tails and needles

      юнхо не замечает, как быстро пролетает время. кажется, что только что он брел по пустой улице, морщась от дождя, а вот уже он с уютом располагается на маленьком диванчике в коморке венди. конечно, было бы еще лучше, если бы здесь были хотя бы потрепанные пледы, чтобы немного согреться, но за неимением пушистых покрывал, пришлось довольствоваться тем, что есть – крышей над головой. сама девушка даже не обращает на него внимания, как и не смотрит на минги, что возится со старым чайником, полностью погруженная в документы. чон старается не шуметь, но вздохи и стоны все равно вырываются, потому что ноги очень болят. пусть парень и заглядывает в спортзал, когда у него есть настроение, но все же отбегать за резвыми псами половину дня, не находя секунды даже на то, чтобы присесть, очень сильно ударило по, непривычным к такому, мышцам. можно считать, что запланированную тренировку он даже перевыполнил, но вот родителям позвонить пока не предоставилось возможности.       - тебе с сахаром? – спрашивает сон, копаясь в шкафчиках в поисках чего-нибудь сладкого, но те оказываются полностью пустыми, что заставляет ги досадливо морщиться. он скинул свою потрепанную куртку, как только они зашли в помещение, и будто уменьшился в два раза без объемного пуховика на плечах. на нем остался только тонкий темный свитер, который еще больше подчеркивал излишнюю худобу и какой-то немного болезненный вид парня. юнхо неловко ежится, чувствуя, как жалость поднимается от желудка и растекается по всему телу, и заставляет себя отвернуться от сона, чтобы не ляпнуть чего-то совсем лишнего. минги его жалость не нужна, он слишком настойчиво пытается казаться сильным и независимым.       - нет, не люблю с сахаром, - отвечает чон, а ги оборачивается на него и смотрит так, будто юнхо совершил какое-то страшное преступление. правда, ничего не говорит и никак это не комментирует, только ставит перед чоном на столик кружку с горячим и ароматным чаем. сам парень садится напротив хо и довольно улыбается, втягивая в себя запах исходящий из кружки в его руках. такой улыбки у него юнхо еще не видел. он так подвисает, разглядывая растянутые губы и зажмуренные глаза, что даже не замечает, что в руках у минги не кружка с чаем, а что-то больше напоминающее глубокую тарелку. такую же большую и немножко нелепую. даже ручка, которую сон полностью игнорирует, вместо нее обхватывая обеими ладонями теплые глиняные бока, смотрится так, как будто в нее могли бы поместиться сразу четыре пальца за раз.       - что? – буркает ги, тушуясь под внимательным взглядом и поджимая губы. он сразу же мрачнеет и выглядит теперь, как зверек, что готов сбежать при неосторожном шаге в свою сторону, даже слабо дергается, но вовремя берет себя в руки.       - ничего, - поводит плечом юнхо, не находясь, как ему лучше выкрутится, и просто отводит взгляд в сторону. венди все обустроила здесь простенько, но в то же время очень уютно. в этом небольшом домике не пахнет лекарствами несмотря на то, что девушка очень часто здесь принимает пушистых пациентов, а целый стеллаж у стены забит разными лекарствами и вакцинами, зато приятно тянет чем-то цветочным и очень легким. впрочем, цветочные горшки распиханные по углам тоже придают уюта, а смешные рисунки животных, прикрепленные к стенам на цветные иголки, делают атмосферу еще более дружелюбной. чону здесь комфортно, нет желания сбежать куда-нибудь подальше, а, наоборот, хочется посидеть подольше и просто поглазеть по сторонам, находя все новые мелочи, что указывают на характер хозяйки этого места.       минги громко сербает свой чай из емкости больше похожей на маленькое корытце и снова довольно жмурится. сейчас он так похож на обычного парня, что у чона даже проскакивает мысль, что они могли бы подружиться. возможно, если бы их более близкое знакомство произошло в другой ситуации. эти мысли заставляют хо вспомнить, почему они вообще заговорили и он неловко прочищает горло, так и не делая ни глотка своего напитка.       - тебе еще нужна помощь с учебой? – слова так резво слетают с языка, что чон морщится. можно было и не спрашивать. сейчас ги совсем забил на все, что касается его занятий в университете и даже друзей, которые, к слову, места себе не находят от того, что он куда-то пропал. юнхо сдерживается из всех сил, чтобы не потереть свой немного ноющий нос.       - да, - кивает сон. он распахивает глаза, впивается взглядом в хо, а тот в голове сравнивает его с олененком. вот с таким маленьким, беззащитным олененком и с такими же огромными слезящимися глазами, - а что? хочешь попытаться отвертеться? – парень так выразительно изгибает бровь, что у, открывшего рот, юнхо не находится, что ответить. он не собирался избегать минги или их занятий, просто хотел узнать, потому что с последнего вечера у чона дома, когда они занимались презентацией, прошло так много времени. много всего произошло, но в то же время, будто и совсем ничего. дождь на улице усиливается, начиная громче стучать по стеклам в ветхих окнах, ветер завывает какую-то свою песню, а хо и сон так и смотрят друг на друга, ожидая каждый, что парень напротив что-то скажет, - ну? – не выдерживает минги, хмыкая.       - нет, - чон, наконец, делает глоток чая, который оказывается просто до ужаса вкусным, и выдыхает, чувствуя, как тепло разливается по желудку, - решил узнать, потому что все выглядит так, будто ты решил бросить учебу в принципе.       - пф, не в этой жизни, - закатывает глаза минги, и чону кажется, что ги снова замолчит, но тот только вздыхает и будто нехотя продолжает, - как только стану выглядеть лучше, сразу же приду на пары.       - ты стесняешься того, что ты сейчас в синяках? – почти давится чаем парень и видит, как сон напротив него стремительно покрывается красными пятнами, будто он прямо сейчас просто до ужаса смущен. сон еще не краснел перед ним так явно, он скорее говорил что-то такое, что заставляло самого юнхо чувствовать себя так, будто он не в своей тарелке. хотя, если подумать, ничего из ряда вон выходящего ведь не звучало.       - просто не хочу, чтобы поползло еще больше слухов и мне не приписали какое-нибудь недавнее ограбление. было такое, проходили, - ги передергивает плечами, ежится и как-то совсем неуверенно бурчит, - никто не знает, но я провел слишком много времени в полиции, доказывая, что нигде я не замешан. а у меня просто нет времени на это. мне нужно работать.       - разве здесь платят? – закидывает ногу на ногу юнхо. он тоже без куртки и ему все же немного зябко, а пятна на светлой ткани зловеще чернеют, уже давно засохшие и растертые. сон же чувствует себя очень даже комфортно в прохладном помещении, словно он уже давно привычный к такому.       - почти нет.       - тогда почему ты это делаешь? – минги выразительно изгибает брови, впиваясь в юнхо взглядом так, что тот спешно пытается объяснить то, что он имел ввиду, - если тебе нужны деньги, а здесь не платят, то зачем тебе это?       - я люблю животных, - пожимает плечами сон. его кружка уже наполовину опустела и щеки покрылись румянцем от контраста температур, а сам он так очаровательно выглядит, пока говорит и чуть улыбается, что у чона спирает дыхание от его вида, - мне нравится проводить с ними время. находить к каждому подход и видеть, как они ко мне тянутся. с ними намного проще, чем с людьми, - минги долго смотрит в свою кружку, а хо не находит в себе сил, чтобы прервать тишину и что-то сказать. только послушно ждет, пока ги продолжит, - если ты завоевал доверие хвоста, то он будет тебе безоговорочно доверять. всегда и несмотря ни на что. с людьми намного сложнее, они могут предать даже по самому глупому поводу и даже если вы до этого были безумно близки.       юнхо не понимает, что он должен ответить. на такую речь нужно что-то сказать, вот только у него язык к небу присыхает и отказывается ворочаться. это почти непростительно. минги доверился ему настолько, что буквально рассказал, что не может доверять людям, что ему сложно и плохо. осталось только узнать, что настолько сильно подорвало его доверие ко всему человеческому роду. чон не знает – правда ли ему это нужно.       - и ты здесь всегда один? – вместо всех крутящихся в голове вопросов, озвучивает чон. он здесь всего второй раз, и он не знает, может в приюте есть и другие работники, которые помогают с кучей ушастых.       - в основном - да, - кивает сон, - иногда мне помогает хонджун, когда у него есть время, а еще бывает приходят какие-то студенты.       - много?       - не очень, - хмыкает ги, потирая свои пальцы, так и не выпуская из рук кружку. чон отмечает, что у него длинные пальцы с узловатыми костяшками, а ногти снова накрашены ровно и аккуратно, если не считать того, что на концах немного облупились. хотя, если подумать, то с такой работой в этом нет ничего удивительного, - они приходят, пару часов играют с псами, а после обещают вернуться, но не возвращаются.       - почему? – недоуменно спрашивает чон у которого от взгляда минги на спине проступает холодный пот. тот смотрит так пронзительно и так грустно, что хочется спросить, что же можно сделать, чтобы у сона не было такого выражения на лице.       - потому что у венди нет привычки врать. она честно говорит, что заплатит, но это будут сущие копейки. на них только один раз в кафе можно сходить, и только если совсем скромно, - вздыхает ги, - а у меня нет привычки бросать тех, кто ко мне привязался. так что я часто здесь.       - я не чувствую ног, - признается юнхо после того, как сон заканчивает свой монолог и утыкается носом в свою чашку, будто пытается согреть его под еще теплым паром, исходящим от напитка, - не представляю, как ты можешь так отдаваться этому делу.       - я привык. не боюсь работы и мне не сложно, - слабо улыбается парень в ответ, - первое время я почти не чувствовал тела, когда освобождался, так что это мне знакомо. уже через пару дней станет легче.       чон кивает, но ничего не отвечает в слух. в его голове проходит такой мыслительный процесс, что в висках начинает пульсировать. ему понравился этот день. понравилось возится с собаками и пытаться угадать характер каждой, что ему доверили, чтобы не сделать чего-то что расстроит животное или выведет на агрессию. понравилось носится по всей территории за особо непослушными хвостами и слышать, как минги на это только смеется где-то сзади, не утруждаясь даже помочь, ведь именно его все псы слушались с одного только слова. но ему не понравилось то, что он понял – он сам привязывается к сону и ему все сильнее хочется узнать его тайны и попробовать помочь ему в решении каких-то своих проблем. проблем, которые он скрывает за семью печатями и бережно охраняет, как дракон свою драгоценность.       чай парни допивают в полном молчании. каждый из них думает о своем, и никто не спешит прерывать воцарившуюся тишину. только венди что-то бурчит себе под нос, пока все глубже зарывается в документы и теперь из-за кучи бумаг виден только ее полностью растрепавшийся пучок, который смешно съехал на бок. сон на девушку даже не смотрит, он упирается взглядом в окно, за которым все никак не может закончиться дождь. уже давно стемнело, а юнхо с ужасом думает о том, как ему придется сейчас добираться до дома по такой погоде. он бы с радостью остался здесь на ночь, чтобы не выходить в непогоду, вот только он уже порядком замерз, а еще пропах абсолютной какофонией не самых приятных ароматов, от чего ему безумно хочется в душ.       - минги, ты сегодня снова остаешься? – вдруг разрезает тишину звонкий голос венди. она чуть приподнимается и теперь уже видны ее глаза за стеклами огромных очков. хо недоуменно поднимает брови и поворачивается в сторону сона, который вздрагивает и не знает, куда ему деть глаза.       - да, я думаю, - тихо блеет он, сжимаясь в какой-то трогательно-беззащитный комок и поджимая губы.       - снова? – переспрашивает юнхо. парень отставляет свою кружку на невысокий, крошечный столик, и скрещивает руки на груди, выглядя грозно и недовольно. в каком таком смысле минги снова остается? он ночует здесь? у хо в голове абсолютный беспорядок, потому что он не понимает, что происходит. ги не ездит домой, не ходит в университет, даже отказывается от встреч со своими друзьями, баррикадируясь в маленьком приюте на окраине города.       - не твое дело, - хмыкает сон. он как-то в один момент берет себя в руки и перед чоном снова предстает тот самый парень, который хватал его за пах в туалете университета и угрожал, требуя помощи по учебе. от того беззащитного ги, что хо видел несколько минут назад, не остается ни следа. резко и незаметно.       - минги, - сурово говорит венди и тот снова выпускает свои иголки, прячась в них, как дети прячутся под одеялом от подкроватных монстров, - будь любезней.       - отсюда далеко ездить, так что я остаюсь с ночевкой, - недовольно буркает сон. хо знает, что это только часть правды. возможно, совсем маленькая часть. вот только спрашивать или уточнять сейчас что-то не имеет смысла – ги просто свернется в один колючий клубок и не скажет ни слова, только будет фонтанировать сарказмом и хмыкать.       - минги, я все понимаю, но мне уже становится неловко, что я не могу тебе заплатить, а ты сутками отсюда не вылезаешь, - вздыхает венди и поднимается со своего места. она легко проходится по всему помещению, наливает себе теплой воды и выпивает ее залпом, как будто у нее во рту целая пустыня, - поэтому я хочу, чтобы ты сегодня же поехал домой, хорошенько там выспался и не появлялся здесь еще неделю. не заставляй меня чувствовать себя монстром.       - нуна, - глаза, которые делает сон, заставляют хо подавиться слюной от неожиданности. он никогда не видел настолько жалостливого взгляда ни у кого за всю свою жизнь, - мне же совсем не трудно, меня все устраивает и мне даже нравится.       - ничего не хочу слышать, - грозно сводит брови к переносице девушка, - чтобы через десять минут вас обоих здесь не было, - чеканит она и выходит на улицу, весело позвякивая ключами, что она крутит на пальце, и напевая себе под нос какой-то очень знакомый мотив.       - пойдем? – осторожно уточняет юнхо. он поднимается со своего места и разминает плечи, потому что они так сильно затекли, что начали покалывать, будто сотнями иголочек. сон же статуей так и остается сидеть на месте. он выглядит разбитым и каким-то разочарованным, что заставляет хо скривить губы от того, чтобы не сказать чего-то лишнего, - давай, минги. до последнего автобуса осталось совсем мало времени. ни у тебя, ни у меня нет денег на такси, так что поднимай свою задницу и собирайся.       сон ничего не отвечает, но поднимается со стула, чтобы схватить свою куртку и натянуть ее на себя. юнхо узнает эту крутку – это та самая, что была на ги, когда он нашел щенка, и которую отдал потом юнхо, чтобы тот не простудился по дороге домой. или чтобы не простудилась руна. оба варианта кажутся возможными. самому хо не остается ничего другого, кроме как взять и свою вещь тоже, чтобы укутаться в нее, но все равно зябко поежиться от того, что его одежда остыла и пока не приносила никакого тепла для продрогшего тела. сон топчется у выхода, поджимает губы и смотрит только себе под ноги. его что-то так сильно тревожит, что он даже дышать прерывисто начинает. его дыхание быстрое и хриплое, а чону хочется начать молиться мысленно, чтобы минги не свалился тут в обморок или не начал плакать. хо никогда не знал, что делать с людьми, которые льют слезы, он даже начинает паниковать, если уен хнычет из-за какого-нибудь фильма, что посмотрел из-за хорощих отзыввов. вот у есана хорошо получается успокаивать: он может найти нужные слова, правильно обнять и в самую точку помолчать. это что-то из разряда сверхспособностей.       - чего ты топчешься, идем, пока эта фурия не вернулась, - тихо говорит сон, открывая дверь и выглядывая на улицу. там настолько мерзко, что сразу же выступают мурашки на теле. у минги, кажется тоже, потому что он кривит свои губы и передергивает плечами.       - мне показалось, что венди очень милая, - осторожно отвечает юнхо. ги на него не смотрит, он выпрямляет спину и бодро шагает под моросящий дождь, и, судя по затянутому небу, он и не собирается прекращаться.       - она очень хорошая, - вдруг отвечает сон, пока возится с щеколдой на воротах. она всегда тяжело открывается, а сейчас, когда она вся мокрая, ручка выскальзывает из рук и никак не хочет двигаться в нужную сторону, - любит животных, на чистом энтузиазме держит этот приют, потому что ей хочется, чтобы у животных был свой дом. да и платит хоть какие-то копейки, а ведь сама часто сидит без гроша.       - и как же она тогда живет? – хмыкает юнхо, - если я правильно понимаю, то для того, чтобы нормально жить нужно как минимум что-то есть, - парень отодвигает сона в сторону, быстро справляется с замком и распахивает ворота, пропуская ги вперед, - на чистом энтузиазме долго не протянешь.       - говорят, что у нее есть кто-то очень богатый. то ли родственник, то ли парень, - пожимает сон плечами и резко оборачивается на юнхо, когда слышит, что тот весело фыркает, - что?       - не смотри на меня так, - тихо смеется чон, потирая свое лицо ладонью и качая головой, - ты злился на меня за то, что я верю сплетням, но сам только что мне рассказал одну из таких. очень двулично, не находишь, минги?       ги покрывается настолько ярким румянцем, что его синяки на лице начинают светится. все изъяны выделяются еще сильнее, а поджатые губы будто подчеркивают почти сошедшую корочку на одной из них, что еще осталась после того, как губа была разбита. сам сон выглядит сейчас настолько пристыженным, что даже юнхо становится неуютно от того, что он сказал. можно же было промолчать, но с минги только в язвительной манере и получается. только тот так защищается, а вот чон включает в себе язву, чтобы показать, что он толстокожий. но он не такой.       - я больше ни слова тебе не скажу, - приходит к выводу минги, нахохливаясь. он сжимается сильнее, чтобы сохранить тепло под курткой и глубоко засовывает руки в карманы, уменьшаясь будто в два раза. юнхо над ним возвышается, как великан.       - ты обижаешься, будто тебе три года, - фыркает чон. он вспоминает, что такое он уже говорил тогда, когда обрабатывал раны на лице сона и тот не мог перестать ныть, что ему больно, - кстати, ты смазывал синяки?       ответа не поступает. минги медленно бредет чуть впереди и молчит, будто воды в рот набрал.       - ты серьезно решил со мной не разговаривать?       - да.       - ну вот, ты уже заговорил, - пихает парня в плечо хо. тот пошатывается, но удерживается на ногах, только такой острый взгляд бросает на юнхо, что тот гулко сглатывает, но от своего не отступает, - теперь говори.       - что говорить? – сон вытягивает руки из куртки, зажимая в одной ладони пачку сигарет. его пальцы дрожат, но он вытягивает одну палочку, неловко чиркает зажигалкой несколько раз и подкуривает. юнхо и раньше был рядом, когда минги курил, но только теперь улавливает в воздухе не только запах табака, но и чего-то сладкого. похоже на лесные ягоды или что-то очень похожее.       - ты мазал синяки? – повторяет свой вопрос юнхо и принюхивается, так глубоко втягивая в легкие раздражающий их запах, что в горле начинает першить, а на глазах выступают слезы от желания прокашляться. он так и делает. тихо кхекает в кулак, шмыгает носом и старается больше не повторять предыдущей ошибки.       - пару раз, - нехотя отвечает ги. он глубоко затягивается и выдыхает прямо в небо, не обращая внимания на то, что на лицо льются капли дождя, - в приюте мази только для животных, а то, что мне удалось найти, то я и использовал. на самом деле, я выгляжу намного лучше, чем раньше, так что ничего страшного.       - ты мог сказать, - вздыхает чон. он украдкой наблюдает за тем, как ги снова втягивает в себя воздух вместе с табачным дымом, как хмуро выпускает его изо рта и как крутит в пальцах фильтр, пялясь куда угодно, но не в сторону юнхо, - я бы передал. через твоих друзей, например.       - через кого? – хмыкает минги, веселясь и даже криво улыбаясь уголком губ, - я избегаю сана и хонджуна, чтобы они не видели, насколько все плохо в этот раз, а ты предлагаешь мне что-то через них передать?       - но джун же знает, что тебе досталось, - хмурится чон, не понимая вообще, почему минги так избегает людей, с которыми он по-настоящему близок, - не думаю, что он что-то бы сделал.       - ты слишком плохо его знаешь, - сон делает настолько сильную затяжку, что за раз исчезает больше четверти сигареты, - он не оставил бы все так, как есть, а сделал бы кое-что страшное. я не хочу, чтобы мои близкие люди во что-то ввязывались из-за меня и потом страдали.       - не понимаю, о чем ты говоришь, - трет свой мокрый лоб чон. у него в куртке нет капюшона, так что его волосы уже полностью мокрые, неприятно липнут к щекам, а челка свисает до самых бровей, перекрывая обзор, - что может сделать хонджун?       - много чего, - сон неопределенно машет рукой, - например то, что ты получил по лицу сегодня – цветочки. он способен не только на то, что произошло сегодня, а на что-то более страшное. и, поверь, ты точно не хочешь знать на что именно.       - но что такое произошло, что ты так боишься его реакции? – недоуменно уточняет хо. вдалеке виднеется небольшое строение остановки. оно – полуразрушенное и ветхое – зловеще возвышается у дороги и выглядит очень устрашающе. пустынное и забытое. юнхо совсем не уверен, что этой остановкой много кто пользуется, с учетом того, что эти улицы безлюдны, а в домах, даже несмотря на то, что на улице темно, не горит ни одного окна. удивительно, что сюда вообще приезжает автобус.       - не хочу об этом говорить, - хмыкает минги. он ловко отстреливает пальцами окурок в ближайшую урну и весь надувается. хо не нравится это все. не нравится то, что он начинает переживать за этого ежа. не нравится то, что происходит. не нравится, что ему так ничего и не хотят рассказывать. это обидно и даже немного злит.       