***
Ориону поручили самую неквалифицированную работу: вывозить породу из туннеля в шахтовый ствол, где её поднимают на-гора*. Очевидно, Дриллер не доверял ему ничего, что требовало хоть каких-то знаний. Впрочем, это было не так уж плохо: после рассказа Мегатрона о легколетучих кристаллах Орион не испытывал ни малейшего желания к ним прикасаться. По крайней мере, его альтформа седельного тягача оказалась хоть сколько-то полезной. Грузить тонны камня было достаточно тяжело, но вскоре это занятие действительно стало высасывать силы: от абсолютной монотонности процессор был ужасно, невыносимо пуст. Орион слышал, как другие шахтеры разговаривают или что-то напевают себе под носовой конус, но сам он… он даже не помнил ни одной песни, в принципе ничего, что могло бы занять его мысли, если уж на то пошло. На четвертый солцикл утомительных пыток он решился попросить совета у Мегатрона. Орион не надеялся на многое, поэтому был бесконечно удивлен, когда Мегатрон просто дал ему доступ к своей личной частоте. Поскольку половину времени Орион отсутствовал, таща за собой тяжело нагруженный прицеп, разговор по комлинку стал настоящим подарком. Очень скоро он обнаружил, что его новый друг — настоящий кладезь информации. Поначалу Орион боялся слишком часто беспокоить его вопросами, но вскоре понял, что Мегатрон вовсе не возражает; более того, он, казалось, был рад услужить. Знания Мегатрона были довольно хаотичными и неорганизованными, и было очевидно, что он никогда не получал систематического образования. Но он был в состоянии ответить почти на любой вопрос Ориона, и со временем его ответы становились длиннее и подробнее — как будто он тоже становился смелее. Орион просил его: .:Расскажи мне о Кибертроне:. — и остаток смены проходил незаметно. Орион слушал, запоминал и каталогизировал факты и впечатления, которые на него сыпались. Втайне он надеялся, что, возможно, немного битов информации выцедят что-нибудь из процессора, что-то запороленное и забытое, и это активирует собственные воспоминания. Периодически у него даже возникало странное чувство, но это было не дежавю, а скорее… недоумение? Как будто то что он слышал не согласуется с чем-то в матрице реальности Ориона?.. Например, когда Мегатрон объяснял за разные цвета оптики, что синий и красный были самыми распространенными, а желтый, зеленый и фиолетовый — редкими. Орион верил, что это правда — он видел различную оптику здесь, на С12, но… Почему-то он предполагал, что синий — это естественный цвет, а другие цвета — просто модификации?.. Или тот случай, когда Мегатрон рассказал ему о Праймасе и общих верованиях относительно божества. .:Понятно. А как насчет противоположности Праймаса?:. — спросил Орион, кладя в прицеп ещё один камень. Мегатрон тупо уставился на него. .:Какой противоположности?:. — Орион хотел было отправить новое сообщение, но тут понял, что ему нечего сказать. .:Я не знаю:., — признался он. — .:Но ведь у Праймаса должна быть противоположность? Сила, с которой нужно сражаться, противопоставляющая жизнь и порядок, который он представляет?:. .:Я никогда не слышал о таком:., — Мегатрон выглядел довольно уверенным. — .:Может быть таковая и есть, но во всех легендах, с которыми я сталкивался, существует только Праймас Дарующий Жизнь, и его Направляющая Длань:. Это… казалось странным. Нет никакой вечной борьбы Порядка и Хаоса? С другой стороны, почему бы и нет? И где Орион почерпнул эту идею божественной двойственности? Но тут прозвенел сигнал об окончании смены, и он отбросил эти мысли.***
Спустя несколько декациклов Орион мог сказать, что он… вроде как приспособился к своему новому активу. Не то чтобы он помнил что-то о прежнем, от чего ему пришлось бы отвыкать. Мегатрон оказался прав насчет его рук: подтянув шарниры пальцев, он не напрягал их так сильно, и боль сначала притупилась, а потом и вовсе исчезла. Остальная часть корпуса тоже приспосабливалась, хотя и медленно: в конце концов, он действительно был собран не для подобной работы. Но с каждой сменой становилось всё легче; Орион таки ещё помнил, как на второй солцикл он едва мог слезть с платформы, а теперь он даже выполнял свою норму! Его трудовые подвиги так впечатлили Дриллера, что старый бот перестал делать вид, что Орион — пустое место. Дриллер даже похлопал его по шлему и сказал: «Молодец», от чего он почувствовал себя спарклингом, едва вылезшим из колодца, — маленьким, но очень гордым. Настоящая проблема была с энергоном: системы Ориона явно были рассчитаны на топливо более тонкой очистки. Он продолжал страдать от попыток своего корпуса очистить топливные баки и избавиться от «загрязненного» энергона, также он по-прежнему расходовал топливо намного быстрее, чем его товарищи. До сих пор Орион не смог скопить его ни капли для обмена на шаниксы. Приходилось просто тихо вентилировать в сторонке, пока другие шахтеры обсуждали, что они собираются купить, когда будет их «увал на поверхность». Однако большинство из них упоминали о сверхзарядке: по крайней мере, она не вызывала у Ориона зависти. Между окончанием