл к чтению следующей главы в учебнике и выполнению домашнего задания, так как не желал привлекать к себе лишнего внимание. «Чары» прошли практически так же, рядом с ним снова сидела Леанна, подтверждая, что в прошлый раз это не было случайностью. «Гербология» была всё такой же скучной, какой Гарри её всегда считал. Занятие по «Зельеварению» было забавным, Изабель вновь сидела рядом с ним, и на этот раз они совместно работали над зельем. Они беззаботно спорили о незначительных изменениях, которые каждый из них хотел внести в инструкции, и несколько раз вовлекли Слагхорна в свой спор, к великому удовольствию профессора и ужасу гриффиндорцев. Занятие по «Защите от Темных Искусств», однако, оказалось более неловким. Ни Беллатриса, ни Гарри не могли сообразить, как начать беседу. Несколько раз они предпринимали попытку написать друг другу записку, однако каждый раз отказывались от этой мысли. Всё изменилось, когда Гарри достал книгу о защитных чарах, которую читал накануне ночью, получив от Беллатрисы короткую записку. "Мистер Поттер, почему вы не использовали заклинание, чтобы изменить обложку книги? Вероятно, эта книга – самая безобидная из всех, что у вас есть. Тем не менее, она может привести к неприятным для вас вопросам в случае, если о её существовании станет известно." – Беллатриса Блэк. Гарри торопливо заколдовал книгу, придав ей вид учебника по Защите от Тёмных Искусств, прежде чем отправил Беллатрисе собственную записку. "Мисс Блэк, благодарю вас за совет. Я постараюсь впредь не допускать подобной ошибки. Полагаю, вы обладаете опытом в подобных вопросах?" – ГП. Беллатриса подавила усмешку, прежде чем взяться за перо и написать ответ. "Мистер Поттер, рассуждения о потенциально незаконной деятельности одноклассников – пустая трата вашего времени. Если бы мне пришлось читать книгу, которая вызвала бы неодобрение у школьной администрации, я бы позаботилась о том, чтобы никто об этом не узнал. Как жаль, что вы не можете воспользоваться книгами из закрытой секции библиотеки." – Беллатриса Блэк. Беллатриса наблюдала, как Гарри улыбается, читая ее записку. Она заметила это лишь по его профилю – его щека приподнялась, а в уголке глаза появились морщинки, оживившие его обычно серьезное лицо. Она ощутила лёгкое удовлетворение, осознав, что его улыбка была искренней. Насколько Беллатрисе было известно, ни одному гриффиндорцу так и не удалось добиться от Гарри такой улыбки. Записка Беллатрисы натолкнула Гарри на мысль, что он, вероятно, прочитает купленные книги до конца выходных, если будет продолжать в том же духе. Даже если бы он уговорил Беллатрису одолжить ему оставшиеся у неё книги, это заняло бы его самое большее на неделю чтения. Для получения любых продвинутых книг по темным искусствам и другим "тёмным" областям магии ему придётся обратиться к запретной секции библиотеки. Либо так, либо ему необходимо будет найти способ вновь посетить лавку Фалинина в начале учебного года. Но даже это не принесло бы результата, поскольку у него оставалось лишь несколько галлеонов, и он, разумеется, не мог обратиться к Поттерам за дополнительными деньгами, не объяснив, для чего они ему понадобились. "Мисс Блэк, вероятно, в ближайшее время мне потребуется ваша помощь для осуществления одной моей идеи. Если книги из запретной секции библиотеки не могут покинуть её, это означает, что единственный выход – отправиться к ним, но я абсолютно уверен, что они хорошо защищены." – ГП. "Мистер Поттер, я подозреваю, что конкретно эта идея может принести вам плоды. Однако я не буду помогать вам в этом начинании. Вы уже продемонстрировали мастерство обхода защитных чар, и я уверена, что вы найдете решение. Мне будет очень интересно на это посмотреть." – Беллатриса Блэк. Гарри отрицательно покачал головой. Он и правда сглупил, отправившись в тот день на площадь Гриммо. Ему не давало покоя то, что защита дома проигнорировала его. Конечно, после года ежедневной практики с требовательной к каждой детали Гермионой, он стал неплохо разбираться в защитных чарах. Тем не менее, он был уверен, что защита в запретной секции – это совершенно иной уровень сложности. "Мисс Блэк, в таком случае, я собираюсь продолжить работать над воплощением моей идеи. Однако не рассчитывайте, что я поделюсь с вами плодами моего успеха, если вы не намерены мне помогать." – ГП. "Мистер Поттер, я признательна вам за то, что вы по-прежнему возлагаете на меня большие надежды. Я уже попробовала этот запретный плод и не нуждаюсь в вашей помощи, чтобы продолжать его собирать." – Беллатриса Блэк. Беллатриса только начала входить во вкус их обмена колкостями, когда прозвенел звонок. Очень жаль, ведь их переписка была одним из самых весёлых моментов за долгое время. Беллатриса хотела, чтобы их