парни останавливаются у знака, что указывает место остановки автобуса и смотрят в разные стороны. было бы лучше спрятаться под сооружением, но оно на вид такое ветхое, что может сложиться от любого дуновения ветра, который, к слову, все усиливается. юнхо молчит, потому что думает о том, как все вывести на новый уровень доверия, а минги просто весь нахохленный, жует свои губы и, кажется, хочет что-то сказать, но не решается. он несколько раз, поворачивается в сторону чона, но с секунду постояв, вновь отворачивается. его что-то сильно тревожит, так тревожит, что у него скоро снова пойдет кровь из губы от того, с какой силой он ее терзает.       - тебе далеко до дома? – разрезает тишину чон. она напрягает его, а звук от падения капель на землю и голые ветки деревьев наводит на какую-то непонятную тоску.       - далеко, - устало отвечает сон. он замолкает, а потом называет район, от названия которого у юнхо шевелятся волосы на затылке.       - так тебе там так достается? – хмурится хо. район, в котором живет сон, неблагополучный, если мягко говорить. сам хо никогда там не был, но знает, что это место обитания наркоманов и людей, что недавно освободились из мест заключения. как там жить вообще невозможно представить. это страшно и опасно. ничего удивительного в том, что минги так не хочет туда, что оставался ночевать в месте, где даже душа нормального нет.       - можно и так сказать, - ги смотрит на экран своего телефона, сверяя время, трет свои глаза пальцами и как-то совсем обреченно говорит, - я не хочу туда ехать.       - напиши сану или джуну, - предлагает хо, но, когда минги бросает на него красноречивый взгляд, добавляет, - твое лицо выглядит почти нормально. ничего не произойдет.       - мне нельзя. они все поймут, - сон отступает чуть назад, чтобы подъезжающий автобус не забрызгал его джинсы, хотя они и так уже полностью мокрые и их может спасти только хорошая стирка и сушка, но хо сам на автомате повторяет его движение. транспорт полупустой. ничего удивительно в этом нет в такое время, но юнхо все равно удовлетворенно улыбается. он походит между сидениями в самый конец салона, усаживается и ждет пока так же сделает ги.       - я все еще не понимаю, что такого страшного может произойти, - признается чон. он почти сразу же пригревается на своем месте, а минги, который садится рядом, теплый. его одежда мокрая и холодная, но даже через нее пробивается жар его тела, - но, - юнхо замирает, не понимая, почему он собирается это сказать. зачем ему это вообще. но он все же говорит, - можешь поехать ко мне.       - правда? – оживляется сон. он мгновенно расцветает, даже глаза начинают сиять, как будто он просто безмерно счастлив, - я правда могу?       - да, - выдыхает хо, разглядывая счастливое лицо напротив и не может не улыбнуться в ответ. внутри свербит что-то непонятное, но приятное. такое, что чон до этого никогда не испытывал. чувство совершенно незнакомое и в нем хочется разобраться и покопаться.       - только… я могу тебя попросить?       - попросить? – юнхо весело изгибает бровь, - обычно ты требуешь и приказываешь, а не просишь.       - в этот раз, мне нужна помощь, и ты можешь от нее отказаться, - откидывается на спинку сиденья сон, прикрывая глаза, но весь обращаясь в слух, чтобы не пропустить ответ.       - ого, какие привилегии, - фыркает хо, повторяя действие за парнем рядом, - ладно, вещай.       - съездишь со мной завтра ко мне?       чона даже подбрасывает на сиденье. в этот район даже при свете дня опасно заявляться, не то, что в темноте. можно наткнуться на не самых дружелюбных личностей и огрести по первое число. смешно будет, если они с соном будут после ходить и светить одинаковыми отметинами на лицах, все сразу же решат, что они подрались между собой и минги снова придется за все отдуваться. такое предложение нужно обдумать и хорошенько взвесить. возможно, ему предоставился шанс узнать о минги чуть больше и понять его мотивы и страхи. понять, почему ему нужны деньги и что вообще происходит в этой коморке с тайнами, что все так же закрыта сразу на несколько замков и множество засовов.       - зачем?       - хочу проверить маму, - признается ги, - она работала последнюю неделю, но сегодня должна была вернуться домой. я переживаю, а один туда являться я не хочу.       - а… - только открывает рот хо, как сон его тут же перебивает:       - нет, ни сана, ни хонджуна я просить не буду. я тебе уже говорил почему.       юнхо становится еще интереснее. что же такое скрывает минги еще и от своих друзей. от них – да, а вот юнхо он готов этот секрет доверить. и понимание снова щекочет внутри органы и заставляет легкую тошноту подступить к горлу от осознания своей, какой-никакой, важности.       - хорошо, - кивает парень, - съездим.