рабочей смены и моментом, когда выключали освещение, оставалась пара свободных грунов, но Орион всё равно не мог ими воспользоваться: после работы он ковылял к платформе и падал в перезарядку. Это мешало его социализации, но, судя по всему, с ним всё равно никто не хотел разговаривать. На деле казалось, будто остальные шахтеры намеренно сторонились его. Ориона это вполне устраивало: предупреждения Мегатрона о мойке не прибавляли желания познакомиться с новой компанией поближе. И кроме того, он чувствовал себя неловко и настороженно рядом с обывателями С12. Каждый клик он остро осознавал свою тонкую и —относительно — блестящую броню, неуклюжие движения и недостаток массы. Тот факт, что он был меньше всех остальных, не помогал: Орион едва доставал Мегатрону до плеча кончиками своих антенн, а тот даже не был самым высоким мехом здесь! К счастью, куда бы Орион ни пошел, вокруг него образовывалось пустое пространство. Видимо, Дриллер был не одинок в своих убеждениях насчет дурных знаков. — Эй! — кто-то ткнул Ориона в бедро, отрывая его от мыслей и надвигающейся перезарядки. Орион подавил желание застонать. Он так устал за весь солцикл, таская камни, почему кому-то именно сейчас приспичило поговорить? Наведя оптику, он с удивлением увидел маленького — едва ли в треть собственного роста — бота, нетерпеливо тыкающего Ориона в серво, а на краю платформы сидела его идеальная копия. Единственное, что отличало их друг от друга, это раскраска: черно-красная у одного, сине-фиолетовая у другого. Что ж, значит Орион был не самым маленьким мехом на С12. — Здоров, искроед, — ухмыльнулся красный. — Я не искроед, — рефлекторно ответил Орион. И он вспомнил его голос — это был один из тех высоких голосов на фоне в клик, когда он только очнулся. — Ну, ты всё равно выглядел оквинтеть как жутко замурованным в стене, — весело добавил синий. — Думаю, даж настоящий искроед такое не переплюнет. Как ты ваще оказался в камне? — Я не знаю, — ответил Орион. Откровенно говоря, эта фраза уже прочно прописалась в его лексиконе, и порядком надоедала, но он всё равно ею частит! — Кстати, меня зовут Орион Пакс. — Я Рамбл, — это был красный. — Я Френзи, — а это был синий. — Мы слышали, тя сослали на сектор 37. — Носдайв тя любезно поприветствовал в нашей прекрасной дыре? — Да, я был назначен в тот штрафной сектор, — Орион решил, что лучше отвечать на один вопрос за раз. — Подождите, вы были там, когда я пришел в себя. Как так получилось, что Носдайв наказал всех, кроме вас? — Ну так мы слиняли до того, как кто-то из белополосых* появился, — гыгыкнул Рамбл. — Мы маленькие, знаешь ли. С этого есть свои ништяки. — И ваще, просто находиться здесь — уже наказание. — Отправили в штрафной изолятор внутри штрафного изолятора! — Так, подождите, — Орион поднял руки, пытаясь приостановить поток болтовни. — Что ты имеешь в виду? Это исправительная колония? Дуоботы переглянулись и синхронно пожали плечевыми стойками. — Типа того?.. Это не прям чтоб нары, а жухлая мелкая шахта на профуфленом Праймасом планетоиде. — Но сюда ссылают тех, кому пожелали потеряться, — добавил Рамбл. — Ну, всё одно лучше Института. — Что такое Институт? — он уже во второй раз слышал это слово, и снова его контекст казался довольно скверным. — А, это всего лишь теория заговора, — пренебрежительно махнул рукой Рамбл. — Дурацкий слух о зло-о-о-обной правительственной лаборатории, где промываю проц. — Не слушай моего братана, он время от времени такой тупой, — Френзи толкнул брата в плечевой сегмент. — Институт существует, а сенат просто хочет, чтобы мы верили, что это чухня! — Это чухня! — Это не чухня! — Ладно, ладно, я понял, — Орион поспешил остановить начинающуюся перебранку. Ему быстро становилось ясно, что он избалован долгими культурными беседами с Мегатроном; видимо, остальные мехи использовали другую разговорную модель. Которая могла быть ужасно путанной. — Так вы хотите сказать, что я здесь не единственный, кто раньше работал не шахтером? — Ага, — Рамбл болтал сервоприводами в воздухе, сразу забыв о споре с братом. — Таких где-то четверть. Так что милости просим в нашу дыру! Орион чувствовал себя неловко от сравнения с мехами, вероятно, преступного профиля, но решил не заострять на этом внимания. — Ну, приятно было побазарить, Орион, — помахал ему рукой Френзи. — Нам надо бежать, нужно сделать пару дел до перезарядки. Если те нужно будет чо купить, ну, знаешь… весёлое, таки скажи нам. — Здорово узнать, что ты не какая-нибудь хтонь, — хохотнул Рамбл, присоединяясь к брату на полу. — Передай привет Мегзу. Держу пари, он по нам скучает. — Как по косморже, — добавил Френзи, хихикая, и они оба убежали. Орион проводил их взглядом отсутствующей оптики. В перезарядку ему больше не хотелось. Дуоботы, видимо сами того не осознавая, налили ему много топлива в процессор: мысли трещат, повторно обрабатывая все странности этого места. Подобно той короткой фразе, которую обронил Носдайв, что Мегатрон сюда «сослан». Отчего-то ему очень дурно представлялось, как он будет спрашивать об этом друга.