переписка не прекращалась, даже несмотря на то, что она собиралась встретиться с Гарри сразу после ужина. От этой мысли у неё ёкнуло сердце. В чём причина такой секретности? Возможно, причина в том, что он был гриффиндорцем, и все решили бы, что она его пытает, даже другие слизеринцы пришли бы к такому выводу. Определённо лучше сохранить это в секрете. Она едва сдержалась, чтобы не взглянуть на него, когда все студенты покидали класс. Гарри нетерпеливо ждал, пока гриффиндорцы закончат ужинать, не желая вызывать их подозрений. Он заметил, как Беллатриса покинула зал около десяти минут назад, и её вид заставил его потерять нить разговора с Фрэнком. Гарри пришёл в себя быстрее, чем кто-либо успел спросить, что привлекло его внимание, но после этого он уже никак не мог сосредоточиться. Когда все начали подниматься со своих мест, Гарри извинился перед остальными, объяснив, что ему нужно найти в библиотеке книгу, на которую он планирует сослаться в своём эссе. Остальные не стали возражать, так как уже поняли, что всё внимание Гарри обычно сосредоточено на книгах. Гарри отделился от них, не заметив, как Корбан Яксли, близнецы Кэрроу и Макнейр последовали за ним. Гарри направлялся к классу, выбранному Беллатрисой, глубоко задумавшись и пытаясь понять, какую услугу она хочет от него получить. Она должна понимать, что он не станет отвечать ни на один вопрос о том, что произошло летом, а значит, причина должна быть в чём-то ином. Может быть, она хочет взять у него ещё одну книгу? Это имело бы смысл, но это не столь уж большая услуга, скорее справедливый обмен. Что свидетельствовало о том, что, вероятно, было что-то ещё, чего Гарри не мог предвидеть, и это заставляло его насторожиться. Ему также предстояло придумать, как проникнуть в закрытую секцию библиотеки. Теперь, когда Беллатриса подала эту идею, он не мог от неё отделаться. Ему требовалось преимущество, он нуждался в способе наверстать годы изучения и практики тёмных искусств, которыми обладал Волдеморт. В следующий раз, когда он будет в библиотеке, он проведёт небольшое исследование, чтобы узнать, какая там наложена защита и как её обойти. Хорошо, что он уже начал читать книгу по защитным чарам. К сожалению, его настороженное отношение к намерениям Беллатрисы не распространилось на окружение. Прежде чем он успел осознать, что кто-то произнёс заклинание, проклятие, ломающее кости, поразило его в рёбра. Треск костей был первым звуком, который он услышал, за которым последовала оглушительная боль. Он не мог сделать вдох. Ощущения были такие, будто мечи проткнули его насквозь. Гарри упал, успев лишь перевернуться на спину, и во второй раз у него перехватило дыхание. В центре коридора стоял Корбан Яксли, а за ним – троица его дружков. Яксли метнул в него ещё одно заклинание. Всё ещё не имея возможности вдохнуть, Гарри сумел создать невербальное, хотя и слабое «проте́го». Второе проклятие, ломающее кости, выпущенное Яксли, пробило щит, сохранив в заклинании достаточно силы, чтобы Гарри ощутил себя так, словно его ударили бейсбольной битой по бедру. Синяк, но не перелом – его мозг мгновенно зафиксировал нанесённый урон. Гарри оказывался в подобных ситуациях слишком часто, чтобы их можно было сосчитать. Он начал действовать на чистых инстинктах, поскольку всё о чём он мог думать в тот момент, было: – "Воздух, о, Мерлин, мне нужен воздух, я не могу дышать." Гарри направил невербальное оглушающее заклинание в сторону группы, однако оно было с легкостью отражено, также как и второе. Гарри сделал судорожный вдох, чувствуя, будто его внутренности разрываются на части. Он сумел быстро отправить еще три атакующих заклинания, но их так же отразили или приняли на щит, хотя уже и не так легко, как прежде. Затем троица присоединились к Яксли, непрерывно посылая в него проклятья. Как только они осознали, что Гарри не беззащитен, они все скопом накинулись на него. Гарри отразил первую волну проклятий щитом, набрав в лёгкие как можно больше воздуха. К сожалению, он не мог даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы уклоняться. Он также не мог применить ничего атакующего, поскольку в его сторону летело слишком много проклятий. Он всегда был особенно силён в защите, ему даже удалось выстоять против четырех пожирателей смерти. Однако, это было возможно лишь тогда, когда он мог двигаться, уклоняться и атаковать в ответ. Кроме того, ему никогда не удавалось избегать такого количества заклинаний на протяжении достаточно длительного периода времени. Гарри продержался еще несколько секунд, но заклинаний было слишком много. Вдобавок ко всему, он всё ещё не мог нормально дышать и был способен пошевелить только рукой. Гарри стало ясно, что это конец, когда заклинание поразило его руку, державшую волшебную палочку. Кисть судорожно дёрнулась, а палочка выскользнула из ослабевших пальцев. Не этим ли всегда все заканчивалось – полным одиночеством и беспомощностью? Яксли расплылся в улыбке, когда волшебная палочка выскользнула из рук Гарри. На его лице читалось выражение надменного превосходства, которое произвело бы впечатление даже на Люциуса. Он рассмеялся, увидев, как на лице Гарри отразилось поражение, и дал знак остальным прекратить посылать в Гарри проклятья. Его надменный тон неприятно резанул Гарри по ушам. – "У нас есть несколько минут, прежде чем кто-то пройдёт по этому коридору. Амикус, присмотри за лестницей." Гарри попытался ответить, но каждый вздох, отдавался резкой болью в ребрах. Яксли продолжал свою монолог: – "Сейчас ты уже не такой сильный, не так ли Гарри Поттер? В прошлый раз мы так и не познакомились, так что позволь мне исправить эту оплошность. Я – Корбан Яксли, а это Макнейр и близнецы Кэрроу. Пришло время тебе узнать, как здесь все устроено. Мы – главные в этой школе, и никто не смеет с нами связываться." Гарри захрипел, пытаясь прервать этот мерзкий голос замечанием, но не смог вдохнуть достаточно воздуха, чтобы заговорить. "Мы научим тебя не переходить нам дорогу. Это то, что нужно было сделать ещё в поезде. Считай это нашим подарком по случаю твоего поступления в Хогвартс. Я уверен, что после этого ты больше не будешь нас беспокоить." С этими словами Корбан применил какое-то заклинание, от которого Гарри задохнулся от боли. От резкого вздоха сломанные рёбра врезались в грудь с новой силой. Хотя это было не так мучительно, как круциатус, Гарри больше не мог этого выносить. Пребывая во власти Яксли и принимая на себя одно болезненное заклинание за другим, Гарри понимал, что помощи ждать неоткуда. Его последней мыслью, прежде чем в глазах потемнело, была мысль о Беллатрисе. Что она подумает, когда он не придёт?***
Беллатриса ждала Гарри, идиота, Поттера, уже больше часа. Больше, проклятого, часа. Звонок, оповещающий об окончании ужина, прозвучал почти сорок пять минут назад, и скоро должен был наступить комендантский час. Не то чтобы она не нарушала комендантский час десятки, если не сотни раз, однако её выводил из себя сам факт опоздания. Она знала, что он ещё не освоил все правила поведения, подобающие чистокровному волшебнику, но пунктуальность, безусловно, была основой основ. Гарри должен быть в состоянии справиться хотя бы с этим. Она бы простила его, если бы он опоздал на несколько минут. В конце концов, эти гриффиндорцы прицепились к нему, как пиявки, и, вероятно, ему придется приложить героические усилия или придумать хорошую ложь, чтобы избавиться от них. Однако Беллатриса не сомневалась, что он способен на оба варианта, ведь он обещал ей прийти. Она так долго мерила шагами пустой класс, что у нее начали болеть ноги. Кто он такой, чтобы с ней так поступать? Никто не игнорировал Блэков. При следующей встрече она объяснит ему значение слова "обязательство". Она не могла вспомнить, когда в последний раз с ней так обращались. Она ждала, расхаживая взад и вперёд, секунда за секундой, пока не прозвучал звонок, сигнализирующий о начале комендантского часа. Он обещал прийти. Он испугался? Был ли он слишком обеспокоен тем, что останется с ней наедине? Боялся ли он, что она заставит его раскрыть свои секреты? Беллатриса терпеть не могла признавать поражение. Или ошибаться. Она считала Гарри Поттера человеком слова. Да, у него были от неё секреты, но, как ей казалось, он всегда был с ней честен. Он был откровенен, даже когда не хотел делиться с ней информацией. Она наложила на комнату заглушающие чары, прежде чем выплеснуть свой едва сдерживаемый гнев на столы и стулья. Несколько прицельных "бомбард" превратили их в мелкие щепки. Не сдерживая свой голос, Беллатриса яростно выплескивала своё разочарование. Даже разрушив несколько предметов, она не остановилась. Беллатриса посылала "бомбарды" в каждый стул и каждую парту в классе. Она не успокоилась, пока весь пол не оказался усыпан деревянными осколками размером, не превышающими её ладонь. Обычно после разрушения чего-либо ей становилось лучше, и этот раз не стал исключением. Вроде как. Её гнев по отношению к Гарри немного утих, хотя Беллатриса была абсолютно уверена, что при следующей встрече он разгорится с новой силой. Тем не менее, в её груди оставалась пустота, почти такая же, какую она всегда чувствовала, думая о том, как её родители продали её Лестрейнджу. Это чувство причиняло ей больше боли, чем можно было ожидать. Наложив на себя "дезиллюминационные чары" Беллатриса отправилась обратно в общежитие Слизерина. Что ж, если Гарри даже не хочет поговорить с ней, она узнает его секреты иначе. Она освоит легилименцию, даже если это будет стоить ей жизни.